Снежок

Дорогой Гарри Гарри       Знаешь, это довольно сложно — писать тебе. Но и не написать я уже не могу. Мне кажется, что я схожу с ума. А может, и не кажется. Но сейчас, когда я решился и начал писать — вроде бы дышать стало легче.       Я хочу поблагодарить тебя. Да, я знаю, что весь магический мир благодарен тебе за спасение, и благодарность от одного экс — Пожирателя ничего для тебя не значит, но все же. Спасибо тебе. Мне бы не хотелось знать, что Волдеморт победил, и что я приложил к этому руку. Хотя, Мерлин свидетель, я очень не хотел этого. Вернее, вначале я даже обрадовался… Вот ведь, и не напишешь всего в двух словах, а разводить здесь жизнеописание Драко Малфоя как-то не входило в мои планы.       Я вообще не об этом хотел написать. Я просто хотел сказать, что я… твой. Полностью твой, Гарри. Твое дело — принимать или нет. А я уже понял: без тебя я — никто. Я люблю тебя. И я очень хочу быть с тобой. Я знаю, знаю, что это невозможно. Но это не отменяет желания. Я готов быть с тобой как захочешь. Кем захочешь. Только позволь мне видеть тебя, быть рядом…       Драко скомкал пергамент с письмом. Надо же, до чего дошел — писать письма Гарри Поттеру! И где, спрашивается, его гордость? Что он там написал? Готов быть кем захочет Поттер? Бред! Конечно, он не способен быть кем-то на вторых ролях. Конечно, он согласен только на первые. Вот только кому он нужен вместе со всей своей гордостью?       Малфой встал и прошелся по комнате, зябко потирая плечи. После победы его почти сразу арестовали, довольно долго держали в Аврорате, потом были суды, суды… Им с отцом дали возможность поговорить и тот долго просил прощения, а потом велел ничего не скрывать и показать все как есть в воспоминаниях. Драко понимал, зачем отец это сделал — так он мог надеяться, что хоть жену и сына не упрячут в Азкабан. И это сработало. Нарциссу выслали из страны, чему Драко был только рад — возвращаться в полуразрушенный мэнор было больно и страшно. Отца осудили, но поцелуя он избежал. Говорят, на его суде выступал сам Поттер и после этого выступления, очень удивившего судей, многие поступки родителей Драко выглядели по-другому. К тому же, Северус был в Мунго, в коме. Все ждали, когда он очнется и тоже сможет дать показания.       А сам Драко был под домашним арестом, с ограниченной магией, кучей сигналок и ограничителей на палочке и огромным количеством часов отработок. Его суд прошел довольно быстро. Судья что-то зачитывал, адвокат передавал чьи-то показания, воспоминания, шепотом назывались имена Поттера, Уизли и Грейнджер, но Драко был в таком ужасе, что почти ничего не понимал и не слышал. Кресло посреди зала, цепи, приковавшие его и леденящие и кожу, и душу, взгляды магов, в основном враждебные, любопытные или жалостливые, не придавали уверенности. Когда зачитали приговор он чуть не потерял сознание от нервного напряжения, но адвокат подхватил его, радостно что-то зашептал, потащил к судебным исполнителям и Драко послушно шел, клялся, подписывал документы… И только когда ощутил в руке волшебную палочку вдруг отмер, стиснул ее и понял, что будет жить. Он поднял недоверчивый взгляд на судью, а та вдруг ласково ему улыбнулась. — Я надеюсь, Вы сделаете правильные выводы из этой ситуации и больше никогда не повторите прошлых ошибок. Мне бы не хотелось думать, что люди, за Вас поручившиеся, ошиблись в Вас.       