***
- Нет! Подожди… правее! – командует Чим, указывая пальчиком на крючки для штор. - Чего ты кричишь? – беззвучно смеётся Мин, глядя на своего сейчас до безумия милого парня, который нацепил на себя мишуру и обмотался новой гирляндой. Совсем как ребенок. – Определись уже, Чимин-а… - Ну, хен… Ещё чуть-чуть… всё! Стой! Не трогай! – подпрыгивает младший и улыбается до ушей, подбегая к окну, которое через мгновение загорится тёплыми огоньками. Украшения занимают добрую часть первой половины дня, и парни, уставшие, но оба счастливые могут наконец полюбоваться «самой красивой рождественской ёлкой на свете», как уверяет Чимин. А Мин и не спорит. Осталось только повесить последнюю хрустальную игрушку, которую Чимин перевез с собой в Сеул из дома, и всё готово. Пак встаёт на носочки, тянется почти к самой верхушке ёлки и опускается обратно, обиженно дуя губки и очаровательно сводя брови к переносице. Юнги думает, что весь смак этих рождественских приготовлений скрывается в Чимине. Просто раньше у Мина не было этого мальчика-счастья, а сейчас есть. Вот он. Всё пытается дотянуться до верхушки, пока не чувствует, как сзади его крепко обхватывают за бедра под попой и аккуратно подкидывают, чтобы Пак смог наконец закончить с самой главной атрибутикой праздника. Чимин чуть не пищит от счастья, потому что Юнги не только помогает, он ещё и увлекается всем процессом; Пак и не догадывается, что в большей степени Мин посвящает это всё ему. Просто попроси кто Юнги из друзей ехать в магазин за всеми украшениями, наряжать ёлку, выбирать подарки, послал бы каждого на все четыре стороны. Но бонус: послал бы помягче, рождество ведь.***
Вечер обещал быть ещё более увлекательным, потому что Пак Чимин серьёзно взялся за свою миссию: «Как научить хена любить рождество». Парень даже не догадывается, что Юнги в принципе достаточно любить его одного, остальное идёт в придачу, дополнением. Но Мин правда начинает получать удовольствие от всей этой праздничной суеты. Ему нравится наблюдать за тем, как младший носится по дому с той же мишурой вокруг шеи, как он выбирает фильмы на вечер, параллельно кратко рассказывая, о чем они. Юнги нравится, как Чимин радостно улыбается, когда сам Мин неосознанно поправляет игрушки, гирлянду на ёлке. И как он воодушевленно раскладывает на диване подушки и один огромный плед, готовясь к марафону кино. Кажется, Юнги начинает нравиться рождество, потому в нем есть Чимин. Пак любит заходить издалека, поэтому выбирает классику. Банальный «Один дома» вступает в игру первым. Удивительно, но Юнги нисколько не протестует. Чимин подбирает под себя ноги, подсаживается вплотную к старшему и накрывает их пледом, чтобы совсем по-домашнему. Свет давно выключен. Комнату освещает только экран телевизора и гирлянды, струящиеся по шторам и обвивающие искусственную ёлку. Картинка на экране темнеет, и начинаются титры. Чимин поворачивает голову и смотрит на Юнги глазами, полными какого-то невероятного счастья. - Хен, а ты бы пошёл через лес, чтобы провести рождество со мной, как там? – младший смущённо отводит взгляд и перебирает пальчиками бахрому на пледе, вспоминая только что просмотренный фильм. - Конечно, маленький, - не задумываясь, кивает Юн, обнимает за тонкую талию и усаживает Чи между своих ног, разведя их в стороны. Младший довольно улыбается, усаживаясь удобнее, ставит ноги с двух сторон, чтобы сидеть лицом к лицу с Юнги и кладет голову на его плечо, утыкаясь носиком в белую шею. Рядом с Чимином становится очень тепло и уютно. Вообще, с ним всегда так, но сейчас это «очень» по значению увеличивается раз в сто.Чимин ёрзает, прижимается своим горячим телом к Юнги и щекочет шею теплым дыханием. Экран позади уже почернел, и из освещения остались только гирлянды. Мин кожей чувствует счастливую улыбку на лице парня и не может отказать себе в удовольствии посмотреть на то, как поднимаются уголки мягких губ, как самую малость открывается вид на ряд ровненьких зубов, пока младший влюблённо смотрит в кофейные глаза напротив. Юнги приподнимает голову Чима за подбородок и смотрит только в эти великолепные медовые глаза, радужка которых больше, чем наполовину, скрыта за глубокой чернотой зрачка. Он с минуту не может оторвать взгляд от такой красоты, но сам Чимин его прерывает, пряча тягучий мед за веками, и подаётся вперёд на пару