Цветы лучше пуль

Сет помнит, как в тесной однушке их дома мама, лежа на старом и сыром от времени диванчике, ласкает себя перед завтраком. Их узкая кухня заполнена светом, и сквозь грязные стекла дружелюбно пробиваются лучи теплого весеннего солнца — как-то по-детски запоминает Сет — по стене растекается блеклый спектр радуги. В комнате его душат запахи — жареные тосты и яичница, скудно заправленная зеленью, молоко, разлитое по трем стаканам, хотя мама наверняка отставит его в сторону и будет пить пиво. Сет хочет выйти во двор или хотя бы открыть окно, чтоб выветрить на улицу всю абсурдность ситуации. Но Ричи сидит на полу, голодный и беспомощный. Никто кроме брата не позаботится о нем. Не полюбит его. Задушенные стоны матери сливаются со шкворчанием яичницы на сковородке. Сет старается скрываться от этого за своими мыслями. Ему 14 лет и в пору гулять с девчонками, целоваться с одной на школьном дворе днем, а вечером вести другую в кино, чтоб поцеловать ее там, среди десятка других людей. Не стесняясь и не раскаиваясь. Но вместо этого на сэкономленные деньги в редкие дни он ведет в кино брата. Брату всего 6. Ричи, не моргая, смотрит, ловит каждый незнакомый жест, каждый стон, открыв рот от удивления. Сет знает, что это забавляет маму, и когда они сядут за общий стол, она будет высказываться по этому поводу, смеяться так, будто ситуация и в самом деле доставляет веселье. Сет думает: не сделает ли это Ричи — такого хорошего, доброго Ричи! — полным уродом. Но молчит — наверняка нет. От этого не сходят с ума. И Ричи смотрит. Сет видит в детских больших глазах брата, как его удивляет, что руки матери могут быть настолько нежными и заботливыми. Его удивляет, что мама способна творить ими что-то столь прекрасное, а не только оставлять синяки. Не только ловко удерживать между пальцев сигарету, которую вскоре вполне может затушить о его тело. Ричи постанывает едва слышно вместе с мамой, не замечая этого за собой. Сет закрывает глаза, чтобы сбежать от этого. Сейчас это единственный доступный вариант.

***

Когда впервые Ричи молча поджигает газовую плиту в очередном убитом мотеле, ему 9 лет. Сначала загорается пластик на стене в углу, обставленном на подобии кухоньки, потом принимается деревянный шкафчик сверху. Ричи стоит посреди комнаты и не плачет. Дым стелется от стены к стене и мальчик жмуриться, чтобы рассмотреть на кровати уставшее тело, привычный силуэт родного брата, и не хочет его будить. Ричи прекрасно знает, Сет вернулся поздно, уже после того как он сам лёг спать, а это значит тяжёлая работа чувствуется тяжелее в несколько раз. Отравленный дым расплывается по всей комнате и угрожает их жизням вполне серьёзно. Ричи продолжает молчать. Сет помнит это. Он проснулся от негромкого звона датчиков дыма — благо что в этой дыре они вообще оказались рабочими. Ему, обессиленному, пришлось на руках выбрасывать брата в окно спальни, прочь от огня и дыма, прочь от опасности. Сет вспоминает это очень часто, не позволяя себе забыть что брат нуждается в нем как никто другой. В то время ему 17 и мама уже сбежала от них, о маленьком Ричи может заботиться только он. Уже зажившие мамины отметины оставили на их телах только шрамы — Сет отворачивается от своего тела в зеркале, каждый раз когда видит широкий порез от лопатки к плечу от неаккуратной маминой руки с ножом, он жмурится каждый раз, когда задирается футболка Ричи и оголяет сигаретные ожоги на животе. Тогда Сет много времени тратил чтобы унять боль, продолжал растирать мазью кожу Ричи каждый вечер, перематывал руки от порезов и прикладывал лёд к его синякам. Но вот появляются и новые шрамы. Сету приходится заботиться о Ричи в три раза больше. Однажды брат приносит в дом букет роз с куста. Шрамы на ладонях вновь обновляются.

***

Сет часто вспоминает прошлое. Дни, когда мама была с ними и ложное ощущение защищённости, чередующееся с вполне оправданным страхом. Дни скитаний по всей стране и чувство свободы. Во всем он помнит Ричи, ребёнка о котором стоит заботиться. Словно и не было боли во всем теле от побоев матери в детстве. Словно и не было тяжёлого труда в 16 лет — условие которое во многом и заставило научиться грабить — лёгкие деньги. Словно и не было приводов в полицию, словно в страхе никто не кричал его голосом «вы не понимаете, ему нужна только моя помощь», словно все это время был только Ричи. Время несётся нещадно. Стрелки часов отщипывают по секунде от жизни Сета с братом и этого он им не простит. Ночами это чувствуется особенно сильно и вместо сна — хотя завтра его ждёт день за рулём — Сет следит за тем, как спокойно себя чувствует Ричи рядом с ним. В общественных местах все не так — его брат отстранен от реальности настолько, что кажется будто других он даже не видит. Сета это пугает и кажется он слышал, что в таких ситуациях следует обращаться к психологу, но этого он боится тоже! Что он сам знает о мире? Сет зажат в тиски, стены его камеры в собственной башке сужаются со скоростью не меньшей чем в голове Ричи проносится его идеи, которые он иногда даже не успевает высказать! Иногда эти мысли действительно повергают в ужас. В один из дней, лет в 14, он делится очередной мыслью в стиле «если тебе отрезать пальцы, ты найдёшь куда клеить ногти, тупая сука?» при девушке, которая очень хочет познакомиться с Сетом в супермаркете, а за секундой паузой следует аккуратный смешок брата. Девушка разумеется сбегает, называя Ричи ненормальным и Сет холодеет, хотя, казалось, начал привыкать к подобному. Он не знает что может сделать для своего брата, чтобы хоть что-то исправить. Его с ума сводит собственное бессилие, руки трясутся от нервов — иногда это сказывается на его умении вскрывать чужие тачки. Кровать в мотеле не выглядит свежей, но Сет наконец забирается под одеяло и обнимает брата со спины, крепко, давая понять что хотя бы защитой и заботой он сможет его обеспечить. Рано утром Сет выходит из номера и возвращается туда ближе к обеду, мечтая о том, как аппетитно могут пахнуть жареные гренки и омлет со стаканом молока на завтрак. Легкое чувство тревоги овладевает им каждый раз, когда Ричи приходится оставлять одного слишком надолго. Он знает, ничего не могло спровоцировать брата сегодня. Однако, когда он заходит все приходится послать к черту. Кровь везде — на подушках и стенах. Огромная двуспальная кровать — их кровать! — забрызгана чьей-то кровью. Сет боится вдыхать сладкий запах смерти. На спину ложатся нежно две ладони: — Она плохо себя вела. Сет долго ждет, чтоб не сорваться на крик, а потом выдаёт: — Когда-нибудь ты и меня вспорешь, Ричи? Ричард вдруг молчит секунду и начинает задыхаться. Сет не даёт ему отстраниться, зажимает в крепких объятиях между своим телом и стеной. — Ты обещал, что все изменится, — хрипит Ричи. — Ещё есть на это время, брат. Ричи не сдерживает слез.