Только дома, в мэноре, он смог, наконец, ознакомиться с приговором целиком. Итак, он лишен магии почти полностью. Из доступных ему — самые простые бытовые заклинания. Всё, на что хватало сил — люмос, нокс, немного и ненадолго — согревающие и тому подобное. Палочка почти детская, с кучей ограничений, да еще нужно каждый день заходить в Аврорат к дежурному, отмечаться, показывать, что ты сегодня наколдовывал. Домовика оставили только одного — остальных Драко должен отправить для восстановления школы. Тут ему предоставили выбор и Драко, не колеблясь, выбрал свою старую няньку. Готти любила его и не оставила бы по своей воле, а приказ уйти из дома обидел бы ее. Что бы все не думали про Малфоев — они ценили преданность и верность своих домовиков, а Нарцисса и сам Драко, когда подрос и стал понимать их труд, всегда относились к ним с благодарностью. Пусть и не показывали этого на людях.       Итак, у него был полуразрушенный мэнор, он был совсем чуть-чуть магом и у него была старая домовушка. А еще ему нужно было отрабатывать часы на работе. Вот это было пострашней даже, чем сидеть в развалинах дома почти без магии. Ему предстояло убираться в Мунго. В лабораториях и морге. Весь подвал больницы — в его распоряжении. Драко, прочитав о своем назначении, горько усмехнулся. Конечно, кого ж еще отправлять к трупам, кроме как бывшего Пожирателя. Его же ничем не испугаешь небось. Поскольку магии у него было слишком мало, то и убираться ему предстояло своими руками, как магглы. И приступать следовало уже завтра. Тяжко вздохнув, Драко еще раз перечитал приговор, чтобы ничего не пропустить, не нарушить и не упустить, спрятал его в стол, вымылся, поужинал и решил, что жизнь, даже у него, не так уж плоха. А на работе завтра он будет делать вид, что оглох и онемел. И частично ослеп. Может тогда от него быстро отстанут. А что будут доставать — в этом он не сомневался.       Он лежал и мечтал, что однажды в Мунго принесут окровавленного Поттера, который наверняка пойдет работать в Аврорат, и вот тогда Драко спасет его. И Гарри, наконец, увидит в нем не только язвительного слизеринского хорька, но и… В общем, мечтать ему никто не запрещал, и он мечтал.       Работа оказалась каторжной и унизительной, но он терпел. И от него и правда вскоре отстали. Во-первых, в лабораториях в основном работали слизеринцы, а они своих не часто обижали. Понимали, что месть не заставит себя ждать. А если заставит, то будет пострашней простой подножки или скользкого пола, когда ты несешь полный поднос редких и дорогих зелий. А во-вторых, как бы он не кривился, но работу свою выполнял на отлично и придраться было не к чему.       Полгода прошло быстро. Целых полгода в развалинах собственного дома, без друзей, без родителей, с возможностью поговорить с единственной домовухой. За эти полгода он похудел, вокруг глаз залегли тени. Глядя на себя по утрам в зеркало, он частенько говорил себе, что и сам стал похож на тень себя прежнего. Узнать в нем школьного гордеца и задаваку Малфоя нынче было затруднительно.       Иногда на работе он издали видел Поттера. Тот частенько забегал к своему другу Долгопупсу, который теперь учился на колдомедика и проходил практику в Мунго. Или, когда Гарри помогал кому-то из раненых бойцов добираться до палаты. Или (Драко тогда чуть не умер от страха) когда его самого принесли на носилках. Драко осторожно прокрался за ними из своего подвала и из-за угла видел бледное лицо и свисающую с носилок руку, с пальцев которой стекали капли крови. Пробегающий мимо дежурный врач, завидев рабочую униформу, только молча кивнул ему на эти капли, веля убрать. А Драко было до обморока страшно за Гарри. Он как мог дольше убирал коридор, прислушиваясь к разговорам докторов. И только через несколько часов, находя себе любую работу, лишь бы не выгнали из отделения, он услышал, что Поттер стабилен, через несколько дней сможет принимать посетителей. Вздохнув свободней, Драко вернулся в подземелья. Он почти решился навестить своего героя, но Поттер сбежал. Вся больница стояла на ушах, гудела, как улей. Едва придя в себя и кое-как встав на ноги, Гарри Поттер исчез из своей палаты и из Мунго.       