Врата: Там сражается Советская Армия.

Вдалеке стало заметно странное шевеление. Явно приближались люди, но пока-что разобрать что-либо было невозможно. Припавший к окулярам лейтенант Петров долго всматривался в кусты, через вспаханное взрывами поле. -Товарищ командир, стрелять? -Отставить, сержант, отставить! - Бормотал он, силясь определить, что-же там происходит. Было в этом что-то не то. - Твою мать... -Что там? -Это же... К окопам идёт толпа гражданских! -Какого? -Да я хрен... - Лейтенант Петров до боли прижал к глазам окуляры, а потом почувствовал, что его наполняет тревожный холод. До него стало доходить, почему люди идут, да ещё и такой развёрнутой шеренгой. Вскоре ужасная догадка приблизилась сама - стали заметны наступающие за их спинами в полный рост американские солдаты. -Товарищ лейтенант... -Твою мать! Они ведут этих людей перед собой! -Как... -Да так! Так, твою мать... Живой щит... Сержант молчал несколько секунд, пока не выдал короткое: "Вот уроды!" -А ну, живо, всем, приготовиться к бою! - Заорал лейтенант. - Сообщите капитану! Окоп моментально пришёл в движение. Все солдаты засуетились, проверяя оружие. Сам капитан Круглов подбежал на позицию и заметил, что враг подошёл слишком близко. Можно было хорошо разглядеть, что американцы ведут всех, кого отловили в деревнях - стариков и детей, мужчин и женщин. Им было всё равно, кто перед ними, они с каким-то не живым цинизмом гнали живых людей впереди себя. Кто-то явно подсказал, что советский солдат стрелять не будет. И было ясно, даже, кто именно. Будучи рядовым красноармейцем в тут страшную войну, Круглов такое уже видал. Живой щит из перепуганных крестьян приближался неумолимо, так что солдаты могли всё ясно видеть и уже было заметно, что бойцы сильно нервничают, не зная, что им сейчас придётся делать. Только и слышно было "звери...", "да как..." и само подразделение сейчас ждало решения командира. Тот подозвал замполита и задал неожиданный вопрос. -Иваныч, как по-ихнему будет "ложись"? -Это будет "Ксаплосте!" Ну или... Сейчас кричать? -Подожди... - Сказал капитан, радуясь за сообразительность замполита. - А вот сейчас... Всем приготовиться! Быстро, готовьтесь стрелять! А теперь, Иваныч, давай! -Ксаплосте, ксаплосте сто терия! Десцен-тие тьами-се! - Что есть мочи заорал замполит, что в переводе с кестерийского значило: "Ложись на землю! Вниз, немедленно!" Заложники, бывшие уже совсем близко, услышали замполита и первые стали припадать к земле, после чего, повинуясь общему чувству, остальные тоже стали ложиться к ужасу американцев, надеявшихся на совсем другой исход. Команда "открыть огонь" потонула в автоматной стрельбе солдат, ждавших этого момента. С криком "получайте, суки", советские солдаты со всей яростью палили в лишившихся щита на открытой местности американцев, падавших, оравших, палящих со злости то в расползающихся заложников, то в сторону советских окопов. Чувствуя, что всё пропало, враги спешно отступили, а капитан приказал прекратить огонь. Пришло время замполиту опять проявить свои знания кестерийского, полученные на ускоренных курсах. -Тамицие-те эдо, ирэ ми периколос локатиа! - Закричал он людям, что, в свою очередь, означало: "Быстро сюда, уходите с опасного места!" Люди толпой повалили через окопы, а солдаты по приказу капитана вытаскивали раненых и убитых. Принять людей было невозможно, поэтому, сделав силами полевых медиков перевязки раненым, перепуганных жителей отправили в сторону второго эшелона обороны. Справа и слева снова стреляли. Справа враг бросил в бой танки, левее дралась вражеская пехота на БТРах. Свои бронетранспортёры были спрятаны надёжно, в овраге, ибо нечего им делать на танкоопасном участке. Но раз враг продолжал атаковать там, то и сюда он должен был заявиться в скором времени. Этот рубеж был для него особенно важен, ведь за ним начинались пригороды Садеры, которую спешно готовили к уличным боям. За Садерой открывалась дорога к ближайшим вратам, дорога к основным логистическим узлам советских войск. Но туда НАТОвцам ещё надо было прорваться, а этого никто не собирался допускать. Так