Если любишь, надо сказать об этом сразу и громко-громко, иначе этот момент пройдет...
«Свадьба моего лучшего друга»
Остаток Рождества прошел довольно гладко. Несмотря на то, что Гарри и Гермиона краснели всякий раз, когда встречались взглядами, что вызывало удовлетворенные ухмылки у миссис Говард и миссис Грейнджер, им все же удалось сдерживать свои эмоции оставшуюся часть праздника. Не то чтобы у них было много свободного времени, но к тому моменту, как дело дошло до ужина с запеченной индейкой, картофелем и пудингом (Мона и Лиа радовались двум найденным монеткам), оба подростка чувствовали себя совершенно истощенными. Большую часть дня они провели, помогая на кухне, поливая индейку соусом и готовя пудинг (миссис Грейнджер была настолько занята мыслями о любовной жизни своей дочери, что забыла приготовить его заранее. Гермионе пришлось вытерпеть несколько нервных выкриков матери «Перемешивай!» до того, как мама наконец услышала, что заварной крем загустел пять минут назад). Когда ужин закончился и все тарелки были вымыты, Лиа и Мона побежали в гостиную, чтобы поиграть со своими подарками. Не желая, чтобы что-нибудь случилось с ее восхитительным подарком от Гарри, Гермиона взяла все пять книг в руки и отнесла их в свою комнату. Гарри растерянно стоял посреди комнаты в течение нескольких минут, но все же прислушался к словам миссис Грейнджер: «Не беспокойся за нас, Гарри, дорогой. Иди наверх, к Гермионе. Я настаиваю». Когда же он поднялся в комнату Гермионы, то заметил, что она сидит на кровати и смотрит на книжную полку в другом конце спальни. Гарри подошел ближе и обратил внимание, что Гермиона расчистила пространство для пяти книг в самом центре. Гарри был невероятно польщен, но и в той же степени смущен. — Гермиона, — медленно произнес он, — книги больше не стоят в алфавитном порядке. — Знаю, — слегка взволнованно ответила Гермиона, — но я просто не смогла разделить их или же поставить туда, где их никто не увидит, — она посмотрела на свои руки, выглядя при этом нервной, а затем подняла взгляд на Гарри и задала вопрос, ответ на который ей смерть как хотелось узнать последние несколько часов. — Гарри, почему ты подарил мне эти книги? — Что? — уставился на нее Гарри. — Это не значит, что они мне не нравятся. Наоборот, я без ума от этого подарка, но это просто… Я хочу сказать, даже мои родители не дарили мне чего-то настолько значимого, — Гермиона уставилась на Гарри, чувствуя, как биение ее сердца участилось. Она знала, что ей хотелось услышать («Может, ты уже перестанешь нести эту чушь?» — требовал голос в голове), но каковы были шансы, что Гарри скажет именно это? — Гермиона… — начал Гарри, проводя рукой по волосам. Как же просто было бы соврать ей. — Ты была таким замечательным другом все эти годы, — он мог представить себе, как говорит ей это. — Это просто мой способ сказать «спасибо», — но крошечный голосок в стиле Джинни снова зашептал в его голове: «Слабак». Гарри вдруг понял, что направляется к Гермионе, присаживается рядом и делает глубокий вдох перед признанием. В любом случае, что плохого могло случиться? — Правда в том, что… — начал он, не глядя ей в глаза. «Ты собираешься сказать ей, ты наконец-то собираешься признаться ей!» — в голове звучал радостный голосок Джинни. — Я… — и тут он потерял самообладание — в его голове пронеслись воображаемые картинки того, как Гермиона избегает его. — Я просто благодарен тебе. За все. Ну ты знаешь. «Да, я знаю, что ты просто жалкий мерзавец», — выпалил голос в