Луж обыкновенный... или нет?

      Утро началось для меня странно. Вроде первый рабочий день, не особо долгожданный, если честно, после недлительного отпуска, что мне удалось выбить у начальника, но ни усталости, ни желания поспать подольше я не чувствовал. Даже глаз не открывал! Просто очнулся в какой-то момент лежащим на дороге, и всё тут. И ни двинуться. Вообще никак.       К слову, что я забыл в незнакомом мне районе, тем более на дороге, я не знал. Вчера вроде не пил, точно помню весь день. Как зашёл в самолёт, споткнулся о последнюю ступеньку и… упал. От меня решили избавиться?       Валяться на дороге долго я не мог, но и пошевелиться тоже не особо получалось. Попытки позвать кого-то на помощь также с треском провалились, а всё почему? Потому что рта я не чувствовал! Во дела! И даже глаз тоже. Как я вообще вижу?       Как я осознал позже (и даже принял этот факт, что было нелегко), я — лужа. Нет, не так. Я Лужа. Вот, так-то лучше… Хотя кого я обманываю! Нифига не лучше! Я по-прежнему остаюсь водяной жижей, которая испарится дня через два! О Боги, за что мне это? Это месть, да? За то, что я атеист? Зачем же так жестоко?       Я не знал ни где нахожусь, ни что я тут делаю. Желание поскорее испариться нарастало с каждой секундой, но, засунув его подальше (как я вообще могу думать? Я же лужа!) в мозг, я попробовал пошевелиться. Ага, как же. Побежал уже, смотрите! Аж водные пятки сверкают вдалеке!       Вот почему некоторым персонажам так везёт? Они оказываются сильными героями-красавчиками, и у каждого свой огромнейший гарем с кучей сексуальных пышногрудых девиц. А я что? А я лужа и этим всё сказано.       Лужа-лажа. Ха-ха, каламбур… Тьфу…       Сколько я находился в таком положении — не знаю, но яркий солнечный день потихоньку сменился на вечер, а затем и вовсе ночь. И лишь ближе к ночи я смог шевельнуть небольшой капелькой своего нового тела. Вся ночь ушла на то, чтобы научиться ползать.       Новым телом было очень сложно управлять. Возможно, из-за того, что я был человеком, что уже сейчас помнится смутно и как-то далеко, будто и не со мной это было, а с кем-то другим. Паника, к слову, возвращалась ко мне не раз, самодовольно открывала дверцу в мой разум и заполняла его, но я же русский! А русские не сдаются. И вообще, мама учила меня быть оптимистом! Ищем во всём плюсы…       Ох, да кого я обманываю-то, а? Пессимист я, а теперь ещё и лужа! Я лужа! Блин, снова ошибся. Сейчас исправим… Я Лужа! Лучше не стало, но на душе немного полегчало. Спасибо.       К концу следующего дня я наконец-то научился ползать. Лужей, в обычном понимании, меня, наверно, сложно назвать (конечно! Я же человеком был), ведь за собой я следов не оставлял. Вообще никаких. Да ещё, в такую погоду я вообще должен уже испариться, но нет же! Даже в размерах не уменьшился! И как так, спрашивается?       В итоге оказался я на чьём-то заднем дворе. Типичный такой японский домик. Почему я не удивлён, что нахожусь в Японии? Алло! Я Лужа! Какая разница где! Важнее то, кем я являюсь!..       Я всё ещё лужа…       На заднем дворике, где я остановился, находилось довольно большое дерево, да и трава была большой. Думаю, тут я смогу начать свою тренировку. Человеческое тело состоит на восемьдесят процентов из воды. Возможно, мне удастся создать его со своей сотней процентов. Что ж, будем оптимистами! Да пусть гордится мною мать!       Шло время. День за днём я перебирался с одного дворика на другой. Более или менее научился управлять новым телом, давая по щщам всяким гавкающим собачонкам, которые так и норовили справить во мне нужду. Ага, счаз! Но прокачка нового тела, увы, не поддавалась. Видимо, ходить мне лужей до скончания лет моих. А сколько я вообще жить-то буду? Может, я бессмертен? Ох, ладно, сейчас не об этом.       Остановился жить я на одном дворике, на котором тоже росло дерево, но уже поменьше. В доме жила уже не молодая, но хорошо сохранившаяся японка. Одна. Грустно ей было, наверное, одиноко. Мне её даже жаль стало. Она часто уходила из дома за покупками или к подругам, не особо прислушивался, а это значило, что моим тренировкам ничего не помешает. И это хорошо.       Я решил, что с человеческим телом можно и повременить, а пока что стоит зациклиться на чём-то попроще. Как раз недавно видел пробегающую мимо кошку, вот с неё-то мы и начнём. Представив кошку, как можно тщательнее продумывая образ, я медленно старался повторить его. На это у меня ушло две недели. И то, образ-то повторил, но на ощупь — вода-водой. Так не пойдёт. Я пытался вспомнить какая у кошек шерсть, но ничего не выходило. Помнить-то помнил, а повторить не мог. Жалкое зрелище.       Тяжела она, жизнь лужи…       Как я выяснил, прожив какое-то время на том же дворике, ту женщину зовут Нана. Сколько ей лет — строжайшая тайна, которую нельзя раскрывать, но у неё есть двадцатилетний сын, Тсунаёши, и муж — Емицу. К слову, первый как раз собирается в гости. Западло…       К тому времени, как «Тсу-кун» — как зовёт его Нана — приехал, я уже мог быть настоящим котом, которого Нана подкармливала кошачьими консервами. Как выяснилось, в еде я не нуждаюсь, вкуса не чувствую, но зато попадающая внутрь меня еда перерабатывается в некий резерв, так я его назвал, и чем больше этот резерв, тем сильнее я становлюсь. Другими словами, я могу превратиться на данный момент (если сильно постараюсь) в маленького человечка, но чтобы стать большим, так сказать «полноценным», человеком, я должен значительно увеличить свой резерв. Так что следующей моей целью станет ребёнок. Смогу превратиться в ребёнка — пройду полпути до восстановления образа человека!