Время летит незаметно и совершенно безжалостно. Лето в судах, осень в работе, вот уже и зима. Рождество. Драко, накинув на плечи теплую домашнюю кофту и подойдя к окну, грустно смотрел в сад. Даже елки в этом году у него не будет. Он тяжело вздохнул и отвернулся, вспоминая огромные ели в Большом зале Хогвартса и поменьше — в гостиной их факультета. А тут… Зал, в котором всегда стояла ель на Рождество, выглядит отвратительно. Здесь устраивали оргии Пожиратели во главе с самим Волдемортом. На семейном обеденном столе часто лежали трупы, и он кормил ими свою Нагайну. Теперь стол наполовину сгорел, стены в саже, лепнина разбита, люстра… В общем, Драко старался не заходить туда. Они с домовухой общими усилиями привели в порядок его комнату, самую малую гостиную и кабинет отца. Бумаги, которые там остались, требовали разбора, но пока на это просто не хватало ни сил, ни времени.       Вечер заволок стекла окон густой синевой и Драко зажег свечу. Становилось все холоднее. Его магии не хватало, чтобы согревать комнату, а камина в ней не было. Но перебираться в другую, побольше, Драко категорически не хотел. Его родная с детства комната казалась ему единственным приютом во всем этом хаосе и холоде, что окружали его. Он накинул на плечи плед и снова присел к столу, разгладил смятый пергамент. Грустно улыбнулся, представив себе выражение лица Поттера, если бы он прочитал это послание. Наверное, удивленно приподнимет брови, потом брезгливо скривится и бросит в огонь. Драко и сам его сейчас сожжет…       Бац!       Испуганно вскрикнув, Драко вскочил на ноги. В его окне зияла дыра, снег рассыпался по ковру и морозный ветер теперь раздувал занавески и вытягивал из комнаты последнее тепло. С улицы послышалось тихое «Упс!», а потом крик: — Малфой, выходи!       Драко настолько обалдел от увиденного и услышанного, что не сразу сообразил, чей голос он слышит. А когда, наконец, до него дошло, что там, внизу, стоит Поттер, и что это он только что разбил ему окно!.. В ярости забыв, что на улице мороз, а сам он только что кутался от холода в плед, Драко слетел с лестницы и выбежал в парк, прямиком под свои окна.       Поттер стоял, румяный от мороза, поблескивая стекляшками своих дурацких очков, и улыбался. И эта улыбка почему-то довела Драко до точки кипения. Коротко вскрикнув, он вцепился Гарри в ворот мантии. Тот, не ожидавший нападения, не удержался на ногах, поскользнулся и повалился в сугроб, утягивая за собой и Малфоя.       Вся скопившаяся злость, все переживания, всё возмущение вкладывал Драко в удары, которые сыпались на Гарри, но почти не причиняли ему вреда. Теплая зимняя мантия, подбитая мехом, добротно защищала его от кулаков взбешенного, но потерявшего былую форму Драко. — Малфой, да погоди ты… — Гарри пытался одновременно и перехватить его руки и отплеваться от снега, который лез в глаза и в рот. — Дай хоть слово сказать!       Но Драко некогда было разговаривать. Видя, что так просто его не унять, но и выкрутиться из-под Драко в сугробе не получается, Поттер пошел на хитрость. Он вдруг обмяк, раскинул руки и подставился под удар. Это сработало. Сгоряча разбив ему губу в кровь Драко тут же остановился. Он все еще сидел верхом на Гарри, но кулаками махать перестал. Он легонько встряхнул Гарри, потом обхватил его голову ладонями и тихо позвал. — Поттер. Поттер, ты чего? Поттер… — в его голосе сквозило беспокойство и испуг. Гарри улыбнулся, тут же скривившись от боли в губе, приоткрыл один глаз и вдруг сделал руками странное движение, как будто собирался плыть на спине. Малфой опешил. — Что ты делаешь? — удивленно спросил он, забыв, что собирался его убить. — Ангела, — спокойно ответил Поттер — Какого еще ангела? — Снежного. Магглы так делают, когда идет снег и есть места, где нет следов. Получается ангел. — С ума сошел? Может, ты потому и окно мне разбил? Спятил — камнями людям в окна кидаться? — Драко уже начинала бить дрожь. — Ничего не спятил. Встань с меня и увидишь.       