judgment

— Я поторопился, Чонгук! Ну, куда ты, постой же! Тэхён бежит за ним, пытаясь оправдаться за свой необдуманный поступок. Он действовал стихийно, отключив функцию «думать». И пусть, ему не стыдно за то, что он сделал, но извиниться все-таки стоит, ведь Чонгук ещё просто не готов. Где-то на подкорке мозга, он, быть может, пытался помочь Чонгуку забыть горький опыт и наконец понять, что не все в этом мире плохие люди, не все будут так поступать. Но нельзя быть уверенным на сто процентов в том, что Тэхён поцеловал его, не для того, чтобы тот наверняка не стал сваливать всё на него, дабы помочь Юнги. — Зачем? — резко повернувшись, спрашивает Чонгук, наклонив голову. Теперь этот вопрос волнует Чонгука больше всего на свете. Ничего не интересует его последние пять минут настолько сильно. Чонгук не понаслышке знает, что все люди ищут выгоду в чем бы то ни было, и он также думает и про поцелуй. Ещё одним мотивом может служить только жалость. Поцелуй из жалости — что может быть ещё гнуснее и унылее. — Я захотел и подумал, что ты тоже хочешь, — Тэхён ничего не придумывает, говорит, как есть, снова. Он снова доказывает свою честность и искренность в словах, не произнося высокопарных речей о любви или симпатии. — Мне показалось, что тебе это нужно. Чонгук изможденно трёт переносицу. Да откуда ты знаешь, что мне на самом деле нужно, возмущается внутри он. После Юнги и до появления Тэхёна в его жизни каждый день казался безрадостным и безразличным. Было наплевать на все происходящее. Чонгук привык к этому, у него не было выбора. А сейчас все так ярко ощущается, слишком много эмоций и чувств. Это жутко выматывает. Молчание между ними убивает нервные клетки каждого из них. А что тут можно ответить? Чонгук достаёт помятую в кармане брюк пачку сигарет и матерится себе под нос, потому что она пустая. Какая тупая привычка, бросая смятый картон в мусорный бак, думает Чонгук. Он не заядлый курильщик, не выкуривает по две пачки в день, но вынужден, когда находится в состоянии стресса — больше ничего не помогает, да и это помогает не особо. — Мы ведь можем это просто забыть и жить, как раньше, так ведь? — протягивая руку для примирения, предлагает Чонгук. — Но мы все ещё друзья? — уточняет Тэхён, с опаской пожимая чужую ладонь и улыбается на одобрительный кивок. Они молча направляются к выходу из парка, где находится школа, но это молчание уже не наполнено недосказанностью, не кишит недопониманием, оседая на легких едким дымом. Тэхён отдаёт ему свою почти полную пачку сигарет, не обращая внимание на попытки отказаться. «Тебе нужнее», настаивает он. — До следующего звонка? — они прощаются перед машиной Чонгука крайне неловко, словно не знали друг друга до этого, открыли что-то новое. — Да, — вытянув губы в линию, соглашается Тэхён, но все-таки задаёт мучающий его вопрос, когда Чонгук открывает дверь машины. — Тебе хотя бы понравилось? Что на это ответить? Очень, безумно, неимоверно? Чонгук не в силах скрыть ухмылку, что отвечает за него самого, его неуверенное «да» уже не имеет значения. Чувствуя себя сопливым школьником, которого впервые поцеловали, Чонгук прокручивает в голове каждую из семи с половиной секунд, пытаясь не забыть эти ощущения, сконцентрироваться на них. Неважно, что целовал Тэхён, какая к черту разница, да, успокаивает себя он. Это мог быть Чимин или вообще старый полицейский Ли, это не имеет значения. Наверное.