его голове. Гермиона только собралась спросить, что именно он имел в виду, но в этот момент Мона ворвалась в ее комнату. — Гермиона! — воскликнула она. — Мамочка сказала, что мы уезжаем и я должна попрощаться с тобой, ведь я не увижу тебя до лета! Если ты не спустишься вниз сейчас же, я не смогу попрощаться и Лиа будет плакать, пожалуйста, потому что мамочка говорит, что мы должны уезжать прямо сейчас, Гермиона! — Мона нетерпеливо дергала девушку за рубашку. Со страданием на лице Гермиона взглянула на Гарри и пробормотала: — Извини, до свидания, то есть я хотела сказать, что должна идти и... Ну да, — и последовала за Моной, выглядя при этом крайне смущенной. Гарри остался в комнате один. — О Мерлин, — простонал он, хватаясь за голову. — Не могу поверить, как же глупо… — И что плохого бы случилось? Для начала это могло бы абсолютно разрушить их дружбу, и как бы его не выворачивало от необходимости лгать, когда больше всего он хотел рассказать ей чертову правду, Гарри предпочел сохранить друга, чем рискнуть потерять ее. — В любом случае, рыцарство исчезло, - пробурчал он и покинул комнату. Тем временем Гермиона спешно прощалась со своими родственниками. — Да, я обязательно буду писать, — обещала она тете, пытаясь освободить свои ноги от повисших на них Лии и Моны. — Пойдемте, девочки, — произнесла тетя Анна, протянув руки к дочерям. Мона надулась, а Лиа разрыдалась. — Не… хоче… уходить от... Ми… ны-ы-ы, — плакала Лиа, в то время как Мона крепко схватилась за ногу Гермионы. — Если вы сейчас же не прекратите, то я заберу все ваши подарки и спрячу их, — водопад слез и нытья тут же прекратился. — Вот и отлично. А теперь бегом за своим отцом в машину. Я буду через минуту. Мона тут же выскочила за дверь, Лиа бежала следом так быстро, как только позволяли ее маленькие ножки. — А теперь, — тетя Анна обратилась к Гермионе, — расскажи Гарри о своих чувствах прежде, чем вернешься в школу, тогда вы сможете разобраться со всем, не отвлекаясь от занятий. — Тетя Анна, — простонала Гермиона. — Я ничего не чувствую к Гарри в этом плане. Поверь мне. — Тогда как ты объяснишь ваши отношения? — Мы на уровне дружбы «нам вполне комфортно рядом друг с другом и мы делаем вид, что привлекаем друг друга, когда на самом деле это не так», — она опустила руки перед собой так, будто рассказывала стихотворение. — Это самая нелепая, абсолютно надуманная вещь, которую я когда-либо слышала, — усмехнулась тетя. — Лиззи, убедись, что вложишь немного здравомыслия в голову своей дочери. Она такая упрямая, несмотря на то, что это твоя дочь. — Я работаю над этим, — заверила Лиззи свою сестру, уставившись на Гермиону так, будто именно она была виновата в том, что миссис Грейнджер предстала перед сестрой не в лучшем свете. Гермиона закатила глаза. — Ну раз так, то не рассчитывай на внуков. — Внуки! — у миссис Грейнджер и миссис Говард загорелись глаза, и это, наверное, был первый раз, когда Гермиона видела такое единение сестер. Они, держась за руки, визжали, а затем выкрикивали имена, начиная с «Анны, Элизабет и Зои», заканчивая «Эмберли, Недра и Зилфа». С абсолютным отвращением Гермиона попрощалась с тетей в последний раз, а затем вернулась в пустую комнату. Со всем этим безумием она забыла, что Гарри должен был быть там, но вместо того, чтобы задаться вопросом, куда же он подевался, Гермиона радовалась долгожданной тишине. А также мыслям о хорошем сне.Любить — это не значит смотреть друг на друга, любить — значит вместе смотреть в одном направлении.
