Shall we go?

— Пойдем. Орм даже не удостаивает Артура взглядом, продолжая смотреть чуть в сторону. Покорный, но вовсе не сломленный. — Пойдем, — повторяет Артур. — Прогуляемся, ты же тут зачахнешь насмерть. Только без фокусов. Теперь Орм всё же переводит взгляд на лицо брата, но только чтобы насмешливо изогнуть бровь и стрельнуть глазами за спину Артура, где как статуи застыла охрана. — С ними? В оковах? Думаю, что откажусь. Вместо ответа Артур жестом отпускает стражу, что тут же бесшумно растворяется в коридорах. Орм улыбается и зачем-то проводит ладонями по безупречно прилизанным волосам. — Смелый старший братец. Я все еще могу на тебя напасть. И скорее всего навредить. Не говорит убить, потому что голыми руками это невозможно, но навредить действительно может. Только чего ради, если народ никогда не примет того, кто покусился на жизнь истинного царя Атлантиды? И Орм это прекрасно понимает, но все равно упрямится из своих идиотских принципов. И гордыни. — Брат, — Артур говорит это слово неуверенно, будто пробуя на вкус без горечи гнева и ненависти. — Младший упрямый братишка. Орм кривится, будто попалась гнилая рыбина на обед, и отплывает назад; сощуривается, сводит светлые брови к переносице, и гневно раздувает ноздри. Но молчит. Артур видит, как он хочет что-то сказать, как-то задеть или просто вякнуть в пустоту, но, видимо, решает приберечь воздух. — Тебе не нравится, когда я зову тебя братом? — Артур подплывает ближе, и с каким-то детским восторгом замечает, как Орм отплывает — едва заметно, но отплывает! — Или упрямцем? Орм все так же хмуро смотрит, не удостаивая наглеца и провокатора ответом. Только руки на груди складывает, отгораживаясь от напора Артура. — У нас на суше, — тут лицо Орма снова искривляется. — Называют это защитной позой. Знаешь, когда боишься. Орм впервые с начала их беседы бросается вперед, но не до самого конца, между ними остаются какие-то считанные миллиметры. — Я ничего не боюсь! — выкрикивает Орм. — Ничего не боялся, и не стану! Артур смеется и притягивает его к себе за затылок, так близко, что они почти соприкасаются носами. Орм тут же застывает, расширив глаза, и смотрит растерянно, почти испуганно. Почти. — Тогда пойдем гулять, братишка. Суша — определенно не стихия тех, кто родился и вырос в море. Орм выглядит забавно в слишком большой для него футболке, и слишком длинных джинсах — Артур вообще едва нашел что-то годное у себя, потому что разгуливай бы этот чудик в своем любимом костюмчике — точно без проблем бы не обошлось. Зато в процессе переодевания выяснилось, что Атланты не фанаты бельишка — ну и правильно, зачем им, и физиология у них похоже не как у рыбешек, а вполне себе человеческая. Орм немного упирался, когда увидел человеческую одежду, брезгливо потрогал майку пальцем, помял немного в ладонях, привыкая к новым ощущениям, но разделся абсолютно без стеснения под испытующим взглядом. Даже бровью не повел на предложение надеть трусы — видать не понял, о чем Артур вообще, натянул футболку, повертелся кругом, разглядывая себя в зеркало, сверкая белыми ягодицами, а потом только натянул штаны, и встал перед Артуром, с раздражением дергая за пояс. — Что дальше? Почему сухопутыне носят такие не годные ни на что костюмы? — Он, будто подтверждая свои слова, сжал пуговицу, и потянул ее вперед. — Что с этим делать? Артур только фыркнул в ответ, опускаясь на колени. Орм по вошедшей в привычку традиции застыл, глядя сверху вниз в улыбающееся лицо брата. — Там где мне и место, может быть? Орм кивнул, но совершенно молча, сжав губы в тонкую бледную полоску. Артур хмыкнул, и мягко взялся за правую ногу, провел пальцами по прохладной коже ступни, позволяя себе подольше задержать руку, и только потом медленно закатал джинсы, обнажив белую лодыжку. Потом так же не торопясь поступил со второй ногой, слишком