Белый медведь

      «Меня зовут Виктория!»              Это первая мысль, которая пронеслась у неё в голове, едва она открыла глаза. Эта мысль была отчётливой и ясной, она прочно засела у неё в мозгу, словно её вырезали ножом на коре дерева.              «Меня зовут Виктория!» - снова, железобетонно, пронеслось у неё в голове. В этом она была уверена, как ни в чём другом.              Открыв глаза, она подняла голову и посмотрела, прямо перед собой. Судя по всему, она находилась в какой-то жилой комнате. Сориентировавшись, она поняла, что сидит на деревянном стуле, с высокой спинкой и подлокотниками. Откуда-то раздавался резкий и неприятный звук, который, кажется и разбудил её. Это единственное, что она успела понять. Как только она оторвалась от спинки стула и выпрямилась, она закричала что есть мочи, нечеловеческим воплем. Её голову пронзила адская головная боль, словно кто-то вставил в её череп гвоздь и принялся его забивать кувалдой. От боли, у Виктории всё потемнело в глазах, она схватила голову руками и согнулась пополам. Боль была такой сильной, что у Виктории из сознания исчезло всё, ей хотелось только одного, срубить себе голову, чтобы прекратить это.              Сколько Виктория просидела в такой позе, громко крича, она не знала, но боль прекратилась в один момент, так, же внезапно, как и появилась. Некоторое время Виктория продолжала сидеть, не двигаясь, лишь тяжело дыша. Наконец, она снова выпрямилась и, протерев глаза, принялась осматривать место, в котором она была. Она ещё раз убедилась, что находится в комнате, причём на втором этаже жилого дома, поскольку, справа от неё находилась лестница, ведущая вниз. В самой комнате, явно, что-то произошло, кругом всё было разбросано, раскидано и перевёрнуто. Рядом с ней лежала на боку детская кроватка; на большом круглом ковре были разбросаны различные игрушки, вперемешку с постельным бельём; прямо напротив неё было большое окно, из которого в комнату проникал дневной свет, а возле окна стоял дубовый комод; находившиеся на нём предметы также были сломаны и разбросаны.              «Где я?» - прозвучало в голове у Виктории. Она попыталась вспомнить, но с ужасом обнаружила, что не знает. Она встала со стула, но тут, же пожалела об этом. Она встала слишком резко, из-за перепада давлений у неё закружилась голова, а в глазах всё начало размываться. Виктории пришлось схватиться рукой за подлокотник стула, чтобы не упасть. Несколько секунд, она просто стояла, тяжело отдыхиваясь. Наконец, дождавшись, когда голова перестанет кружиться, и она снова сможет нормально всё видеть, Виктория сделала шаг вглубь комнаты.              Она снова попыталась вспомнить, где она и что вообще происходит. Для этого она принялась массировать свои лобные доли, опустила голову, она закрыла глаза и так усердно пыталась вспомнить, что ощутила как головная боль, вновь возвращается только на этот раз от слишком активной работы мозга. Впрочем, все её старания были бесполезны, сколько Виктория не тужилась, не стонала сквозь зубы, она ничего не помнила. Словно её воспоминания были длинной лентой, которую посередине перерезали ножом. От этого факта, Виктории стало страшно, у неё на лице появилось выражение ужаса.              Не сумев вспомнить, где она, Виктория попыталась вспомнить, кто же она. Но это было также безрезультатно, как она не пыталась напрячь память и извлечь изнутри собственные воспоминания, которые, казалось, были совсем рядом, у неё ничего не получалось. За исключением того, что её зовут Виктория, она больше ничего не помнила: какая у неё фамилия, сколько ей лет, откуда она родом, есть ли у неё родные и близкие и наконец, что она здесь делает. Всё это у неё как будто стёрли ластиком, оставив абсолютно белый лист.              В этот момент Виктория вспомнила про резкий звук, который она услышала, как только проснулась. Искать его источник долго не пришлось. В левом углу комнаты находился маленький телевизор. Он был включён, но на экране вместо телевизионной программы, на чёрном фоне транслировался какой-то серый знак. Визуально он напоминал прямоугольную арку, только сверху, к ней, был добавлен небольшой прямоугольник, будто нарост. Из телевизора и раздавался этот громкий и мерзкий звук, напоминающий гудящий кинескоп только во много раз громче и пронзительнее. Звук был такой резкий, что казалось, что он сверлит мозг прямо через уши. От резкости, Виктория закрыла ладонями уши, затем подошла к телевизору и нажала на нём большую кнопку. Телевизор выключился, знак исчез, звук прекратился, Виктория опустила руки.              Она продолжила осматриваться. В доме было совершенно тихо. Забытые воспоминания так и не вернулись, и Виктория продолжала в беспамятстве бродить по комнате. С каждым мгновением ей становилось всё страшнее, она попыталась позвать кого-нибудь.              - Эй! – громко крикнула Виктория.–Кто-нибудь есть здесь?              Но в ответ ей была только мёртвая тишина. Виктория снова попыталась позвать на помощь.              - Пожалуйста, - отчаянно кричала Виктория. – Кто-нибудь, помогите мне!              