Антуан де-Сент Экзюпери
Гарри и Гермиона провели остаток своих каникул, гуляя по окрестностям, играя в снежки и выполняя поручения мистера и миссис Грейнджер, в общем, они были где угодно, но не дома. Обоих не прельщала мысль находиться в одной комнате с родителями Гермионы, учитывая их прошлый опыт, а также активное отрицание своих чувств. По сути, единственным временем, которое Гарри и Гермиона проводили с мистером и миссис Грейнджер, было время еды и то только тогда, когда ребята были уверены, что тема их взаимоотношений не будет обсуждаться. Даже Гермионе становилось скучно цитировать факты из «Хогвартс: История. Переиздание». А это само по себе о многом говорило. К наступлению Нового года оба подростка были в восторге от возможности свободно провести время в своих комнатах, готовясь к празднику, пребывая в еще большем восторге от необходимости быть на многолюдной вечеринке, на которой у миссис Грейнджер просто не будет возможности их пилить. Однако Гермиона обнаружила, что ее энтузиазм по поводу этой вечеринки быстро угасает. К девяти часам она уже сделала прическу, обычный хвостик, лишь слегка расправила свои пушистые волосы, чтобы они не спутались, а затем надела платье, которое одолжила у Джинни. Гермиона выбрала одно из не розовых платьев подруги, надеясь сделать его более подходящим для себя. К сожалению, она обнаружила, что швейные заклинания ей не особенно удаются, и внезапно смутилась из-за того, что раньше умаляла их значение. Теперь она была вынуждена любоваться в зеркале на результат своей работы и раздумывать над тем, может ли эта ночь стать еще хуже. Платье было очень красиво, заметила Гермиона, хотя ткани было немного, просто оно не смотрелось на ней. Холодного синего цвета с тонким поясом, с глубоким V-образным вырезом, а также треугольными вырезами на талии, оголявшими кожу. Гермиона с легкостью могла представить, как Джинни выглядит в нем абсолютно потрясающе. На Гермионе же оно смотрелось ужасно, ярко контрастируя с цветом лица, не таким светлым, как у Джинни. И в нем она чувствовала себя как рыба, пытающаяся дышать на суше: смешной, униженной и в опасности. Стук вырвал Гермиону из размышлений, так что она быстро накинула халат прямо на свой наряд и открыла дверь, за которой обнаружилась ее мать. В ее руках был зажат Гермионин рождественский подарок. — Думаю, тебе понравится это, — произнесла миссис Грейнджер, проходя в комнату дочери. — Ты оставила его под елкой, а я знаю, что тебе нужно что-нибудь для вечеринки. — Ох, все в порядке! — воскликнула Гермиона, представляя, что там окажется платье куда более откровенное, нежели надето на ней сейчас. — Джинни одолжила мне одно из своих платьев. Все хорошо. Миссис Грейнджер нахмурилась. — Это та Джинни, о который ты рассказывала последние несколько лет? Одна из девочек с тех фотографий, что ты привезла прошлым летом? — Гермиона кивнула. — Ну тогда я даже не могу себе представить, что у нее нашлась бы подходящая для тебя одежда. — Все в порядке! — снова запротестовала Гермиона. — Позволь мне посмотреть, — заявила миссис Грейнджер, Гермиона прикусила губу. — Ну давай же, если действительно «в порядке», как ты говоришь, то просто покажи мне. Я не уйду, пока ты этого не сделаешь. Это моя материнская обязанность, — мягко улыбнулась она дочери. — Хорошо, — простонала Гермиона и неохотно позволила халату упасть. Глаза миссис Грейнджер расширились, а затем она расхохоталась. — О, как это мило, — фыркнула Гермиона, натягивая халат. — Прости, Гермиона, — произнесла миссис Грейнджер, вытирая слезы. — Но ты выглядишь совершенно нелепо. Да и одевать такое эффектное? Я никогда не думала, что ты настолько упряма. Хотя нет, думала, — добавила она спустя мгновение. — Вот, просто посмотри на наряд, что я купила, хорошо? Обещаю, что не буду заставлять надевать его, если тебе не понравится. Гермиона посмотрела на коробку, что лежала на ее постели, а затем вздохнула. — Дай мне открыть его, — сказала она, присев рядом с коробкой. Гермиона достала платье, разложила его поверх оделяла и вздохнула, когда увидела его целиком. — Мам, — начала она, все еще не веря тому, что лежит перед ней. — Оно… оно великолепно! Платье было темно-зеленого цвета с короткими пышными рукавами и скромным