Юное сердце на Розе Ветров

«Боже мой, как ужасно болит голова… В груди будто раскаленный камень… Давит изнутри… И так холодно… так холодно…» Юу открывает глаза. Его дыхание неспокойное. Тело бьет легкий озноб. Да только все эти мелкие недомогания перестают ощущаться, когда он видит заключенного в свои объятия Шиндо. В своем спасительном сне Микаэль настолько прекрасен, что в какой-то миг Юу пугается не только его присутствия рядом с собой, а и своей чрезмерной завороженности этим восхитительным демоном, что потешается над ним уже долгое время. Он вздрагивает, сжимается всем телом, но не может разомкнуть руки и отпустить от себя измученное жизненными тяготами нежное создание. Затаив дыхание он лежит неподвижно, словно не веря в то, что это происходит, боясь хоть словом, или неосторожным движением нарушить чужой сон, в котором ему самому уже не отыскать спасенья, пока рядом с ним этот человек, тревожащий всем своим видом его естество. Одновременно в сознании Юичиро просыпаются кошмарные события вчерашнего дня. Тот страх, те опасения, то желание спастись любой ценой теперь снова приходят как фантомы из далекого прошлого, заставляя его заново пережить сегодняшнюю ночь… Он не помнит, как после всего этого кошмара они вернулись домой, как легли в одну постель и как промокшие насквозь, замерзшие, заснули, плотно прижимаясь друг другу в надежде согреться после беспощадного осеннего ливня с порывистыми ветрами… Всё это покрыто плотной пеленой туманного забвения. Однако все это уже не важно, ведь они оба живы и находятся в своей спальне. Он жив… Его Мика жив… Сам не замечая, как его руки, обвивающие Мику, начинают дрожать, Юу зажмуривается. В горле стоит горький ком, а в груди словно пылает пламя. Пламя бесконечной нежности, что он испытывает в эти минуты, и радости от того, что он по-прежнему может видеть его. Что они оба все еще живы… — Уже утро, да? Слышит Юу приглушенный голос и, тут же спохватываясь, разжимает объятия. «Нет. Нет, так нельзя… Это неправильно… Нужно держать себя в руках» — Да, уже наступило утро, — плохо скрывая волнение в голосе, отвечает ему Юичиро, глядя в устремившиеся на него синие глаза. Тень печали отражается в них на долю секунды, а после Мика разворачивается на спину. — Не думал я, что еще когда-нибудь увижу его… — проговаривает он так, что сердце Юичиро сжимается. «Он знал… Знал, что не выйдет оттуда живым. Знал, что это его последний вечер и все равно пошел… Дурак, какой же ты дурак… Мика… Ты еще больший безумец, чем я думал… И за это я тебя так люблю…» — Конечно, ты бы увидел его. Как ты мог думать иначе?! — выдохнул Амане, с отчаяньем глядя в лицо Микаэля. Вместо ответа, губы Мики растянулись в мягкой полуулыбке, которая говорила гораздо больше слов. Юу не сводил с него глаз. Столько всего вертелось на языке, столько разных чувств испытывал он сейчас к человеку, который ради спасения близких готов был принести себя в жертву, что от их переизбытка он не мог вымолвить ни слова. Он приподнялся на локте и смотрел на Мику, чей взор был устремлен куда-то далеко. «О чем ты сейчас думаешь? Куда снова уносится твоя душа, почему она не со мной?» Подавляя в себе безумное желание схватить Мику, прижать к себе, чтобы он был только его, смотрел только на него, думал только о нем, чтобы все его мысли занимал только он, Юу сдерживается изо всех сил, опасаясь стать тем, кто, придя на помощь, воспользуется своим положением спасителя. — Что? — Мика оборачивается и ловит на себе этот мученический взор изумрудных глаз. — Почему ты так смотришь на меня? — Мика… — сглатывает Юу, и с дрожью в голосе проговаривает: — Мика… я… — Ну? — Я люблю тебя… — на одном дыхании выговаривает Юичиро. — Люблю тебя… Однако его слова не вызывают никаких эмоций на лице Шиндо, хотя внутренне он весь содрогается, а мысль, что Юу любит его и признается в этих чувствах, не шутя, и вовсе переворачивает все внутри. — Любишь? — Да. Люблю. — Как