Чудо оборачивается проклятием.

Важное, не от балды, обращение. У моего одноклассника при позавчерашнем взрыве умерла мать. Хоть вы его и не знаете, по человечески прошу вас его поддержать. Куроко решил не тратить время на осмотр – парень очень устал за этот день. - Дашь снова одежду поносить? - в зевке растворилась фраза тихого голоса. - Выбирай, что хочешь, - отмахнулся Сейджуро, продолжая работу. - Не задерживайся, - снимая с себя верхнюю одежду, без задней мысли сказал Куроко. В конце концов, будучи наедине, рамки сносятся едва ли не полностью. - А? - сосредоточенность Акаши падает рядом с Тетсуей. - Мне просто кажется, что я должен был это сказать, - жмет плечами он. Скоро голубоглазый ложится, уступая свет Сейджуро. «Спокойной ночи, Акаши». - Спокойной ночи, Куроко, - как будто между прочим прочим прошептал красноволосый, улыбаясь, словно удавшейся задаче. *** Утро вышло, мягко говоря, конфузным. Акаши, хозяин дома, не мог позволить гостю спать на полу или диване, но и самому не пристало засыпать за работой, без полноценного сна. Куроко кряхтит и пытает перевернуться, но, странное дело, не выходит. Акаши под чужое копошение тоже медленно разлепляет в глаза. Приподнимается на локтях. Глаза-в-глаза. И вскрикивают оба. Куроко на автомате бьет Акаши в грудь, отталкивая. Ситуация проста – ночью, переворачиваясь, оба парней легли к середине и Акаши навалился на Тетсую, который не заметил того сквозь крепкий сон. Да еще и кое-что твердое упиралось в бок голубоглазого. Что сказать - молодость. Тело Куроко, отползшего на край кровати, покрылось мурашками. - Куроко, вышло недоразумение. - Иди лучше в ванну. Я завтрак лучше приготовлю. «Ты же хуже всех варишь яйца». Штирлиц никогда не был так близок к провалу. Им спешить некуда: специальные курсы по самозащите начнутся в пять вечера. Поэтому, пока Акаши «душил змейку», Куроко как-то опасливо поглядывал на еду, ее разнообразие. Мама учила не трогать его подозрительные вещи, а потому ту полупрозрачную дрожащую штуку, в обиходе зовущуюся желе, он и не подумал вытащить из холодильника - мало ли, прыгнет. От злосчастных яиц, что зовутся перепелиными, он так же отвел взгляд - слишком маленькие. Закрывает съедобную (не факт) страну чудес. Блинчики, точь-в-точь приготовленные по рецепту бабушки, будут идеальны. Конечно, если бы готовил кто угодно, кроме Тетсуи. Бутерброды, ясное дело, проще готовить. Но хоть рецепт он знает. Так, взять миску. Взял. Взять яйца. Взял. И... Их прямо так бить? Прислоняется к стойке, вспоминая. Ножом? Ложкой? А разве не будет осколков, которых в блюде допустить нельзя? Ну, была ни была. Разбивает, однако яйцо оказывается в ладони, смешанное с шелухой и одним кровавым пятнышком. «Острые», - он и сам уже голоден. С горем пополам выудить кусочки удалось. С двумя оставшимися все прошло на удивление гладко. Помыв руки, Тетсуя стал осматривать комнату на наличие кухонной утвари. Куроко уже был готов все бросить, когда увидел торчащий из ящика венчик. Смешивает желтки; по неопытности некоторая часть выливается. Понимает, что осталось еще много этапов. И яйца не надо было смешивать... Или надо. Выдыхает, считая до десяти. Убеждает себя, что все в порядке. Достав хлебобулочное изделие из хлебницы, ровными кусками нарезает его. Достает сковородку, разогревает ее. Несколько минут ищет масло. В то время как оно нагревает гладкую поверхность, обмакивает хлеб в свое взбитое творение, предварительно посолив. Держит ладонь под куском, чтобы желток не полился. Случайно отпускает слишком высоко, почему масло начинает брызгать и приходиться защищаться крышкой. Эй, а сколько держать надо? «Зачем я это делаю?» - Почему