Don't try suicide

Я вошёл в квартиру, руки мои были заняты пакетами с продуктами, так что мне пришлось захлопнуть дверь ногой. — Фаррух, чёртов засранец, я дома! — крикнул я в предвкушении возмущённых воплей в ответ, а-ля «Роджер, шерстяная сучка! Дорогуша, я же просил тебя не называть меня так!».      Но их не последовало. В ответ — тишина. Это было непривычно, страшно, жутко и бла-бла-бла, но я ждал, что мой дорогой Мустафа выпрыгнет на меня из-за угла.      Чертыхаясь, я прошлёпал на кухню и в следующий момент выронил пакет из рук, осколки разлетелись в стороны, и по полу стало разливаться молоко.      Фредди, висевший в петле под потолком, слабо трепыхался, люстра мерно раскачивалась в такт его движениям, а под ногами валялась маленькая табуреточка. Я остолбенел. А потом принялся материться, громко, как только умел. Перед глазами встала картина: дикий запад, одинокий ковбой висит в петле, над ним кружится чёрный ворон... Бррр... — Фредди, чёрт тебя подери! Твою мать! Я тебя убью! Вот и виси теперь, чучело!      И тут он как-то особенно сильно качнулся, меня передёрнуло. Если я сейчас ничего не сделаю, то некого будет убивать. Ещё и скажут, что я вокалиста повесил… Мгновенно я поставил табурет на ножки, придвинул к нему, но ноги дорогого моего индейца, этой старой клячи, соскальзывали со стула и как-то смешно подгибались, как у куклы. Тогда я взлетел вверх и перерезал верёвку. Фредди безжизненной грудой тряпок грохнулся на пол, глаза его закатились, так что видны были одни белки. Вот это выглядело действительно ужасающе. Я стянул с его шеи верёвку, Фредди захрипел с тонким, почти фальцетным присвистом, примерно с таким звуком работал соседский пылесос. Надо признать, я не знал, что надо делать, ни-хре-на, хотя я и медик. Я додумался только вылить ему в лицо стакан воды. О да, это возымело огромный эффект.      Фредди вдруг вдохнул полной грудью, и стал издевательски громко хохотать. Я подумал, что он сошёл с ума. — Дорогуша, видел бы ты свою рожу! — он продолжал ржать, давиться и захлёбываться. — Видел бы ты свою рожу, придурок! — заорал я, не на шутку разозлившись. — Да если бы не я, ты бы в петле висел! — Я это, собственно, и делал, — он вдруг сделался серьёзным. — Спасибо тебе, что вовремя пришёл. — Не за что, — огрызнулся я. Я всё ещё злился на него, — если ты ещё раз… — Я понял, ты меня убьёшь, — он вздохнул, — ладно. — Ответь мне на вопрос: нахера ты это сделал? — Понимаешь, — задумчиво проговорил он, накручивая прядь волос на палец, — я книжку прочитал. — И? — Там одна сумасшедшая женщина повесилась, ну вот, мне тоже захотелось попробовать… — Больше ты не будешь читать книги. — Что? — Ты больше не будешь читать! — повторил я. — Ладно-ладно, только не злись, — он мило похлопал глазами.      Я отвёл его в спальню, раздел, не обращая внимания на шуточки и крики, и уложил спать, а сам присел рядом. Я не поверил ему, ни единому слову. Но хорошо бы оно всё-таки так и оказалось: невинная, глупая шутка.      Ах, как же я ошибался…