все? — во взгляде Микаэля сквозить тень разочарованности, которая ударяет Юу точно кинжалом в сердце. — Нет, не как все… Нет, по-другому, — быстро проговаривает он, страшась того, что сейчас в глазах Мики он выглядит как те парни, что добиваются от него удовлетворения низменных желаний. — Я люблю тебя иначе, не как все. По-другому… — Как это по-другому? — Ты не понимаешь? — распахивает глаза Юичиро, его поражает то невосприятие слов, выказываемое Микой, будто он и в самом деле не понимает, что пытается донести до него Юичиро. «А может так и есть, — думает Амане и от этой мысли ему становится страшно. Жалость к Шиндо, неспособному понять такие простые чувства, и вовсе обезоруживает. — Он действительно не понимает о чем я… Не знает этих чувств, не может объяснить их и понять…» — Прошу, хватит говорить глупости, — сдержано начинает сердиться Микаэль и вновь отворачивается. — Это не глупости, — восклицает Юичиро и, приподнимаясь, нависает над Микой. Вздрогнув, когда рука опускается буквально у кончика его носа, Шиндо обращает взор на Юу. — Я люблю тебя как друга, как самого лучшего и близкого друга, вот как, — в сердцах проговаривает Амане. — Ты понимаешь? — спрашивает он. При этом его взгляд блуждает. Он то смотрит Мике прямо в глаза, то невольно останавливается на его приоткрытых манящих губах. Мика отвечает ему пристальным, недоверчивым взглядом, точно оценивая информацию, сопоставляя факты, размышляя над словами Юу, и не дает никаких ответов. От эмоционального перенапряжения дрожь в теле Юу усиливается, он ощущает, как слабость все больше пробирает его, глаза застилает туман. Он едва удерживается на руках, чтобы не упасть на Микаэля. Дабы не произошел такой конфуз, он отстраняется, приваливаясь спиной к стене, закрывает глаза, начинает тяжело дышать. — Что с тобой? — настороженный поведением Юу, Мика приподнимается на постели. — Ты плохо себя чувствуешь? — Нет, нет, все хорошо, — отрицательно качает головой Амане. Не слишком доверяя словам сводного брата, Мика дотрагивается ладонью до его щеки. — Ты весь красный, — в волнении сообщает Мика. — Ты горишь. — Нет, я просто переволновался. Все пройдет, — выдавливает из себя улыбку Амане. Приоткрывая глаза, он мягко и нежно смотрит на Мику, впервые проявившего к нему подобное отношение, когда Юу в состоянии его оценить и не лежит без сознания. — Это может быть серьезно, — мрачно и слегка взволнованно заметил Микаэль. — Говорю же, пустяки, — усмехается Юу. — Который час? — он устремляет взор на часы только для того, чтобы избежать этого пронзительного взгляда синих глаз, что рождают в нем ненужные порывы. — Странно, что тебя заботят такие вещи в такой момент, — фыркает Шиндо. — Почти десять утра. — Черт, как так? — пугается Юичиро. — А в чем собственно дело? — с непониманием глядит на него Микаэль. — Родители, наверное, уже давным-давно встали. — Ну и что? — Как «что»? — Юу смотрит на него с удивлением, не в силах сообразить, действительно ли Шиндо не понимает или только притворяется глупым. — Посмотри на себя. Мика оглядел сначала себя, свою испачканную, местами порванную одежду, потом Юу, находящегося примерно в том же положении, а дальше постель, в которой они вместе провели эту ночь, не переодевшись и не обмывшись предварительно. — Сегодня суббота, возможно, что они еще спят, — безразлично заключил белокурый юноша. — Хорошо бы, — Юичиро вылез из постели. Для этого ему пришлось постараться, чтобы не зацепить Мику, который почему-то выглядел недовольным. Торопливо подойдя к шкафу, Юу стал рыться в нем в поисках чистой одежды и постельного белья. Если повезет, то им удастся скрыть следы своего ночного путешествия от родителей. Чем позже они обо всем узнают, чем меньше им придется отвечать на вопросы, тем будет лучше. Итак, Юичиро был занят тем, чтобы скрыть все следы прошлой ночи от глаз семьи, и в то же время Мика, вместо того, чтобы последовать примеру Амане, только откинулся на