что тут враг будет действовать, и действовать особенно решительно. Капитан Круглов задумался. Была опасность повторения атаки в самое ближайшее время, в ходе чего противник может сперва проутюжить позицию из миномётов, если вообще не из тяжёлых гаубиц. От раздумий советского офицера отвлёк шум приближающийся реактивных турбин, перераставший в пронзительный свист. То были две пары лёгких штурмовиков Cessna A37 "Dragonfly". -Вот ить... - Прошипел взводный снайпер. - Стрекозлы прилетели! Прикажите стрелять? -Внимание, снайперам! Сосредоточить огонь на правом! - Скомандовал Круглов. Все три снайперские винтовки дружно защёлкали в небо. - Остальные - валите левого! Стоило самолётам врага подойти поближе, как стрельба пошла во всю. Первая пара самолётов ответила огнём из "Миниганов", но ни в кого не попала. Наши солдаты, впрочем, тоже повреждений "Стрекозам" не нанесли. Тогда четвёрка развернулась для второго захода, но тут из-за деревьев на неё, подобно диким кошкам, напрыгнули два хищных и проворных МиГа. Они сразу выбрали ведущего второй пары и открыли огонь. Но ведущий успел увернуться и стал разворачиваться для атаки. Первый МиГ разгадал его манёвр и заложил резкий вираж, прямо на развороте зайдя в хвост "Цессне". Короткая очередь - и штурмовик запылал, рухнув в лесную чащу. Его ведомый замешкался и не успел сманеврировать, что, в общем, спасло его в тот момент. Понимая, что не успеет развернуться, он просто кинулся удирать в другую сторону. Первая пара самолётов пошла врассыпную, а "Мижки" рванули влево, скрывшись из виду. Воздушный бой кипел уже над соседним лесом и никому было не видать, что там происходило. Солдаты проводили взглядами противников, принявшись спешно дозаряжать магазины. Но тут же в небе возник ещё один нарушитель спокойствия - лёгкий многоцелевой самолётик, вроде "кукурузника", Cessna L-19, или O-1. Он не стал подставляться, тем более, что был совершенно беззащитен. -Бумагу подтереться подвезли! - Догадался кто-то из окопа. И оказался прав. Самолёт пошёл против ветра, выбросив тучу бумажек и поспешил слинять за лес. Листовки, издали похожие на стаю мелких белых пташек, долетели, гонимые ветром, и посыпались вокруг, вращаясь в воздухе, а замполит, покрикивая про запрет подбирать листовки, сам бегал и подбирал цветную макулатуру, быстро оценивал взглядом и собирал отдельные экземпляры в карман. Наконец, покончив с этим делом, он объявил: "Товарищи бойцы! Подбирать листовки разрешаю, хоть посмейтесь, а то здесь и так другой культурной программы нет!" Солдаты с воодушевлением принялись подбирать плоды вражеской пропаганды, которую подвезли весьма свежую. На одних листовках изображался комиссар со здоровенной пушкой в руках, с самым инфернальным выражением лица и оскаленными клыками целивший в спину очень стрёмного вида солдатику. На других изображался сам генсек, едущий на колеснице апокалипсиса, запряжённой оборванцами, коих он хлестал кнутом с надписью "КГБ". Всё это было приправлено соответствующими подписями, которые веселили сами по себе. К слову, по этой причине самолёты и вертолёты, разбрасывающие такие листовки, советские военные обычно щадили, ведь он, маленький самолётик, даже не стреляет, а в то же время хочется посмотреть, какой ещё бредятины про нас там опять насочиняли. После этого противник не давал о себе знать на участке боя примерно с полчаса. Листовки были прочитаны, люди отсмеялись и снова принялись молчаливо ждать неизвестно чего. Противник появился неожиданно. Снова зашевелилось предполье, на фоне зелени стало заметно движение сливающейся с ней формы вражеских солдат. Снайперы, получив команду, припали к прицелам винтовок, начав деловито пощёлкивать в сторону наступавших буржуинов. Те кричали, отстреливались, но попасть пока что не могли. Вдруг капитан Круглов приказал прекратить стрельбу. После громких хлопков уши не сразу реагировали на звук так, как нужно. Вдали орал раненый американец, но гул двигателей и лязг гусениц узнавался всё более отчётливо. -Сука, танки! - Выкрикнул Петров. -Так, бойцы! Никому не ссать, приготовить противотанковые