Врата: Там сражается Советская Армия.

Машины мчались по разбитой дороге уже несколько часов. На пути изредка встречались небольшие деревеньки, да редкие путники, шарахавшиеся в сторону и снимавшие головные уборы. Никаких признаков своих или чужих, только дорога в неизвестность. По обеим сторонам дороги простирались сосновые рощи, да изрезанные речушками поля. Пейзажи были весьма живописными, хотя и не очень информативными. Даже не верилось, что с борта грузовичка Dodge M37 открывается вид на совершенно другой мир. Рядовой Бен Грин, второй номер пулемёта, не отрываясь, смотрел в одну точку так, что не видел ни своей машины, ни машины, едущей позади, из-за чего создавалось ощущение того, что он совсем один несётся благодаря неизвестной силе. О предстоящем думать совершенно не хотелось, ведь наш герой не мечтал о славе и наградах. Ему хотелось просто прожить спокойную и размеренную жизнь. Он был несказанно рад, когда его определили служить в Европу, а не во Вьетнам, из которого не все возвращались живыми. В Нидерландах, где стоял их полк, было как раз спокойно. К армейским будням и рутинному дрючелову Бен привык, ожидая скорого возвращения в родной Сиэтл, где планировал найти хоть какую-нибудь невесту и завести бизнесок. Но в одночасье эти надежды отложились на неопределенный срок, когда сперва объявили внеплановые учения, а затем перебросили в Данию, где сам генерал Мак Роджерс торжественно объявил: «Парни! Сейте разумное, доброе, вечное! Там, за Вратами города, в них - вино и бабы! Три дня гуляем!» И началось. Бесчисленные полчища техники НАТО покатили внутрь бетонной конструкции, исчезая в непонятном мареве. Также и их машина вместе с остальными оказалась внутри. Тогда им сказали, что Советский Союз держит в регионе немного сил и что объединенные силы Североатлантического Блока быстро советов выгонят, освободят томящихся в лагерях ГУЛАГА раскулаченных «просто трудолюбивых фермеров» и «либеральных интеллигентов», которые, как сообщала официальная пропаганда, «жутко страдают», установят в Кестерии власть «эффективных собственников» дабы рыночек порешал, и настанет там капитализм, счастье и зашибись, разумеется. А по сему, солдатам обещали короткую кампанию и что всех скоро вернут, да ещё и с триумфом. Офицеры постарше, многие из которых прошли войну в Корее, отнеслись к данному заявлению скептически. Бен сам слышал, как ворчал полковник в разговоре с сослуживцами: «В Корее нам тоже обещали «К Рождеству - домой», а мы на Рождество получили пол окопа обмороженных! Чего эти политиканы себе думают, русские так просто не уйдут!» -А мне в сорок первом обещали личное поместье в Крыму. - Соглашался их немецкий коллега. - Только получил я десять лет лесоповала! Но вот его соратники, казалось, совершенно не озабочены грядущей, точнее, уже начавшейся войной. Ведь за любым кустарником могли притаиться русские с автоматами Калашникова, а сослуживцы Бена веселились, бурно обсуждая сложившуюся ситуацию, грядущие подвиги и «светлое капиталистическое будущее» Особого Региона. -И вот тогда надо будет всё отнять и поделить, конечно, между эффективными предпринимателями! И свободные выборы из двух и более кандидатов! — Задвигал стрелок Том Канински. -Точно! Два кандидата как раз есть - это Зорзал и Диабо! - Соглашался пулемётчик Генри Уильямс, напарник Бена. — Можно и систему сделать как у нас, а то у комми этих всего одна партия! -Нет выбора у них, у русских! А у нас - хочешь - за демократов голосуй, хочешь - за республиканцев! Целых две партии! Свобода же! -Вот-вот! Широта выбора! Поэтому у нас, американцев, широкий кругозор и свободное мышление! - Подтвердил Генри. - Мы их быстро победим! -Это будет несложно, ведь они воюют с одной винтовкой на троих! - Заметил эрудированный Канински. - А чтобы не разбегались, в спину им стреляет заградотр’яд из агентов «Кей Джи Би»! А за ним ещё один стоит, чтобы заградотр’яд сам не разбежался, а за ним… Ну и так далее! -Какой ужас… - Произнёс Генри. -А ещё, для придания храбрости, русские постоянно пьют водку! -Я слышал, что они её постоянно пьют! - Подтвердил пулемётчик. - Я даже в комиксах это видел! Прямо вёдрами и пьют! -Но вот ни в каких комиксах тебе не покажут, как большевики обобществляют всех женщин! - Сказал