Драко послушно поднялся, почти стуча зубами, но изо всех сил стараясь не показать Поттеру, как он замерз. Тот тоже поднялся, чуть отошел и оглянулся на место, где они барахтались. — Не, не видать. Ты тут все перерыл пока пытался меня побить. Сейчас, — он отошел на пару метров в сторону и, раскинув руки, упал на спину. Драко испуганно кинулся к нему, но тот засмеялся и снова принялся водить по снегу руками и ногами. А потом осторожно встал и отошел, — Вот, видишь? Ангел! — гордо сказал Поттер и указал на след в снегу. Драко всмотрелся. След и правда смахивал на ангела. — А теперь ты попро…       Поттер повернулся к Драко и замолчал. Не понимая, что еще произошло, Драко тоже повернулся к Гарри. Тот смотрел на него с каким-то странным выражением лица. То ли шокированным, то ли восхищенным. Почувствовав себя неловко, Драко снова обхватил себя за плечи. Кофту он потерял в сугробе, когда мутузил Поттера, и теперь в одной рубашке буквально коченел. — Что попробовать? Вываляться в снегу? — зубы все же отбили дробь. Поттер вздрогнул, всмотрелся еще пристальней и вдруг шагнул к нему, на ходу срывая с себя теплую мантию. — Нет, тебе уже не нужно. Ты и так похож… — Гарри быстро закутал Драко в мантию, еще хранящую его тепло. — На к-кого похож? — Драко показалось, что эта мантия — живое существо. Что она обнимает его, согревает, даже гладит. Ну вот же, поглаживает по спине, правда! — На снежного ангела! — рыкнул Поттер, еще раз провел рукой по его спине и поежился, — Черт, до чего холодно! Ты чего выскочил в одной рубахе? — Я не в одной, я… — Драко вдруг вспомнил, что надо бы пригласить Поттера в дом. Зачем-то же он пришел? И, как гостеприимный хозяин, он должен…- Идем, — он мотнул головой и попытался идти, но Поттер так укутал его в мантию, что он едва не упал. — Ты чего, Малфой? — Гарри испуганно подскочил и подхватил его на руки, не дав упасть. — Ладно уж, буду твоим принцем и занесу тебя в дом на руках, — он хмыкнул и, не слушая возмущенные требования немедленно поставить его на землю, понес свое сокровище в едва приоткрытую дверь мэнора.       Зайдя в дом, он сразу поставил выкручивающегося Малфоя на пол, но помогать ему выпутываться из мантии пока не стал, наоборот — придержал, слегка прижимая к себе. — Не кипятись, Малфой. Ты же замерз совсем. Где у тебя бодроперцовое? Надо сразу выпить, желательно с горячим чаем. — Гарри огляделся вокруг и удивленно посмотрел на Драко. — Ты ремонт не делал?       Заметив, как бледные щеки Драко вмиг покрылись красными пятнами и как яростно он стал вырываться из его рук, Гарри отступил. — Извини, я просто не представляю — как же ты тут живешь? Здесь ведь было так красиво… — он опасливо отошел от Драко и пошел вдоль стены, — А теперь так грустно. И холодно. Давай, все же, чаю, а?       Драко даже обрадовался этой просьбе. Ему просто необходимо было выйти, остыть, дать эмоциям немного улечься. Поэтому он выдохнул сквозь сжатые зубы, чинно кивнул и вышел. Сейчас он сходит на кухню, велит домовухе найти зелье, приготовить чай и подать в малой гостиной. И как только Поттер выпьет свой чай и скажет, наконец, зачем он притащился сюда, Драко выставит его вон. Ему еще с окном что-то делать нужно…       А Гарри надоело рассматривать унылые, ободранные стены и он пошел дальше по коридору, по лестнице. В одном из коридоров виднелась приоткрытая дверь, из нее лился слабый свет. Гарри направился туда. Очевидно, что это была комната Драко. Она была в относительном порядке, хотя тоже носила следы запустения. Гарри взмахнул палочкой и починил окно, в которое успело надуть прилично снега. Он поежился, убрал снег и нагрел комнату. Посмотрел на картины на стенах, фотографии на книжной полке. Люциус, совсем молодой. Они с Северусом