***
— Да он издевается, — ноет Джихун, стоит им с Сунёном появиться на месте, которое указал Сынчоль, — Почему именно это место? — А что с ним не так? Клуб да клуб, — Хоши смотрит на напарника, а потом до него доходит и он выдает немногословное «оу», когда замечает в нескольких местах «клуба» пилоны. — Почему Чоль отправил нас сюда? — Джихун хотел было зарыться рукой в волосы, чтобы как-то унять свою нервозность, но вовремя вспомнил, что на нём, вообще-то, парик, — И мне всё ещё не нравится то, что мне приходится притворяться девушкой. — Кстати об этом. — Хоши закусывает губу и отводит взгляд, когда встречается с разгневанными глазами напарника. — Сунён. — парень даже не шипит, скорее рычит, даже клыки на показ выставляет, смешно поджимая верхнюю губу, — Что ещё ты забыл мне сказать? — Ну. — парень отходит на безопасное расстояние и выставляет руки вперёд, в знаке защиты, мол, «это все Сынчоль, честно-честно», — Мы должны изображать пару. — Что?! — вопит злобно Джихун и несколько людей оборачиваются в их сторону. Парень, понимая, что они уже привлекли внимание, подходит к Сунёну ближе, своей рукой сжимая его локоть и говорит тихо, но в каждом его слове сквозит неприкрытая агрессия и протест, — Какого хрена вообще? Разве нормальные пары ходят в стриптиз-клубы, скажи мне на милость? — Ну, значит мы ненормальная пара, — отшучивается Сунён и руку Джихуна аккуратно убирает со своего предплечья, чтобы после, приобнять его за талию и увести в зал, потому что их уже ждут. А тем временем в голове у Джихуна на повторе, игривым голосом его напарника, бегущая строка с одним единственным словом «пара».***
Вечер выдался скучным. Даже несмотря на крутящихся на пилонах миловидных девушек, с красивой фигурой. Мужчинам, что сидят напротив них — тоже, совершенно нет дела до танцовщиц, их внимание, скорее, приковано к Джихуну и его это начинает откровенно бесить. — Господин Хван, — в который раз снисходительным тоном, но уже явно заебано, повторяет Хоши, — Вам всего-то нужно подписать пару бумаг и все будет отлично, — парень улыбается, откидываясь на спинку кожаного дивана и все бы ничего, но только Уджи чувствует, как сильно Сунён сжимает обивку мебели, постепенно выходя из себя. — Сунён-щи, — ухмыляется второй мужчина, имя которого, Джихун не запомнил особо, — И как давно Сынчоль отправляет на сделки своих парней, да ещё и разрешает им брать с собой своих девчонок? — в его голосе слышится усмешка, а взгляд тем временем скользит по ноге Уджи, которая хорошо видна из разреза платья, — Что-то не припомню такого раньше. — Вы виделись с ним всего пару раз, да и только, — Сунён всё-таки стоит на своём, понимая, к чему клонит этот мужик, — Давайте разойдемся мирно, сами посудите, — он снова облокачивается на стол, чтобы лучше поддерживать зрительный контакт, — Вы можете спокойно торговать на нашей территории и при этом, быть под нашей защитой, — Джихун понимает, что сейчас нужно действовать, ведь после этой фразы возможны два развития событий: либо Хван соглашается, либо отказывается и Уджи всё-таки придётся действовать, чтобы попытаться выйти хоть немного сухими из этой ситуации, — А вы, в свою очередь, просто отдаете нам процент. Считаете это арендной платой, за вашу безопасность. У мужчины, с которым Сунён ведёт диалог, начинает звонить телефон, а Джихун понимает, что лучше провернуть все сейчас, иначе непонятно, как плохо это может закончиться. — Сунён-а, — тянет парень, поворачиваясь к Хоши и кладет ему руку на плечо, показушно выгибаясь в спине, якобы пытаясь придвинуться ближе, но говорить нарочно громче, чем нужно, — Мне нужно отойти, ничего страшного? — и смотрит своим блядским взглядом, от которого в Сунёна, кажется, челюсть свело и жарче стало, но он лишь сдержанно кивает, проговаривая тихо «да, конечно» и уже морально готовится к тому, что скоро ему придется применить оружие, но тут Джихун тянется к его лицу и легко целует в уголок губ, чего, если быть честным, Хоши вообще никак не ожидал. Парень встаёт, стараясь прикрыть разрез, чтобы не было видно пистолет, и уходит, виляя бедрами нарочно, чтобы после, перед тем как зайти за угол, развернуться, поймать на себе взгляд Хвана и игриво подмигнуть, заметив ответную ухмылку. Игра началась. — Извини меня, — встаёт мужчина, кивнув Сунёну и, получив ответный кивок, удаляется вслед за Уджи, направляясь в сторону туалетов и служебного помещения. Джихун стоит, облокотившись о стену и нервно постукивает носком туфель о пол, выстланный ковролином, ожидая, пока этот противный мужик придет следом за ним. Парень очень надеется, что все пройдет лучше, чем он успел себе накрутить и Сунён подоспеет раньше, чем этот урод залезет к нему под юбку. Ему бы очень хотелось, чтобы все прошло тихо-мирно, но нет, Хвану нужно повыпендриваться, пытаясь кичиться своим, якобы, высоким положением, но если говорить откровенно, то Сынчоль его не прикончил ещё только из уважения к возрасту, да и руки об него марать — последнее дело. Как и ожидалось, буквально через минуту за углом появляется Хван; низкий мужчина, лет пятидесяти, с залысинами и полноват, но все равно застёгивает все пуговицы на рубашке, пытаясь