подушки и, подперев рукой голову, стал следить за приготовлениями брата. — Не хочешь заняться тем же? — осведомился Юичиро, сложив приготовленные вещи на стул и поглядев на Шиндо, не двинувшегося за все это время с места. — А зачем, — улыбнулся тот. — Ты один за нас двоих неплохо справляешься. — Мика! — Ладно-ладно, раз для тебя это так принципиально, — нехотя Микаэль встал с постели и прошел к двери. — Я не понимаю, — Юу повернулся к нему. — На что ты злишься? — В коридоре пусто, — проигнорировав заданный вопрос, сообщил Шиндо, глядя в узкий проем приоткрытой двери наружу. — И дверь в спальню закрыта, — добавил он, открыв дверь полностью. — Они еще не выходили. — Значит, мы успеем сходить в душ. Бери чистую одежду и пошли, — произнес Амане, после того как забрал свои приготовленные вещи со стула и направился к Мике. — Вдвоем? — изумился Шиндо. — У нас не так уж много времени. Родители могут встать в любой момент. Нужно успеть, — на пониженных тонах, как впрочем они говорили все это время, сказал Юу, берясь за ручку двери. — Ну уж нет. Я так не согласен. — Почему? — удивился Юичиро внезапному протесту. — Ты же не хочешь, чтобы на нас посыпались вопросы. Поэтому действовать нужно быстрее. — Даже если всё так, как ты говоришь, это не значит, что я должен лезть с тобой в одну ванну. Я как-то привык купаться один, — с недовольством заметил ему Микаэль. — Черт, ну ты как девчонка, честное слово, — всплеснул руками Юу. — Стесняешься, что ли? Вспомни, мы же были на источниках, ты мылся вместе со всеми и ничего такого не было. Что в бане, что на источниках. — Чу́дно, теперь ты хочешь, чтобы я, будучи дома, чувствовал себя как в общественной бане? — проговорил Мика. — Почему ты не любишь общественные места? — Не люблю и не люблю, — отвернулся от него Микаэль. — Ладно, сейчас некогда выяснять. Просто пошли со мной, — бросил Юу и вышел из комнаты. Мика только фыркнул, что успело достичь слуха Амане. Прокравшись в ванную комнату, не наткнувшись на кого-то из взрослых, юноша сбросил с себя грязную одежду в корзину. Включив воду, он не сразу ступил в кабинку. «Вряд ли он придет… Вот ведь упрямец…» — Юу коснулся лбом толстого стекла душевой, с сожалением признавая, что как бы он не уговаривал, а Микин дух протеста не позволит ему прийти сюда по его просьбе. «Ничего, примем душ по очереди, авось обойдется…» Даже после этой мысли, Юичиро не сдвинулся с места. «Почему он не воспринял мои слова всерьез? Неужели не поверил? Неужели думает, что я как все?..» — И чего ты там застыл, разве не торопил меня пару минут назад? — Мика? — воскликнул Юичиро, обернувшись на недовольный голос брата. Его буквально пробило разрядом электричества от вида полностью обнаженного Шиндо, без признаков какого-либо стеснения замершего у входа в своей природной изящной позе. — Что ты тут делаешь? — Ты же сам сказал мне прийти, — сдвинул брови Мика. — Ну, если это уже не обязательно, я могу уйти обратно. С этими словами он развернулся, намереваясь удалиться. — Нет, подожди, — в волнении подался вперед Амане. Мика замер и чуть повернул к Юу лицо. — Нет, ты молодец. Не надо уходить. Давай, — Юичиро улыбнулся, — вода уже теплая. Пожав плечами, Мика направился к Юу. Вдвоем они стали под приятные, теплые струи, снимающие усталость, как душевную, так и физическую. Душевая была довольно просторной и прекрасно вмещала в себя двух человек, так что оба могли обмываться, не мешая друг другу. Микаэль вел себя как ни в чем не бывало и помалкивал. Юу тоже не заговаривал, однако он то и дело бросал пылкие взгляды на безупречное тело бывшего врага, по белой коже которого струились потоки влаги. Он жил с ним в одном доме, в одной комнате, а по-прежнему так мало о нем знал. Прошлое Мики только-только начало немного приоткрываться перед ним, и первый же поток захлестнул своим ужасом сердце. «Ты был знаком с такими ужасными людьми… Как долго? Как долго ты пребывал в этом кошмаре, и что