Слепой хитрец

Было холодно. А еще жутко ныл затылок. И руки. И ноги. Проще было сказать, что не болело. Перед глазами темнота, кажется, на него надели какую-то повязку из плотной ткани. Сесилио пошевелился и с ужасом для себя обнаружил, что он скован наручниками, чья холодная сталь плотно прилегала к коже запястий и щиколоток, приковывая каждую конечность тела к стулу. Сначала он разозлился, посчитав это неуместной шуткой, однако, потом до сознания медленно, но с тем верно стало доходить — на шутку это явно не похоже. Не так итальянец представлял себе встречу с потенциальным партнером, совсем не так. Да, приглашение было сомнительным, но очень соблазнительным, жажда наживы пересилила осторожность, и было решено отправиться в доки поздним вечером. Как только Росси толкнул дверь одного из складов, где и должна была состояться встреча, на него навалилась тьма. — Наш гость проснулся? Чудесно, — до уха донесся голос. Мягкий, обволакивающий, но в этом-то и таилась опасность. Повязку грубо и резко сняли, и Сесилио, проморгавшись и привыкая к яркому свету, посмотрел вперед себя, ориентируясь на звуки, казалось бы, единственного здесь голоса. Он не ошибся, изначально предположив, что это женщина. Ее темные волосы крупными волнами спадали на плечи, поблескивая в свете тусклого светильника. Лишь одна серебристая прядь на левом виске выделялась так, словно ее специально не прятали, а кончик касался тонкой атласной ленты на шее с кулоном готической розы. Бледная кожа почти сливалась с белой блузкой классического кроя, где ярко выделялись черные блестящие пуговицы на воротничке, а на лице чуть припухлые алые губы скривились в усмешке. Черты лица, тонкие и правильные, выдавали в своей обладательнице особу аристократических кровей. Да и она сама сидела на большом деревянном ящике так, словно это был трон — величественно и гордо. Самая настоящая королева. — Мистер Росси, Вы знаете, почему здесь оказались? — выпустив тонкую струйку дыма, незнакомка снова усмехнулась кончиком губ, покачивая в изящных пальцах длинный мундштук, чей вид лишь подчеркивал статус хозяйки. Итальянец все же решился отвести взгляд от женщины и оглядеться. К его сожалению, незнакомка была единственной женщиной в этом помещении. Помимо нее, вокруг незадачливого гостя города стояло около десятка мужчин. Кто-то стоял чуть поодаль, словно пытаясь скрыться в тени, кто-то лишь ухмылялся и держался куда более расслабленно, нежели остальные. Однако их хмурый вид если не вселял страх, то заставлял почувствовать себя довольно неуютно. Сесилио снова поднял глаза на брюнетку и, облизнув сухие губы, попытался улыбнуться, стараясь не показывать своего страха. Он умел прикидываться дураком, хоть это не всегда ему нравилось. Что с дурака взять? — Прошу прощения, сеньора, не знаю. Рука с мундштуком дрогнула, но лишь для того, чтобы смахнуть пепел в пепельницу, которую тут же, без всяких слов, подставил стоявший за незнакомкой мужчина, до того остававшийся незамеченным. Он, как и мундштук, словно соответствовал той, кому прислуживал. Молчаливый, как и остальные, но было в нем что-то схожее с верным, хоть и постаревшим псом. Широкие плечи не скрыть под пиджаком, как и довольно мускулистые руки. В смоляных волосах и бородке уже поблескивало серебро. Лицо же выражало полное спокойствие и отрешенность, но, тем не менее, от брошенного мужчиной взгляда на Росси итальянец невольно вздрогнул. — И не имеете представления, зачем здесь собрались все эти люди? Говорила, по-прежнему, женщина, продолжая неспешно курить в полной тишине. Сесилио снисходительно улыбнулся: — Ни малейшего. Зря. — Господа, вы слышали? Этот мужчина утверждает, что не знает, почему мы здесь собрались, — она продолжала говорить с легкой полуулыбкой, полуусмешкой, обводя взглядом мужчин, некоторые из которых лишь молча оскалились. — Может, мы ошиблись, и перед нами лишь случайный прохожий, а не тот, кто нагло нарушил наши границы? Ответом ей было молчание, но и в нем женщина нашла то, что ей нужно. — Что же, это недолго проверить, не так ли? — стоило ей протянуть руку, как пальцев тут же коснулась папка, так заботливо поданная сзади, а мундштук незамедлительно забрали. — Для начала, мистер Росси, я представлю Вам присутствующих здесь людей. Учтите, это очень важно, — она даже тоном подчеркнула последние слова, словно перед ней был маленький ребенок, а не взрослый мужчина. — Ведь их работодатели, в том числе и я, очень заинтересованы в Вас. Услышав такое, итальянец буквально навострил уши. Заинтересованы? И это правда шутка, что его оглушили и приковали к стулу? Проверка того, как поведет себя Росси в такой ситуации? Чертовы янки с их идиотскими выходками. Заметив, как насторожился Росси, незнакомка едва заметно усмехнулась. — Здесь собраны представители трех семейств: Грей, — она кивнула, намекая на себя. — А также Винтер и Лэйн, — легкий взмах изящной кисти указал и на мужчин, стоящих по обе стороны от Сесилио. — Чтобы Вы знали, мистер Росси, приехавший в Сан-Анджело около двух месяцев назад, именно мои представители следили за каждым вашим шагом с того самого момента, как ваши ноги коснулись перрона. Вы, надеюсь, не думали, что столь наглое поведение на нашей территории останется для нас незамеченным? Папка, до этого момента покоящаяся на коленях, едва прикрытых черной строгой юбкой, все-таки была раскрыта. — Я не понимаю, о чем речь. Я ничего не делал! — итальянец дернулся, изображая вполне правдоподобное возмущение и негодование невинного обывателя. — Я ни в чем не виноват! — О, да, как не виноваты в продаже героина детям. Повисла тишина. Теперь Сесилио ощущал на себе пристальные взгляды всех присутствующих, и это ему не понравилось. А вот Грей легко улыбнулась, довольная достигнутым эффектом. — В отличие от меня, дон Винтер очень негативно относится к любым видам наркотиков и категорически против их распространения на своей территории, а дон Лэйн прислушивается к нему. Я лично считаю, что продажа должна быть под строжайшим контролем. Ведь это все-таки бизнес. Однако нас объединяет одно — мы не жалуем тех, кто плюет на все условности ради собственной наживы, считая себя самым умным. Конечно же, речь идет о Вас, dago. То, как это происходило, до глубины души возмутило итальянца, принимающего женщин не иначе, как прислугу для мужа. Не женщина, а мужчина всегда говорит и делает то, что считает нужным, даже если поколачивает непокорную жену. Не хотел Сесилио мириться с тем, что эта усмехающаяся bagascia смела указывать ему, кто поднял бизнес в короткий срок до приезда в этот вшивый городишко, в присутствии других, да еще со столь высокомерным тоном! — Porca putana… — зашипел Росси, буравя взглядом женщину. Он было дернулся, готовясь изрыгнуть еще порцию ругательств, но ощутил резкую, почти оглушающую боль, до искр из глаз. — Погоди, Марко, не порть товар раньше времени, — даже не видя ее, Сесилио точно слышал довольные нотки в ее голосе, и это его разозлило еще больше. Когда он смог наконец-то видеть хоть что-то перед собой, то узнал в Марко того самого мужчину, который только что стоял за тем ящиком, где сидела его хозяйка. Ассоциация с цепной псиной лишь только укрепилось, стоило Марко отойти по приказу, одаривая столь красноречивым взглядом Сесилио, что тот не сомневался — за малейшее оскорбление этой… женщины его могут с легкостью убить, а потом утопить труп в океане. — Merda… — едва слышно выругался итальянец, теперь уже буравя взглядом спину уходящего и скалясь от боли в скуле. — Рановато начали ругаться, Росси, — снова этот мягкий, обманчиво ласковый тон. Глава Грей раскрыла папку и вытащила из нее несколько полароидов. — Ведь это еще не все. Господа, знаете ли вы, что этот человек не просто жалкий торгаш, подсовывающий своим клиентам некачественный порошок, но также садист и педофил? Теперь напряжение, повисшее в воздухе, стало столь явным, что ощущалось физически. Даже те трое мужчин, до этого стоявшие с ухмылками на лицах, изредка шепотом переговариваясь, напряглись. Кто-то весьма красноречиво хрустнул пальцами, сжимая кулак. Сесилио нервно сглотнул, почувствовав, как вдоль позвоночника пробежался холодок. — Это подлая ложь! Я ничего из этого не делал! — он снова дернулся, тщетно пытаясь освободить руки из цепкой хватки наручников. — Доказательства, Росси, — ласки в голосе уже нет, один лишь холод. Будто не человек живой, а существо из легенд, что несет погибель. — Доказательства весьма красноречивы. Те несколько полароидов были брошены на пол прямо перед итальянцем, а на них он с ужасом узнал себя вместе с девочками-подростками, да еще в таких компромитирующих позах. Но ведь это неправда, такого никогда не было! Немыслимо, чтобы это было правдой! Женщина встала, легким движением поправила юбку и едва улыбнулась своему помощнику, заботливо накинувшему ей на плечи пальто. И после этого подошла к прикованному к стулу гостью, но не стала нагибаться, сохраняя величественную осанку. — На Вашем месте я бы помолилась Богу. Конечно, если Вы еще в него верите, — от ее холодной улыбки Сесилио стало плохо, и только сейчас он заметил, что цвет глаз у этой женщины разный. Дурной знак! — Советую послушать, — она протянула диктофон подошедшему мужчине, что стоял до этого в тени. Также ему была вручена папка с документами. — Я закончила. Теперь, господа, он полностью ваш. Развлекайтесь.