казаться чуть худее, даже если ему воротник жмёт горло и не даёт нормально дышать. Жалкое зрелище. — Красавица, неужели ты помогаешь своему ухажёру подписать контракт? — ухмыляется, обнажая ряд не особо ровных зубов, с небольшим налетом, у Уджи от этой картины аж желудок сводит, а Хван, тем временем, подходит ближе, — Давай посмотрим, на что ты способна ради своего хозяина, — мужчина встаёт напротив и кладет руку Джихуну талию. Тот, в свою очередь, пытается скрыть отвращение и, почти прямым текстом, приписанный ему титул куртизанки; улыбается через силу и изящными пальцами ведёт вниз от воротника к галстуку, после, сжав его в кулаке, и придвинув к себе мужчину рывком почти вплотную, чтобы после, приставить к его животу пистолет, который успел достать второй рукой. — Поверь мне, — в голосе сквозит сталь, несмотря на мягкий тембр, а Джихун напрямую в глаза Хвану смотрит и скалится хищно, — Я способен на многое, ради своего босса, — улыбка пропадает, а у мужика в этот момент, кажется, лицо начинает наливаться кровью со скоростью света и непонятно, от чего: то ли от того, что ему угрожают пистолетом сейчас, то ли от того, с какой силой душит его Уджи галстуком, — Например, — рука парня опускается ниже и теперь, пистолет упирается прямиком Хвану в пах, — Отстрелить тебе нахуй яйца, — он выплёвывает эти слова мужчине в лицо, а после ухмыляется, потому что встречается глазами с Сунёном, который успел подойти сзади и приставить свой нож к горлу Хвана. — В ваших интересах подписать эту злосчастную бумажку, иначе, — лезвие сильнее давит мужчине на горло, отчего тот нервно сглатывает, глядя на Джихуна, — Сынчоль всё-таки уступит своим принципам и прикончит вас. — Не слишком ли ему много чести, а? — вклинивается Уджи, — Как ты к нему ещё на «Вы» можешь обращаться? — он переводит взгляд снова на Хвана, — Таким отбросам, место в сточной яме, — рычит почти и сильнее давит дулом пистолета на пах, — Может всё-таки прикончим его, — он возвращает свой взгляд к Хоши, чьи глаза как-то странно потемнели, а затем ухмыляется недобро и ловит ответный блеск в глазах напротив, после, добавив, — А Сынчолю скажем, что подонок сопротивлялся. — Я все подпишу, — дрожащим голосом произносит Хван, — Только отпустите, ради бога. — И ты, торгуя «смертью», ещё умудряешься упоминать бога? — вскидывает брови Уджи, — Грёбаный лицемер. Но мужчину они все же отпускают, и пока Сунён идёт с ним, чтобы тот подписал дрожащими руками несколько листов, Джихун прячет пистолет, засовывая его под резинку от чулок и переводит дыхание, потому что, все это было слишком напряжённо и опасно; Хван мог вызвать охрану и тогда все закончилось бы гораздо хуже. Но одно парню не даёт покоя — взгляд Сунёна был слишком странным, но явно не от того, что между ними, как между двух огней, стоял мужик, это нечто другое, что хочется увидеть снова. Сунён возвращается к Уджи, последний всё ещё стоит, облокотившись о стену и Хоши позволяет себе подойти ближе, чем должен был. — Он все подписал, — чуть вымученно, но явно довольно говорит Сунён, — А ты был неплох, — хмыкает и обводит взглядом Джихуна в платье; от ног в туфлях на каблуке и разреза юбки от бедра, до тонкой талии, подчеркиваемой тонким поясом и красивым ключицам, — И тебе всё-таки чертовски идёт это платье, — произносит тише, даже, с предыханием, подходит почти вплотную и смотрит мутным взглядом сверху вниз, пальцами ведя по бедру Уджи, обтянутому темным капроном. Уже готовый к удару по лицу, за свою нахальность, он затихает, ну руку не убирает, лишь сильнее надавливая подушечками на кожу, вызывая у Джихуна стон. Вот что-что, а этого он ожидал меньше всего. — Правда? — ухмыляется парень, пальцами ведя по скуле Сунёна, переходя на щеку, а затем, к губам, — Если нравится, — он говорит тише, приближаясь к лицу напарника и вторую руку кладет ему на плечо, большим пальцем другой, слегка касаясь нижней губы Сунёна, — То можешь потрогать. А дальше все идет как-то само собой. Хоши рычит Джихуну почти в самые губы, одной рукой сжимает его задницу под юбкой, а второй притягивает к себе вплотную за талию, вжимая в свое тело и, наконец, целует жадно, будто не прикасался ни к кому несколько лет; кусает, зализывает и пальцами продолжает мять тело Уджи. Тот же, только мычит довольно, руками обвивая шею Сунёна и зарываясь в его волосы на затылке, не сильно оттягивая. Они оба дышат загнанно, словно пробежали стометровку за несколько секунд, трутся друг о друга, трогают, изучают, пока Хоши не разрывает поцелуй, но не позволяет Джихуну отодвинуться хоть на миллиметр, потому что за шею держит крепко, и задаёт вопрос: — Твой пистолет упирается мне в ногу, ты на предохранитель его поставил? — дышит через раз, потому что голову кружит, ведёт лихо, только от того, что Уджи так рядом, настолько близко, что ещё чуть-чуть — и можно слиться в одно целое, но парень лишь ухмыляется, тянется к его уху и хрипло отвечает, после, пройдясь кончиком языка по мочке, потому что чувствует, как хватка на талии стала сильнее: — Пистолет у меня на другом бедре вообще-то, — и жмется ближе, потому что в ногу Сунёну упирается второй ствол, о котором говорил Уджи.