Первые лучи упали на кровать

После того, как Альбер ускользнул вслед за этой маской, Франц чувствовал себя словно на иголках. Всё время ему мерещился то пронзительный крик, то мычание через зажимающую рот ладонь. Молодой человек, удаляясь от места расставания, поминутно оборачивался, блестя в темноте своими мышиными глазами. Тщетно он пытался успокоить себя тем, что Альбер уже взрослый и сам может постоять за себя в случае чего. Да и в конце-то концов, что может произойти? Мало что ли Франц слышал историй о необычных знакомствах во время карнавала? Даже его тётя, кажется, завязывала подобную интрижку. Нет, это просто живое воображение Франца играет с ним злую шутку. Слова маэстро Пастрини врезались в память благодаря живости его рассказа, но кто мог доказать их правдивость? Может быть это страшная история, что тот придумывал своим детям, чтобы те не гуляли ночью, и в конце концов поверил сам? Но какие бы убедительные аргументы не приводил Франц, себя не обманешь. Его интуиция била тревогу. А предчувствия д’Эпине никогда не обманывали, и это пугало. Молодой человек, занятый своими мыслями, не заметил, как остановился экипаж. Кучеру пришлось несколько раз окликнуть «его милость». В бальную залу д’Эпине вошёл всё ещё думая об Альбере. Он случайно налетел на самого герцога Браччано, но тот, видя странное состояние молодого человека, даже не заметил ему этого. Он провёл мальчика к общим знакомым. Франц немного отошёл и даже перестал на время задумываться о судьбе друга, но первым делом банкир осведомился, как назло, именно о виконте. д’Эпине надеялся на то, что герцог с графиней сумеют его успокоить, уверить, что нечего за Альбера переживать. Но когда он увидел, что и те разделяют его переживания, Францу стало дурно. Мелкими мурашками страха покрылась его кожа, сердце стучало быстрее копыт выигравшего сегодня третьего номера. д’Эпине боялся, что сейчас упадёт в обморок. Но вот подошёл лакей с известием, и Франц, едва услышав, что его ждёт странный человек с письмом от друга, быстрее пули ринулся на улицу. Схватив письмо, он взлетел по лестнице. Глаза несколько раз пробежали по строчкам, не с первого раза уяснив смысл прочитанного послания. Но когда осознание всего ужаса ситуации свалилось на него, Франц, смертельно побледнев, прислонился к стене. Его бросило в жар, несколько минут потребовалось на то, чтобы хоть немного успокоиться и понять, что от него хотят. Дрожащей рукой открыв ящик и пересчитав деньги, д’Эпине пришёл к выводу, что их не хватает. Он хотел было уже пойти г-ну Торлониа, как вдруг его воспалённый разум вспомнил о подслушанном недавно разговоре. Внезапно осмелев, он решил пойти к графу Монте-Кристо и любой ценой заставить его освободить Альбера. Любой. Франц был готов на многое ради друга, ведь Морсер стал для него самым близким человеком. Потерять его для юного д’Эпине означало то же самое, что и умереть. Он решительно пересёк площадку и постучал в дверь. *** Экипаж быстро нёсся по вымощенным камнем улицам. Пассажиров сильно трясло, но что Монте-Кристо мог поделать? Он желал добраться до развалин как можно быстрее, дабы освободить молодого человека до того, как его друга хватит сердечный приступ. Граф перевёл глаза на Франца. Даже в полумраке кареты бросалась в глаза его неестественная бледность и дрожь по всему телу. Монте-Кристо даже пришлось несколько раз предложить д’Эпине флакон с чудодейственной красной жидкостью, но тот отказывался, уверяя, что с ним всё в порядке, в отличие от Альбера. И снова принимался с жадностью смотреть в окно, блестя своими большими, резко выделяющимися на худом лице, глазами. Граф же был спокоен, ведь судьба Морсера не представляла для него особой ценности. Разве что он может поспособствовать его выходу в парижский свет и знакомству с родителями… Хотя, всё же, мальчику ничего не грозит, Луиджи, только услышит имя графа, сразу исполнит все его прихоти. К тому же, казнь назначена лишь на семь часов, а Вампа всегда точен. Монте-Кристо откинулся назад. До того, как они увидят развалины оставалось ещё минут двадцать. Графу стало невыносимо скучно, он искал предмет для размышлений. Такой нашёлся быстро: Франц, чьё лицо так удачно было освещено бледной луной. Граф мог беспрепятственно его рассматривать, ведь сам оставался в тени. Монте-Кристо ещё в пещере на острове отметил, что д’Эпине обладает какой-то нежной, даже женственной красотой. Лицо его было худо, однако скулы не выделялись на нём, веснушки покрывали чуть вздёрнутый нос и щёки. Губы, довольно пухлые, получили от природы ярко-розовый окрас. Большие карие глаза любопытно блестели из-под длинных густых ресниц. Он так странно, так сильно был привязан к Морсеру, что граф уже было начинал верить в дружбу… Ну или любовь. Монте-Кристо вспомнил о том, что во Франции теперь не казнят за подобные отношения. «И правильно, — думал граф, — если уж