alone.

Лалиса думала, что рак — это очень плохая болезнь, которая возникает внезапно. Но понятия и не имела, что это будет настолько внезапно. — Первичная локализация в щитовидке и метастазы в лёгких. Манобан шестнадцать, но она никогда не слышала о таком заболевании. Через неделю ей назначили дорогостоящие лекарства, которые возможно найти только в одной больнице. Блондинка думала, что тот парень тоже болен схожей болезнью. У него тоже были эти странные трубки в носу. Кислород. Баллон с кислородом у Лалисы был розового цвета с нарисованными единорогами, мама выбирала. Юница всегда любила розовый. Цвет девочек. Баллон того парня был синим. Цвет мальчиков. — Привет, я Лиса, — мама всегда учила Лалису знакомится с детьми на детской площадке. Сейчас это не было детской площадкой, это было поле битвы жизни и смерти. — Уйди. Через месяц Лису положили в палату из-за очередного приступа. Ночью она сняла канюлю из-за того, что она должна была поговорить с Пак Розанной по скайпу. Тогда Лалиса, по собственным, словам переехала в Сеул из-за маминой работы. Она ни за что не скажет единственной подруге, что больна смертельной болезнью. Палата 58. Из соседней палаты всегда доносился девчачий плач, Ким Тэхён просто не мог терпеть это вечно. — Ну что ты ноешь все время? — перед парнем стояла заплаканная Манобан. — Я скоро умру. — Вот совпадение, я тоже. — шутка, казалось бы, должна быть смешной, но в таких ситуациях смеяться невозможно, верно? — Хочешь шоколадное мороженое? Что может быть лучше смотреть очередной ужастик вприкуску с мороженым? Лиса Тэхёна к себе каждый вечер звала, чтобы поесть его. Он казался грубым, хотя внутри был слишком ранимым. — Мне шестнадцать. А тебе? — Главное не сколько ты живешь, а сколько тебе осталось. — А сколько тебе осталось? — Врачи говорят, что больше полугода я больше не протяну. — Тогда можно я поцелую тебя? Канюля мешалась, карябала носы. Но их ничто не останавливало. Больничная койка всегда рассчитана только на одного пациента, поэтому касаться друг друга было критически тяжело. Лалиса к пуговицам больничного халата парня тянется. Его пальцы по внутренней стороне бедра проходятся, задевая чувствительные точки на теле девушки. — Ты уже… — Нет. — Я тоже. Лалиса своей наготы перед парнем стеснялась, то и дело прикрывая округлости от его глаз. Но Ким нежно её руку с тела убирал, скрепляя замком со своей. — Ты прекрасна. — Обещай, что дождешься меня. — Обещаю. Через месяц Лалиса вернулась домой, чтобы снова проходить лечение на дому. Пак Розанна сбежала из дома, когда узнала, что Манобан скрывала болезнь. Увидев её, словно цветок, завядшую, Пак слёз сдержать не могла. — Со мной всё будет хорошо, не плачь. — Ты можешь скоро умереть, дурочка. — Пак всё сильнее к младшей прижималась, а черная толстовка Манобан уже почти насквозь слезами рыжей пропитана. Снова запах знакомой палаты. Снова ощущение, когда знаешь, что через стенку лежит человек, с которым ты готова связать свою жизнь. Да, Лалисе чёртовы шестнадцать лет, но она уже хочет скрепить свою жизнь с Ким Тэхёном. «Возраст уже не важен, важно то, сколько тебе осталось». Миллионы бабочек в животе юницы кружатся, когда она в знакомую дверь с цифрой «57» стучится. — Кто? Перед ней не парень с волосами цвета темной пшеницы. Не парень с родинкой на носу. Не Ким Тэхён. — Кто вы? — Не важно. Я… Я уже ухожу. Через несколько дней Лалиса в своем ящике сверток бумаги обнаружила. Нежным почерком "Лалисе" написано. Дальше слезы полились сами собой. «Дорогая Лиса, Прости, что ушел раньше, чем нужно было. Я обещал, что дождусь тебя. Но я нарушил обещание. Я чёртов кретин, который не мог, сказать тебе это раньше. Не мог сказать это вслух. Я люблю тебя, Лиса. Больше всех на свете. Я должен был сделать твою жизнь лучше. Мне жаль, что так вышло. На 10 часов утра назначена операция. Я могу её не вынести. И если так и есть, то ты сейчас читаешь это письмо. Ты возможно плачешь и злишься на меня. Но я готов был жить лишь только ради тебя. И я готов обменять сотни жизней, на те дни, что ты подарила мне. Я люблю тебя, и буду любить всегда. Тэхён.»

Разве это не прекрасно? Я совсем одна. Моё сердце хрупкое, словно стекло, моя голова тяжела, как камень. Разорви меня на кусочки, от меня остались лишь кожа и кости. Здравствуй, добро пожаловать домой.