***

Куинн, шагнув за порог, не обращала внимания на поднятый за ее спиной шум. Закрытая дверь приглушила крики, но лишь немного. Известная многим Снежная Королева легко улыбалась, прислушиваясь к звукам еще несколько секунд. — Госпожа, Вы ведь специально подлили масла в огонь? — Марко, верно следующий за хозяйкой все те годы, что они были вместе, все-таки не удержался от вопроса. Несвойственно это ему было, но Грей не стала акцентировать на этом внимание. — Из всего сказанного Вами правдой было… — Ах, Марко, ты забыл, кто мы? — она взглянула на него, слегка изогнув тонкую бровь. — Мы те, у кого в руках вся информация о городе и его жителях. Нам доверяют, а значит, доверяют и той информации, что мы даем. Щепотка лжи в этом не играет роли. Марко промолчал. Верный пес семьи Грей, Марко Грациани, не имел привычки спорить с хозяйкой. Его удел лишь следовать приказам, какими бы они ни были. Даже когда он сам с ними не согласен, никогда не проявит недовольства и непокорности. Ибо знает, что малейший шаг в сторону фатален и для него самого. Верная своим принципам, Куинн пожертвует даже самой важной пешкой, если потребуется. Но что она почувствует, если вновь потеряет его, преданного ей пса? Не хотел бы он этого знать. И не завидовал тому, чьи крики сейчас доносились из старого дока.