средства и ждать врага. - Ободряющим тоном заговорил Круглов. - Пусть подъедут, а там мы их... Помните, что из танка вас вблизи не видно! Под эти слова солдаты в спешке готовили РПГ-7 и гранаты РКГ-3. Снайперы обшаривали прицелами местность, ища, из за какого куста вынырнет танковый ствол, увенчанный похожим на швабру ДТК, да и будет ли торчать по своему обыкновению командир из башни, чтобы его можно было снять метким попаданием. Два танка M48 возникли из-за возвышения и поползли в сторону окопов. Чуть поодаль шла ещё пара "Паттонов". Довольно грузные, но крепкие, они сокращали дистанцию, но не стреляли. Командир первого танка высунулся из люка почти по пояс, сразу попав в прицел снайпера. Хлопнула винтовка и американский танкист, изогнувшись назад, рухнул внутрь. - Извиняй, ничего личного. - Тихо сказал снайпер под звук ответного огня из пулемёта. Все моментально пригнулись, пока танк садил по окопу очередями. И многие понимали, что пока он так стреляет, толку немного, лишь бы... Орудие танка неожиданно пальнуло и фугасный снаряд разорвался, уйдя в грунт в десяти метрах от окопа. По земле прошёлся разряд сотрясения, пребольно ударивший бойцов в окопе. Следующий снаряд долбанул с перелётом, а капитан уже сообразил, что делать. - На "вилку" берут, сволочи! Так, покинуть окоп и быстро за мной в верхнюю траншею! - Заорал он и вывел солдат с опасного места. Видя, что бойцы сваливают, экипаж первого танка осмелел и двинул вперёд, увлекая за собой пехоту. Второй танк шел помедленнее. И вот, когда первый танк переехал траншею, сзади высунулся советский солдат и метнул на крышку МТО гранату. Раскрылся маленький белый парашютик и кумулятивная РКГ-3 ударилась в цель... А надо сказать, что танки M48 оснащались бензиновыми двигателями, поэтому, удачное попадание быстро превращало танчик в факел. Подбитый танк заполыхал, а американцы остановились, не дойдя до окопов. Они и понять не могли, откуда прилетело. Секрет был прост. Укрытие было соединено с окопом траншеей, но приказ был уходить через верх. Для того, чтобы тут же вернуться. Враг, решив, что окоп пуст, совершил фатальную ошибку. Однако, военная хитрость Круглова тоже дала осечку. Когда из танка повалило пламя, а экипаж спасался бегством прямёхонько под советские пули, тот понял, что боекомплект может рвануть. Это вынудило его отводить своих обратно, но и американцы это поняли. Они залегли, не решаясь приблизиться к окопам, а второй танк, уже почти доехав до окопа, сообразил, что оказался на открытой местности и его позиция под большой угрозой. Он начал вертеть верхней пулемётной башенкой, поливая кусты огнём. Затем танк и часть пехоты пошли в обход опасного места, через валуны. Неожиданно в воздух взлетело два десятка металлических предметов эллипсоидной формы. То бойцы Круглова разом метнули свои Ф-1, вслед за чем последовала череда жутких взрывов. Залп карманной артиллерии буквально снёс наступающие порядки врага, а танк пополз назад. Ему вдогонку прилетел снаряд из РПГ-7, попал в гусеницу и танк оказался обездвижен. Обездвижен, но не уничтожен. Понимая, что колотить из пулемётов бесполезно, его экипаж пошёл на другие меры. Танк навёл швабровидное дуло орудия на первое скопление валунов и раздался оглушительный выстрел. Валун, в который попал снаряд, раскололся на тысячи обломков, а танк навёл пушку на другое скопление. Последовал выстрел, который не разрушил его, но дал ясно понять, что находиться рядом опасно. Рота отступила в укрытие, а танк всё стрелял, держа, тем самым, ту позицию, которую оборонял Круглов. Тут к нему подошли два солдата - рядовые Лазаренко и Щукин. -Товарищ командир, разрешите? - Спросил Лазаренко. -Да, боец? -Товарищ капитан, разрешите нам уничтожить танк! -Разрешаю, раз добровольцами вызвались. План у вас какой? -Обойдём его сзади и "лимонку" в люк. -Хорошо, но если что-то пойдёт не так, возвращайтесь назад. Лазаренко - за старшего. - Сказал Круглов. - Удачи, мужики! -Благодарю, товарищ командир! - Хором сказали бойцы и двинулись в сторону танка. Его обошли без проблем и спрятались за валунами так, что им открывался