Том. -Это как? - Оживилась половина грузовика. -А так! Берут и обобществляют! По-всякому. -Что же это, всех эльфиек уже... -Наверное, уже всех! Всех остроухих цыпочек заключили в ГУЛАГ и обобществили. Но нам, надеюсь, какая-нибудь эльфийская красотка достанется! - Сказал Том и обратился к Бену. -А ты, Бенни, чего в стороне? Разве, не хочешь освободить себе эльфийку от большевистских комиссаров? -Да мне бы сейчас любую... Да грёбаное дерьмо... Меня больше волнует, что будет, если русские нас подкараулят в засаде. Если я в плен попаду... -Если ты попадешь в плен к русским, то они возьмут твою винтовку и засунут тебе в задницу, рядовой! - Подал голос их командир, уоррент-офицер Коркинс, ветеран Вьетнама, до этого сохранявший молчание. - А если им нужно будет что-то от тебя узнать, то они будут её там проворачивать, пока всё не скажешь! -Сэр... -Поэтому никогда не попадай в плен, сынок! - Поучительно произнёс офицер, поежившись и потирая рукой кольнувшую старую вьетнамскую рану пониже спины. Особенно после этих слов занервничал пулемётчик Уильямс. -Ох, Бенни, я с M60 буду в полном дерьме, если попадусь! Вот командир, похоже, подготовился! У M3 ствол без поршня и даже мушка на ствольной коробке! -Да хватит... И хорошо, что наш гранатомётчик в соседней машине и этого не слышал. -Так, разговорчики... - Прикрикнул командир, завидя приближающийся M151 MUTT, возвращавшийся из разведки. Автомобили остановились и Коркинс вылез толковать с разведчиками. Вернувшись, он объявил: "Так, парни! Русские рядом! В одной миле отсюда деревня, в ней с полдюжины "Чарли". Сейчас все проверяем пушки, возвращаемся на борт, доезжаем и высаживаемся рядом с деревней. Бена аж передёрнуло изнутри. Знакомыми движениями он проверил снаряжение и винтовку, после чего загрузился в кузов. Вот он, первый бой. Меньше всего на свете хотелось ему стрелять, а ведь он - второй номер пулемёта, который будет подавать ленты в ненадёжный "свин", как окрестили M60 американские военные. Он ведь при пулемёте не только лёгкая мишень, но и мишень приоритетная для противника, вместе с напарником ясное дело. В полнейшем безмолвии доехали они до места развёртывания, быстро выгрузились из машин. Бен двинулся за Генри, волоча с собой тяжёлые ленты и запасные стволы. Из кустарника открывался хороший обзор на деревеньку и на нескольких солдат, расположившихся на площади. Впервые Бен увидел русских. Это были вовсе не бородатые алкаши в ушанках, какими их рисовали на плакатах и комиксах. Напротив, это были подтянутые и ухоженные люди в красивой форме и зелёных касках. И все рассказы про одну винтовку на троих также не оказались правдой - у всех бойцов были автоматы Калашникова. Сами они вели себя вполне естественно, как подобает обычным людям. Следов изъятия зерна и организации того, что пропаганда называла неизвестным русским словом "holodomor" не было, ровно как и намёков на обобществления женщин. Никаких комиссаров в пыльных кожанках также не наблюдалось. Среди них, как говорили, были кошкодевушки необыкновенной красоты. Да, официальные СМИ в странах НАТО пускай и рисовали их страшными зверолюдами, но поглазеть всё равно хотелось. Русские стояли себе спокойно, пока один из них не посмотрел в сторону засады. Он что-то крикнул, и остальные вскинули свои автоматы. Защёлкали затворы, а Коркинс заорал: "Огонь!" Пулемёт Генри ударил очередью, а лента заструилась по руке Бена. Грохот стрельбы ещё долго отдавался в ушах, когда всё стихло. Русские попрятались за деревенскими домами, ответной стрельбы не последовало. Затем послышались звуки бегущих ног, лязг оружия, крики, матюки и снова тишина. А потом со стороны крайнего дома показались советские солдаты с АК и РПК. Они дали три короткие очереди и скрылись за постройкой. -Они убили Кенни! - Заорал Том. Да, одному уже не повезло. Солдат, который жил в одной казарме, ел за одним столом с Беном, теперь мёртв. И кто знает, скольких ещё настигнет русская пуля... -Огонь! Не прекращайте огонь! - Орал Коркинс. Пулемёт застучал по мазанкам, в надежде зацепить хоть кого-нибудь. В какой-то момент оружие неожиданно заглохло. -Вот дерьмо! - Выругался Генри. -Что у вас?! -Сэр, пулемёт заклинило, сэр! - Ответил Бен. -Дерьмо! А ну быстро, вы, два куска