v-образным вырезом. На талии крепился бледно-зеленый пояс, а длина платья была чуть ниже колен. — Я думала, что оно… — Заставит тебя выглядеть еще хуже, чем сейчас? — рассмеялась миссис Грейнджер, а Гермиона нахмурилась. — Ох, серьезно, Гермиона. Тебе не кажется, что я знаю свою дочь немного лучше? — Ну ты же думаешь, что я влюблена в Гарри, так что кто знает…. — Как я и сказала, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Гермиона попыталась было начать протестовать, но миссис Грейнджер зарубила эту идею на корню и подала дочери пару простых туфелек, подходящих к платью. — Я подумала, что у тебя нет еще и подходящей обуви к платью. У тебя все еще пятый размер? Гермиона кивнула, молча принимая вторую часть подарка. — А теперь быстро переодевайся. Мы должны выехать через пятнадцать минут, — и прежде чем у Гермионы появился хотя бы шанс поблагодарить маму (или же настоять на том, что Гарри для нее только друг), миссис Грейнджер вышла из комнаты и аккуратно закрыла за собой дверь. Десять минут спустя Гермиона спустилась вниз, где ее уже ждали родители и Гарри (который, как и говорила Гермиона, просто одолжил один из костюмов мистера Грейнджера и подогнал его под себя). Гермиона только хотела сделать Гарри комплимент, но миссис Грейнджер опередила ее: — Я знала, что ты будешь смотреться восхитительно, — воскликнула она, подходя к дочери. — Только я бы хотела, чтобы ты разрешила мне сделать тебе прическу… — она потянулась к хвостику Гермионы. — А мне нравится, когда у нее такая прическа, — сказал Гарри, удивив всех находящихся в комнате. — Я хочу сказать, что она выглядит симпатично и все такое, когда убирает волосы назад, как тогда на четвертом курсе, но она не похожа на обычную себя, не так ли? Сияя, миссис Грейнджер убрала руку и согласно кивнула. — Абсолютно согласна, Гарри. Гермиона подошла к Гарри и прошептала. — Спасибо. Я бы не выдержала этой пытки. — Я только сказал правду, — ответил он. Гермиона с любопытством посмотрела на него, так что Гарри тут же воскликнул: — Уже восемь тридцать? Миссис Грейнджер бросила взгляд на часы и поняла, что уже действительно была половина девятого, и быстро вытолкала всех за двери. Пунктуальность была семейной чертой Грейнджеров, так что Элизабет не собиралась от нее отказываться. Гарри жалел только о том, когда скользнул на заднее сидение к Гермионе, что до сих пор пребывал в смущении и смятении из-за того, что не мог сказать ей, как прекрасно выглядит вся она, а не только волосы. Как только мистер Грейнджер вывел машину на дорогу, миссис Грейнджер повернулась к ребятам и спросила: — Вы же собираетесь поцеловаться в полночь, правильно? Гермиона в шоке открыла рот, Гарри стал пунцово-красным, а мистер Грейнджер был близок к тому, чтобы врезаться в забор соседей. — Это традиция, вы же знаете. Поцеловать кого-то, когда бьют часы. — Реакция подростков осталась неизменной, и миссис Грейнджер разочарованно добавила: — Знаете, даже люди, которые просто друзья, как вы двое настаиваете, делают так постоянно. Я даже видела такую сцену в одном из эпизодов «Друзей». Серьезно! Это традиция! Просто развлечение! Гермиона наконец-то обрела контроль над своим голосом, когда, будучи, очевидно, не в своем уме, пропищала: — Полагаю, поцелуй… между просто друзьями… Гарри повернул голову, и Гермиона вздохнула, когда они встретились взглядами. Она судорожно произнесла: — Прости. Гарри просто покачал головой и слегка удивленно ответил, что все в порядке. — Так каков вердикт? — спросила миссис Грейнджер, когда им удалось все-таки выехать на главную дорогу без уничтожения клумбы соседей. — Эм, конечно, — хрипло произнес Гарри. — Дружеский новогодний поцелуй звучит прекрасно. Хороший способ, чтобы… э-э-э… начать новый год. Гарри и Гермиона тут же уставились каждый в свое окно. На что миссис Грейнджер только ухмыльнулась и начала напевать себе под нос. О да, все складывалось просто замечательно. Все, что оставалось сделать, так это занять своего мужа. Ведь только то, что тот отнесся благосклонно к ухаживаниям Гарри, не значит, что он сможет сдержать свои замашки во время обратного отсчета.Ни один мужчина не станет обижаться, если кто-то восхищается любимой им женщиной. Страдания может причинить только она сама.