сантиметров, мягко накрывая губы горячо любимого хена. Юнги улыбается так, чтобы Чимин это чувствовал, а Пак хмурится, как мальчишка, когда не получается прихватить натянутую тонкую кожу губ и с нескрываемым удовольствием оттянуть зубками, чтобы в ответ услышать довольное мычание с нотками хрипотцы. Но Мин всё-таки поддается, позволяя Чимину полностью насладиться ситуацией, потому что знает, как младший обожает целоваться, и в этом деле ему нет равных, даже Юн признает. Чимин по-детски касается тонких красивых губ своими и осторожно цепляет нижнюю зубами, слегка оттягивая. Юнги же прикрывает глаза и не упускает возможности провести кончиком языка по мягким сладким подушечкам, заставляя сорваться с них блаженный вздох. Младший шумно выдыхает, только на секунду разрывая поцелуй, и снова впивается в влажные губы Мина, пытаясь сразу прорваться внутрь проворным язычком, пока Юн нежно водит пальцами по бокам, чувствуя, как скручивается огненной спиралью возбуждение внизу живота. Ощущения горят неоновыми вывесками в сознании. В какой-то момент, когда Пак начинает еле слышно поскуливать сквозь пошлые причмокивания, Юнги хватает парня за бедра и тянет вплотную к себе, не отлипая от пышных губ. Прижимает к груди, гладит ровную спину, спускаясь ладонями к поясу домашних шорт, и не сдерживает самодовольную улыбку, запуская руки под мягкую ткань и обхватывая сочную задницу, потому что это сокровище принадлежит только ему. Чимину такие сжимания и поглаживания совсем кружат голову, и он ведёт подушечками пальцев по груди старшего, намеренно останавливаясь, потирая соски через ткань и замечая, как длинные пальцы сильнее впиваются в упругие мышцы. Парень дышит через раз и наконец стягивает с Юнги футболку, вызывая лёгкую ухмылку на его лице, потому что хену нравится, когда его Чиминни не терпится и он неуклюже перенимает инициативу. - Мне казалось, у нас ещё много фильмов, - низко хрипит Юнги над покрасневшим от желания ушком, специально дразня и смущая возбужденного парня. Чимин недовольно хмурится, когда Мин возвращает руки на талию, и опускает аккуратную ладошку на его пах, поглаживая плоть через тонкую ткань и заставляя старшего на несколько секунд прикрыть глаза. Юнги тихо усмехается и медленно тянет объёмную кофту вверх, шумно выдыхая от вида прекрасного тела своего любимого. Чимин снова спешит, сам помогает выпутать себя из длинных рукавов и опускает ладошки на плечи старшего, облизывая алые губы. Мин думает, что неплохо было бы поставить Чи такой же алый засос, и действует: широко проводит языком по покрытой мурашками шее и на самом основании, над правой ключицей, плотно смыкает горячие губы на молочной коже и с удовольствием втягивает её в рот, насколько это возможно. Штаны Чимина вместе с боксерами поддаются плавным движениям родных рук, как и сам их хозяин. Юнги переходит лёгкими поцелуями от одного плеча к другому, не останавливая свой дразнящий аттракцион, вновь спускается руками на половинки и намеренно проводит ребром ладони между ними, перехватывая губами томный хрип. Мин поглаживает чувствительное место под мошонкой, давит большим пальцем на нежную кожу вокруг сжимающегося колечка мышц, но так и не проникает внутрь, чем злит уже изнывающего парня. Чимин резко прекращает свой забег руками по желанному телу, робко поднимается и ползет по дивану к тумбочке, бесстыдно прогибаясь в пояснице, ведь знает, куда сейчас смотрит его хен. Пак возвращается на своё законное место (то есть на бедра Юнги) уже со смазкой, берет старшего за руку и вкладывает в нее небольшую баночку, закусив полную губу. Мин окунает пальцы в вязкую прохладную жидкость, понимая всё без слов, и осторожно прикасается к расслабленному колечку мышц, одновременно обхватывая хрупкую талию и прижимая своего мальчика к себе. Чимин послушно прогибается в спине, чтобы избежать болезненных ощущений, и старается не сжиматься, когда в него медленно погружается один смазанный палец сразу до последней фаланги. - Хороший мальчик… - шепот в шею и жар по всему телу от чувственных касаний внутри. Чимин мычит с прикрытыми глазами, когда в нем равномерно движутся уже три пальца, и Мин слабо усмехается, когда под его ладонью непроизвольно дёргается ягодичная мышца. Юн умышленно избегает пальцами заветной точки, что явно удивляет и настораживает младшего, потому что хен никогда