он сделал с тобой? Мне казалось, я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой, но я заблуждался. Я не знал о тебе ровным счетом ничего, а позволял себе считать, что знаю тебя лучше других только потому, что был уверен — только я один понимаю настоящего Мику. Мика… Что же ты пережил?» Только сейчас Юу сумел разглядеть мелкие шрамы и порезы, которыми было испещрено тело Микаэля. Почему он раньше этого не видел? Сколько раз он и другие калечили это хрупкое тело без тени жалости и сочувствия? Оставляли на нем синяки, ссадины, порезы… И никто не задумывался о том, что вместо того, чтобы нанести очередное увечье, нужно попытаться залечить хотя бы одну из тех более многочисленных ран, что покрывали не внешнюю, а внутреннюю часть этого создания. Никто никогда не жалел его. Может только отец. Но он был слишком сух, чтобы растопить сковавший чужое сердце лед. Как можно обижаться на Мику, что он такой эгоистичный, сумасбродный… Ведь его сделала таким жизнь и сами люди. Это они воспитали такое моральное чудовище своим отношением и поведением. И Юу был в числе тех, кто изо дня в день взращивал этот сорняк, который на самом деле был прекраснейшим цветком, что, несмотря на все тяготы, стремился к свету. — Мика, — тихо позвал Юу. Блондин в этот момент, проводящий губкой по плечу, обернулся к нему. Взгляд Юу остановился на тонком, почти свежем порезе на шее Микаэля — след, оставленный ножом Эндзая, — который Юу сперва не заметил. — Скажи… — проговорил Юу, посмотрев Мике прямо в глаза. — Кто такой… Эндзай? В тот же миг в синих глазах отобразился страх. Мика отшатнулся от него к стене. — Не смей расспрашивать! — Мика, кто это? Он твой сводный брат? Да? Что вас связывает? — Нет, нет, не спрашивай меня, — затрясся Микаэль. — Я не скажу. Нет. — Мика! — Юичиро не на шутку испугался и бросился к парню. — Мика, что с тобой? Губка упала на дно ванны, Мика схватился руками за голову. — Нет, не спрашивай меня ни о чем. Я не стану говорить, сколько не проси! Выкрикнув это, он выскочил из ванны и бросился к двери. Юу метнулся следом и, прежде чем Мика успел выбежать, схватил его и прижался к нему со спины. — Дай мне уйти! — попытался вырваться Шиндо. — Прости, прости, что спросил. Если не хочешь, не говори, ничего не говори. Я не буду настаивать, я давно принял тебя таким, какой ты есть. Я ничего не хочу знать; что ты посчитаешь нужным рассказать мне, тем я и буду довольствоваться, только… — Юу сильнее прижал к себе влажное, содрогающееся тело Микаэля. — Не убегай…. Пожалуйста, не убегай от меня… Я не буду больше говорить об этом, клянусь. Его объятия были пропитаны уже далеко не родственными или дружескими чувствами и Мика ощутил это. Дрожь в его теле постепенно угасала. «Нет, я не хочу снова вспоминать. Не хочу, чтобы кто-либо знал о моем позоре… Я хочу забыть, забыть навсегда…» — Ты не уйдешь? — прошептал Юичиро, продолжая обнимать его за плечи. — А ты? — в ответ прошептал Микаэль. — Никогда. «Ведь мы с тобой связаны… Уже давным-давно, и только теперь я понимаю, как крепка эта связь, сковавшая нас…» — Никогда не уйду. Всегда буду следовать за тобой, куда бы ты ни пошел. — Будешь следовать? — усмехнулся Шиндо и вывернулся из объятий. Засмеявшись, он подскочил к двери и распахнул ее. — Эй, ты чего? — испугался Амане, что Мика своим бурным поведением разбудит родителей. — Ты же обещал следовать за мной, так? Ну, давай, — и со смехом, Шиндо выскочил в коридор. — Мика, подожди, ты куда в таком виде! — запаниковал Юу и, бросив опасливый взгляд по сторонам, бросился следом. Мика видимо не старался убежать по-настоящему, поскольку Юу в два счета нагнал его в коридоре и припер к стене. — Ты с ума сошел! Ты весь дом перебудишь, а мы должны вести себя тихо. Однако опасения, которым Юу был подвержен, никак не отразились на самодовольном выражении лица Шиндо. — Да расслабься, Юу, — убрав чужую руку, препятствующую ему, Мика отошел в сторону. — Дома никого нет. — Как? — опешил Амане. — Обыкновенно, — хмыкнул Микаэль, после чего обернулся к брату. — Прежде чем пойти в ванную, я проверил дом. Родители куда-то ушли еще утром, поэтому можно не опасаться. — Так ты заранее знал, что дома никого нет? — Да. — И не сказал мне? — Юу хотел уже было возмутиться, но передумал. — Фух, — вместо этого выдохнул он, — какое облегчение… — Ну как, продолжим купание или на сегодня достаточно впечатлений? — насмешливо осведомился у него Микаэль. — Достаточно, — улыбнувшись, кивнул Юичиро.