Джейн Остин «Нортенгерское аббатство»
— Элизабет, Джон, как я счастлива снова видеть вас, — воскликнула Клэр Мартин, хозяйка вечеринки. — И тебя, Гермиона, тоже, — добавила она, кивнув девушке. — И мы рады, что ты пригласила нас, — выпалила миссис Грейнджер. — Мы с нетерпением ждали этого вечера целую вечность, не правда ли? — Конечно! — ответила Гермиона, надеясь, что улыбка на ее лице не выглядела настолько фальшиво, насколько она себя чувствовала. — А кто этот молодой человек? — поинтересовалась мисс Мартин, разглядывая Гарри. — Это Гарри Поттер, Клэр, — улыбнулась Элизабет. — Один из школьных друзей Гермионы. Гермиона почувствовала, как ее мир перевернулся с ног на голову. Это ее мать без тычка в бок просто сказала, что Гарри только друг? Что-то определенно шло не так. — Ну что ж, добро пожаловать, — мисс Мартин улыбнулась и впустила их в дом, где уже собралась огромная толпа людей в возрасте от десяти до семидесяти лет, которые болтали с бокалами в руках. — Так и что нам теперь делать? — спросил Гарри. Он чувствовал себя немного неловко, стоя в центре комнаты с Гермионой. — Обычно я ищу кресло где-нибудь и сажусь читать, — сказала Гермиона. Гарри вопросительно посмотрел на нее, и она просто пожала плечами. — А что ты ожидал? Я же не такая душа компании, как Джинни. — Да нет, я думаю, мы оба согласны, что нам не нужна еще одна Джинни. Мы можем взять что-нибудь перекусить и отойти. В любом случае, нам нужно перестать стоять тут, как идиотам, чтобы к нам не начали приставать с… ну ты знаешь… этими вопросами. Лучше чем-нибудь займемся. — Ты имеешь в виду стоять? — Есть. Гермиона закатила глаза. — Ты просто голоден. Что ты, что Рон, оба думаете только своими желудками. Я удивлена, что мужчины в принципе еще что-то делают. — Я не думал своим желудком, — оправдывался Гарри, пока они лавировали в толпе, пытаясь пробраться к фуршетному столу. — Мне просто не нравится выглядеть безжизненным придурком. — Просто признай, что ты думаешь своим желудком. — Не все парни похожи на Рона, знаешь ли, Гермиона. — И слава Мер… богу за это. Они не успели еще наполнить свои тарелки, когда услышали зовущий их голос, и он определенно не принадлежал родителям Гермионы. — Гарри! Гермиона! — Ребята обменялись растерянными взглядами. — Кто это может быть? — пробормотала Гермиона. Они развернулись и встретились лицом к лицу с Дином Томасом. — Дин! — воскликнула Гермиона. — Что ты здесь делаешь? — Я тоже маглорожденный, помнишь? — ухмыльнулся Дин. — Мои родители всегда посещают эту вечеринку. Обычно я отмечаю Новый год со своим другом, но в этот раз он в отъезде. — По крайней мере, нам есть с кем поболтать, — произнес Гарри, быстро обнимая Дина, а Гермиона просто пожала однокурснику руку. — А вы что — в ссоре или типа того? — Нет! — воскликнула Гермиона, ужаснувшись такой мысли. — Просто… ты же знаешь, что мы провели все каникулы вместе. Приятно, что есть еще кто-то, с кем можно поговорить. — Понимаю, что ты имеешь в виду, — кивнул Дин. — Я думал, что с ума сойду, слушая друзей моих родителей и все их разговоры из категории «о боже, как ты вырос!» весь вечер. Кстати, ты прекрасно выглядишь, Гермиона, — добавил Дин. — И классная прическа. — Я… спасибо, Дин, — Гермиона выглядела довольно удивленной, заправляя выбившийся локон за ушко. Гарри пытался сдержать свой гнев. Он не ревновал. К тому же Гермиона, казалось, даже не смутилась от комплимента, но Гарри расстроился, что сам не сказал ей что-то в этом роде раньше. Она ведь действительно выглядела потрясающе. Темно-зеленый оттенок определенно подходил ей и ее карим глазам. — Так что, Гарри, как думаешь, мы возьмем квиддичный кубок снова? — спросил Дин, и тут же все агрессивные мысли были забыты — мальчики начали обсуждать квиддич. Гермиона застонала. — Только не квиддич, пожалуйста, — попросила она. — Что