Но ей по-прежнему никто не отвечал. Виктория подбежала к окну и посмотрела на улицу. От увиденного она потеряла дар речи. Как она и подозревала, она находилась в обычном жилом доме, прямо напротив неё стоял ещё один такой же дом, который был отделён белым забором и аккуратно подстриженным, зелёным газоном. На газоне стояло четверо людей. Двое мужчин и две женщины, одетые по погоде в джинсы и лёгкие куртки, стояли прямо у Виктории на виду. Виктория так обрадовалась, что не сразу вернула себе способность говорить.              - Эй! – снова закричала Виктория, колотя кулаками по стеклу. – Помогите! Пожалуйста, помогите! Что происходит?!              Но люди никак не реагировали. Только сейчас Виктория заметила в них странность. Все четверо были вооружены мобильными телефонами, которые они держали прямо перед собой, камерами в сторону Виктории, как будто они снимали её. Виктория совершенно не понимала, что происходит. Эти люди не могут не видеть, как она стучится, почему они не реагируют. И что они делают в таком случае? Столько вопросов и ни на один не было ответа. Одно она понимала, ей надо бежать отсюда и присоединиться к этим людям.              Виктория развернулась вправо и тут она заметила перед собой шкаф для одежды, на двери которого висело зеркало в полный рост. Увидев зеркало, Виктория поняла, что вместе со всем остальным она не знает, как она выглядит, какая у неё внешность. Из зеркала на неё смотрела молодая чернокожая женщина, которой на вид можно было дать двадцать-семь или тридцать лет. Одета она была в светлые, лёгкие штаны и такую же светлую толстовку с капюшоном, застёгнутую на молнию. Распахнув толстовку, Виктория увидела, что под ней, у неё обычная футболка. На ногах у неё были потрёпанные кроссовки. Глядя в отражение, Виктория заметила, что её запястья обмотаны бинтами. Она посмотрела на них, по какой причине её руки обмотаны, она также не знала. Она попыталась сорвать правой рукой бинт с левого запястья, сделать это было не так-то просто, бинт был затянут очень туго. Наконец Виктории удалось это сделать, она увидела, что у неё на запястье длинные шрамы, будто по ним скальпелем проводили. Шрамы не болели и выглядели давно зажившими. По этой причине Виктория забыла про них и продолжила смотреть в зеркало, её остальной внешний вид оставлял желать лучшего: её тёмные волосы, которые, по всей видимости, раньше укладывались в причёску каре, теперь спутанные и сальные торчали во все стороны; под глазами у неё были огромные мешки, как будто она не спала, как минимум несколько дней; а вся кожа на лице была опухшей и дряблой.              «Да, что же произошло, чёрт возьми?!» - в очередной раз задавала безответный вопрос сама себе Виктория. Невозможность что-либо вспомнить, странные люди на улице, таинственный знак в телевизоре, порезы у неё на запястьях, всё это наводило на Викторию панику, она чувствовала, что вот-вот упадёт на пол и закричит от отчаяния.              Чтобы этого не допустить, Виктория отошла от зеркала и быстрым шагом направилась в сторону лестницы. Спустившись на первый этаж, она обнаружила, что он не сильно отличается от второго. Здесь была просторная гостиная с диваном в центре, комодами у стены, к гостиной была пристроена небольшая кухня. Здесь также как и на втором, всё было разбросано и раскидано в стороны, словно кто-то здесь что-то искал и искал очень тщательно, или как будто здесь пробежало стадо слонов.              Очутившись внизу, Виктория вновь услышала знакомый резкий шум. Его источник был тот же. Напротив дивана стоял большой плазменный телевизор, на экране которого, был уже знакомый знак и именно из него раздавался этот мерзкий, словно гудящий кинескоп звук. Виктория снова закрыла ладонями уши и быстро подбежала к телевизору, чтобы выключить его, но кнопки на плазменном телевизоре не было, сколько Виктория её не искала. Тогда она подошла сзади и выдернула из розетки чёрный шнур. Телевизор тут же потух, а знак и звук исчезли.              Одна вещь Виктории показалось странной. Знак! Когда она увидела его в первый раз, наверху, она не обратила на него должного внимания. Но увидев во второй и сумев разглядеть его, на неё нахлынуло какое-то странное чувство дежавю. Словно этот знак был ей знаком, словно она уже где-то видела его. Но где? Так и застыв на месте, с проводом в правой руке, Виктория пыталась настойчиво вытащить из своей парализованной памяти, откуда она узнаёт этот знак. Но сколько она не сжимала зубы и глаза, она не могла, её память была словно жёсткий диск компьютера, с которого всё удалили и оставили пустым. Ни одного воспоминания, ни одной вспышки, ничего вплоть до пробуждения на стуле.              