Ужасы старой школы

Сэм с шипением втягивает воздух сквозь стиснутые зубы и старается не орать, отстраниться от боли. Вонь горелых волос и мяса забивает горло, когда он дышит ртом. Парень теряет счёт времени. Он избавился от этой привычки под пытками Люцифера. Бесконечность невозможно измерить. А пытки были бесконечны как по разнообразию, так и по длительности. Быть живым и избитым, порезанным и обожжённым – совсем другой опыт, утомительный в своём повторении. Оставаться живым – сумасшествие, особенно когда знаешь то, что Дин уже не вернётся. Леди Тони Бевелл щёлкает закрытой крышкой ноутбука под предлогом написания заметок. Откидывается на спинку стула и вытягивает ноги, положив одну на другую. - Мне не нравится, когда меня игнорируют, Сэм, - замечает Тони. По её знаку женщина с паяльником приближается к Винчестеру. Надо признаться, паяльная лампа – новый штрих в пыточном антураже. Она даёт британцам несколько очков за предвосхищение ужаса. Правда, эти очки не меняют факта: ничего, сравнимого с тем, что с ним происходило в Клетке, случиться уже не может. Он знает всё о собственных неудачах и провалах, так что и тут ничего нового не услышит. И нет ничего хуже одной-единственной мысли, которая застряла в голове, возвращаясь снова и снова – с той бесконечной решимостью, с какой муха кружит над его окровавленным лицом. Дин мёртв, уничтожен. Тем не менее, боль остаётся болью. И Сэм кричит, ощущая пламя, опаляющее его ногу. Приспешница Тони имеет на удивление крепкие руки. Она держит огонь возле его плоти достаточно долго для того, чтобы сознание Винчестера помутилось. Сознание возвращается после ведра ледяной воды, вылитой ему на голову. Тело содрогается от накатывающих волн боли и озноба. - Ответь на мои вопросы, Сэм, - голос Тони остаётся равнодушным, - и покончим с этим грязным делом. Дин мёртв; прошлого не воротишь. - Знаешь, - охотник поворачивает голову к своему палачу, преднамеренно игнорируя Бевелл, - не стоит так долго держать огонь на одном месте. – Закашлявшись, он на секунду замолкает, поскольку нельзя говорить, когда настолько хреново. – Рана становится слишком глубокой. Начнётся заражение. Плюс задеты нервные окончания, что быстро приведёт к летальному исходу. Потому лучше займись заморозкой. Жидкий азот или что-то типа того. От этого, чёрт, будет только больней. Но не получаются открытые раны. Тони наклоняется вперёд. Стул поскрипывает. - Что ты об этом знаешь? – спрашивает она с ноткой любопытства – первой, которую Сэм слышит в её гoлосе. - В Клетке существовала доля адского огня, но дьявол пылает холодом, - Винчестер напрягается в путах, наклоняясь к Бевелл так далеко, как может – Догадайся сама, что хуже. Тони поджимает губы. Поднимается и идёт через всю комнату к тележке в углу. Там разложены инструменты, созданные специально для пыток. Британка нежно проводит пальцами по скальпелям и ножницам, плоскогубцам и гвоздодёрам, остановившись на пиле. - Твоя ошибка – недооценивать нас в мастерстве причинения боли. Или способности человеческого тела испытывать её. Можешь считать, будто уже всё испытал, и большего достигнуть невозможно. Но мне достоверно известно, что боль в Аду и боль на земле – разные вещи. Проверим теорию на практике? - Давай, - Сэм усмехается. Ничего не поделаешь. Он чертовски устал играть в подобные игры. Хочется разом со всем покончить. Может, Билли уже поджидает его в этой комнате. – Я был в Клетке с парочкой взбешённых архангелов в течение столетий. Знаешь, что такое человеческая душа для архангела? Игрушка из бумаги. Я был всего лишь игрушкой, которая временами кричала и стонала, когда причиняли боль. – Он наклоняет голову и смотрит Тони прямо в глаза. – Меня рвали на куски и вновь собирали миллиард раз. Ты пыталась держать себя в руках, когда руки отрезаны? Я – да. Итак, ты можешь заставить меня истекать кровью и вопить от боли. Разумеется. Но получишь ли то, чего добиваешься? – Сэм пожимает плечами. – Тебе повезёт, если получится. Эй, я понимаю: ты хочешь отстоять свою точку зрения. Хорошо, вперёд. Я всё сказал, можешь приступать. – Он распрямляется, разминает плечи и шею. – Кстати, рекомендую плоскогубцы. – и делает всё возможное, чтобы повторить самую дерьмовую ухмылку Дина. – Учись у старой школы ужасов.