***

— Теперь всё, можно не беспокоиться, — сказал Юу, когда комната и они сами были приведены в то состояние, которое не позволило бы возникнуть всяким вопросам в головах родных. — Все равно не понимаю, почему ты так этим обеспокоился, — Мика сел согнув ногу в колене на свою постель и элегантно опустил на него руку. — Совершенно пустые хлопоты, устанешь только, — произнес он так, словно и впрямь его это занятие утомило. — Ты хочешь, чтобы я тебе еще раз всё с самого начала повторил? — спросил Юу, обратив на Мику строгий взгляд. «Издевается он или действительно не понимает? Или нарочно делает вид, что ему все равно?» — Избавь, сделай милость, — уголком рта ухмыльнулся Микаэль — Тогда закроем эту тему, — рассерженно сказал Амане. Тем не менее, он был по-своему рад. «По крайней мере, он не злится, не молчит, его взгляд не колкий, как обычно. Раньше мне не удавалось заговорить с ним вот так вот… легко… » — А мы бы и не смогли ее продолжить, — с оттенком иронии заметил Мика. — Почему это? — Потому что они уже вернулись. Вздрогнув, Юу устремился к окну. Мика оказался совершенно прав. У ворот в самом деле остановилась машина. — И вправду. Это они. Уже дома, — в голосе Юу сквозило одновременно волнение и разочарование, выдавая его нежелание видеть сейчас родителей дома и объясняться с ними в такой особый момент, которого он ждал, быть может, целую жизнь, и когда он вдруг наступил, кто-то норовит помешать им. Помимо этого неприятного ощущения, он понимал, что ранний отъезд родителей недобрый знак. Он сознавал, что пропажа денег с карты не останется незамеченной слишком долго, чтобы можно было успеть вернуть все на место, и им придется как-то это объяснять. «Может Мика расскажет им правду? — размышляя про себя, Юу устремил взгляд на брата, но от известия, что отец и мачеха уже дома, он как-то сразу ослаб духом и поник. — Нет. Исключено. Он еще не в силах говорить об этом. — Юу снова выглянул в окно. — Господи, — внутренне содрогнулся он, — а найду ли я в себе силы, чтобы рассказать об этих ужасах минувшей ночи? Особенно теперь, когда… — он снова перевел взгляд на Мику. — Думаю, ты тоже понимаешь и тебя это также пугает. Ведь мы не знаем, что на самом деле случилось с теми ублюдками после того, как мы сбежали и укрылись в закоулке. Что, если они скрылись от полиции и захотят отомстить?..» Юичиро постарался отогнать от себя как можно скорее пагубные и устрашающие мысли и сосредоточиться на приезде родителей. А сейчас настал момент покинуть двух обеспокоенных юношей и возвратиться на час назад, дабы поведать о том, что же послужило причиной для Натана и Эрики отсутствовать дома во время пробуждения их дорогих детей. Готовая провести чудесный выходной день в кругу семьи, быть может даже поехать куда-нибудь всем вместе, Эрика поднялась наверх. Закончив с утренними делами, она теперь направлялась в спальню, будучи уверенной, что ее супруг уже на ногах и за утренним кофе, она сможет уговорить его устроить для всей семьи маленький праздник. Когда она вошла, Натан в самом деле уже не спал, однако о том, чтобы вести спокойные ранние беседы не могло быть и речи. Мужчина был чем-то заметно обеспокоен. Он уже облачился в свой костюм и был готов уйти в любой момент. — Что случилось? Ты уходишь? — обеспокоилась Эрика. — Мне срочно нужно в банк, — коротко ответил мужчина, беря с тумбочки свой мобильный. — В банк? — удивленно