вместе, похоже, школьники. А на столе стоит фото Нарциссы. Она улыбается и машет фотографу букетом нарциссов. Наверное, она любила эти цветы. А может, все как раз наоборот — она терпеть их не могла, а все так и норовили ей их подарить? Гарри улыбнулся своим мыслям и тут взгляд его упал на пергамент. Увидев свое имя, он удивился, присмотрелся, а потом жадно схватил в руки письмо и зачитался…       Немного успокоив нервы Драко вышел в холл, но Гарри там не было. Забеспокоившись, он стал искать его и нашел у себя в комнате. Только лучше бы не находил. Поттер читал так неосторожно оставленное им на столе письмо. Он стоял спиной и Драко не видел его лица, но был уверен, что прекрасно знает, что сейчас испытывает его старинный враг. Это было больно. Очень больно. Гарри Поттер не должен был увидеть это письмо. Никогда. Только не он. Что теперь делать — Драко не знал. Он уже собрался сбежать, забиться в самый дальний угол мэнора и дождаться, когда Поттер уйдет, но не успел. Поттер обернулся. На его лице не было презрения или насмешки. Только недоверие и робкая надежда. Казалось, он не смел поверить. — Драко? — внезапно севший голос предательски сорвался. — Это правда?       Комок перехватил горло и Драко понял, что сейчас позорно разревется. Подняв лицо и усиленно рассматривая потолок, Драко почти прошипел: — Убирайся!       Краем глаза он заметил, как дернулся Гарри. Как отложил письмо на стол и медленно пошел к нему. Драко запаниковал. — Убирайся, Поттер! — от страха и злости слезы высохли моментально. — Ладно, — тихо сказал Гарри. — Не злись. Я не хотел тебя обижать. — он остановился в дверях, совсем рядом с Драко. — Я случайно увидел письмо и мне показалось… Я почему-то подумал, что это мне. Глупо, конечно. Мало ли Гарри на свете.       В его голосе слышалась такая грусть, что Драко не удержался и повернулся к нему. Поттер постоял, опустив голову, и медленно вышел из комнаты. И Драко не выдержал. — Поттер, стой! — он даже не успел придумать, зачем его остановил, не знал, что дальше скажет, но не остановить не мог. И Гарри с готовностью обернулся. — Да? — Поттер… — Драко в панике искал причину, слова, объяснения своему поступку и не находил. Но его выручил сам Гарри. — Ой, Малфой, я и забыл совсем зачем пришел. Я же подарок тебе принес. — Подарок? — Ну, да. Я тут договорился… Ты только ничего не подумай, тебе и так положено было, за хорошее поведение и работу… И ты все это время ни разу не был замечен в чем-то незаконном. И отец твой тоже, и мама… — Что отец? Мама? Поттер, я не понимаю! — Драко дернулся к нему, но Гарри уже и сам шагнул снова в комнату, достал из кармана палочку и протянул ее Драко. — Твоя палочка. Вот, разрешили вернуть тебе, досрочно, — он смущенно улыбнулся. — И магию.       У Драко закружилась голова. Ему вернули палочку? Его собственную, которую Поттер когда-то отвоевал у него в этом самом доме. И магию? Он теперь снова полноценно сможет колдовать? Драко побледнел и пошатнулся. Гарри тут же поддержал его. — Да что ж ты все время упасть пытаешься! Малфой, ты меня слышал вообще?       Драко кивнул. — А мне вот сдается, что не очень. Ладно. Может, чаем угостишь все-таки? А я тебе про Люциуса и Нарциссу расскажу. Нет? Ну, ладно. Так расскажу. Я не гордый.       Драко вздрогнул. Действительно, Поттер же что-то сказал про отца и маму. — Пойдем, — он потянул Гарри за собой, — Чай в гостиной.       Поттер грустно улыбнулся ему в спину. — Ну, пойдем.       