Халява

      — Джингл бэлс, джингл бэлс, джингл ол зе вей! О, вот фан ит из ту райд ин ван-хорс опен слей. Хэй!       Звучавший из дребезжащих динамиков старенькой маршрутки задорный мальчишеский голос постепенно становился всё более и более хриплым, как будто поющий тоже застудил горло на морозе. Михаил своё вчера сдуру застудил, да так, что теперь и говорить толком не мог. Хрипел, как алкоголик со стажем с самого жестокого похмелья. А всё почему? Потому что не надо быть таким наивным и верить в полушутливые байки соседей по общаге.       Не все рассказанные ими истории Михаилу доверие внушали. Мало ли что люди болтают, тем более падкие на всякие розыгрыши студенты. Но одна из них очумевшего от учёбы студента сильно зацепила. Существовал, оказывается, у студенческой братии годами проверенный обряд для привлечения на свою сторону капризной госпожи Удачи. Ничего сверхъестественного для этого делать не требовалось, сущие пустяки, как утверждал рассказчик. Если ровно в полночь в форточку зачёткой помахать да покричать: «Халява, приди!», то любой экзамен или зачёт без проблем сдашь. Так почему бы и не попробовать Удачу приманить?       Михаил и зачёткой тряс до одурения, и орал со всей мочи так, что из окон соседнего дома его даже несколько раз послали в совсем уж неприличном направлении. Вот в итоге и докричался. Вместо красивого баритона, которым Михаил всегда так гордился, только жалкий сип выходит. Наверное, он что-то не так делал, раз не единожды проверенный несколькими поколениями студентов обряд именно у него не сработал. Не в ту сторону зачёткой размахивал или не в той тональности кричал. А может, про халяву соседи просто пошутили, а Михаил, как дурак, повёлся и поверил.       Да кто угодно, оказавшись на месте Михаила, не только поверил бы — за любую соломинку ухватился. Ибо сдать зачёт у Александра Николаевича Кириллова, преподавателя истории, с первого раза было практически невозможно. Да что там с первого! Со второго и даже третьего раза и то далеко не всем удавалось получить столь вожделенный зачёт. Что уж говорить о Михаиле, у которого с этой проклятой историей ещё со школы были сложные отношения. Он её откровенно не любил, она платила ему тем же.       Не шла история у Михаила, хоть тресни. Сколько бы он не заучивал даты, они моментально вылетали у него из головы. А Александр Николаевич как раз даты в первую очередь и спрашивал. «Стыдно, молодой человек, не знать историю своего народа», — неоднократно пытался преподаватель достучаться до нерадивого студента, в очередной раз перепутавшего год отмены крепостного права с годом Ледового побоища. Михаилу и было стыдно. Ещё как! Но ответы его от этого более содержательными и точными не становились.       Списать же или получить «помощь друга» во время зачёта у профессора Кириллова было совсем уже из разряда фантастики. О его строгости и злопамятности по универу какие только байки не ходили. Стоило Александру Николаевичу лишь только заподозрить кого в нечестности — выгонит взашей не только обладателя шпаргалок, но и всех присутствующих, да и зачёт прекратит принимать вообще. А пересдачу назначит, когда ему в голову взбредёт.       Вот в прошлом году, говорят, тридцать первого декабря до двенадцати ночи весь курс в аудитории продержал, а зачёт так никому и не поставил. Поздравил всех с Новым годом и пригласил прийти на пересдачу ещё раз после праздника. И пришли ведь как миленькие. Ибо никто и ничто не смогло переубедить Кириллова в правильности принятого решения: ни преследовавшие его неотступно толпы едва ли не рыдающих студентов, ни вмешательство декана с ректором. Сказал, что после праздников, — значит, после праздников. И точка.       Выйдя из маршрутки на остановке «Университет», Михаил рассеянно глянул на огромный термометр, красовавшийся на стене ближайшего здания. Температурный столбик уверено и неотвратимо опускался вниз. А настроение у окружающих, к большому удивлению Михаила, неудержимо стремилось вверх. Счастливые улыбки и звонкий смех были тому подтверждением. Странная какая-то закономерность. Чем мороз сильнее, тем лучше у окружающих настроение?       Да нет, вряд ли. Мороз под сорок в конце декабря для Сибири явление вполне привычное. А столь явная и неприкрытая радость — совсем необычное. Или всё дело в приближающемся празднике? Ведь Новый год чувствовался буквально во всём: в ярко разукрашенных витринах магазинов, в которых, даже несмотря на столь ранний час, толпились кучи народа; в сияющих гирляндах, тянувшихся вдоль проспекта от дома к дому; в мигающих тут и там неоновых Дед Морозах, Снегурках, ёлках и прочих ставших давно привычными атрибутах наступающего праздника.       