обзор на корму танка. -Давай примкнём штыки. - Посоветовал Лазаренко. - А то вдруг тут кто-то жив ещё... -Давай. - Согласился его друг, и оба штыка вскоре засверкали на дулах верных АК. Всё-таки, среди трупов, лежавших вокруг танка кто-то мог быть ещё жив и опасен. Сделав это, они побежали между валунами и тут столкнулись нос к носу с двумя американскими солдатами, которые оказались не ранены, а вылезли, скорее всего, на разведку. Что одни, что другие, пришли в замешательство и даже не сообразили открыть огонь, что, собственно, типично для подобной ситуации, когда испуг затмевает разум. Первым среагировал Щукин, дав одному американцу с ноги в колено. Тот согнулся, а Лазаренко бросился на второго, дав ему с кулака в морду и добавив сапогом в живот. Щукин добавил ему прикладом в шею, после чего оба переключились на первого врага, пинками и прикладами припечатывая его к камням. В ход пошли штыки, которыми солдат противника и добили. Два избитых и исколотых, ещё тёплых трупа были жутким зрелищем, на которое победители предпочитали не смотреть, устремившись дальше. Только что эти люди, хотя и враги, были живыми, только что всё решила быстрота реакции и нашим героям было неприятно осознавать, что они рисковали оказаться на их месте. Не менее неприятной была и первая рукопашная схватка с врагом. Стрелять во врага и убивать им уже пришлось много раз, за что на их гимнастёрках висели ордена. А вот своей рукой посылать противника в ад, видя, как он корчится прямо перед тобой - это уже совсем иное ощущение. Танк оказался уже совсем близко. Чтобы добраться до брони, требовалось пробежать совсем короткую дистанцию по открытой местности, надеясь, что тяжёлая громада железа вас не заметит. -Так, ты готов? Сейчас пулей чешем к гусенице, там он не достанет. - Скомандовал Лазаренко. -Готов. Давай. -Раз... Два... Три! Побежали, твою три раза! - Крикнул он и подскочил, рванув к вражескому танку. Когда противник их заметил и стал разворачивать пулемётную башенку, было поздно. Оба бойца оказались вне зоны досягаемости, припав к гусенице спинами,переводя дыхание после этой смертельной дистанции, полной ужаса. Вражеский экипаж не мог их достать, но нашёл способ. "Паттон" стал разворачивать главную башню с простым расчётом всадить рядом, в землю, чтобы осколки накрыли танк. Танку ничего серьёзного не будет, он ведь покрыт толстой бронёй, а вот всем, кто попадёт под удар, будет куда хуже... Щукин нутром почувствовал, что сейчас будет и заорал Лазаренко, что надо прятаться за танк. Оба рванули, как ужаленные, спрятавшись с другой стороны, когда бахнула пушка, разметав вокруг землю и камни. От жуткого грохота оба бойца на время оглохли, а земля под ними будто рассыпалась в пыль. Время потекло по-другому, так, что понять было не возможно, ускорилось оно, или замедлилось. Лазаренко лежал на земле, глядя в небо, краем глаза захватывая кормовой свес танка. В голове не было ни единой мысли, наступила неестественная тишина, будто и войны не было вокруг. Вдруг осознание само ударило в мозг, будто молния, он подскочил, отряхнулся и встретился взглядом с зависающим после взрыва товарищем. -Ты как? -Ыык... - Потянулся он. - Жопа на месте. Как говорит наш командир, будем хезать - будем жить! -Тогда поднимаемся. Танк сам себя не подобьёт. Сейчас вместе лезем на броню, дёргаем люк. Я кину гранату, а ты на люк навались... -Сделаем. -Снова на "раз-два-три" давай... -Угу. Я готов. -Тогда... Раз... Два... Три! За мной! - Оба солдата запрыгнули на броню и забрались на башню. Вместе дёрнув люк, они слегка приоткрыли его, после чего, внутрь пошла Ф-1. Не сговариваясь, бойцы навалились на тяжёлую крышку. Изнутри их кто-то попытался толкнуть, после чего раздался бабах и боевая машина вздрогнула. -Давай вниз! - Приказал предусмотрительный Лазаренко и бросил вторую гранату в люк. Следующую пустили в люк мехвода, на случай, если там кто-то выжил. С танком было покончено. Когда отделение американской пехоты добралось до танка, их встретил уже не подающий признаков жизни "Паттон". Первый американский солдат, заглянувший в люк, наткнулся