Запястье руки

Я знал, что Питер был мне как сын. Мы, кажется, подружились с ним с первого раза. Он — действительно тот, о ком я волнуюсь. И, по крайней мере, не единственный, кто мог бы спасти мир. Это меня и радовало. Я, конечно, не отрицаю того, что он стал Мстителем, но я стараюсь остерегать его от опасности, подстерегающей его на миссиях, поэтому я дал понять ему, когда тот ночевал на базе целую неделю, что, пока он находится под моим присмотром, он никуда не пойдет, особенно на сложные миссии, которые не под силу даже Мстителям. Я не выдержал, когда он начал перепираться со мной, говоря, что он уже взрослый и тому подобное, я накричал на него, запретив любые вылазки до тех пор, пока он не подрастет. Он обиделся и ушел. Кажется, от злости у него покраснели глаза, а от того, что он не мог высказать то, что он был, по его мнению, прав, с его лица скатилась слезинка. Горькая слезинка, честно, подвергшая меня в тупик и замешательство. Почувствовав тревогу за то, что я обидел его, мне стало не по себе, но решения я не изменил, как и выражения лица, говорящее о том, что я ответственен за его жизнь перед тетей. Да кого я обманываю! Я сам не хочу, чтобы с Питером что-то произошло, но он, кажется, об этом и думать забыл. И вот, в среду, после того, как большая часть команды справилась с заданием, пришла на базу как ни в чем не бывало. Но вот за что мне было действительно страшно в данный момент, так это то, что я даже не предупредил их, что у нас гость… Точнее, уже официальный мститель. Как я не ожидал, все прошло более гладко, чем я думал. Правда, заранее Питер надел маску паука, чтобы оставаться инкогнито. — Так ты говоришь — уже мститель? — спросила Романофф, нанизывая на вилку макароны. — Ага, — подтвердил Паркер, в его голосе звучали нотки взволнованности, чего он пытался скрыть. — Так сколько тебе лет, говоришь? — невзначай спросил Кэп, от чего под маской Питера я почувствовал перемену выражения лица. — Эм… — тогда голова повернулась ко мне, и сквозь нее я заметил непонимание того, как сказать им правду. Я подмигнул ему, мол «Не беспокойся, малыш, сейчас дядя Старк все разрулит». Вышло, правда, не так, как я ранее представлял это. — Двадцать один, — ответил я за него. — Ого! Совсем молодой, — обрадовался Кэп, — А знаешь, сколько мне? Питер отрицательно помотал головой, затем спросив, сколько, а я только вздохнул и опустил голову на руки, мол, что ты делаешь? Совсем крыша поехала? Мы должны скрыть твой возраст, а ты зачем-то вступаешь в разговор с ними! Для чего? Чтобы они узнали, кто ты есть на самом деле? Вслух я этого не сказал. — Больше, чем Романофф, но меньше, чем Тору, — похвастался Роджерс. — М… — понимающе промычал Питер, из-за чего я был ему несказанно благодарен, что он воздержался от дальнейших расспросов. — Питер, тебе, кажется, уже пора, — начал я выгонять его, на что он вопросительно уставился на меня, — тебе же эссе готовить, не так ли? — Последнее предложение я протянул так сильно, что поднял брови, и, заодно, вызвал подозрение у других, рядом сидящих. — Да ладно тебе, старик, — ухмыльнулся Клинт, усадив юношу обратно, держа его за плечо, когда тот попытался встать из-за стола, — не торопи его, мы про него еще ничего не узнали, — затем, через пять секунд он продолжил, — рассказывай, дружок. После чего мстители внимательно, с частичкой любопытства, уставились на ребенка, тот растерялся и решил скрыться от внимания, опустив голову. Волнение сразу выдало его, на что мстители заинтересовались еще больше. Я хотел было показать им, чтобы те отстали, но они быстро уняли меня, послав в мастерскую, как они сказали: «разбирать железяки». Обижаться я не стал, а вот Питера стоило увести от них. Поэтому, никого не спросив, я потащил того за локоть, а затем выпихнул за дверь, немного толкнув того в спину, чего он не ожидал. " Пока, еще увидимся!» — то, что услышали мстители. А то, что я сказал ему губами, шепотом, он — понял, не понял, но быстро покинул коридор и скрылся за углом. Как только я проводил его взглядом, мои друзья сурово посмотрели на меня, один же из них кинул в меня подушкой, после чего все разошлись, не допив свой кофе. Так, после тяжелого дня и милой вечерней беседы, все предпочли разбрестись по кроватям. Не считая меня.