Акаши так долго в ванной? - ведь на махинации понадобилось по минимуму полчаса. Внезапно что-то тяжелое ложится на плечо, чуть слышно посмеиваясь. Куроко вздрогнул, чуть не уронив атрибут готовки новичка на пол. - Это все, конечно, забавно и мило, но давай в следующий раз без самоуправства? - Я хотел как лучше. - А получилось как всегда, - вздыхает, но ироничной улыбки не скрывает. - Слушай, - берет чужие ладони в свои руки, сосредотачивается на работе. Ничего интимного, однако, учитывая утренний конфуз, поза - очень удобная, к слову - кажется весьма неприличной и вульгарной: Сейджуро позади Тетсуи и так близко, что пах ненароком может коснуться чужих ягодиц; голубоглазый может чувствовать его вкусно пахнущие мокрые волосы у своих шеи и уха. Гетерохромированый не переходит грань; он учит так, как учили его. Да и, возможно, для категории «друзья» это обыденно? - Это масло. С ним надо быть осторожнее. Опускай медленно, но держи от себя сковороду на расстоянии вытянутой руки, - все действия рукой Тетсу. - и уменьши огонь. Отходит, и Куроко наконец может выдохнуть. - Я ставлю таймер на пять минут. Как прозвенит - переворачивай. Я отойду, - на стадии их отношений еще рано говорить, куда. От завтрака Акаши не воротило, напротив, вышло съестно. - Можно у тебя спросить? - Да. И ты уже спросил. - Тогда утверждением - я поживу у тебя. - Что? - На время. - Зачем? - Пусть Кагами-кун изведется. - А ты мстительный. - Злопамятный, - взгляд на время. - Пора выходить. Сумка нужна? - Все необходимое со мной. Пошли. Но оказалось, что не все. Студенческий билет, как подтверждение личности, остался в комнате. - Аки-сан, проходите, - вежливо говорит один. - Будьте осторожны, - предостерегает девушку второй. - О, это же Акаши-сан. Сколько лет, сколько зим. - Я помню Вас еще ребенком. Проходите. Братья-близнецы. Оба черноволосые, голубоглазые и высокие. Однако если первый смахивает на дамского угодника, то второй - на шкаф. Да и формы лиц разные. Акаши идет вперед, делая жест рукой Куроко. - Эй, предъяви свой билет. Этого больше всего не переносит Акаши в богатых слоях общества - отношения к тем, кто довольно ниже тебя по страте. - Он остался в комнате. - Ты не пройдешь, - даже интонации в голосе другие - холоднее и небрежнее. - Он со мной, - поскорее бы с этим всем закончить. - Правда? Тысячу извинений, я... - Нет. Мы не можем пропустить. Ты можешь пронести на себе бомбу. - О Аллах, - зря он это сказал, даже в шутку. - Я сбегаю за билетом. - Ты опоздаешь. Не примем. - Я пережду тут. - Явка обязательна. - А что ему делать? Переглядываются. Молчат. Жмут плечами. - Те, что забывают свои обязанности, не должны обучаться в Кэйо. - Они - отбросы, которые не могут достичь нормы. Куроко еще при поступлении знал, что, будучи стипендиатом, его правам грош цена. - О чем там будут говорить? - О правилах безопасности, об учебе, а так же об успеваемости и поведении учеников. Плюс, отчет о похищениях. Акаши хмыкнул, взял телефон и набрал номер из быстрого набора. - Шинтаро, ты на месте? Отлично. Встречаемся после окончания мероприятия. Во внутреннем дворе. И остальных захвати, - кладет трубку. Наверняка перед тем, как Мидорима спросил, зачем. - Куроко, пошли. - Э?! Постойте, Акаши-сан! - останавливает парня. - Если вы будете мне мешать, я уничтожу вас, кем бы вы ни были, - скидывает руку со своего плеча. Куроко слушается и тащится следом, некоторое время оглядываясь назад. - Прости, что так вышло, - он не раскаивается, даже рад тому, что охранников Сейджуро прогнал так просто. - В конце концов, мне тоже не хочется там сидеть. Я это сделал не ради тебя. - Друзья так не говорят. - А что они