медленно, слишком долго для себя и для уже нетерпеливо подрагивающего Орма. Правда, причина его дрожи очень недвусмысленно встала перед глазами Артура, когда он поднял голову. — Ого, я смотрю вы с Мерой только за ручки держались, а вот если бы она тебя за ногу потрогала… — Артур даже не отклонился, разглядывая аккуратный, не очень большой член. — Ты ей что, стихи читал, сказки рассказывал, может даже песни пел? Орм молчал, и его взгляд жег Артуру макушку. Артур тоже помолчал, потом нарочито медленно поднялся, и чуть навис над Ормом; по его губам пробежала шальная ухмылка, и быстро исчезла. — Позволишь такому, как я, себя потрогать, или сам справишься? Судя по взгляду Орма, он вообще не понял идею про сам справишься, но зато ему погрела душу идея, что Артур считает себя кем-то низшим и недостойным. С члена упала, ненадолго повиснув на длинной нити, густая тягучая капля. — Да тебя ж прет от идеи, что ты лучше меня, братик, — Артур нарочито растянул гласные в последнем слове, и подпихнул Орма в грудь, к кровати. — Но трахаешься ты, я денег поставлю, намного хуже. Выяснилось, что бывшему Царю достаточно двух долгих, почти невинных движения ладонью вверх-вниз, чтобы, охнув и чуть изогнувшись, кончить в чужую руку. Артур удивленно уставился на ладонь, разглядывая белесые капли, потом перевел взгляд на растерянное лицо Орма, что, видимо, внутри переживал сложные душевные метания. Он чуть приоткрыл рот, будто силясь сказать что-то, но потом захлопнул его обратно, и тонко улыбнулся уголками губ. Алкоголь, как выяснилось, не брал не только Артура, но и Орма — видимо, их метаболизм был быстрее или еще что-то заумное. Вкус пива, ликера и виски тоже не произвел никакого впечатления на младшего неискушенного братишку; они выпили, наверное, каждый вид пойла, что нашелся в баре, и на каждый новый Орм кривился и шептал что-то уничижающее по поводу вкусов сухопутных. Хотя пил он, пожалуй, истинно царственно, сидя с прямой спиной и гордо задранным подбородком, игнорируя любые попытки Артура завязать дружелюбную беседу. И этим своим буквально сиянием — белоснежной кожи, что не скрывала заношенная футболка, и платиновых волос он начал привлекать ненужное и даже, на взгляд Артура, какое-то неприятно волнующее его внимание. — И что такая гордая птица делает в нашем курятнике? — бородач с седыми патлами по свойски сел за их стол, подвинув бедром сидящего на диванчике Орма. Тот прищурился, и собрался что-то ответить, но Артур опередил его. — А что, проблемы? — он недружелюбно набычился, готовя зачесавшиеся кулаки. — Хочешь разобраться? Завтра уже весь поселок знать будет, что Артур Карри вступается за пижонов пидорковатых, конечно, но почему-то это волновало куда меньше, чем тот факт, что Орм заинтересованно наклонил голову, наблюдая за разыгрывающейся сценой. Артур зачем-то расправил плечи — будто и без того недостаточно внушительно выглядел, будто по-настоящему хотел произвести впечатление? На кого, на сучащегося мужика, который уж точно не даст в жопу? Хотя, чуть поплывший (или сказывался эффект прокуренного бара) взгляд Орма можно было счесть за благосклонный. Мужик, оторвавшись от разглядывания совершенно не заинтересованного Орма, перевел взгляд на Артура, хмыкнул, явно оценивая силы. Не здешний явно; свои давно знали, что об Карри можно всего себя сломать, поэтому и не лезли. — А что, этот рабочий рот и двух, и трех обслужит, но тебе первому я уступлю. Наверное, еще секунда, и Артур бы кинулся в заведомо выигрышный бой, если бы Орм, все так же невозмутимо, не взял мужика за плечо и не оттолкнул от себя. Через весь бар, прямо на столик к подвыпившим и заинтересованным подраться мужикам. Поэтому драться пришлось сразу с шестью, и, хоть бой был выигран, он был выигран гораздо более зрелищно; особенно грела и подогревала даже мысль, что весь такой сияющий, привычно