Встать и идти

Сакура не могла больше выдерживать царящее вокруг лицемерие и фальш. Каждый считал нужным принести свои слова соболезнования. Розоволосая поднялась в свою комнату, оставаться она не хотела в этом доме, но саднящая боль и возможность расхождения швов вынуждала на этот шаг. На её постели сидел отец с бутылкой дорогого виски. Харуно был очень пьян. Как только Сакура вошла он поднял взгляд на неё. Взгляд полный отчаяния и боли, но было что-то ещё, что девушка понять не могла. — Сакура, дочурка, — притворная сладость в голосе, заставила сморщиться хозяйку комнаты. — Что же ты стоишь, иди ко мне, выпьем вместе за общую утрату, — и снова неприятный тон со стороны мужчины. — Папа, ты пьян, — вынесла вердикт розоволосая. Что-то пугало наследницу клана, а вот что понять пока она не могла. Мужчина резко поднялся и пошатнулся. Сакура поспешила помочь, только её попытка провалилась. Кизаши схватил дочь за горло отчего хриплый стон сорвался с губ розоволосой. — Тыы, из-за тебя она сейчас там, на её месте должна быть ты, — ярость и ненависть, вот что было в его глазах. Сакура схватилась за руку мужчины, так как хватка усилилась. В глазах начинало темнеть из-за нехватки кислорода. Неожиданно рука исчезла с шеи розоволосой, и кто-то подхватил её на руки, чтобы девушка не упала, когда вернулась чёткость зрения, то поняла, что была на руках у Саске. Тот смотрел на Кизаши, который пытался встать после удара в челюсть. Ненависть заполнила комнату. — Ваша дочь вам больше не принадлежит, теперь она относится к клану Учиха также, как и к Харуно, она будущая мать моих детей и жена и никто, даже я не имеет права причинять ей боль или вред, — рыкнул Учиха. В его семье мужчины воспитывались именно так, в отношении к Сакуре он испытывал уважение и не больше. Однако непонимание как главы клана присутствовало, в клане Харуно правила намного жёстче, чем у Учих. Сакура не понимала открытой ненависти со стороны отца. В том что Саске за неё заступился она видела смысл. Во-первых, ему нужно её доверие, во-вторых, воспитание. Он мог причинить боль, мог надавить морально, но не ударить. Моральные установки не позволяли ударить девушку, тем более близкого человека. Саске не осознано, но каждый раз защищал совершенно чужую для него девушку. Он даже не искал никакую выгоду, в данных действиях, просто принцип, просто привычка. — Она моя дочь! — зарычал мужчина. — К тому же договора ещё не было, я в любой момент могу разорвать брак! — уже более сдержанно, однако всё ещё на эмоциях говорил Кизаши. — Договор заключён, Мебуке и Микото сделали всё пару дней назад. Ни ваше присутствие, ни Фугаку на данном этапе уже не требовалось. Всё решали наши матери, теперь разорвать помолвку могу только я, либо же сама Сакура, — Саске сильнее сжал Харуно в своих руках. Розоволосая была не дурой и прекрасно поняла, что ей нужно либо молчать, либо подыграть. В любом из случаев проколоться нельзя, поэтому она коснулась ладонью щеки Учихи он посмотрел на будущую жену с непониманием, ярость горела в глазах, но там была не только ярость. Саске прекрасно осознавал, что и кому говорит. Харуно зашипел. Он сам лично принял решение сделать всё как можно быстрее, чтобы спасти свою шкуру, а также жену. С момента рождения дочери он возненавидел своё чадо. Он ревновал и постепенно ревность переросла в нечто большее. В момент, когда поступило предложение от незнакомца, он хотел дать согласие, лишь бы заставить девчонку страдать, непокорную дочь с характером обоих родителей, только вот Мебуке была другого мнения. Она восприняла всё в штыки, а тонкие намёки не помогали, напрямую ненависть проявить он не мог к его сожалению. Любовь к жене смогла остановить от необдуманного поступка. Тогда, когда поступило предложение помощь от главы всех кланов — юного и амбициозного Саске Учихи, то он обрадовался ещё больше. Как же Кизаши упивался болью девушки на ужине. Сейчас он искренне не понимал, как давно из открытого негодования, ненависти и презрения к брюнету, девушка переросла к нему тёплыми чувствами и согласием на брак. — Мне плевать, она не станет главой клана, у меня есть старший сын, он займёт моё место! — выпалил Кизаши. Уверенность читалась во всём начиная от позы, заканчивая взглядом и ухмылкой. Саске опустил Сакуру на ноги, отчего девушка вздохнула с облегчением. Всё-таки Учиха прекрасно сложенный молодой человек. Пока он держал её, она прекрасно почувствовал каждый напряжённый мускул его тела. Несколько раз даже пришлось сглатывать ком в горле. Только сейчас до неё дошли слова родного отца. Старший брат — это конечно счастье для любой девушки. Он всегда был бы защитой и опорой, первым к кому бы она побежала жаловаться на разбитое сердце, потому что помощь, безмолвная, вот что искала она всю свою жизнь. Она не видела этого ни от отца, ни от матери, а сейчас осознание того, что у неё есть брат, выбило весь воздух из лёгких. Сакура схватила Саске за руку обеими ладошками и сжала настолько сильно, что он ошарашено посмотрел на невесту. В его голове не укладывалось сколько силы в этом хрупком теле. Впервые