переспросила жена. — Именно. — Но зачем? — Понятия не имею. Произошла какая-то нелепая ошибка. — Ошибка? Натан, о какой ошибке ты говоришь? Неужели все настолько серьезно, что ты готов прямо с утра ехать в банк? — Эрика подошла к мужу и опустила свою тонкую руку ему на плечо. — Поверь, милая, дело настолько серьезное, что я успел даже позвонить туда, — мрачно ответил Натаниэль. — Там творится какая-то чертовщина, с которой я должен немедленно разобраться. — Что же произошло? — терялась в догадках жена, уже сама понимая, что дело не шуточное. — Сегодня утром мне пришло уведомление на телефон о том, что якобы мною этой ночью была снята некая определенная сумма денег. — Что за чушь? — Я тоже так подумал и решил все немедленно выяснить, — продолжить свой рассказ господин Шиндо. — Когда я позвонил, мне сначала долго не отвечали, но потом когда дозвонился и попытался выяснить, что это за шутки, мне миролюбиво сказали, что никакой ошибки нет. Что действительно около часу ночи на 42 улице c моей карточки мною были сняты почти все деньги, которые я копил много лет. Они хоть сейчас могут прислать мне распечатки по факсу. — Как же так, ты же не мог их снять. — Разумеется не мог, если только я не лунатик и не брожу по ночам, — раздраженно фыркнул Натан. — Поэтому я сейчас же еду в банк. Я просто уверен, что эти лентяи-работники что-то у себя напутали. — Подожди, — остановила его жена, когда он уже намеревался выйти из комнаты. — В чем дело? — Постой, может работники банка в самом деле не при чем и тут нужно искать другое объяснение? — Какое? — нервно усмехнулся Натан. Он торопился уйти и, несмотря на всё уважение, которое он питал по отношению к жене, ему сейчас было не до того, чтобы слушать её версии. — Разве что тебе понадобились деньги на продукты и ты воспользовалась картой. Но я даже не знаю, какой должен быть магазин и какие там должны быть цены на товары, чтобы тебе понадобилось среди ночи опустошать карточку. — Шутка не к месту, — сдвинула брови Эрика. — Ты же знаешь, я бы никогда без крайней нужды не сняла деньги с карточки, зная, что ты копишь средства на учебу детей. А даже если бы они и понадобились, я бы сначала сказала об этом тебе. — Прости, я вовсе не хотел тебя обидеть, — ощутив вину перед женщиной, искренно сказал Натан и в добавление к своим словам вернулся и поцеловал ее. — Пойми, просто я очень беспокоюсь. А твои слова… — он остановился и задумался. — Что мои слова? — тень обиды, что так поколебала Натана, сошла с лица женщина, снова сделав его прекрасным и нежным. — Твои слова… Вполне возможно, — будто про себя проговорил Натан и оставив недоумевающую жену одну, быстро вышел из комнаты. Эрика последовала за ним, предчувствуя, что ее муж снова совершит глупость. Предчувствия оправдались. — Нет, погоди, — хотела остановить она его, но мужчина, остановившись у двери спальни сыновей, уже отворил дверь их комнаты. Эрика, желая воспрепятствовать его вторжению, приблизилась к Натану и хотела отговорить его, но он в ее уговорах уже не нуждался. Вместо того, чтобы делать то, ради чего он пришел сюда, он замер на месте. — Натан, — Эрика обратила на себя его внимание. Поскольку она стояла за его спиной, то не увидела того, что так озадачило ее мужа. Натан поспешно притворил дверь комнаты детей. — Что на тебя нашло, неужели ты собирался расспрашивать детей? — А разве не на это ты сама намекала мне? — обернулся он к жене. Эрика заметила в его взгляде ту потаенную мысль, что закралась в сознание мужчины и которую он намеревался до поры оставить незамеченной. — Возможно, но ведь не так резко, что прямо с порога. И опять же, я не считаю, что они в чем-то виновны, — полушепотом изрекла она. — Похоже, что так. Они тут не при чем, — к удивлению Эрики, согласился с ней Натан. — Извини, но я должен идти. — Подожди немного, я хочу поехать с тобой. — Только поскорее, — кивнул Натан и направился к лестнице. Оставшись одна, Эрика не смогла