на зажатую тяжёлой крышкой гранату. Тут же по врагу затрещал автомат Лазаренко, который притаился за валунами и решил ждать, послав за подмогой товарища. Он не подстрелил ни одного американца, но заставил их уйти, заставил осознать, что спасать танк поздно. В это время догорел первый "Паттон", так и не соизволив поучаствовать в распространённом для танков виде спорта - метании башни. Вернувшихся к нему американских солдат встретила рота Круглова, начав с гранат и перейдя на автоматы и пулемёты. Потеряв двух человек, враг откатился обратно. Два "Паттона", находившиеся позади менее удачливых собратьев, открыли огонь по окопу, но рота уже свалила в укрытие. Когда "Паттоны" прекратили огонь, к ним на усиление подошла пара M60, а ещё два таких же танка поехали обходить позицию с фланга. Теперь всё было куда серьёзнее. Солдаты смотрели, как враг медленно приближается, как за танками укрывается пехота, как расстояние между ними становится всё меньше. Первый танк из тех, что обходили с фланга, на какой-то момент выехал на гряду и тут же с холма в его сторону устремилась ленточка дыма. Несколько раз на её кончике вспыхнул огонёк и ПТУР соседней роты вонзился ему прямо в борт. Раздался взрыв, от танка полетели снопы искр и он остановился. Можно было даже разглядеть, как экипаж покидает машину через люки. Второй танк тут же съехал с простреливаемого участка вниз, устремившись в атаку через мочажину на дне оврага, вгрызаясь гусеницами в вязкий грунт. А противник уже бежал в атаку, поддерживаемую танками. Стоило дистанции сократиться до сотни метров, как окоп ожил, огрызаясь из всего, что только было. Солдаты врага залегли, не решаясь сунуться дальше. Тогда ударили РПГ. Мимо. Ни один из танков противника не был поражён, но вслед за первым залпом последовал второй, более удачный. Один M60 был поражён снарядом и загорелся. Вслед за ним снаряд получил "Паттон", но на этот раз пробития не было. Он развернул орудие и ударил прямо туда, откуда был произведён выстрел. Расчёт успел сменить позицию, но вот другие бойцы не успели. Не сообразили. Ужасающий грохот, ударная волна и вихрь осколков разом накрыли половину отделения. -Склярова убили! - Закричал кто-то, когда ещё один раскалённый железный кол вонзился в землю, взорвавшись рядом с кричавшим. -А, да... - Только и успел прокричать Лазаренко, хватаясь за каску. Третий снаряд рванул совсем близко, едва не убив его и Щукина. Ещё один близкий взрыв за день, а за ним последовали ещё два. Орудия смолкли, но теперь пулемёты танков и пехотинцев не давали высунуться. Было уже слышно, как подбегают вражеские солдаты, когда, наконец, по ним не ударили "лимонками". Снаружи послышались взрывы и крики, но враг не думал успокаиваться. Бросив несколько своих гранат в ответ, он атаковал траншеи, разом завалившись туда. Для Щукина всё это произошло очень внезапно. Он и Лазаренко только и успели, увидев рожу первого американца, всадить по нему из автоматов, когда сверху показался ещё один, которого тоже встретили огнём. Пальба пошла уже везде. Танки не вмешивались, так как боялись задеть своих, которые снова встретили ожесточённое сопротивление. Их M14 на ближней дистанции полностью проигрывали АК, и лишь солдаты с M16 оказывались в более равном положении. Но тут им были не рады. Советский солдат не мог дрогнуть, не мог побежать. Лазаренко, уворачиваясь от падающих комьев земли, заметил, как совсем рядом с ним и его товарищем выскочил враг. Он, не долго думая, среагировал первым, нанеся удар штыком, уже не терзаясь мыслью о том, что только что пронзил живую плоть. Совсем рядом просвистела сапёрная лопатка кого-то из товарищей, ударив в шею ещё одного американца. Щукин, перезарядив магазин, дал короткую очередь вверх, а затем, не успев даже развернуть оружия, треснул прикладом американского офицера с M14 в руках. Но не удачно. Он успел отскочить, хотя тут же получил чью-то пулю. Рядом с ними окоп с адским лязгом пересёк M60, вырвавшись за линию. Гранатомётчик подскочил и выстрелил, но, разгорячённый боем, он сделал это неудачно, со слишком близкого расстояния и не