Самые счастливые

- Акутагава, твой кашель меня беспокоит. Когда ты последний раз принимал лекарство? - вопрос прозвучал очень аккуратно и тревожно, юноша понял, что о нем по-настоящему беспокоились. - Я перестал принимать его месяц назад, оно мне не помогает, - спокойно сообщил Рюноскэ, засунув руки в карманы своего плаща. Его голос как всегда был холодным и отрешенным, в какой-то степени высокомерным и раздраженным. - Это не повод забывать о своем здоровье! - девушка повысила тон, ее слова передавали все плачевное состояние ее души, Салли чувствовала себя настолько униженной, словно только она продолжала бороться за здоровое состояние этого одаренного, - Не помогло одно, значит поможет что-то другое! Перестань же ты думать о себе, как о никчемности… - медик опустила взгляд на пол, сцепив пальцы, - Может тебе так не кажется, но рядом с тобой есть те, кому ты небезразличен. И если уж на то пошло, то заботься о себе хотя бы ради них. Девушка серьезно посмотрела на Рюноскэ, который поджал губы от злобы и чувства разочарования. Его откровенно раздражал тот факт, что его пытались утешить, возможно он бы даже открыто возмутился, но он не мог. Перед ним стояла Салли, а она была не той, с кем можно вести себя, как маленький ребенок. Она была старше и мудрее, эта мудрость чувствовалась даже в ее взгляде — тяжелом, глубоком. В Портовой Мафии никто более не обладал такими глазами, способными вызывать те эмоции, которые были заключены в потемках души. Как бы Акутагава ни хотел, он не мог молчать рядом с ней. Слова сами вырывались наружу, даже злосчастный кашель не мог остановить поток непрошеных высказываний, обвинений, откровений. Юноша прошел мимо своего врача и остановился возле окна, многозначительно обратив ясный взор на море, которое отражало в своей бескрайней глади сотни уличных огней. Одаренный любил ночь, в ней он чувствовал себя свободно и легко. Хотелось выбраться наружу, чтобы наполнить многострадальные легкие свежим ночным воздухом, однако перспектива остаться в темном медицинском помещении, источником света в котором остались лишь тусклые огни с улицы, тоже плохой не казалась. Им с Салли редко удавалось побыть наедине. То задания разлучали их на длительные сроки, то попросту не было времени. Акутагава был уверен в том, что этому способствовал его наставник Дазай, однако прямых доказательств не было, да и ни к чему они, от их наличия все равно ничего не поменялось бы. Юноша не был дураком и прекрасно видел, как его учитель смотрит на Салли. Возможно Рю никогда сам не испытывал каких-то светлых чувств по отношению к девушкам, но он знал, что зачастую именно эти чувства начинали управлять человеком. Как же это нелепо — сознательно идти на такую дикость, ради чего? Становиться таким уязвимым и обреченным на вечные узы с кем-либо, становиться зависимым от кого-либо? Атмосфера в кабинете была откровенно мрачной. Ни одна лампа не горела, что свидетельствовало о скором уходе главного целителя Портовой Мафии домой. Акутагава вовремя заглянул к ней, пожелав проведать и попросту уловить момент. Да, этого парень не понимал. Он не понимал, что заставляло его это делать. По какой причине он, серийный убийца Акутагава Рюноскэ, испытывал какую-то слабость перед ней — вампиром. По всем канонам Акутагава должен был либо просто почитать происхождение этой девушки, либо же наоборот всячески ее отвергать и освистывать. Что-то в ней непреклонно манило к себе, прямо тянуло за какую-то тяжелую горячую цепь, сбежать от этих чар было невозможно. - Ты никогда не задумывалась о том, что больные люди самые счастливые на свете? - сменил тему Рюноскэ, - Как много людей останется рядом с человеком, узнав о его изъяне? Салли