угодно, правда. — Тебе совсем не нравится квиддич? — Дин был шокирован. — Но ты же не пропустила ни одного матча! — Да, но есть огромная разница между тем, чтобы болеть за Гарри и любить этот вид спорта. И, откровенно говоря, я не имею ни малейшего понятия, что там происходит. Я просто сижу и молюсь, чтобы в Гарри не угодил бладжер. — Ты хотела сказать — в Гарри и Рона? — Что? — Гермиона смутилась, а затем поняла свой промах. — Конечно же! Я беспокоюсь и за Рона тоже. Я просто, понимаешь… Беспокоиться за Гарри — это как моя вторая натура. Вспомни, что приключалось с ним во время игр с первого курса, а Рон играет только три года, да и после того, как наблюдаешь за кем-то в течение семи лет, уже просто автоматически начинаешь думать только об этом, — пробормотала она. — Точно, — кивнул Дин, но сомнение все еще было написано на его лице. — Так чем ты планируешь заняться после выпуска? — спросила Гермиона, стараясь перевести тему. Вскоре троица расположилась в углу и погрузилась в обсуждение будущего. Гарри и Гермиона оба решили, что хотят стать аврорами, хотя Гермиона и призналась, что все еще раздумывает над Г.А.В.Н.Э., а Дин рассказал, что абсолютно уверен, что родители заставят его пойти в университет. Вскоре разговор перетек в другое русло, и они трое смеялись и наслаждались обществом друг друга. Но к половине двенадцатого разговор снова вернулся к квиддичу, и Гермиона быстро осознала, что ей стало скучно и она не в силах перевести течение беседы. Вздохнув, она отправилась наполнить свой бокал пуншем, наблюдая за тем, как ребята спорят о тактике игры, и готовясь сделать им замечание, если они начнут обсуждать все слишком громко.Мне нравится, что ты мерзнешь, когда на улице 22 градуса. Мне нравится, что ты полтора часа тратишь на то, чтобы заказать сэндвич. Мне нравится эта морщинка, что появляется у тебя на переносице, когда ты смотришь на меня так, как будто я псих. Мне нравится, что даже в конце рабочего дня от моего костюма пахнет твоими духами. Мне нравится, что перед сном я хочу поговорить именно с тобой.
«Когда Гарри встретил Салли»
Дин покинул ребят, когда его позвали родители, чтобы познакомить с какими-то их друзьями. Гермиона пила уже пятый бокал пунша и чувствовала себя довольно странно. Комната начала кружиться, ее лицо нездорово покраснело, и ей пришлось крепко схватиться за стол, чтобы удержать равновесие. — Извини за это, Гермиона, — попросил прощения Гарри, взглянув на нее. — Я знаю, как сильно ты не любишь квиддич, да и мы так увлеклись… Но я готов компенсировать свой промах, обсудив с тобой «Историю Хогвартса». Я бы лучше послушал тебя, ведь сам прочитал только первые две главы тогда в машине. Гермиона, ты тут? — зевнул Гарри и только тогда заметил, что Гермиона выглядит странно. — Приве-е-ет, Гарри, — хихикнула она, отпустив стол и тут же накренившись влево. Гарри поддержал ее. — Отличная вечеринка, правда? — Хэй-хэй, — предупредительно произнес он. Удерживая Гермиону, он начал внимательно осматривать ее. И тут наконец-то понял, в чем дело. — Ты что, пьяна? — с ужасом спросил он. — Я выпила немного пуншика. Мамочка забыла предупредить, что в этой миске алкоголь. Я выпила пять бокалов, прежде чем поняла, в чем дело, — она снова разразилась смехом, как будто то, что она сказала, было самой смешной вещью на свете. — Ох, Мерлин, — простонал Гарри. Гермиона не была способна переносить алкоголь, даже пунш, который был совсем не крепким. «Это слишком для Новогоднего поцелуя», — размышлял Гарри, но затем снова обратил внимание на пьяную лучшую подругу. — Но с другой стороны, — сказал он ей, — ты сделала это недобровольно. Будет кошмаром все объяснить твоим родителям, — он осмотрелся, чтобы найти кресло для Гермионы, но свободных не было. — Послушай, просто постой здесь и держись за стол. Я быстро найду твоих маму или