говна, перебрать! -Сэр, есть, сэр! - Ответил Генри и оба сняли крышку со ствольной коробки. На стрельбах они делали это много раз, тем более, M60 постоянно заклинивало и в мирное время. А теперь, в боевой обстановке, когда советские солдаты подключили пулемёт ПК, становилось совсем невыносимо, руки дрожали и детали не попадали в пазы. Чудом пулемёт собрался и застрочил опять, отчаянно плюясь гильзами. А потом всё стихло. Обе стороны прекратили пальбу и примерно минуты с две молчали. Потом один из соратников Бена крикнул: "Рус, стафайся! Руки верх, рус сольдат!" -Слышь, ты! - Раздалось со стороны деревни на ломаном английском. - Хватит кукарекать, пидорас фашистский, я тебе сейчас глаз на жопу натяну! С позиции пукнул M79. Его снаряд шлёпнулся и разорвался посреди деревни. Ответом были ругань и несколько пулемётных очередей. Затем среди кустов на противоположной стороне населённого пункта зашевелилось что-то большое. Бен не сразу понял, с чем они имеют дело, а когда понял, советский БТР уже явил себя. Похожий на хищного зверя, он водил округлой башней, оскалившись грозными пулемётами. -У них бронемашина! - Заорал кто-то, но командир осадил его. -Тихо! АТ-выстрел на 11! Живо, чёрт! Поднялся гранатомётчик, развернув своё оружие в сторону БТРа, рыскавшего прицелом по кустам. Затем боевая машина принялась поливать позицию из ПКТ. Кого-то срезало насмерть, кто-то закричал раненый. Гранатомётчик не выдержал и пальнул, вместо того, чтобы нормально прицелиться. Яркая вспышка пролетела от кустов до деревни, врезавшись в сарай и рассыпавшись взрывом. Вместо того, чтобы быстро сменить позицию, гранатомётчик стал перезаряжаться, а бронетранспортёр стал бить из обоих пулемётов, по обнаруженной позиции, стремясь нейтрализовать угрозу раз и навсегда. Крупным калибром гранатомётчика буквально порвало на части. Вокруг падали убитые и раненые, рядом с Беном просвистело несколько пуль, взметнулось несколько фонтанчиков земли. Ему показалось, что он уже обделался, хотя точно понять не мог. Мысли в голове перепутались и только приказ офицера срочно отступать к машинам заставил его и Генри сорваться и побежать обратно, прихватив пулемёт. Отступление превратилось в бегство. Сзади хлестали "Калаши", яростно рычал бронетранспортёр. -Стоять! - Заорал Коркинс. - Пулемёт на 10, задержим врага! Быстро! Генри лёг на землю, нажал на спуск и пулемёт заколотил в кустарник, откуда раздались матюки и команда, по-видимому, означавшая "залечь". Послышался предательский щелчок и пулемёт заглох. Со стороны советских солдат раздалось: "Эй ты, щас мы тебя поймаем и запихнём тебе твой пулемёт..." Генри от этого совсем перепугался и побежал, куда глаза глядят, оставив командира, пытавшегося отстреливаться из M3. Бен бросился за напарником и нагнал его, крича на ходу: "Бросай пулемёт! Бросай, бесполезно..." Но Генри вцепился в своё неработающее оружие мёртвой хваткой. За спиной во всю слышались звуки погони и когда Бен обернулся, то увидел советский военных, которые бежали за ним по пятам и орали: "Стоять, морды буржуйские! Руки вверх!" Бен выстрелил из винтовки пару раз наугад, после чего бросил её, уже не соображая, что делает. Он видел, как на Генри накинулись сразу двое и припустил быстрее прежнего, не разбирая дороги. Но и его настиг удар приклада в спину, от которого он повалился на землю, перекувырнувшись несколько раз. Когда Бен поднял глаза, прямо на него смотрел чёрный глазок автоматного дула. Советский солдат, обычный мужичок, чем-то, возможно, похожий и на него самого, убрал оружие и схватил Бена за ворот гимнастёрки. Солдат смотрел на него, а Бен ничего не ощущал, для него, казалось, остановилось время, лишь эти глаза, смотрящие на него в упор, и страх, страх неотвратимого. Он мысленно прощался с мирной жизнью, с несуществующей невестой и неосуществившимся бизнесом, при этом, он даже не мог вспомнить лица друзей, когда советский военный разжал руку и Бен ясно почувствовал мягкую землю своей спиной. -Уходи. - Сказал русский. - Уходи отсюда и не попадайся мне на глаза! Пошёл! Бен несколько секунд не двигался, а затем вскочил и рванул от него, как ошпаренный. Позади послышался истошный вопль Генри. -Пустите, не надо! Я больше не буду на вас нападать! - По видимому, советские солдаты