вздохнула, опустившись на кушетку. Она отлично понимала, к чему вел ее неприступный пациент. - Быть может, некоторые из нас не хотят и не просят спасения? - с упреком спрашивал он. - А как же те, кто не просят? Ты не подумал об их чувствах? - девушка сжала кулаки, чувствуя обиду, - Эгоист. - Я никогда не считал себя кем-то другим, - усмехнулся одаренный. Он подошел к Кельблер и положил свои холодные руки на ее узкие плечи, едва сжимая их. Врач подняла голову и увидела, как в серых, казалось бы безжизненных глазах, искрились осколки тепла и боли, - Я еще жив. Не только ради своих целей и убеждений, но и ради тех, о ком ты говоришь. «Он прикоснулся ко мне» - резко пронеслось в сознании целительницы. Акутагава никогда не прикасался к кому-либо в привычном обывательском понимании. Он мог оттолкнуть, дать хорошую пощечину, схватить за волосы и тому подобное, но чтобы просто так взять и положить руки на плечи, это нечто сказочное. Это могло значить лишь одно — Рюноскэ полностью доверял Салли, в том числе и свою собственную жизнь. Когда между ними успели установиться такие прочные нерушимые узы абсолютного доверия и взаимопонимания? Когда они оба перестали быть друг другу просто коллегами? И самый главный вопрос — к чему это все могло привести? Какие бы чувства и взаимоотношения ни установились между этими двумя, Кельблер уже успела стать названой собственностью Дазая, и тот был готов доказать кому угодно, что она принадлежит исключительно ему и никто другой не имел никакого права даже находиться рядом с ней. Да, официально о своих намерениях парень не заявлял, однако дал понять каждому, что Салли была уже занята. Девушка знала о том, что Осаму что-то от нее хотел, но она искренне не понимала чего. Она испытывала к нему только дружескую теплоту, честно уважала его, как одаренного и как человека. Но ничего больше она дать ему не могла, только подарить укус вампира в знак признания и покорности. Акутагава предпочел не блуждать в лабиринте доводов. Он делал то, что считал нужным, и если ему однажды придется столкнуться с Дазаем за право просто общаться с целительницей, то он не отступит до самого конца. Ее участие в жизни Рю стало неотъемлемым, словно наркота. А ведь их первая встреча прошла до безобразия ужасно. Акутагава также был и злопамятным, в этот раз он запомнил свое злодеяние еще подробнее, чем обычно. Они столкнулись в одном из просторных серых коридоров главного офиса Мафии, освещение там всегда было тусклым и каким-то болезненным для глаз, а стены порой пропускали трещины и швы. Никто до сих пор (даже сам виновник торжества) не понял, по какой причине Акутагава посчитал девушку посторонней, но он собирался весьма доходчиво объяснить ей, куда она попала и почему она более никогда отсюда не выйдет. Черная материя обвила тонкую бледную шею, сжимая ее до такой степени, что целительница начала задыхаться стремительно. Ее тело было поднято над полом, она висела в воздухе и мучительно боролась за свою жизнь, барахтаясь всем телом, желая выбраться. Она пыталась что-то произнести, но ничего не получалось, воздух уже был близок к своему логическому завершению, однако внезапно материя пропала, Кельблер упала на пол и в страшных болезненных судорогах начала откашливаться и хватать ртом кислород, схватившись руками за живот в районе диафрагмы. Перед глазами словно легла белая пелена, конечности дрожали, сердце отбивало бешеную чеканку. - Некрасиво так поступать с безоружной девушкой, - Дазай усмехнулся. Он держал за руку своего нового подчиненного, а тот непонимающе смотрел то на него, то на свою недавнюю жертву, - Акутагава, познакомься, это Салли Кельблер, наш единственный медик и единственный человек, который способен вытащить