папу, чтобы отправиться домой, хорошо? — Хорошо-о, Гарри-о, — она хихикнула, посчитав свою шутку забавной. — Ха-ха, понял? Хорошо-о, Гарри-о? Это же рифма! Гарри непонимающе уставился на нее, а затем кивнул. В голове не было ни одной подходящей мысли в ответ. — Крепко держись за стол, — приказал Гарри. Ему было неудобно оставлять Гермиону одну, но иначе ему бы пришлось маневрировать среди этой огромной толпы с пьяной подругой на буксире. Да и во втором случае они привлекли бы слишком много внимания, а Гермионе это вряд ли понравилось. Так что через шаг он оглядывался и находил взглядом Гермиону, которая уже окончательно растеряла силы и счастливая сидела на полу. У него ушло несколько минут на то, чтобы найти мистера Грейнджера, который обсуждал в небольшой компании, что-то, что Гарри абсолютно не интересовало. Он бы предпочел миссис Грейнджер (поскольку существовала высокая вероятность, что отец Гермионы обвинит во всем его), но понимал, что это все-таки лучше, чем ничего. — Мистер Грейнджер! — воскликнул Гарри, слегка врываясь в их кружок. — Простите, что прерываю вас, но, кажется, Гермиона перебрала с пуншем, не зная, что там был алкоголь и… — Гарри замолк, понимая, что не хочет продолжать при всех этих незнакомцах. — Она пьяна? — простонал мистер Грейнджер. — Ладно, пошли найдем мою дочь. Гарри отправился назад, туда, где оставил подругу, но обнаружил, что она каким-то образом сама поднялась на ноги. Видимо, она смогла вернуть себе контроль над телом, поскольку на прежнем месте ее не оказалось. — Могу поклясться, что оставил ее здесь, — заявил Гарри. — Пойду найду ее! Он принялся за поиски, удивляясь тому, как можно обнаружить кого-то в такой толпе народу. Мистер Грейнджер был гораздо выше его, ему было бы куда проще. Пока Гарри был занят поисками, люди начали обратный отсчет. Несмотря на то, что Гарри всегда хотел поучаствовать в этом, у него было куда более важное занятие: нужно было найти подругу. — Десять… девять… восемь… семь… шесть, — в унисон кричали люди. — Давай же, Гермиона, — бормотал Гарри. — Пять… четыре… три… — Да где же ты? — Два… один… Счастливого нового года! — послышались выкрики со всех сторон, как только звуки Биг-Бена затихли на фоне. И в тот самый момент, когда начался 1998 год, Гарри наконец-то нашел свою лучшую подругу. Он так обрадовался, увидев ее пушистые волосы и все такое, что ему потребовалось мгновение, чтобы понять: Гермиона не одна, а в объятиях совершенно незнакомого человека. На самом деле, она, кажется, целовала этого незнакомца, пока конфетти мягко приземлялось на ее голову. Вот только этот человек был кем угодно, но только не незнакомцем. Гермиона целовала Дина Томаса. И первый раз в жизни Гарри захотел убить своего сокурсника с Гриффиндора. И это абсолютно не было похоже на то, когда Джинни встречалась с Дином, теперь этот глупый монстр (которого Гарри прозвал «похоть») буквально «ревел». Поскольку это была чистая, неподдельная ненависть. Мало того, что Дин украл его новогодний поцелуй (хоть он и должен был быть дружеским, но все же), но он воспользовался состоянием Гермионы. Вот это было непростительно. Гарри направился к ним и похлопал Дина по плечу. Тот отпустил Гермиону, которая тут же оказалась в руках отца, обернулся и сглотнул, когда увидел, как Гарри смотрит на него. — Что, черт возьми, ты делаешь? — выпалил Гарри, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить Дина. — Ты думаешь, что можешь просто поцеловать ее, когда она совсем не в себе? — Эй! — воскликнул Дин, съежившись от взглядов двух разъяренных мужчин. — Я не целовал ее. Она подошла и сама поцеловала меня, именно так! То есть, я собирался поцеловать ее, — пробормотал Дин, но быстро понял, что он произнес, когда заметил, что мистер Грейнджер одной рукой придержал Гарри, который собирался буквально наброситься на