в жизни, а возможно и в последний, он видел полную растерянность в глазах розоволосой особы. Харуно проявляла силу и склонность к осознанию любой ситуации, но что-то подобное, очень важное и личное выбило почву у неё из-под ног. — Про вашего сына я в курсе, внебрачный сын, в свидетельстве рождения вы указаны как отец, однако как глава я ни за что не признаю этого человека, как Харуно, мой отец тем более. А без нашего одобрения ему не стать наследником, максимум, что это принесёт унижение вашей покойной супруге. И я не признаю Сасори, — на этом имени Кизаши вздрогнул и испугано посмотрел на Саске. Он видел силу мальчика, по-другому назвать его он не мог. — Не потому, что он может мне помешать в дальнейшем. Я и так имею поддержку большинства, если бы не ваша защита, то я бы связал себя с другим кланом, менее выгодном, но перспектива большая. Не признаю я Акасуно, потому что в отличии от вашей дочери он не имеет тех знаний, который должен иметь наследник и вы сами это прекрасно понимаете, надеюсь вы всё прекрасно поняли, а теперь покиньте комнату, — холодная сталь в голосе пробирала до дрожи. Проникала буквально в нутро. Кизаши открывал и закрывал рот, он не мог парировать не одну речь Учихи, как глава клана допустил непростительные ошибки. Ненависть к собственной дочери возросла в несколько раз, он бросил полный ярости взгляд на розоволосую. Прекрасная осанка, телосложение, мимика, всё было от Мебуке, что ещё больше выводило Кизаши. Он большими шагами покинул комнату. Сакура смотрела в одну точку и не отпускала руку Саске, ровно до того момента как он не коснулся её плеча. Девушка затуманенным взглядом посмотрела на жениха. — С.Саске, мой брат, если бы он был будущим главой, то это бы защитило меня и мою мать, — дрожащим голосом спросила девушка, что-то сегодня сломалось внутри неё. Стрежень остался, однако небольшая трещина была грозой, вначале большой бури. Сломается ли она? Или же взрастит в себе что-то новое? Всё зависело от ответа Учихи. Он посмотрел в изумрудные глаза невесты. Сейчас он видел её слабость и понимал, насколько это всё личное, это не его проблемы. Только доверие возросло в несколько раз. Она подпустила его к своей слабости, пропустила туда, куда не было доступа даже Суйгецу. — Нет, ничего бы не поменялось, только опасности подвергся ещё один человек. Твой брат был бы первым кого устранили, ещё до предложения. Представили, как несчастный случай, а когда нужно было бы надавить, вскрыли бы всю правду. Пойми Сакура, эти люди не имеют достоинств, никаких, даже как не наследница, ты имеешь огромную ценность. Брак с тобой во много раз возрастил бы его шансы на занятие моего поста, я на сто процентов уверен, что этот парень целиться именно на моё место, — проговорил Саске, не отрывая взгляда от Сакуры. Изумруды потемнели, теперь они были как два малахита. Слёз не было, возможно их просто не осталось. Всё на данный момент встало на свои места. Осознание устаканило всё. Отец никогда не любил её, ревновал к матери. Мебуке же отдавала всю себя дочери, поскольку не могла простить мужу другую семью. Да его не связывало ничего с бывшей девушкой, но сына он не мог оставить, она не могла его принять. Вот почему были все эти установки по жизни, угрозы. Даже в смерти близкого для них человека он винил её. — - Давай уедем, — два слова. Парень понять не мог, что чувствует розоволосая, но он был единственным кому сейчас была доверена не только оболочка, но и душа. Саске поднял на руки Харуно, она была будто кукла, даже не осознала, что снова на руках у человека, который, как Сакура считала ранее, сломал её привычную жизнь. Однако он был нужным ураганом, чтобы переставить всё по правильным полочкам. Только в машине она позволила себе расплакаться. Саске не вмешивался в её страдания, просто понимал, что не имеет права, до тех пока розоволосая сама не потянет за ниточку. Родные стены сбросили пару тонн с плеч Харуно. Слёз не осталось, пустота накрыла. Тогда, то Учиха и пришёл на помощь, протянул руку утопающему. Встряхнул безвольную куклу. — Не смей закрываться! — рявкнул Саске. Сакура посмотрела прямо в чёрные омуты. Ненависть превратилась в благодарность. Оказывается, как быстро можно поменять мнение о человеке. Она готова была дать ему стать якорем в её жизни. Ещё не другом, но уже близко, Харуно осознала, что брюнет будет именно тем, кто просто промолчит, просто подойдёт обнимет, когда нужно, а если она позвонит в три часа ночи, то непременно приедет и поможет решить любую проблему. Не потому, что она его невеста и это входит в права семейной жизни и его обещания. Он не станет осуждать за какой-либо поступок, а просто примет. Сакура готова была перешагнуть черту ненависти и негодования. Саске понимал, что нужен, впервые в жизни настолько нужен. Уважение давно укрепило свои стержни к наследнице Харуно. ещё не друг, но уже товарищ. Учиха готов быть якорем. Так одним взглядом эти двое сказали больше, чем могли произнести словами. Ещё не друзья, но больше не враги, именно сейчас начинается их совместная история. Теперь осталось научиться жить…