намокший — от дождя, что некстати зарядил вечером, пусть немного растрепанный, но все такой же царственный Орм следил за происходящим с искренним интересом. — Похоже на бои за невесту, — Орм говорит негромко, полушепотом, следя за проносящимися огоньками дороги. — Если бы это был он, а я был бы принцессой, то ты определенно заслужил бы мое благоволение. И это первая длинная цельная фраза, не пропитанная ядом или гневом. И она довольно-таки сильно тешит самолюбие. — А ты разве не принцесса, Орм? — Артур издает смешок, и бросает на брата короткий взгляд. — Мне показалось, ты здорово благоволил мне в кровати. Орм молчит, огни отражаются в белках его глаз, и освещают в кои-то веки расслабленное лицо. Будто он устал от всего защищаться, и дал себе передышку. И отсутствие хмурой складки между бровей, и плотно сжатых губ делает и без того довольно красивое лицо моложе, а черты мягче. Артур не может позволить себе долго смотреть, но его скорости реакции хватает, чтобы подметить все эти мелочи. А чуткий слух улавливает короткий вздох, и сиплое: — Может и благоволю. Орм восхитительно прохладный, когда становится слишком жарко. Артур с интересом рассматривает бледную кожу — ни родинок, ни шрамов, что норма, наверное, для атланта, что вырос в глубине вод без солнца. Он проводит ладонями по крепкому, плоскому животу, наблюдая за тем, как от прикосновения движутся мышцы, и смотрит в запрокинутое лицо Орма. Тот жмурится легко, разводит длинные ноги в стороны, демонстрируя довольно приятную растяжку, прогибается едва заметно, и кусает нижнюю губу без перерыва. Был бы человек, наверняка уже бы кровь глотал, а так ничего, даже не порозовело толком. — Мы приступим уже, или так и будешь глазеть как на статую? Артур тихо смеется, и снова щекотно проводит пальцем по бледному боку, наблюдая за сокращением мышц. — Я любуюсь, — говорит он негромко, и гладит острое колено. — Знакомо такое слово? Орм отворачивается тут же, но этим не скрыть зардевшиеся скулы и кончик уха. Артур избавляется от своей одежды неторопливо, со вкусом, вновь красуясь перед строптивым мужчиной, и ему приятно льстит чужой голодный взгляд. Хотя, несмотря на то, что Орм сейчас обнажен и открыт, он вовсе не выглядит беззащитным или доступным. В нём нет женской жеманности, каких-то намеков на ложное смущение, он прекрасно знает, что хорош собой, но все равно краснеет от простой похвалы. Забавный. Артур не считает его смешным, но занимательным. — А часто ты там к делу приступал, герой? Орм снова смотрит в глаза Артуру: прямо и дерзко, однако ответить не спешит, потому что, очевидно, в ответе на этот вопрос нет выигрышного. Скажет да — покажется слишком доступным. Нет — неискушенным. Артур поднимает брови, чуть насмешливо, поддразнивающе подталкивая говорить. — Чаще, чем тебе светит, брат. Обращение обжигает. Но не отталкивает, нет, только добавляет жгучего желания. Артур не чувствует кровного родства, они слишком разные и не росли вместе. Между ними была только ненависть и гнев, но эта безрассудность и горячность делает смутную близость крови более осязаемой. Более реальной. Орм так похож на мать белой кожей и платиновыми волосами, Артуру же ничего не досталось, но это и хорошо, чтобы проще было переступить грань, и шагнуть в пропасть. *** — А сколько конкретно раз мне не светит? — Артур устало откидывается на подушку, и потягивается всем телом. — А то мне уже не двадцать лет, родной, я слегка подустал. Орм щурит глаза, прикрываясь светлыми ресницами, зевает чуть заметно, прикрывшись ладонью, и улыбается слегка дразняще. — Всего после четвертого раза? — он зачесывает волосы назад, и тянется за стаканом, который Артур принес в перерыве между заходами. — Сразу видно полукровку. И в этой безобидной подколке Артур слышит потухающий огонь ненависти, и разгорающееся пламя чего-то абсолютно нового.