однокурсника. — Это все Джинни виновата! — выпалил Дин, но Гарри это не волновало. Хотя было крайне сомнительно, что он вообще услышал его. — Нам нужно уходить! — сказал Гарри мистеру Грейнджеру. — Да, я пойду найду Лиззи, — он передал Гермиону Гарри, а затем отправился искать свою жену, а Дин потихоньку слинял. — Гарри? — Гермиона выглядела абсолютно не в себе. — Да? — Мне не очень хорошо, — простонала она и отключилась. — Гермиона? — звал ее Гарри, слегка похлопывая по щекам. — Гермиона! — но она не отвечала. Через несколько минут вернулся взволнованный мистер Грейнджер. — Не могу найти Элизабет! — сказал он, продолжая осматривать толпу. — Что случилось с Гермионой? — Она отключилась, — перекладывая девушку на другую руку, ответил Гарри. — Уверен, миссис Грейнджер где-то здесь… Послушайте, я понимаю, что вы бы предпочли добраться домой обычным способом, но, может быть, я лучше просто аппарирую с ней домой… — Аппа-что? — Аппарирую. Ну это значит исчезнуть в одном месте, а затем мгновенно появиться в другом. Думаю, что нам удастся найти безлюдное местечко, мы вернемся домой в считанные секунды. Мистер Грейнджер нахмурился. — Не уверен, что это хорошая идея оставлять вас одних… Гарри скривился. — Мистер Грейнджер, я говорил вам ранее, повторю и сейчас: безопасность Гермионы для меня на первом месте. Поверьте мне, когда я говорю, что я последний парень на этой Земле, который бы воспользовался ею. Я не Дин. — Хорошо, — неохотно согласился мистер Грейнджер. — Только убедись, что вас никто не видел! И в аптечке Гермионы есть аспирин. Оставь пару таблеток на прикроватном столике и стакан воды. — Понял, — кивнул Гарри. — Увидимся, когда вернетесь домой… И если встретите Дина, можете ударить его за меня? Мистер Грейнджер не смог сдержать смешок. — Поверь мне, Гарри. Как бы мне ни пришлась по душе твоя просьба, не думаю, что будет хорошо, если взрослый мужчина ударит подростка. Но я определенно скажу ему парочку слов, если он еще не сбежал отсюда. — Отлично. Спасибо, мистер Грейнджер! — и Гарри направился на поиски какой-нибудь пустующей комнаты, откуда они могли быстро отправиться домой.— Ребят, вам нужно что-нибудь? — Да, Райану не помешает разлом пространственно-временного континуума, чтобы он смог вернуться назад и сказать Марисе «Я люблю тебя». «Одинокие сердца»
Когда они наконец-то аппарировали в комнату Гермионы, Гарри со стоном поднял девушку на руки и немного грубее, чем рассчитывал, положил ее на кровать, а затем накрыл одеялом. В ванной он обнаружил аптечку, взял необходимое количество таблеток, наполнил стакан водой, поставил все это на прикроватный столик и опустился на пол рядом с кроватью. В этот момент он наконец-то понял, как Гермиона, должно быть, чувствовала себя каждый раз, когда он получал травмы во время квиддича. Он понимал, что к утру с ней все будет в порядке, максимум немного поболит голова, но все же поклялся впредь быть более внимательным и осторожным во время игры. Одному Мерлину было известно, что это далеко не весело — смиренно сидеть у постели больного. Пока он сидел там, уставившись на спящую Гермиону, перед глазами проносился ее поцелуй с Дином. Это было почти больно. Нет, это было больно. Если бы он только сказал ей, что подарил тот подарок, потому что влюблен в нее. Если бы он только решился сказать все начистоту, невзирая на свою гриффиндорскую гордость. — Это все слишком сложно, — простонал он про себя, проведя рукой по волосам. — А должно быть просто! «А если бы послушался меня, такого бы не случилось», — снова раздался голос Джинни в его голове. Скривившись, Гарри отправился в свою комнату, а затем снова вернулся со «Списком», который он трансфигурировал в журнал, прежде чем они уехали из Хогвартса, полагая, что с таким же успехом мог потратить время на то, чтобы понять, как все стало так… сложно.