Мертвец

Они медленно бредут по лесу, друг за другом, почти не переговариваясь. Парень в чёрной толстовке, скрывающий лицо капюшоном, прокладывает путь через высокую траву медленными уверенными шагами. На плече у него — неподвижная человеческая фигура, замотанная в тёмно-алую, исписанную рунами ткань. Девушка, идущая позади, прижимает к груди полную, тяжёлую сумку. Она постоянно оглядывается, убирает за ухо то и дело выпадающие фиолетовые пряди, нервно теребит деревянный амулет на шее. Притихший утренний лес неожиданно выпускает их на небольшую, поросшую высокой травой поляну. — Ладно, тут сойдёт, — парень останавливается, немного притаптывает густые, покрытые утренней росой заросли и, перевалив свою странную ношу через плечо, опускает её на землю. — Эй, аккуратнее там! — бледный белобрысый юноша обходит тело с другой стороны, скрестив руки и недовольно морщась. Одет он совершенно не по погоде — в лёгкую, промокшую от росы и тумана рубашку, один рукав которой ободран, а второй заляпан грязью по самое плечо. — Шел, давай сюда всё, — девушка опускается на траву, стараясь держаться подальше от тёмно-алой фигуры, опустошает свою сумку, подаёт спутнику свечи, амулеты, черепки мелких животных. Они готовятся в полнейшей тишине, прерываемой лишь шёпотом листвы, далёкими испуганными криками лесных птиц и скрипом сухих веток погибающего у самого края поляны дерева. — Фу, какое мерзкое место, — парень в грязной рубашке ворчит, бродит по кругу, скрестив руки на груди, безуспешно пытается согреться и не перестаёт браниться, — ненавижу грёбанные леса, просто реально нельзя было найти место получше? Бар? Клуб? Приятную квартирку? Почему тут? Меня бесит зелёный, бесит этот дибильный холод, и что у меня за видок вообще?! — он осматривает себя с ног до головы, будто только сейчас обращает внимание на свой внешний вид. — Какое уродство! А это всё вы виноваты, поняли! И вообще… — Так, давай книгу, — парень с девушкой начинают листать страницы, затем зажигают свечи, очень тихо переговариваются, обсуждая какое-то изображение, занимающее целый разворот. — Меня кто-то вообще слушает?! Офигеть, вы ещё и игнорщики! А если я заболею, вы об этом не подумали?! Нет, ну это наглость, я такого дерьма ещё никогда в жизни не видел… — Мёрфи, ты уверен, что мы всё правильно делаем? — Шел переминается с ноги на ногу, не переставая оглядываться и теребить амулет. — Да. Абсолютно. Давай начинать, пока никто не явился. — Слушайте, а нахрена мы сюда тащились битый час, а? Вы что собрались дела… Мёрфи переступает через выложенные кругом черепки и амулеты и разворачивает алую ткань. Шел очень шумно втягивает воздух, прикладывает амулет к побледневшим губам и начинает неразборчиво шептать. В складках алого — белое худое тело с взъерошенной копной светлых волос. Рубашка заляпана грязью, один рукав и вовсе оторван. По сине-бледной коже ползут тёмные завитки рун и непонятных рисунков. — Ах вы сволочи! Вы что с моим телом сделали?! Нахрена вы его разрисовали?! — Так странно… — Шел подходит чуть ближе, не выпуская из рук амулет, — он всегда был такой вредный, болтливый, невыносимый даже, а теперь… будто на себя не похож. Тихий. — Это я-то вредный?! Я невыносимый?! — Честно, мне он таким даже больше нравится, — слабо ухмыляется Мёрфи. — Чего-о?! Хороши друзья — подох из-за вас, исписали рожу, притащили в лес и давай теперь кости мне обсасывать! Ну вас на-х-рен! — юноша яростно пинает лежащую на траве сумку, отчего та отлетает на несколько метров, рассыпая оставшиеся внутри черепки и запасные свечи. Шел вскрикивает и отскакивает за спину своему спутнику. — Кто здесь? Мёрфи, кто это? Это он пришёл? Парень аккуратно заслоняет её собой, обходит магический круг. Из-под рукавов его толстовки вьются по рукам защитные руны. — Наверное, это он. Злится. — Ох, да ты, говнюк, не представляешь, НАСКОЛЬКО я злюсь! — Ладно, попросим прощения, когда закончим. Главное сейчас — сделать всё правильно, чтобы он вернулся в тело без лишних проблем. — Вот уж постарайтесь, — юноша обиженно усаживается на землю у сухого дерева, прислоняется спиной к его стволу и, надувшись и скривив губы, внимательно наблюдает за тем, как его товарищи зажигают свечи и монотонно, будто в такт лесному ветру, начинают начитывать древние тексты.