В гостиной они уселись в кресла, отпили по глотку чая. Гарри щедро плеснул в чашки себе и Драко бодроперцового зелья. — Остыл. Подогреешь? — он в ожидании посмотрел на Драко и тот, нерешительно кивнув, вынул палочку. — Получилось! — довольно констатировал Поттер, делая еще глоток. — Так вот. Отец твой за хорошее поведение получил камеру на этаже получше, еду, одежду, ну еще там, по мелочи. Передачи ему теперь разрешены и посещения тоже, так что после праздника сможешь его навестить. А Нарцисса передавала тебе огромный привет, у нее все хорошо, она в вашем поместье живет, на побережье Франции. Там рядом госпиталь, она помогает им, — заметив, как Драко вскинулся, Гарри сразу его успокоил, — Не так, как ты в Мунго. Она организовала досуг детей. Взрослым порой надо навестить кого-то, а деток девать некуда, вот и тащат с собой в палату, а иногда это не лучший вариант. Вот Нарцисса и занимается с такими детками. А иногда развлекает и больных деток, если такие остаются при госпитале. У нее талант, ее хвалят и благодарят все работники. — Мама всегда любила детей. И жалела, что я у нее только один, — Драко грустно вздохнул. Он давно запретил себе думать о родителях, понимая, что увидит их не скоро. Но он очень скучал по ним. — А что можно передавать отцу? — вскинулся он. — Да почти все. Ну, кроме палочки, конечно, и кое-каких зелий. Я тебе пришлю список разрешенных вещей. Совой, — он вспомнил разбитое окно и усмехнулся. Драко тоже вспомнил. — Кстати, а чего ты снежками кидался, а не в дверь?.. — спросил он. — Да просто ворота пропустили меня, я ж почти аврор, мне положено разрешение. Я подошел к дому и увидел свет только в одном окне. Ну, и решил тебя позвать, только силу не рассчитал. Ты прости, я там все исправил уже.       Драко кивнул. Он заметил и тепло в комнате, и целое окно. — А ты чего так накинулся на меня? Подумаешь, стекло! Или ты и его не мог?       Малфой снова разозлился. Вот как это у Поттера получается — только что нормально разговаривали, Драко даже был ему очень благодарен за такие щедрые подарки, а через секунду уже снова хочется его убить! Гарри заметил перемену в его настроении и встал. — Ладно, прости. Я что-то не то ляпнул, не обижайся. Я все понимаю. В общем, пойду я, — он неловко поднялся, оглянулся на дверь и снова повернулся к замершему Драко. — А письмо ты все же отправь. Знаешь, я все это время, после войны, много думал. И понял, что если бы я раньше вел себя иначе, если бы не боялся, не раздумывал, а сделал то, что так хотелось — может… Может, ты и не писал бы сейчас никому другому, — твердо закончил он и пошел на выход.       Драко застыл. Это что сейчас было? Это Поттер ему сейчас так признался? Нет, так не пойдет! Драко столько ждал, мечтал, боялся даже надеяться, а этот очкарик — вот так, походя, признался, и сейчас свалит себе? Ну уж нет! — Стой! — снова окликнул его Драко. Но Поттер продолжал идти по коридору, не оглядываясь и Драко сорвался на бег, — Да стой же ты! — он, наконец, нагнал его и припечатал к стене. — Это что вот сейчас было? — он требовательно заглянул в лицо Гарри, но тот упрямо отводил взгляд. Это бесило. — Я тебя спрашиваю! — у Драко даже хватило сил встряхнуть его. И это будто разбудило Поттера, он разозлился. — Что было? Тебе не понятно? Или поиздеваться охота? Ну так давай, начинай! — он запрокинул голову кверху, совсем как Драко недавно, и тихо, как-то вдруг совсем без эмоций, заговорил, — Я люблю тебя. Давно. И давно хотел сказать. Но сначала ты был таким…- Поттер скривился, — Таким хорьком! А потом война, суды — я испугался, что ты решишь, будто я из жалости или жду от тебя чего-то в благодарность за свидетельские показания в пользу вашей семьи. Рон говорил мне, что я идиот и должен все рассказать, а я все тянул. И вот, дотянул. Ты…- он взглянул на Драко и удивленно отшатнулся. Драко улыбался. Широко и счастливо. Так счастливо, как будто мэнор снова сверкает своим великолепием, отец и мама дома, Волдеморта никогда не было, а был и есть только Гарри, его Гарри. Он выпустил из пальцев ворот его рубашки, обхватил ладонями его лицо и уткнулся лбом в лоб. — Я, — счастливо выдохнул он. — И я, Поттер. Очень