Часть 1
23 декабря 2018 г. в 15:45
Иногда, когда силы зла вылезают из своих нор, в самом сердце Запретного леса появляется зловещая темная фигура. Ужас сковывает всех, кому не посчастливилось столкнуться с ней. Никакое живое существо не может сравниться с ней в разрушительности. Даже самые кровожадные твари бегут от неё в страхе, ибо знают, что эта фигура не ведает жалости и пощады. Боль, смерть и беды — вот что несет всем профессор Снейп с двустволкой. Он зайдет в самое сердце Запретного леса, развесит на деревьях пустые склянки и начнет палить по ним. И горе тому, кто подойдет к этому месту ближе, чем на пятьсот метров. Ибо пуля (ну или дробь — смотря чем Снейп зарядит свою шайтан-трубу на этот раз) обязательно найдет смельчака, пусть он даже прячется за камнем или деревом.
Как Снейп дошел до жизни такой? Нервы, нервы и ещё раз нервы. Работа преподавателя довольно напряженная, особенно в Хогвартсе. В глубине души профессор верил, что на самом деле все обожают зельеварение, просто надо разбудить в учениках эту любовь. Но с педагогикой Снейп, увы, знаком не был и действовал по наитию. В результате ученики интересовались всем чем угодно, кроме искусства составления зелий. И Снейп страдал. Страдания передавались ученикам на уроках, и они интересовались снейповским предметом ещё меньше. Получался замкнутый круг.
Окончательно добила Снейпа отвратительная сцена в Визжащей хижине. Его, профессора, исполнителя пяти грантов от Министерства магии и соисполнителя ещё пары десятков, автора более чем трех сотен научных публикаций и почетного члена всевозможных академий, унизили его же ученики! Да перед кем? Перед оболтусом Люпином, с трудом пропихивающим свои статейки в «Научный Вестник Хогвартса», и перед Блэком, который вообще не имеет ученого звания!
Конечно, Люпина после того турнули из школы, но для уязвленной гордости Снейпа этого было мало. И он впал в депрессию.
Профессора (и его учеников, на которых он продолжал срываться) спас один журнальчик. Сложно сказать, как он попал в руки Снейпа. Одни говорили, что журнал оставил кто-то из первокурсников в «Хогвартс Экспрессе», и профессор его тогда зачем-то захватил с собой. Другие считали, что Снейп всегда тайно посещал мир магглов и купил журнал где-то там.
Рон первое время хвастался, что именно он подкинул издание профессору, но потом как-то потихоньку забыл о своей версии. Правду знал только Дамблдор — именно он торжественно вручил Снейпу свежий номер журнала о стендовой стрельбе, думая, что делает благое дело. Как же он ошибался…
Так или иначе, информация упала на благодатную почву. Страдающий Снейп с удовольствием читал про турниры по стрельбе, про оптические прицелы, про то, чьи ружья лучше — Benelli или Ceska Zbrojovka, и от этого его сердце наполнялось радостью и надеждой.
Наконец, количество перешло в качество. Выпросив у директора пару недель отпуска, профессор смотался в маггловский Лондон. После недельной нервотрепки с оформлением документов, Снейп наконец-то получил вожделенное разрешение и отправился в ближайший оружейный магазин. Сначала он хотел купить какое-нибудь недорогое ружье и сотню патронов, но после разговора с продавцом-консультантом профессор понял, что оружие без установки для запускания тарелочек, универсального инструмента для очистки и более чем двадцати флаконов с всякими специальными протирками — деньги на ветер. В общем, Снейпа развели по полной программе, и в Хогвартс он вернулся без денег, но довольный.
В тот воскресный день ничто не предвещало беды. Некоторые ученики заметили, что у ушедшего в Запретный лес Снейпа в руках какие-то странные свертки, но не придали этому значения. Спустя полчаса из леса раздался хлопок, а сразу за ними — громкий вопль. Филч с Хагридом, поспешившие на помощь, обнаружили там лежащего Снейпа. Профессор громко стонал, его правая ступня была замотана оторванным от мантии куском ткани, рядом лежала двустволка, а чуть поодаль расположилась машина для метания тарелочек. Конечно, ступню вылечили, благо, в неё попала пуля, а не картечь, но Снейпу пришлось выслушать много нотаций Дамблдора, которые сводились к тому, что заряженное оружие — это не шутки и держать его, упирая себе в ногу, нельзя ни в коем случае.
Однако Снейп не бросил своего нового увлечения, и каждое воскресенье окрестности Хогвартса оглашались звуками выстрелов. Получалось плохо. Из сотни купленных тарелочек Снейпом были сбиты только три. Новые он покупать не стал — во-первых, лень, а во-вторых, их спокойно заменяли неподвижные мишени. Профессор не унывал — ему нравился сам процесс. Первое время, правда, от выстрелов болело плечо (но тут Снейп виноват сам — не надо было брать слонобой двенадцатого калибра), но это было не страшно. Куда хуже было то, что от этого увлечения начали страдать все.
К звукам выстрелов все привыкли довольно быстро. Таинственно пропадавшую селитру, из которой Снейп делал порох, как-то списывали.
Но вот к профессорской манере стрельбы приноровиться было просто нереально. Ну не умел Снейп стрелять, что уж тут поделать. Он попадал во всё что угодно, кроме как в цель. Запретный лес уже через месяц по воскресеньям стал совершенно безопасен — Снейп чисто случайно уложил штук пять акромантулов, и теперь любые животные инстинктивно прятались от него. Когда диких животных в качестве случайных целей не осталось, Снейп переключился на почтовых сов. Две птицы пали от руки профессора (надо ли говорить, что тарелочки, для которых предназначались заряды, упали на землю неповрежденными). Одна из сов, впрочем, смогла отомстить Снейпу — за ней пришлось лезть на дерево. Птиц, естественно, пришлось закопать подальше в лесу, хотя и было желание сделать из них чучела.
Снейп был человеком щедрым и не обделял дробью и ближнего своего. К счастью, до убийств дело не дошло, но в лес по воскресеньям теперь никто, кроме самого профессора, не ходил. Снейпа это устраивало — в лесу можно было предаваться любимому развлечению сколько угодно, ничего не боясь. Размеренным шагом он добирался до своей любимой полянки, расставлял найденные в кладовке жестянки и бутылки, привычным движением заряжал свою верную двустволку, стрелял. И его душа пела.