делают? Врут? - Кто знает, - жмет плечами. - Они же как-то уживаются. Еще и новых заводят. Это так... - Дико. Куроко кивает. Утренний инцидент забыт и Тетсуя спокойно может идти рука об руку с капитаном. - А куда мы идем? - Увидишь, - чуть улыбается. Странное дело, от этой человеческой улыбки и почти необремененного взгляда в даль у голубоглазого часто забилось сердце-птица в своей клетке-ребрах. Ему так хорошо, пусть некоторые удары причиняют наслаждение до боли. Хочется, чтобы это выражение лица замерло у Сейджуро навсегда. Куроко идет, немного отставая, и, как обычно, уступает место лидера. Он видит, что ладонь Акаши подана назад и расслаблена. Словно тянется. К нему. Шестой призрачный игрок сглатывает, облизывая пересохшие губы. Он не хочет подавлять желание коснуться его руки своей. Какие у него пальцы сейчас: холодные или теплые, мягкие или огрубевшие? Голубоглазый одергивает себя. Они же парни, как так можно? Things can be so unfair (Вещи бывают несправедливыми) you were taken away (Тебя забрали) Before your time (Раньше срока) Now we're all sitting here, (Сейчас мы сидим здесь) nothing left for us to say (И не осталось ничего, что мы могли бы сказать) Don't want to leave you behind (Не хочу оставлять тебя) - Кто там? - он притворяется, будто слова песни ничего не значат. - Кагами-кун. - Сбрось. - О нет, - Акаши не помнит этих маньячных ноток в голосе Куроко. «Куроко, засранец, ты где пропадаешь?!» - Так ли это важно? «Конечно важно! Да я...» - В любом случае, я в безопасности. «Как в безопасности, если я тебя найти на лекции не могу?!» - Я забыл студенческий билет. «Ну так возвращайся в комнату! Или, постой, ты и так направлялся туда?» - Нет. Я с Акаши. «Ч... Что?! А ну быстро в комнату, иначе тебе не поздоровится!», - у Тетсуи уши заложило. - Пока, Кагами-кун. Кладет телефон. В следующий раз он сбросит вызов. - Это было неожиданно. - Я устал говорить. Пойдем дальше, пожалуйста. Акаши не подколет, не усмехнется и не нарушит тишины в такой ситуации. Потому для Куроко он - лучший собеседник в молчании. - Посидим здесь. По моим расчетам осталось пару минут до звонка. По пути Акаши с Куроко заметили некоторых студентов - совесть, негодующая чисто для галочки, не причиняет неудобства. - Жарковато, - не молчание затянулось, а действительно воздух нагрет. - Стриптиз устрой тут еще. Едва только он хотел произнести "ревнуешь?", как вспомнил утро. И издал едва слышный смешок. Акаши в свою очередь отметил, что редкий смех Тетсуи не может резать слух, а действует на него, как бальзам. - Куроко... - его голос растворился в звонке. - Ну я же говорил, - он уже не помнит, почему фамилия Тетсуи внезапно сорвалась с губ. Дайки заявился первый - ас "Чудес" явно стоял все время у входа. За ним шел Мурасакибара, поддерживая сладости. Мидорима, фирменным жестом подправив очки, тащил за шкирку Рету. Внезапно Куроко вздрагивает, ежась, и ерзает. - Что с тобой? - Кошка под скамейкой хвост подняла. И ходит, извивается. - Пошли, - усмехается. Но по-другому: не холодно и незаинтересованно, а обращая внимание на ситуацию с Тетсуей в целом. - О, Тецу тоже тут! - сумка на плече. - Все исполнено, Акаши. Вот и расставлены приоритеты. - Ака-чин снова заставляет меня много ходить. - Замолчи, Атсуши, и слушай меня. На этот раз я созвал вас срочно, чтобы объявить... - Съешь конфетку, не будь букой, - в это время Мурасакибара кладет сласть ему в рот, зажимая его ладонью. Будь это кто-либо другой, гетерохромик заставил его открыть на земле десятый круг ада. А так – с раздражением одергивает чужую руку, проглатывая лакомый кусочек разом. В графе "отношения" Мурасакибара отчетливо уяснил, что он намного