спрятавшись толком. Снаряд угодил танку в борт, не оставив ни ему, ни его экипажу шанса на спасение. Но и сам боец оказался смертельно ранен осколками от собственного взрыва. В это же момент успел перезарядиться расчёт ПК, который буквально скосил тех, кто прорывался вслед за боевой машиной. После этого, под напором разгорячённых боевой яростью советских солдат, американцы поспешили отступить. Атака на окопы и вся схватка, кое-где переходившая в рукопашную, закончилась так же быстро, как и началась. Для Лазаренко, раненого штыком в плечо, этот временной отрезок в сознании плавал от пяти минут до часа, этот момент жизни, где он непрерывно играл с верной гибелью, дрался, выжимая себя до предела, не обращая внимания на близкие разрывы и царапины, даже рана, нанесённая американцем, не казалась ему столь болезненной в тот момент, когда он обрушивал свой приклад ему в челюсть. Он тяжело дышал, облокотившись о стенку наполовину осыпавшегося окопа. Неподалёку в крови, лицом вниз лежал кто-то из своих. И Лазаренко не хотелось смотреть в ту сторону. Не хотелось знать, кто это. -А, вот ты... Где... - Пропыхтел Щукин, подковыляв к другу. -Живой... -Ага... Эти, чтоб их... -А... -Не сильно? -Да не, ещё ничего... -Врача, срочно! Да где врач, мать вашу? - Кричали с соседней стороны окопа. -Слушай, кого там ещё... -Да там... Не знаю. Хотя, не досчитаемся... - Последнее Щукин произнёс, глотая первые слёзы. А на поле танки снова собрались атаковать. Но на этот раз наперерез американцам вышли Т-55. Первый же американский танк, попавший в поле зрения пяти грозных боевых машин, сразу получил две пробоины и загорелся. Затем пришла очередь второго. А потом совсем близкий лязг гусениц огласил лес и из-за оврага на подмогу выкатили пять ИС-7. Пятеро гигантов мчались на форсированном режиме, поднимая тучи пыли из под свесов брони. Объехав подбитый танк, они развернули орудия в ту сторону, где шёл бой. Раздался первый выстрел огромного орудия. Снаряд с воем устремился вперёд, поразив подставившийся "Паттон". Танки работали по цели с жутким грохотом, сотрясающим землю. Лишь когда противник всё же отступил, всё стихло. И тогда из люка головной машины спрыгнула Лена, вызвавшаяся ехать вместе с экипажем. Она легко спрыгнула с башни на капот, а затем так же спорхнула на землю. -Товарищи... - Произнесла она, глядя в глаза израненному и поредевшему отряду. - Товарищи бойцы, благодарю за службу! Родина вами гордится! Попытка Мак Роджерса прорваться к Садере закончилась провалом. Прямо на подступах к пригородам наступление было отбито советскими частями, которые встали насмерть, но не пустили врага дальше. Уже ночью свежие силы начали контратаку, противостоять которой войска НАТО не смогли и откатились обратно. Они и так были порядочно изнурены во время наступления, давшегося им нелегко. Советские солдаты дрались отчаянно и умело, заставляя врага дорого расплачиваться за каждый оставленный метр земли. Среди всех боёв той войны именно эти были самыми упорными и самыми тяжёлыми, боями, в которых советские войска понесли наибольшие потери, но выстояли. В 2019 году группа Сабатон споёт и об этих событиях. Песня "Здесь врагу не пройти" вошла в альбом "Богиня войны" и была исполнена на юбилейном концерте. Здесь врагу не пройти! Шестьдесят девятый, боевой, тревожный год! Белая орда, словно клин, провала фронт! Точка перелома столь была близка, Но стояли насмерть советские войска! Укрощая свой страх, Насмерть встав на пути, Сжав оружье в руках... Здесь врагу не пройти! В бой, ни шагу здесь назад, В бой, отправь фашиста в ад! В бой, мстит за отряд отряд, Сердца солдат огнём горят! На полях смешались с пеплом пыль и кровь, НАТОвские силы наступали вновь, Здесь царили ярость, ненависть и пыл! Но солдат не дрогнул и не отступил! Укрощая свой страх, Насмерть встав на пути, Сжав оружье в руках... Здесь врагу не пройти! В бой, ни шагу здесь назад, В бой, отправь фашиста в ад! В бой, мстит за отряд отряд, Сердца солдат огнём горят! В бой, ни шагу здесь назад, В бой, отправь фашиста в ад! В бой, мстит за отряд отряд, Сердца солдат огнём горят!