Эти ментоловые сигареты.

†Эти ментоловые сигареты† «Эти ментоловые сигареты, которые ты так часто куришь.» Очередной день, очередные люди, которые спешат, кто куда. 23 декабря. Начало волшебства, ярких огоньков гирлянды, веры во что-то светлое, счастливых улыбок, закупки подарков и прочей ерунды, дабы скрасить досуг и украсить квартиру так же, как и кухонный стол. Кратко: канун праздника. В каждом доме уже ёлка стоит, сияет вся. Стены украшены бумажными снежинками, дождиками, ленточками, да чем угодно. Но только не в этой, резко потускневшей, квартире. То место, где всегда обитал праздник, заряжал гостей новогодним настроением, вдруг стало уныло. «Я их так ненавижу..» Тут теперь пусто. Слишком пусто. Парень, который постоянно заставлял хёна улыбаться, вдруг превратился в комок бесчувственности. Второй же, не мог смотреть на этот гаснущий огонёк в глазах младшего и бегал по магазинам, дабы купить, то что вернуло бы прежнего тёмноволосого. Такого улыбающегося, весёлого, милого и до ужаса ванильного. Вернуть того, кого обнять хотелось, завернуть в тёплый плед и зацеловать целиком и полностью. Мятный заходит в очередной магазинчик, покупая шоколадные кексы и имбирное печенье, которое так обожал его малыш. Заказывает какао с зефиром, которое они пили каждый вечер, смотря фильмы или просто сидя на балконе и обсуждая что-либо, и ждёт. Через несколько минут ему приносят готовый заказ, который ещё не успел остыть. И Мин на всех парах мчится в квартиру, чтобы вручить это всё своему мальчику и наконец увидеть его улыбку или хотя бы намёк на неё. «Эти ментоловые сигареты, которые каждый день лежат в твоём кармане.» Он открывает дверь, входит внутрь, но температура ничуть не повышается. Дома холодно. Чертовски холодно. Но не хуже, чем внутри души. Разувшись, Юнги проходит в гостиную. Вот он. Его маленькое чудо стоит спиной к нему, напротив настежь открытого окна. — Ты совсем уже что ли? Заболеть решил? Старший кладёт еду на рядом стоящий стол и подходит к, не очень разговорчивому, парню. Тот никак не реагирует, лишь кашляет тихо и вновь вдаль вглядывается. — Гуки, пожалуйста. Он взвыть готов и на стены лезть, лишь бы услышать тот звонкий смех, который совсем недавно разливался по всему помещению. Кусать локти хочет, лишь бы Чон улыбнулся и обнял, как раньше. Волосы рвать на себе готов, но Чонгук пуст. Он холоден, как ветер на улице или, даже, сильнее. — Ты ведь куришь? Задаёт вопрос младший даже не разворачиваясь. Его футболка от резких порывов воздуха развивается, ближе к телу липнет и лишь прибавляет мерзлоты, ведь ткань, будто, льдом покрыта. — Закрой окно. — Поделись. Говорят одновременно. Юнги думал, что макнэ даже не подозревал о зависимости старшего, поэтому удивляется. А Чонгук не соизволил напрячь хотя бы одну мышцу. «Сломать бы их к чертям, чтобы ты не смел их в рот больше брать.» — Я видел несколько раз, как ты курил под окнами. И вчера от тебя сигаретами пахло. Ментоловые, да? Юн вздыхает прерывисто, ему сказать нечего. Будто под гипнозом, вручает парню никотин в бумажке и, следом, зажигалку. Чон без особых усилий затягивается, после того, как сигарета начала тлеть. Красиво. Безумно. А следом и кнопка лопается, оставляя после каждой затяжки, желанный привкус. — Я думал ты не. Мин хрипит, он болеет уже давно, но лечить себя не собирается, ведь верит, что лучшим лекарством является счастливый Гуки. На полу фразе, его перебивают, не давая закончить. — В школе. Мятный всё стоит позади, не видя любимого лица, которое всё серое от негатива. — Что с тобой? — Я просто устал, Юнги-я. Просто устал. А старший не верит, думает, что это отмазка, потому что слышит это каждый день. — Чувства ко мне остались? Спрашивает то, о чём беспокоится давно и замирает в ожидании. — Думаю, да. — Тогда почему ты такой холодный, Чон? Почему, Гуки? Брюнет аккуратно стряхивает пепел в окно, наблюдая, как он падает, а после ударяется об землю и рассыпается. Прямо как он внутри. — Хён. Но он не успевает. Слышит, как входная дверь хлопает и чувствует, как нервные смешки из груди вырываются. Он действительно хочет радоваться при старшем, хочет спать с ним в обнимку, как раньше, в щёку по утрам целовать, наслаждаться полностью. Но он не может. Даже сам не знает, почему. Докурив, выкидывает окурок и закрывает окно. После, замечает подарочки от Юнги и выдавить улыбку из себя хочет, ведь старший заботиться, пытается вернуть, поддержать. Но сегодня не выдержал. Как и Чонгук. Парень заходит на кухню, включает газ и, беря вкусняшки, уходит в комнату, укутываясь в одеяло. «Эти ментоловые сигареты, которые ты каждый день зажимаешь меж своих прекрасных губ, будто им там и место» Он ест, пытаясь радоваться, но не может. Смотрит на календарь. 23 декабря. Начало волшебства, ярких огоньков гирлянды, веры во что-то светлое, счастливых улыбок, закупки подарков и прочей ерунды, дабы скрасить досуг и украсить квартиру так же, как и кухонный стол. Кратко: канун праздника. В каждом доме уже ёлка стоит, сияет вся. Стены украшены бумажными снежинками, дождиками, ленточками, да чем угодно. Но только не в этой, резко потускневшей, квартире. В руках зажигалка. Любимая зажигалка. Ведь она принадлежит Юнги. — Увидимся на той стороне. Прости меня. Щелчок. «Я бы заменил их своими устами.» Мятный стоит напротив могилы. В очередной раз. 23 декабря. Начало волшебства, ярких огоньков гирлянды, веры во что-то светлое, счастливых улыбок, закупки подарков и прочей ерунды, дабы скрасить досуг и украсить квартиру так же, как и кухонный стол. Кратко: канун праздника. В каждом доме уже ёлка стоит, сияет вся. Стены украшены бумажными снежинками, дождиками, ленточками, да чем угодно. Но только не в квартире Юнги. Там праздник умер вместе с Чонгуком. Уже год прошёл, а старший всё смириться не может. «Эти ментоловые сигареты.» Парень жутко страдает морально, но уверенно выглядит физически, если не смотреть на резкую худобу и круги под глазами. — Я скучаю, Гуки. Из кармана вновь высовывается пачка недавно купленных сигарет. — Я всё ещё курю, прости. Не смог бросить. А с твоим уходом, начал ещё больше. Щелчок. И вновь тлеющая сигарета и, рассыпанный по земле, пепел. Юнги всё это так напоминает последние минуты, которые он провёл с Чонгуком. Он жалеет о том, что не остался, что не обнял его, что не сказал, насколько сильно любит. Потому что устал стараться. Мин слишком рано опустил руки. И он сожалеет. «Эти ментоловые сигареты, которые я полюбил. Из-за тебя, хён.»