тебя с того света после этого... - парень сжал руку Рюноскэ в районе запястья так сильно, что послышался хруст костей, юноша завыл от боли перелома. Еще одно мгновение и удар ногой по животу заставил его опуститься на колени. Всего лишь перелом и удар, это не могло убить его, но определенно заставило помучиться. Дазай сверху вниз посмотрел на Акутагаву холодным уничтожающим взглядом. - … разумеется, если она того пожелает. Махнув перед лицом своим пальто, Дазай помог девушке подняться на ноги, она все еще пыталась отдышаться и привести себя в порядок, ее голова кружилась, а руки и ноги по-прежнему дрожали. Одаренный аккуратно развел ее руки, согнутые в локтях, стоя позади, и произнес: - Салли-сан, приношу извинения за своего ученика, он здесь новенький и еще плохо отличает своих от чужих. Перестав, наконец, кашлять, девушка перевела взгляд на того самого ученика. Господи, он был ходячим трупом! Такой тощий и бледный, его кожа буквально иссыхала на глазах, тонкие руки поправляли воротник белоснежной рубашки, серые глаза не скрывали чувства вины, смешанного с недовольством, однако это не беспокоило Кельблер. Она поняла, что объекту было не больше восемнадцати лет и это в нем говорило его юношеское самолюбие. - Не стоит, - Салли отошла от молодого человека, поправив черную юбку и белую блузку с небольшим черным бантиком на воротнике, - Вы нашли отличного одаренного, для нашей организации он будет очень полезным. Раз уж его обучаете вы, Дазай-сан, то я ничуть не сомневаюсь в том, что его способности будут оценены по достоинству, - целительница провела ладонью по шее, - Как вас зовут, юноша? Акутагава поднялся с колен, поправил свой плащ и поклонился. - Акутагава Рюноскэ, - представился он. Наклоняться было больно из-за недавнего удара, но одаренный не жалел себя и не смел пискнуть. - Тут такое дело, - Осаму поскреб затылок, - Он болен. Кашляет постоянно. Не могли бы вы его осмотреть в свободное время и как-нибудь помочь? Понимаю, после его поступка просить о таком очень некрасиво, но я уверен в том, что Акутагава уже раз десять раскаялся, - Дазай даже улыбнулся. - Для того, чтобы лечить своих пациентов, свободное время не нужно. Я заберу его прямо сейчас, вы же позволите? - Разумеется, мы как раз уладили все дела с господином Мори, - неожиданно одаренный легко взял ладони девушки в свои и посмотрел в ее глаза, продолжив бархатным голосом, - Еще раз приношу свои извинения. Кельблер смущенно кивнула и неуверенно освободилась от непрошеного прикосновения к себе. Акутагава смотрел на все это уже с нескрываемым раздражением, и тут уже Салли поняла, что юношу бесили приставания Осаму к ней. Ну, с кем не бывает, ей тоже было тошно наблюдать за парочками на улице. Дазай продолжил свой путь, перед этим наказав своему ученику вести себя послушно и не наворотить дел в его отсутствие. Как позже выяснилось, эспер должен был покинуть пределы Йокогамы на пару дней вместе с Чуей, какая-то пригородная миссия. Салли попросила нового знакомого следовать за ней, тот молча кивнул. Путь до медицинских помещений был тем еще лабиринтом. Сделано это было для того, чтобы до пациентов невозможно было так просто и быстро добраться в случае нападения врагов. Коридоры были то широкими и светлыми, то темными и узкими, но в конечном итоге пара дошла до темной металлической двери. Войдя внутрь, Рюноскэ очутился в просторном помещении, стены которого были окрашены в бежевый цвет, по стенам располагались стеллажи и шкафы с различными медикаментами, бинтами, присутствовали костыли, шины, даже инвалидное кресло одиноко стояло возле одного из шкафов в углу. Также в комнате было четыре кушетки, разграниченные между собой плотными льняными