***

Тэхён тяжело дышит, быстро выдыхая горячий воздух сквозь плотно зажатые зубы, пока Чонгук, даже не целуя, ведёт влажными губами от шеи до пупка, задерживается там, дразнит, опускаясь ниже, но не заходит дальше. Снова ведёт обратно, но теперь целует каждый миллиметр тающей под губами кожи, нарочно пошло причмокивая. — Ну же, Чонгук-и, — просит Тэхён, притягивая его за волосы к себе, шепчет в ухо, вылизывая мочку. Чонгук резко снимает с себя рубашку, не тратя время на мелкие пуговицы, которые рассыпаются по скользкому паркету. Ремень на тесных брюках никак не расстёгивается дрожащими от возбуждения руками. Тэхён мягко убирает его руки и спокойно, мучительно медленно освобождает от него и тянет на себя, соприкасаясь разгоряченной кожей к коже. — Что мы делаем, Тэхён-и? — с характерным звуком оторвавшись от мягких губ, спрашивает Чонгук, на что Тэхён лишь усмехается и растворяется в воздухе вместе с тёмной комнатой, задернутыми шторами и скрипучей кроватью. Чонгук распахивает глаза и бьёт себя по красным щекам. Такие сны не снились со времен старшей школы. Невинный поцелуй сыграл с его мозгом несмешную шутку, от которой теперь очень стыдно. Он слишком давно не испытывал подобных ощущений. Пользоваться эскорт-услугами не хватало времени, желания и сил, а обыкновенный или все же не очень поцелуй напомнил о том, что он все ещё молод и горяч. Мог бы и кого-нибудь другого представить, обращаясь к своему мозгу, возмущается Чонгук. Но кого другого, когда последнее время все мысли только о нем, ответил бы ему собственный мозг. Чонгук достаёт сигареты, что дал ему Тэхён и выкуривает несколько подряд, потому что сейчас он абсолютно точно чувствует себя в стрессе. Целую неделю или даже чуть больше по делу ничего нового не выясняется, и Чонгук даже не думает по-дружески встречаться с Тэхёном, не звонит, не пишет, но вот не думать просто не получается. Он сам того не замечает, как водит пальцем по губам, воспроизводя то, что произошло. Тэхён в свою очередь не пишет и не звонит ему, за что Чонгук безмерно благодарен. Чонгук занимается другими делами, отвлекаясь, но когда кажется, что немного отпустило, полицейские сообщают, что у них новая информация, срочно просят приехать. Он мчится в участок, надеясь на то, что скоро всё закончится и встанет на круги своя, если, конечно, сможет. — Юнги видели в городе, — сообщает полицейский, с неопределённой интонацией, будто он и сам не рад. — Когда? — сердце Чонгука пропускает удар. Все эти дни он ни разу не задумывался о нём, потому что Тэхён, его поцелуй и сон, выбивший из колеи, заполонили все мысли Чонгука, не давая даже возможности подумать о чём-то или ком-то другом. — Неизвестно, когда именно, но у дома Хосока, — выдыхает мужчина, почесывая затылок. — Сложно представить, что это действительно он. Я ведь тоже знал его. Чонгуку тоже сложно. Но других обвиняемых нет. Тэхён уже давно вне его подозрений по разным причинам. — Вы уверены, что это был он? Может кто-то похожий? — Это выясняется. — А с Тэхёна сняли обвинения? — на него успели повесить обвинения во всём сразу, чтобы поскорее закрыть дело, о чём Чонгук узнал не сразу и был крайне взбешен. — Пока нет, — полицейский отрицательно качает головой. — Но я думаю, ты можешь смело ходатайствовать об этом. Двоякие чувства охватывают его. Он рад, что его подзащитный не виновен и будет жить спокойно, но он абсолютно разбит от мысли, что Юнги теперь главный подозреваемый. Чонгук на полном серьёзе готов вызваться стать его адвокатом, не обращая внимание на то, что он сам лучше его в юриспруденции. — Пусть это уже почти не касается Тэхёна, держите меня в курсе, пожалуйста, — уходя, просит Чонгук. Он выходит и набирает сообщение Тэхёну: «Скоро всё закончится». Он не имел ввиду, что собирается убивать себя, но Тэхён понимает это именно так, посему незамедлительно звонит ему. — Что ты там закачивать решил? — голос немного обеспокоенный, что не может не льстить Чонгуку. — Твоё дело, дурачок, — с опечаленной улыбкой произносит Чонгук. — Убийцу нашли? — взволновано спрашивает Тэхён. — Почти, — вздыхает Чонгук, пытаясь выкинуть из головы то, что это Юнги. — В любом случае, скоро обвинения с тебя снимут. — Это надо отметить! — громко ликует Тэхён, отчего динамик немного барахлит, заставляя Чонгука поморщиться. — Как насчёт караоке? В памяти Чонгука всё ещё свежи воспоминания и видеться с ним — отнюдь не лучшая идея, он тщетно пытается сослаться на важные дела, но Тэхён не терпит отказов. — Ты не хочешь отметить свой успех с другом? Я ничего не сделал, думает Чонгук, прекрасно понимая это. Но раз дело почти не связывает их теперь, что двигает Тэхёном для развития их отношений, правда? Значит, его намерения чисты, всё в порядке, ему можно довериться. — Ладно, — сдаётся Чонгук, немного подумав.