претворяли свою угрозу, но думать об этом бегущий Бен уже не мог... Коркинса приволокли за шиворот в деревню. Как выяснилось, он имел несчастье нарваться на полувзвод элитной советской мотопехоты, да ещё и с БТРом. Он судорожно озирался по сторонам, осознавая, что попал. -Гражданин Коркинс... - Раздался знакомый до боли (В прямом смысле этого слова.) женский голос. Комиссар - кошкодевушка смотрела прямо на него сверху вниз. - Перевооружился на M3? Да, я смотрю, ты подготовился к повторному попаданию в плен. Ну да ничего. То, что M3 - это не твоя прошлая M14, для меня не такая уж и помеха, чтобы тебя разговорить. Поэтому давай по-хорошему сейчас, чтобы не вышло, как в прошлый раз. Говори немедленно, сколько вас. -Нас... Тридцать четыре человека личного состава. -Это мне уже понятно. Они разбиты. Сколько войск пришло в Особый Регион? -Много войск. -С тяжёлой техникой? -Да. -Теперь ответь на вопрос... Это полномасштабное вторжение? -Да, это война. Наши войска прошли через Врата. -Где Врата? -Сённерборг, в Дании. -Дания, говоришь... Значит, так... Ты теперь наш военнопленный. Уведите! Комиссар передала эти слова командиру подразделения и сказала: "Теперь можно сообщить, что непонятное движение в западных землях и подтвердилось. Нападение врага отбито, потерь нет, захвачено три автомобиля и оружие противника. И пусть эвакуируют гражданских, пусть объяснят, что идёт орда с Запада." Командир выслушал её и обратился к солдатам. -Это война, товарищи. Враг пришёл сюда и их много! Люди стояли молча, а в небе, будто в подтверждение слов командира раздался рёв реактивных турбин. Высоко в небе серебристыми стрелами шли на перехват полки МиГ-21, поднятые ещё до первого столкновения. -Товарищ командир, разрешите... -Да, знаю. Это был первый разведывательный отряд. Сейчас мы этих разбили, пока враг не знает, что да как, так что вражеских танков можно ждать не скоро. Остаётся только действовать согласно приказам. Раз эти американцы сунулись с вилами на паровоз... Так Коркинс отвоевался, а Бен Джонсон в это время брёл по дороге в направлении своих. Над головой проносились самолёты, завязывались первые воздушные схватки, точно предвестники большой войны. А Бен всё шёл и шёл, не придавая этому значения. Мир потускнел, а мысли из головы исчезли. Телефонный аппарат "Красной линии", отмеченный табличкой с надписью "Главный Буржуин", наконец, зазвонил в кабинете генсека. Он поднял трубку. -Ну вот и вы позвонили... - Сказал он и добавил. - Сэр... -Алло, мистер генсек, вы... -Да, я, а кто ещё... И как это прикажете понимать? -Мистер генсек, это понимать так, что Советский Союз должен уступить нам право на владение Особым Регионом. Так будет... Честно. -Да, забрать себе силой... - Ядовито заметил генеральный секретарь. - Ваше понимание справедливости при капитализме так типично... Однако, вы заходите на землю Советского Союза и вступаете в прямые боестолкновения с нашей армией. Это может означать только одно - войну. -Вы, мистер, должны учитывать, что земли Особого Региона не признаны ООН советской территорией и нахождение там чьих-либо армий и всё, что они там делают, не регулируется международными договорами, включая Ялтинский. Генсек немножко помолчал и ответил. -Хм, я понимаю, к чему вы клоните. Хотите локальную войну один на один. Что ж, вы её получите. Только вот потом, когда я разобью вашу армию, не надо будет плакать, не надо будет умолять дать им возможность уйти, когда будет поздно. Я вас предупредил, со мной шутки плохи. Так что... Уводите войска, пока мы их не перемешали с землёй, иначе пожалеете. Я понятно объясняю? -Мы, мистер генсек, всё понимаем. Если вопросов между нами больше нет, я спешу откланяться. -Хорошо. Тогда до свидания. Хочу пожелать вам одного - благоразумия. - Сказал генеральный секретарь и повесил трубку. Тяжело вздохнув и разгладив ладонью морщины, он взглянул на портреты, висевшие на стене. Вожди пролетариата прошлого, ушедшие в историю, устремляли взгляды и на зрителя, и, казалось, через него, в вечность, в будущее, сражаться за которое приходится современному поколению, включая его самого. Снова зазвонил телефон. На этот раз, уже не из-за океана, а из какого-то министерства, требуя разъяснений в условиях надвигающейся войны.