занавесями. Салли включила свет. - Присаживайтесь, Акутагава-сан, - пригласила девушка, жестом указывая на самую крайнюю кушетку, которая ближе всех находилась к рабочему столу, который был завален документами, на нем еще был установлен компьютер и яркая настольная лампа. Юноша опустился на самый край. Он наблюдал за тем, как его врач тщательно мыла руки в раковине, после чего надела белые перчатки. - Расскажите мне о вашем кашле подробнее, - Кельблер надела марлевую маску. - С двенадцати лет, - коротко сообщил эспер. Он не любил говорить о своем прошлом. - Не было возможности обратиться к врачу раньше? - Жил в приюте, - Рюноскэ напрягся, воспоминания об этом месте задевали в его душе самые тонкие струны, которые в любой момент могли порваться. - Понятно, - выдохнула девушка. Она подошла к той самой кушетке, включила большую лампу на длинной ножке, подвезла ее поближе к своему пациенту и присела на небольшой стул напротив. - Плащ и рубашку нужно снять, - констатировала она. - Обязательно? - только после того, как вопрос был поставлен, Акутагава понял, насколько он глуп. - Иначе мне вас не осмотреть. Я могу отвернуться, если… Юноша легко стянул с себя свой черный плащ и отложил его на край кушетки, на рубашку ушло чуть больше времени. Он аккуратно расстегивал каждую пуговицу своими тонкими практически белыми пальцами, от внимания Кельблер не укрылся и тот факт, что мальчик из приюта ставил себя как господина, а не как раба. Его движения были плавными и изящными, да и одевался он соответственно — ткань на свободном краю рубашки была слоистой, а воротник украшало воздушное жабо. Гардероб был аккуратно сложен и отправился к плащу. Акутагава совсем тихо вдохнул от волнения, которое внешне не демонстрировалось никак. Он никогда не был у врача в сознательном возрасте, сидеть перед кем-то полуголым ему было банально стыдно. Его осанка была прямой, узкие тощие плечи расправлены, он старался дышать медленно и спокойно. Салли кивнула и принялась осматривать больного. - Кошмарные шрамы, - говорила она, проводя пальцами по рубцам, - Даже свежие ссадины и царапины есть, - здесь прикосновения стали практически невесомыми, даже щекочущими, - Дазай-сан суров по отношению к своим подчиненным. - Я заметил, - согласился Рюноскэ. - Так, тут еще два ребра сломаны, - полностью сконцентрировавшись на работе произнесла врач, - А здесь ушиб, вероятность внутреннего кровотечения около сорока процентов… встаньте? - юноша встал и по просьбе повернулся спиной, Салли тоже поднялась. Она заметила, что выше новоиспеченного члена Мафии чуть больше, чем на половину голову, - Бить по спине так некрасиво, здесь тоже одни гематомы…повернитесь. Повернувшись, Акутагава в буквальном смысле столкнулся с проблемой, от которой даже ему было не стыдно смутиться. Он лицом уперся в пышную мягкую грудь подруги Дазая, и он даже не понимал, стоило ему бояться самой неловкости ситуации или же нужно было переживать за свою шкуру, которой грозила страшная казнь Осаму. Рю не знал, как ему правильно поступить, поэтому он сделал шаг назад. - Вам 18? - уточнила Кельблер, на что получила согласный кивок, - Если вас интересует проблема роста, то я могу пояснить. Если вы жили в приюте, то очень велика вероятность того, что вы недоедали на протяжении многих лет, это очень влияет на ваш организм. Нагнать положенный рост еще не поздно, просто соблюдайте режим питания и по возможности не увлекайтесь тяжестями. Да, рост Акутагаву беспокоил. Он хотел быть выше. И эти факты он принял к сведению. Его попросили расправить руки и глубоко вдохнуть. Салли присела на стул, вставила в уши стетоскоп и начала слушать с помощью него дыхание осматриваемого. Металл холодил, по телу эспера