не оставлял её без внимания во время подготовки. Мин теряет счёт времени, наслаждаясь мягкими сжиманиями внутренних стенок вокруг его пальцев, и прекращает сладкую пытку, только когда собственный член призывно дёргается с каждым низким стоном младшего. Чимин борется со смущением и выгибается ещё сильнее, наваливаясь грудью на Юнги, чтобы стащить с него мешающие штаны с бельем и почувствовать ладошкой горячую плоть, которую через несколько секунд обволакивает приятно пахнущая смазка. Юнги сдавленно стонет, касаясь губами нежной кожи за ушком, и иногда чуть сильнее сжимает накаченные бедра, пока Чимин не глядя массирует пальчиками влажную головку и с придыханием приставляет её к жаждущей внимания дырочке. Они не целуются, а просто дышат друг другом, едва соприкасаясь приоткрытыми губами, в то время как Чимин медленно опускается на твердый член, направляя и придерживая разгоряченную плоть. Пак смотрит в глаза Юнги затуманенным взглядом, пока он заполняет его до самого края, судорожно выдыхает в приоткрытые губы, ловя хриплый стон. Мин же гуляет руками по шикарному телу, прокладывает млечный путь вдоль позвоночника, скользя по чуткой коже короткими ногтями, и смотрит в упор, наблюдая, как за секунду меняется выражение лица Чи: губы раскрыты в немом стоне, щёки налиты румянцем и глаза иногда закрываются от концентрации ощущений. А Чимин вздрагивает, выстанывая, когда головка чётко упирается в простату, и хватается за предплечья, запрокидывая голову, что сразу магнитом притягивает губы Юнги, которые умело выцеловывают каждый сантиметр чувствительной шеи. - Б-боже… - Чим невольно останавливается и шумно дышит, прогибаясь сильнее. Нужно ещё немного времени, чтобы привыкнуть, но Юнги чувствует совсем другое и понимает, что Чимин уже готов, когда толкается на пробу, упираясь рукой в подлокотник, и слышит в ответ несдержанный стон. - П-посто~ой... Голос прерывается. Ещё толчок. Малыш снова сладко стонет, забывая о своем приличии, оставляет все попытки остановить хена, потому что сейчас слишком хорошо, чтобы прекращать, и подыгрывает, начиная активно подниматься и опускаться на его члене. И снова Чимин радует Юнги своим нетерпением. Старший разглядывает стонущего парня, не забывая подаваться бёдрами навстречу, чтобы ещё глубже и ещё лучше, и нападает, сжимая округлые ягодицы и с удовольствием облизывая ореолы сосков. Чимин наконец приспосабливается и мастерски виляет задницей, параллельно скользя мокрым от естественной смазки членом по плоскому животу старшего. Мин недолго наблюдает за нереально соблазнительным Чимином и резко валит его на себя, крепко обхватывая за талию, потому что, когда Юнги начинает двигаться сам, вбиваясь в сводящее с ума тело, младший не может сдержать громких протяжных стонов, которые прорываются сквозь звонкие шлепки, разносящиеся по всей комнате. Чимин вздрагивает каждый раз, когда твердая плоть с силой врезается в железу, и порывается вперёд, неосознанно пытаясь соскочить. Но удовольствие бьёт по вискам, и Пак впивается в бледную кожу пальчиками, чувственно прикусывая губу, пока из него снизу выбивают все остатки рассудка. Перед глазами темнеет. Все тело охватывает мелкой дрожью, когда Юнги начинает двигаться быстрее, буквально взяв контроль в свои руки. Пак хватается за плечи, обнимает за шею, норовя задушить от передозировки чувств, когда его член оказывается зажат между двумя телами, а внутри всё сильнее разгорается пламя. Мин вдруг размыкает замок из рук, заставляя Пака посмотреть в глаза, и втягивает его в огненный, невероятно горячий поцелуй, с нажимом проводя обжигающими ладонями по талии. Несколько мгновений, и Чимин кончает со звонким сладким стоном, когда Юнги резко толкается до самого основания и хрипло стонет, изливаясь глубоко внутри и создавая идеальное двухголосье. Свет давно выключен. Комнату освещают только гирлянды, струящиеся по шторам и обвивающие искусственную ёлку. Два тела, словно сплетённые между собой, не двигаются, оба парня восстанавливают сбитое дыхание и никак не могут надышаться друг другом. Первым подаёт голос Юнги, утыкаясь в пушистую макушку и поглаживая младшего по взмокшей спине: - С рождеством, Чиминни. Стрелка часов уже давно перебежала за двенадцать, а это значит, что наступило рождество и, кажется, Чимину удалось справиться со своей миссией… - С рождеством, хен…