Настроение было праздничным у всех, кроме Михаила Варягина. И неудивительно. Не им же через пару часов этот злополучный зачёт по истории сдавать! А шансы Михаила на успешную сдачу практически равны нулю. Мало того, что с этим самым предметом у него сплошные сложности, так ещё он и охрип совершенно. Теперь даже те жалкие крохи, что Михаил успел выучить до призыва Халявы, и то рассказать вразумительно не сможет.       А преподаватель ещё, как назло, человек нетерпеливый, мямлей на дух не переносит и всегда им кучу дополнительных вопросов задаёт. Да и внезапная «немота» Михаила вряд ли добавит ему в глазах Кириллова понимания и сострадания. Скорее всего, профессор решит, что нерадивый студент просто притворяется и пытается сыграть на жалости к себе «болезному». И не докажешь же, что Михаил действительно говорить нормально не может. По собственной глупости.       Погружённый в тягостные раздумья о жизненной несправедливости, Михаил, не обращая внимание на весёлые приветствия встречных, медленно брёл сначала к университету, а потом и к аудитории. И едва-едва успел на пару. Только он занял своё привычное место на третьей парте у окна, как в аудиторию стремительной походкой вошёл Кириллов. Профессор поздоровался жизнерадостно со студентами, кивнул благосклонно в ответ на нестройный хор голосов, откликнувшихся на его приветствие. Дождавшись тишины, Кириллов стал рассказывать о правилах приёма предстоящего зачёта. Потом неожиданно для всех объявил:       — У меня для вас есть ещё две новости. Хорошая и очень хорошая. С какой начать?       — Лучше с хорошей, — нетерпеливо выкрикнул кто-то с заднего ряда.       — Пересдача для не сдавших сегодня зачёт официально уже назначена. На Рождество.       Аудитория обречённо вздохнула. Значит, завалы однозначно будут. Сегодня последний семинар перед зачётом, а зачёт назначен на одиннадцать часов. Вряд ли они успеют все сложные вопросы разобрать да всё пройденное за семестр в течение нескольких часов повторить. От сессии до сессии живут студенты весело, а сессия подкралась незаметно.       — Ну-ну. Ничего страшного! — попытался приободрить расстроенных студентов профессор. — Тем более что вторая новость просто чудесная. У вас появилась реальная возможность получить зачёт автоматом. Желающие есть?       Лес рук тут же взметнулся вверх, как будто вся группа была одним слаженным механизмом. Вся, кроме Михаила. Он был единственным, кто не успел среагировать на столь заманчивое предложение профессора. Погружённый в свои тягостные раздумья о скором позорном завале, Михаил настолько абстрагировался от происходящего в аудитории, что услышал из всей речи преподаватель лишь два последних слова. Два волшебных слова: «Зачёт автоматом».       Но среагировать так же молниеносно, как его одногруппники, он попросту не успел. Раздосадованный на свою медлительность, Михаил снова погрузился в тяжкие раздумья, пытаясь найти выход из казалось бы патовой ситуации и придумать как же всё-таки ему сдать зачёт.       — А что для этого нужно сделать? — поинтересовалась девушка, сидящая перед Михаилом.       — Ничего особенного. Просто пригласить моего сына в новогоднюю ночь на свидание. Если сын останется свиданием полностью доволен — автомат счастливчику обеспечен. Так кто желает зачёт автоматом?       Присутствующие девушки неуверенно переглядывались между собой. У каждой из них именно на новогоднюю ночь уже были грандиозные планы, и отказываться от них ради какого-то там зачёта, пусть и очень важного, никому не хотелось. Зачёт — явление проходящее, а устроенная личная жизнь — это, возможно, что и навсегда. Вот если бы на свидание с сыном препода можно было сходить в любой другой день, то можно было бы и попытать счастья. А так овчинка выделки не стоит. Поэтому аудитория скорбно молчала.        — Неужели никто из вас не хочет попытаться получить автомат по истории? — наигранно удивился Кириллов.       Рука Михаила начала планомерное движение вверх едва ли не раньше, чем преподаватель закончил говорить. Он даже не слушал, какие условия выдвигает Кириллов. Волшебные слова «зачёт автоматом» продолжали крутиться в его голове, не оставляя места чему-то ещё. Да и что тут раздумывать? Михаил сейчас на всё был готов ради зачёта. Ну, почти на всё. На убийство он бы точно не согласился. Или нет?       Увидев, что желающий получить зачёт автоматом всё же есть, причём попытаться заработать зачёт таким нетрадиционным способом вызвался парень, Александр Николаевич усмехнулся:       — Ну что ж, Варягин, уважаю за смелость и целеустремлённость. Мой сын подойдёт ко второй паре, тогда и познакомитесь.       Михаил растерянно оглянулся на хихикающих одногруппников. И на что он только что подписался? Прослушал же абсолютно всё! При чём здесь какой-то неведомый ему сын препода, и почему девушки так внезапно оживились? Надо будет на перемене у кого-нибудь узнать, что же такое важное Михаил пропустил.