пробежал табун мурашек. - Что же, - стетоскоп был убран, маска снята, Салли смотрела на лицо Акутагавы, - Чтобы точно выявить ваш диагноз, требуется сделать еще некоторые обследования, мы можем заняться ими завтра, когда я подготовлю аппаратуру. - Хорошо, - согласился юноша. - Касательно ваших ранений, - целительница сняла перчатки, выбросив их в урну, стоящую возле стола, - Сейчас я все исправлю. Теплые мягкие ладони опустились сначала на ребра Рюноскэ, тот от неожиданности вздрогнул и рефлекторно попытался увернуться и оттолкнуть надвигающуюся опасность, однако Салли уже была приучена к подобным выходкам, поэтому без труда поймала одной рукой руки своего пострадавшего и медленно опустила их вниз. Акутагава хотел ударить себя по лицу, но решил просто понаблюдать за процессом. Все синяки, ссадины, царапины и гематомы заживали буквально за считанные секунды, не оставляя после себя и следа. Раздался хруст, два ребра встали на место, дышать стало намного легче. Ладони медленно переместились на живот, куда недавно ударил Дазай, на этом моменте Рюноскэ не выдержал и резко втянул в себя воздух. - Не надо стесняться, ранения иногда и не в таких местах бывают, - Салли усмехнулась, - Спиной ко мне. Когда исцеление закончилось, Кельблер села обратно на стул. - Можете одеваться, Акутагава-сан, - врач села уже за свой стол и начала заполнять какие-то неведомые юноше бумаги. Он отвернулся к ней спиной и принялся надевать рубашку. - Как вы это сделали? - спросил он. - Вас не осведомили? Ах точно, мы же даже не знакомы, - девушка улыбнулась, - Я вампир. Руки парня замерли. Вампир? Настоящий вампир? Нет, он слышал о том, что они существуют, но никогда в живую не видел, да и не хотел увидеть. В голове сразу пронесся образ этой целительнице. На вид она была вполне обыкновенным человеком, просто кожа была бледноватой, на ее фоне из-за этого отчетливо выделялись темные, практически черные, глаза. Зубы, кажется, тоже были вполне себе человеческими и нормального цвета. Ничего внешне не говорило о том, что Салли была представительницей иной расы. - По вашей реакции я делаю вывод о том, что в мир эсперов вы влились совершенно недавно, - спокойно поделилась Кельблер. - Что вампир делает в Портовой Мафии? - голос Акутагавы был напряженным. - Как раз благодаря своим целительным способностям я здесь и оказалась. Каждый вампир обладает теми или иными особенностями, но не путайте их с эсперами. Вампир может быть как эспером, так и обычным вампиром с врожденными способностями. У меня это как раз исцеление, - Салли перелистнула страницу, - До меня в Портовой Мафии никогда не существовало понятия «вылечить» или «исцелить». Если кто-то был ранен, то он либо погибал, либо карабкался собственными силами. - И все знают о вашем происхождении? - последняя пуговица была застегнута. - Каждый, - осведомила демонесса, - Вам не нужно бояться меня. Я здесь, чтобы спасти вас. - Вы пьете кровь? - не заканчивался поток вопросов. Салли повернулась к юноше, уже одетому в плащ и разглядывающему ее с ног до головы тревожным, но уверенным в себе взглядом. Она прикрыла рот ладонью и тихонько засмеялась. - Да, кровь нужна мне для поддержания жизни. Я могу питаться и человеческой пищей, однако она не утоляет моего голода, а лишь притупляет его чувство. - Вот как, - Акутагава закашлял, автоматом закрывая рот ладонью. - Сухой кашель, - отметила девушка, возвращаясь к работе, - Акутагава-сан, как часто в день случаются приступы кашля? - Я не считал, - вдыхая воздух, сообщил эспер. - Значит, много, - вздохнула Кельблер, - Болевые ощущения присутствуют? При кашле или же просто при дыхании? - Всегда по-разному. - Ох. Необходимый документ был заполнен, Салли подошла к одному