***

Пьяные и весёлые люди ходят по улице, не скрывая того, что им весело и хорошо. Яркие, светящиеся десятками цветов вывески зазывают в самые различные заведения, провести время, забыв о проблемах. Чонгук выделяется из толпы — он не пьян, на нём глаженная рубашка, а не грязная от самых неожиданных жидкостей футболка, ему совсем не весело. Он ищет проклятое караоке, которых приходится по пять штук на шесть заведений. Тэхён ждёт его на втором этаже одного из самых популярных караоке в городе, потягивая красивый розовый коктейль и просматривая бесконечный список песен. Чонгук заходит усталым и плюхается на диван рядом, небрежно здороваясь. На экране мелькают знакомые зарубежные песни и Чонгук просит остановиться, чтобы выбрать одну. — Ты будешь петь будучи трезвым? — удивляется Тэхён. — Не-ет, на, допивай мой коктейль, а я схожу возьму нам по бутылочке соджу, — командует он. Чонгук смотрит на слегка погрызанную трубочку, почему-то не чувствуя отвращения, хотя всегда был брезгливым педантом. Может, он слишком устал, чтобы идти за другой трубочкой, поэтому и пьёт, используя эту. Неконтактный поцелуй, проносится мысль в его голове. Заткнись, говорит он сам себе. Тэхён возвращается, гремя зелёными бутылочками соджу и рюмками. Он хвалит Чонгука за то, что тот быстро выпил его коктейль и принимается впечатлять его своим умением эффектно открывать бутылки. Чонгук восторженно хлопает в ладоши и свистит, на что Тэхён театрально кланяется и разливает алкоголь по рюмкам. Он пытается продолжить удивлять Чонгука, но проливает половину содержимого, и оно начинает скатываться по уголкам губ, к подбородку, оттуда к шее, а Чонгук сконфуженно смеётся, наблюдая за каплями слишком сосредоточено. — С кем не бывает, — вытерев их, оправдывается Тэхён, не замечая, как Чонгук нервно сглатывает. — Что будем петь? Чонгук приходит в себя, резко переведя взгляд на мерцающий экран с длинным списком. Практически каждая песня о любви: счастливой, несчастной, невзаимной, крепкой, искренней, ненастоящей. Почему так много песен о любви, недоумевает Чонгук, неужели больше не о чем петь. — One Direction, серьёзно? — громко смеётся Тэхён, когда Чонгук наконец выбирает исполнителя. — Ещё бы Backstreet Boys выбрал. Чонгук немного пьяно хихикает и долго выбирает песню, останавливается на Story of my life, игнорируя насмешки Тэхёна. — Красивая песня, отстань, — когда начинается проигрыш, произносит Чонгук, отмахиваясь. Петь у Чонгука получается ещё лучше, чем играть на пианино, и это не оставляет Тэхёна равнодушным. Он качается в такт, хлопает, пытается подпевать что-то, мыча. Сложно сдержаться, когда песню поют так чувственно, пусть и смысл половины слов остаётся загадкой. — Твоя очередь, — откладывая микрофон, чтобы опрокинуть рюмку, говорит Чонгук. — Давай-ка ты ещё одну, — предлагает Тэхён, вкладывая микрофон обратно в его руки. Чонгук надувает губы, но всё же соглашается, почему нет. Ему доставляет удовольствие петь, Тэхёну тоже нравится, все довольны. Он решает выбрать песню случайным образом, не задумываясь. Судьба-злодейка оказывается с хорошим чувством юмора. Чонгук охает, смотря на песню и её слова, пока Тэхён судорожно смеётся, хлопая себя по коленке. Kiss me – Sixpence None the Richer. Из тысячи песен именно она и именно об этом. Чонгук пытается абстрагироваться, не перенимая слова песни на себя, но получается так себе. Особенно, когда Тэхён подтрунивает над ним после каждого «kiss me». «Поцелуй меня в мягком свете летних сумерек И выведи на танцплощадку, залитую луной. Пусть по мановению твоей руки Зазвучит музыка и запляшут светлячки. Луна искрится серебром – Так поцелуй же меня». Последний припев Чонгук допевает, закрыв глаза, представляя то, о чём поётся в песне: ночь, свет луны заменяет искусственные лампы, нет никакой музыки, но они все равно танцуют, все не решаясь поцеловаться. Под «они», Чонгук не может ничего поделать и представляет Тэхёна и себя. Оба робкие, боятся, стесняются, но хотят. Это странно, надо выкинуть это из головы, пока не стало слишком поздно, если уже не стало. — Ч-что? — песня заканчивается и Чонгук встречается с немного затуманенным взглядом Тэхёна, который подвинулся слишком близко. — Так поцелуй же меня, — шепчет последнюю строчку песни Тэхён прежде, чем сделать это самому, не встречая сопротивления.