Виктория откинула провод и стала искать входную дверь, чтобы попасть на улицу, но внезапно она увидела, что возле раковины на кухне, стоит пустой стеклянный стакан. Только увидев его, Виктория внезапно поняла, что ужасно хочет пить. С самого пробуждения у неё в горле было так сухо, словно там была песчаная пустыня. Забыв обо всём на свете, Виктория стремглав ринулась по направлению к стакану. В мгновение ока, одной рукой она схватила стакан, а второй потянула наверх ручку крана из которого, к её счастью, полилась холодная вода. Мгновенно Виктория наполнила стакан, до краёв, водой, а затем поднесла ко рту и также мгновенно, осушила, испустив вздох облегчения. Одной порции ей показалось мало, поэтому она снова наполнила стакан и снова осушила его. Повторив эту процедуру пару тройку раз, она почувствовала, что ей лучше, сухость отступила.              Напившись, Виктория оглянулась и продолжила осматривать комнату. Её внимание привлекла фотография, которая стояла в рамке на комоде. Виктория направилась к ней. От увиденного она второй раз, открыла рот от удивления и потеряла дар речи. На фотографии была изображена она. Такой вывод она сделала, потому что женщина с фотографии чертами лица напоминала женщину из отражения, сама Виктория не могла поручиться, что помнит, как она выглядит. На фотографии она выглядела значительно лучше: её тёмные волосы, были аккуратно причёсаны и сложены в пышную причёску афро; лицо было украшено красивой косметикой и большой и милой улыбкой, на ней было одето яркой коктейльное платье.              На фотографии она была не одна. Обеими руками она обнимала за плечи симпатичного чернокожего мужчину. На нём была белая рубашка, но даже сквозь неё, Виктория различила мускулистый торс. В отличи от Виктории, мужчина был более серьёзен, на его лице улыбки не было, наоборот взгляд был сосредоточенным и каким-то настороженным. Этого мужчину Виктория на фотографии обнимала, опиралась на него как на опору, словно он её…              «Муж!» - с удивлением, подумала Виктория. Она не вспомнила его. Посмотрев на свою левую руку, Виктория не нашла там обручального кольца. Но логический вывод мог быть только такой. Она обнимает этого мужчину, любя, за плечи и улыбается. Значит, это может быть только её жених или муж.              Но это было не всё, в уголок рамки была вставлена ещё одна маленькая фотография. Это была фотография маленькой чернокожей девочки. Девочка была очень красивая и чертами лица напоминала Викторию. На вид ей было лет шесть или семь; у неё была такая же широкая, от уха до уха, улыбка; на голове у неё были два небольших хвостика, заплетённых в разноцветные бантики; одета она была, судя по всему, в школьную форму, потому что на ней была тёмно-серая юбка поверх таких же тёмных колготок, а сверху тёмненький пиджак, поверх белой рубашки и галстука.              Увидев девочку, Виктория испытала какую-то смесь чувств, это было: нежность, удивление, материнская любовь, беспокойство и страх. Её дочка! Вот о чём подумала Виктория. Это опять же был логический вывод, а не результат воспоминаний. Девочка похожа на саму Викторию, её фотография рядом с фотографией её и её мужа, в одной рамке. «О чём это ещё может говорить?» - думала женщина. Это её дочка. Её маленькая, красивая, беззащитная девочка, которой угрожает опасность.              От осознания, что у неё есть семья, есть дочка, которая, она очень хочет, чтобы была её дочкой, на лице у Виктории навернулись слёзы. «Где они сейчас? Где её девочка? Что с ней произошло? Почему она не с ней?» - все эти вопросы сменялись у Виктории в голове, со скоростью калейдоскопа, но не на один у неё не было даже приблизительного ответа. Её голова была по-прежнему пуста на воспоминания, она ничего, абсолютно не помнила. Даже о том, что у неё есть семья, она только узнала из фотографий.              Некоторое время Виктория проливала слёзы от жуткого осознания своей безнадёжности. Затем, она подняла голову, вытащила фотографию её дочки из рамки, поднесла к губам и поцеловала, после чего засунула её в карман своих штанов. Она обязательно её найдёт, она спасёт её, от чего бы то ни было. Одно она знала точно, в этом доме, ответов на вопросы ей не найти, а значит надо выбираться отсюда.              Отойдя от комода, Виктория направилась к входной двери. Больше всего она боялась, что дверь будет заперта и придётся выламывать окно. Но когда она повернула ручку двери, к её удивлению, дверь спокойно открылась, и в дом проник уличный, освежающий холодок.              Виктория уже хотела выйти на улицу, как вдруг заметила, висящий на двери календарь. Только сейчас она поняла, что не знает, даже, какой сегодня день и год. Если верить календарю, сейчас было восемнадцатое октября. Виктория поняла это, потому что цифра «18» была обведена в красный кружок, а предыдущие семнадцать чисел месяца были перечёркнуты. «Что же произошло восемнадцать дней назад?» - с тревогой, подумала Виктория, - «И кто перечеркнул эти цифры в календаре?».              На этот вопрос, как и на предыдущие, ответа не было. Было лишь усилившееся чувство страха. Виктория уже не сомневалась, что произошло что-то плохое, что связанное с тем знаком из телевизора и из-за этого пострадала её дочь. Она должна найти её.              Виктория распахнула дверь, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, после чего вышла из дома на улицу, оставив дверь открытой.