шкафу и стала там что-то искать. Рюноскэ все это время стоял истуканом и ожидал хоть какого-то внимания к своей персоне, потому как делать что-то еще не представлялось ему возможным. Как бы сильно юноша ни старался, чувство вины все же душило его. На тот момент он еще не был серийным убийцей Акутагавой Рюноскэ, тогда он был просто Рюноскэ, который длительное время промышлял лишь грабежом и бесконечными драками на улицах. Он мог серьезно ранить кого-то своей способностью, но не убить. Он не умел убивать, он никогда этого не делал. Понимал, что это придется делать, и именно поэтому вошел в ряды Портовой Мафии, хотя, по сути, выбора у него и не было. Его сестра, Гин, в этом плане была намного легче, она могла спокойно убить кого угодно, даже глазом не моргнув. Не то, чтобы ей это доставляло какое-то удовольствие, она просто отдавала себе отчет в том, что в этом мире либо убьешь ты, либо убьют тебя. И поэтому, когда Салли стала первой потенциальной жертвой Акутагавы, он замешкался. Даже если бы там не оказалось Дазая, юноша не смог бы убить ее. Рюноскэ ругал себя за такую нерешительность, ругал и за то, что человек, которого он чуть не прикончил, сейчас суетиться с ним, как с очень важной персоной, состояние которой превыше всего. - Так, - наконец сказала Салли, вернувшись к своему больному. Она протянула ему пластмассовую баночку с какими-то таблетками, - Принимать три раза в день. Это облегчит кашель, но назначить лечение я смогу только после полного обследования. -...спасибо, - спустя полминуты молчания все же смог поблагодарить Акутагава, - За этот случай ...простите. Девушка искренне улыбнулась. - Знаешь, ты на них не похож, - произнесла она, - Я не держу зла. Приходи ко мне завтра. - У тебя нет такого предчувствия, словно скоро должно что-то измениться? - Салли положила свою правую ладонь поверх пальцев юноши, - За этот год в Мафии многое изменилось. Акутагава сел рядом с ней, Кельблер не отпустила его руку, медленно водя по кисти пальцами и смотря куда-то в ночную пустоту. - Я не могу сказать, что хорошо знаю Дазая, но с ним точно стало что-то не то, - констатировала она. - Сомневаюсь, что это из-за моего проваленного задания, - эспер хмыкнул, -Хотя оно стало звеном цепи, приводящей к смерти его товарища. - Он покинет нас, - вздохнула девушка, не скрывая печали в своем голосе, - И будет хорошо, если он перед этим ничего не натворит. У меня останешься...только ты. Рюноскэ не мог отрицать своего негодования в адрес предателя-наставника, прекрасно понимая, что тот точно уйдет. И не просто уйдет, а сбежит, так низко и так подло. Расплакавшись о смерти друга, прямо как маленькая девочка, бросит всю ответственность, все обязательства и обещания, просто исчезнет. Ничего не натворит перед этим? Нет, у Осаму была честь. Он не выдаст ни одной тайны Портовой Мафии, он никому ничего не расскажет, скорее наоборот — скроет эту темную часть своей истории, чтобы заиметь хоть какой-то шанс вновь родиться для этого мира. Чистым непорочным эспером. «Омерзительно» - заключило сознание Акутагавы. Но одно его могло воодушевить. Отныне Салли никому не будет принадлежать и страдать от этих оков. Упрямого Дазая рядом больше не будет, следовательно, она сможет самостоятельно выбирать свой путь в этой жизни. Да, демонесса все еще останется заложницей Мафии, быть может так даже и лучше, она определенно точно будет в безопасности. - Что это? - тихо удивилась врач, почувствовав, как что-то притянуло ее ближе к Рю. Черная материя подчинялась вовсе не приказу хозяина в тот момент. Она подчинялась его скрытому желанию, которое никогда не будет озвучено вслух, сокрыто в глубине души до самой смерти. - Не знаю, - юноша вновь усмехнулся.