справиться с женским любопытством и тихонько отворив дверь комнаты, заглянула внутрь. Первой она узрела постель Мики, которая сразу попадалась на глаза, стоило только заглянуть в комнату. Она оказалась расстеленной, но пустой. И тут она осознала мысли Натана и дабы удостовериться, что ее сын находится сейчас в постели, открыла дверь чуть шире. И вот тут ее ударило также как и Натана. Постель ее сына не была пуста, как постель Мики. Более того, она была чрезмерно занята. Эрика поспешно закрыла дверь. Она не успела обратить внимание на то, в каком виде мальчики спали, прижавшись друг к другу во сне, она лишь заметила это трепетное чувство, с которым даже во сне прижимал к себе её сын своего вечного врага, словно пытался защитить его от всех невзгод и несчастий, и то, с каким спокойствием спал в этих объятиях Микаэль. «Только бы ты не воспринял это извращенно и не помешал им… Но… можно ли думать иначе, когда видишь подобное проявление близости, даже если хочешь верить, что это самое обычное примирение?..» — Ах, Натан, что же ты увидел в этом кристальном непорочном сне? — едва шевеля губами, спросила сама себя Эрика и отошла от комнаты детей. Она поторопилась пойти переодеться, поскольку сейчас существовала более насущная проблема, решением которой нужно было заняться в первую очередь. Натан ожидал ее на улице, поэтому она не могла позволить себе задерживаться и размышлять дольше, хотя тревога, что муж начнет давить на детей еще больше, если вдруг заподозрит нечто непозволительное, страшила ее разум, как собственно и ее реакция, если все окончательно подтвердится в будущем. Во время поездки по городу Эрика переживала, что в любой момент Натан может затронуть эту щекотливую тему, начав высказывать всякие предположения, но, похоже, он либо не придал этому особого значения, либо был слишком зациклен на рассуждениях о пропаже денег, ибо даже не заикался на этот счет. Поэтому когда они подъехали к банку, Эрика была уже спокойна настолько, насколько может быть спокойной женщина, приехавшая вместе с мужем решать серьезные финансовые проблемы. В банке им окончательно подтвердили, что ошибка не имела места в их работе. Все абсолютно точно. И как бы не спорил и не доказывал им Натан, что никто из их семьи не снимал в эту ночь деньги, работники только пожимали плечами, уверяя в своем, тобишь в отсутствии случайностей, а как доказательство, они позже представили запись с камеры наблюдения в том самом банкомате, где происходила выдача наличных. Как только Натан и Эрика взглянули на застывший кадр, где был отображен молодой человек, чьи золотистые локоны выбивались из-под натянутого почти на глаза капюшона, вопросы у обоих закончились в тот же миг. Извинившись перед сотрудниками, оба поспешили немедленно покинуть офисное помещение и возвратиться туда, где таился и мирно спал, а вернее — уже с полчаса бодрствовал, корень зла. — Я ровным счетом ничего не понимаю. Зачем ему понадобились такие деньги? — Эрика даже вздрогнула, потому что за все время пути к дому это было первое, что произнес Натаниэль. — Ну это же мальчик, подросток. Мало ли на что ему нужны были деньги? Игры, развлечения, девушки, в конце концов, — слабо улыбнувшись, попыталась успокоить мужа жена, хотя и сама переживала не меньше него. — Мика не из таких детей, которых влекло бы все это, — заметил мужчина. — Я все понимаю. Пусть ему могло что-то понадобиться, он захотел новую игрушку или что-то в этом роде, но ведь можно было попросить, просто подойти и попросить, я ведь никогда не отказывал ему в просьбах. — Он замолчал, а потом, вздохнув, сказал уже более спокойно. — Больше всего меня пугает, что он сделал это в тайне. Это может значить все что угодно… — Постой, не надумывай себе раньше времени всяких ужасов. — Да что о них думать, — прервал ее Натан. — Я видел своими собственными глазами, как мой сын ночью снимает деньги с карты, сворованной у меня. Что может быть