давно. Только он об этом еще не знает. Но это ничего, потому что теперь я ему точно скажу, — Поттер погрустнел и попытался отвернуться, но Драко не пустил, — Нет никакого другого Гарри, слышишь? Я не знаю больше ни одного Гарри, кроме тебя, Поттер. Это письмо — тебе. Оно только твое. И если ты еще не передумал…       Гарри мгновенно крутанулся и вот уже Малфой прижат к стене, а Гарри, его Гарри, тяжело дышит и неверяще смотрит в глаза. — Это правда, Малфой? Драко? Скажи мне — это все правда? Потому что если нет, то я… — Это правда, придурок! Я люблю тебя. Давно. Сил уже терпеть не осталось, вот я и написал. Уже думал сжечь, а тут ты со своим снежком… — Ну, слава Мерлину! Я думал, ты так и не сможешь признаться, — выдохнул Поттер и Драко замер. — То есть ты с самого начала?.. — Ну, парней с именем Гарри на свете может и много, но таких, кому благодарен весь магический мир, как ты выразился, я больше не знаю. — Ах ты!..       Он не успел договорить. Горячие губы заткнули ему рот, язык тут же принялся изучать эти пухлые губы, столько лет говорившие ему одни гадости, но в конце концов сказавшие самые главные в жизни слова. Он гладил худое, жилистое тело горячими ладонями и все никак не мог остановиться, начиная то прижимать его к себе, то стягивать с него мантию, в которую Драко успел облачиться зачем-то. То обхватывая за шею и снова, все сильнее, притягивая к себе для поцелуя. Драко задыхался, он сам не знал, чего ему сейчас больше хочется — остаться тут и зацеловать этого очкарика до смерти, или все-таки затащить его к себе в комнату и уже там…       Часы в гостиной пробили одиннадцать и Драко вдруг вспомнил, что сегодня Рождество. Он с трудом оторвался от таких сладких губ. — Поттер, подожди… — Но остановить Гарри оказалось сложнее, чем Хогвартс-экспресс на полном ходу. Только через несколько минут тот все же оторвался от Драко и несколько секунд переводил дыхание, уткнувшись тому в плечо. — Что не так, Драко? Ты передумал? — в его голосе был такой испуг, что Драко заулыбался. Но тут же спохватился. — Нет, глупый. Просто Рождество же. А у нас даже елки нет, — он сам с трудом успокаивал дыхание. Поттер замер, а потом тихо рассмеялся. — Ну, тогда давай ее быстро поставим, нарядим и продолжим, — он снова нашел губы Драко, но целовать не стал, лишь легонько коснулся их своими, — Показывай, где у вас берут ёлки обычно. — Драко счастливо рассмеялся и потащил Поттера в парк.       Они нарядили небольшую ёлку, установив ее в комнате Драко, потому что там им показалось уютнее всего. Теперь, когда там было тепло, когда рядом с Драко был Поттер и Малфой мог постоянно касаться его, говорить с ним, целовать — мир казался сказкой, и обязательно со счастливым концом. Готти принесла бутылку вина, накрыла скромный стол на двоих, и Драко все вполне устраивало, но Поттер решил все по-своему. Он позвал своего эльфа и велел притащить свой ужин сюда. Теперь стол просто ломился от праздничных блюд, явно рассчитанный не на двух персон, но парням было все равно — сейчас им не нужны были гости. Им нужны были только они сами. Разгоряченные вином, опьяненные счастьем, их поцелуи становились все дольше, руки — все смелее. Они раздевали друг друга, изучали, ласкали, дразнили, задыхались от страсти, впервые коснувшись другого там и позволив другому коснуться там себя. Впервые разделяя свой оргазм с кем-то на двоих. С тем, кто так дорог. Кто нужен как воздух. Как сама жизнь.       И уже много позже, глядя на задремавшего прямо там, на ковре, под елью, Гарри, Драко подумал, что написать письмо было просто отличной идеей. Ведь не зря говорят, что искреннее желание сердца, загаданное под Рождество, обязательно сбывается. И как же хорошо, что его Гарри наполовину маггл. Ведь чистокровному волшебнику и в голову не могло бы прийти кидаться снежками в окна…