мужчины не могут понять женщин, пусть понимают подобных себе. Врят ли в этом есть нечто дурное.» В таких размышлениях прошёл весь путь. *** Наконец, Альбер был вызволен, и Франц свободно выдохнул. Он радостно стиснул друга в объятиях, однако тот быстро оттолкнул молодого человека, с улыбкой пройдя к графу. Монте-Кристо успел заметить в тот момент лёгкую, незаметную тень, что мелькнула на лице д’Эпине. Альбер не уставал всю дорогу благодарить графа, Франц также вставил пару слов в его адрес. Монте-Кристо принял их с улыбкой, после осведомился о планах юнош. Морсер с поразительной радостью заявил о том, что собирается на бал к герцогу. Друг же его сказал, что поедет в гостиницу, ссылаясь на головную боль. Посему Франца они оставили около «Лондона», граф же вызвался проводить Альбера до дома Браччано. д’Эпине поднялся по лестнице, рассеяно проводя по перилам тонкой рукой. Голова действительно кружилась, наверное, от пережитых волнений. Франц вошёл в комнату и упал в кресло, прикрыл глаза. Морсер спасён, ему ничего не угрожает… Так отчего же это противное, холодящее чувство, стоящее комом в горле? Отчего д’Эпине чувствует себя покинутым и одиноким? Голову молодого человека занимали подобные мысли, незаметно для себя, он заснул. *** — Ещё раз спасибо, граф, — Монте-Кристо снова кивнул, — если бы не вы… — Полноте, виконт, если бы не я, нашёлся бы другой человек, что одолжил бы денег. — Да, но всё же… — Даже не начинайте. Граф поднёс бокал с вином к губам, задумчиво глядя в сторону. Морсер выпустил изо рта струю дыма, с наслаждением наблюдая за тем, как красиво он поднимается к потолку. — Заметили ли вы странное состояние барона? Альбер удивлённо посмотрел на графа. — Нет… А что? — Он словно бы…расстроен после вашего спасения. — Да? Я, право, не знаю, — на лице Морсера появилась некоторая озабоченность, — Что же могло навеять на него грусть? — Это у вас спрашивать нужно, но я могу предположить… — Я готов выслушать ваши догадки, ибо не нахожу никаких причин. Граф пристально посмотрел на виконта. — Вы осыпали меня благодарностями, в то время, как его бесцеремонно оттолкнули. А он за вас так переживал… Морсер нахмурился, силясь вспомнить подобное происшествие. Да, действительно, это было жестоко по отношению к другу. — Если хотите что-то да исправить — бегите сейчас же. Альбер поспешно встал, попрощавшись с графом, пересёк площадку. Пройдя в комнату, он заметил Франца в кресле. Присмотревшись, Морсер понял, что тот спит, слегка приоткрыв рот. Молодой человек тихо подошёл к креслу. Он хотел было разбудить друга, но затуманенный вином разум сумел сообразить, что сейчас почти три часа ночи, а д’Эпине давно не спал спокойно. Об этом можно судить по синим кругам под глазами юноши. Морсер присел на колени перед Францем, он никогда не рассматривал того так близко. Не замечал этой нежной, лёгкой красоты черт. Не замечал едва видневшейся тонкой морщинки между тёмными бровями. д’Эпине так часто хмурился… Виконт понимал, что следует уйти, но не мог оторвать взгляд от друга. Такой беззащитный, такой манящий… Никто же не заметит, если… Морсер обернулся, убедившись в том, что поблизости нет ни души. В голове родилась навязчивая идея, навеянная ни то вином, ни то… А, впрочем, неважно. Молодой человек, с трепещущим сердцем прикоснулся к мягким губам своими. Его захлестнула волна невообразимо приятного, тёплого чувства, виконт был не в силах оторваться, углубляя поцелуй. Он перестал думать о том, что Франц спит, полностью отдаваясь внезапно нахлынувшей страсти. До тех пор, пока не почувствовал, что руки друга оплетают его шею, а сам Франц немного подаётся вперёд. Альбер невольно отстранился, с удивлённым испугом смотря на д’Эпине. Тот открыл глаза, смотря слегка обескуражено и…нежно? — Франц, я… Господи, я не знаю, что… — Морсер пытался что-то объяснить, заливаясь алым румянцем. — Альбер, — виконт замолк, — просто…просто продолжай это делать, пожалуйста… Молодой человек застыл, ошеломлённый. д’Эпине смотрел ему прямо в глаза. Как можно от этого отказаться? Альбер снова припал к губам приятеля, ответившего на поцелуй. Неловкость прошла практически сразу, Морсер снова вошёл во вкус, смело покусывая нижнюю губу Франца. Тот тихо простонал в поцелуй, ещё больше снося голову Альберу. Виконт приобнял юношу за талию, с трудом отстраняясь. — Хочешь продолжить? Барон кивнул. Морсер подхватил его на руки и понёс в направлении спальни, не прекращая осыпать поцелуями губы и шею… *** Какие бы переживания Францу не доставила эта ночь и бандиты, предрассветная страсть искупила всё. Засыпая на груди Альбера, д’Эпине чувствовал, что Морсер гладит его по голове. Он был спокоен и счастлив в этот момент. Виконт же наслаждался мирным дыханием Франца, чувствовал его сердцебиение. Его переполняла любовь, нежная, но в то же время такая страстная. Первый луч солнца упал на край кровати