После победы

— Мы... Победили? — Мерриль проводила взглядом уходящих Хоука с Андерсом. Фенрис и хотел бы промолчать, но недавняя горячка боя, волнение и дышавшая в затылок смерть не добавляли сдержанности. — Вы, — он подчеркнул это язвительным тоном, проследив за взглядом эльфийки, — точно победили. Девушка хлопнула глазами, когда дверь «Висельника» захлопнулась за уходящими магами, и повернулась к Фенрису: — Но ведь это хорошо? — она не спрашивала; скорее, утверждала. — Теперь тут будет новый Хранитель... Как называется тот, кто заботится о городе? Я опять забыла. — Наместник, — коротко бросил Фенрис. — А если ты говоришь о магах, то рыцарь-командор. — Вот они, — Мерриль смешливо зажмурилась, точно не участвовала недавно в кошмарном бою. — И эльфам теперь здесь будет лучше, я уверена. — Ты уверена? — Фенрис все-таки не сдержался. — После того, как мы своими руками уничтожили рыцаря-командора? — Ты же видел, что она... не очень была, — махнула рукой эльфийка. — Сумасшедшая. Фенрис посмотрел на девушку с тоской. Из уст этой магессы крови определение «сумасшедшая» вполне себе говорило о состоянии рассудка Мередит. — Фенрис, — девушка словно не замечала его мрачного взгляда, — мы победили! Неужели ты не рад? — Нам теперь надо отсюда бежать, — возразил эльф. — Когда всё утихнет... — Я никуда не побегу, — помотала головой Мерриль. — Я останусь тут. Эльфам нужна помощь. Оставайся, Фенрис. Ты ведь тоже эльф! Фенрис собирался возразить, но не успел. Мерриль, ярко сверкавшая глазами, повисла у него на шее, едва не свалившись со стула. При этом она успевала энергично болтать: — Мы столько можем сделать! Помогать, спасать, поддерживать... Эльф опешил. Объятия магессы крови были ему... — Мы столько можем сделать... — повторила Мерриль и вдруг поцеловала. Горячо, страстно. Открыто. Фенрис ответил на поцелуй — не от желания. От неожиданности. И неожиданно же с неудовольствием отметил, что телу как-то все равно — магесса крови или еще какая зараза... Главное — под его ладонями, невольно обвившими талию девушки, ощущалось гибкое, тонкое тело. Видно, горячка боя еще не прошла... — Это будет начало новой жизни, — убежденно воскликнула Мерриль и потянула его за руку. — Идем! Да идем же, тут сейчас половина комнат пустые. Мне кажется, я люблю весь мир! Фенрис двинулся туда, куда потащили, слабо осознавая, на что идет. Сам он вовсе не был уверен в таком оптимистичном прогнозе. Но Мерриль привела его на второй этаж, в заброшенную кем-то второпях комнату — и снова поцеловала. Ей для этого пришлось встать на цыпочки, и эльф невольно ей помог — и поддержал, и за талию обнял... — Сейчас-сейчас, — эльфийка забормотала, отстраняясь и нервно, торопливо дергая застежки на своих одеждах Первой. — Ты такой... герой! Я видела, как ты сражаешься. Эти жуткие статуи падали от твоего меча. Я тоже старалась. У меня ведь неплохо получалось, да? Фенрис взглянул на ее лицо, перемазанное засохшей кровью — своей, но ответить не успел, да Мерриль его ответ и не очень требовался. — Мы все — защитники Киркволла, — воскликнула девушка, справившись с одеждами. Эльф хотел возразить, но одеяния магессы разошлись, являя его взору небольшую нежную грудь — и Фенрис закрыл рот, так и не сказав ни слова. Мерриль поспешно выпуталась из ткани и не менее энергично взялась за его броню. — Я сам! — нежелание доставлять девушке неудобства, кажется, сыграло с Фенрисом глупую шутку, но пойти на попятный... Он не мог. К тому же, расстегнуться уже очень хотелось — грудь Мерриль была красивой, талия — тонкой, как у всех эльфиек, а линия бедер — плавной и... Взгляд привлекало. Только вот эльфийка крутилась на месте, не позволяя рассмотреть поистине прекрасное тело. Гармоничное, тонкое, изящное... Фенрис даже не стал сбрасывать всё — хватило расстегнутых штанов, чтобы Мерриль с прежним энтузиазмом взялась за дело. Она деловито подтолкнула эльфа к столу, на котором еще громоздились какие-то вещи, и, подпрыгнув, подтянулась на руках, устраиваясь на столешнице. — У тебя очень красивый, — непосредственно заметила она. — Почти как ты сам. Фенрис почувствовал, что краснеет. Непосредственность этой магессы крови его всегда поражала. Но тут Мерриль обхватила его, слишком близко стоящего, ногами, и притянула к себе. — Красивый, — повторила она, а потом и вскрикнула. Фенрис тоже железным не был. Мерриль была нежной, а ее лоно оказалось узким и тугим. Даже странно было, что она так легко предлагала... Но это Фенриса теперь волновало мало. Он обхватил ладонями грудь девушки, большими пальцами провел по напрягшимся соскам. Двигаться он начал еще до этого, и эльфийка под ним выгнулась, словно ей и вовсе не требовалось каких-то предварительных ласк. Словно она и вовсе не была обычной женщиной. Она вообще была необычной. — Ты такой... — она застонала, а потом еще крепче сцепила ноги на его пояснице. — Давай как тогда — когда ты одним ударом убил две статуи. Я тоже так хочу. — У меня только один... меч, — тяжело выдохнул Фенрис. — Зато двуручник... — прошептала Мерриль, страстно подалась навстречу и вцепилась в плечи пальцами. Фенрис уже ничего не понимал, только наслаждение накатывало волнами. И сейчас он — на краю сознания — ощутил: они действительно победили. Не маги и не храмовники. Они — кучка странных людей и эльфов с разными взглядами на жизнь. Победили все, кроме Андерса. Но об Андерсе думать не хотелось. Мерриль страстно жалась к нему, выдыхала в плечо, постанывала... Они победили. И победят еще не раз. Главное, смутно подумалось Фенрису в тот момент, когда наслаждение накрыло его с головой, чтобы в эльфинаже Киркволла не родился потом маленький маг. С бесцветно-серебристыми волосами.