ужаснее? Только то, на что он мог их все потратить. «Боже мой, пусть бы что угодно, но только не наркотики или азартные игры. Это же конец, убийство» Эрике нечего было возразить, она сама подумывала о самом страшном, что может стать неизбежностью и в лучшем случае принесет немало страданий мальчику, которого будут лечить от наркозависимости и чьи долги им нужно будет возместить любыми средствами, чтобы вытащить Мику из долговой ямы, если вдруг причиной для кражи у него явились карточные игры, и только поэтому она молчала. Припарковавшись у ворот, Натан вышел из машины и, хлопнув дверцей так, что задрожали стекла, целенаправленно двинулся по направлению к их дому. Взволнованная и ожидающая скандала Эрика бросилась следом, по пути стараясь хоть как-то успокоить мужа, чтобы наезд на Мику был не столь агрессивным. Однако волнение всегда сказывалось на Натане всплеском бурных эмоций, что могли вылиться в две реакции — либо безудержный гнев, либо полнейший паралич сознания и, как следствие, ступор. Все это зависело от самой ситуации и чаще всего проявлялось именно как уход в себя. Однако сейчас, когда страх за сына, угодившего в неприятности, заполонил его разум, им руководил именно тот самый плохой помощник во всех деяниях человечества, именуемый Гневом. — Мика! — позвал Натан, как только вступил в дом. Однако никто не откликнулся, тогда он быстро проследовал на второй этаж и, не спрашивая разрешения, толкнул дверь детской спальни, будучи уверенным, что если где и пребывает младший Шиндо, то только тут. И действительно, он застал обоих мальчиков в спальне. Один все еще стоял у окна, а второй, побледнев, замер на постели, когда их разгневанный отец предстал перед ними. — Мика, отвечай немедленно, для чего тебе понадобились деньги?! — с порога налетел он на сына. Когда прозвучал этот вопрос, Юу, и без того напуганный реакцией взбешенного отчима, и вовсе остолбенел, а Мика, уже будучи бледным, теперь казался похожим на существо, принадлежащее иному миру. — Д…деньги? — переспросил Микаэль, со страхом взирая на отца. — Зачем ты снял сегодня ночью деньги с моей карточки?! Не смей мне врать, мне все известно. Просто отвечай, немедленно! — неистовствовал Натаниэль. — Натан, не надо так. Оставь его в покое, — вбежав следом за мужем, пыталась защитить пасынка от отца Эрика, но все ее слова не достигали ни слуха, ни сознания хозяина дома. — Говори, зачем ты снял деньги?! — Я… не… — Господин Шиндо, — вмешался не менее испуганный Юичиро, став между Микой и его родителем. — Мика не виноват. Он… — Я не с тобой разговариваю. Я жду ответа от своего сына, — отодвинув Юичиро в сторону, Натан снова устремил горящий взгляд на Микаэля. — Я многое тебе прощал, на многое закрывал глаза, хотя твое поведение отвратительно, но это уже вопиюще! Воровать у родного отца! Да как ты посмел?! Ты хоть соображаешь, что ты натворил? В этот самый момент по дому пронеслась мелодия звонка. — Кто-то пришел, — взволнованно сказала Эрика и снова обратилась к мужу с просьбами. — Натан, успокойся, я умоляю тебя. Неужели ты не видишь, как он напуган, — она указала на дрожащего Микаэля, — не мучь его. Не трогай. — Пойди, посмотри, кто там, — сказал ей муж и взглянул так, что она была вынуждена исполнить его приказ, тем более звонить не переставали. Эрика вышла. После ее ухода Натан будто бы ощутил, что отныне никакая сила не сдерживает его, а посему он еще более рьяно набросился на сына, полностью игнорируя присутствие пасынка. Необходимо отметить, что ребята разом вздрогнули, когда кто-то неизвестный позвонил в дверь их дома. Каждый ужаснулся от мысли, что этими непрошенными гостями могли оказаться вчерашние уголовники. — Если ты сейчас же не скажешь мне, на что ты потратил эти треклятые деньги, я клянусь, сделаю то, что не позволял себе никогда в жизни. Я ведь никогда не наказывал тебя, особенно после того как умерла твоя мать! Я ударю тебя, — прошипел он. — Ты слышишь?! Говори!