старше красноволосого. И пусть Акаши этого не понимает, не признает, они друзья. Давние, но отношения слишком легкорушимы, если уступить. - В общем, - откашливается, - занятия, в виду недовольства родителей, начнутся с завтрашнего дня. На тридцать две минуты я сокращаю послеобеденную тренировку. В этом году будет два фестиваля: один состоится из-за пришедших с аграрной префектуры, второй - летний. Студенты Тэйо посещают оба. Дайки, родственниц Реты примешь к себе либо к пятнице, учитывая, что сейчас - воскресение, либо через две недели. Сверяясь с вашим расписанием, я составлю график тренировок. Прием пищи я тоже сменю. И самое главное – начинайте тренироваться усерднее. В конце месяца к нам переводят новых студентов по обмену из Америки - Куроко, позже пробьешь через Тайгу их базу данных. Говорят, они лучшие; не говорят - в чем. Искоса наблюдая за Сейджуро, Куроко видит, что тот начинает моргать чаще и неуловимо дольше прикрывает глаза, но держит спину прямо, соблюдая молчание. - Думаю, это все. Можете идти. Рета, ложись сразу спать. Дайки, следи за ним: вы - соседи. А... -чуть пошатнулся. Японцы, а тем более произошедшие из богатой семьи, не отличались крепким здоровьем. К тому же, он ужасно вымотан. Внутренней стороной ладони протирает глаз, чуть морщась. А ведь только - Куроко смотрит на дисплей телефона - уже семь?! Да когда же они успели так промотаться..? А впрочем, верно: уснули около трех ночи,проснулись днем, около четырех - по-крайней мере Куроко точно спал -, путь и время до начала собрания, плюс, прогулка и ожидание команды. Тетсуя отчего-то инстинктивно понимает, что Сейджуро изводит себя далеко не первую ночь подряд. Может и ошибаться, но решительно отсекает другие варианты. - Все в порядке? - не заданный голубоглазым вопрос озвучил Шинтаро. - Да-да, - отмахивается. Из-за боли в голове не может придумать ничего дельного. - Атсуши, ты должен добраться без траты денег до своей комнаты. Хотя нет, не так: Шинтаро, присмотришь за ним? Мидориме досталась самая удаленная комната. Будь у ситуации иной склад, он бы отказал. Но сейчас, как и Куроко, видя подбитое состояние капитана, молчит, кивая и вместе с тем пальцами пододвигая очки - знак согласия. - Куроко, я тебя провожу. Конечно, в слух вопрос озвучен не был, но для каждого так и осталось загадкой, кого убил Сейджуро, что стал вновь обращаться к призрачному игроку по фамилии? А двое уже идут по коридору. - Тебе не следует у меня сегодня ночевать, - хочет расслабиться в одиночестве. - Думаю, это не так, - не даст калечить себя снова. У Акаши нет сил спорить. И когда конфета из рук Тетсуи оказывается во рту, он только вздыхает, но не может злиться. - Что ты делаешь? - Хотел проверить реакцию Акаши на мои и Мурасакибары-куна действия. Гетерохромик хмыкает и идет вперед - знает наверняка, что Тетсуя нагонит. Войдя в комнату, Акаши едва ли не сразу направился к столу, разувшись и оставив верхнюю одежду на вешалке. - Дай воды, - не обращается, так как знает, что в комнате, помимо него, только Куроко. Тетсуя, относя стакан, случайно задевает собой массивный шкаф. Видит, что оттуда вываливаются тяжелые книги и журналы. Поднимает их, складывая на тумбе. И только сейчас может оценить масштабы помещения. Обои в полутьме располагают к крепкому сну, а не скрипучие половицы не могут не радовать. Мебели немного, но и та отлично вписывается в интерьер: комод цвета горького шоколада, не слишком большой телевизор на нем, молочного оттенка ковер, кресло и двухместный диван. Немного. Для гостиной. Неужели для комнаты Сейджуро снесли пару других? Мотает головой. Глупости. Просто Акаши визуально расширил жилплощадь. - Ты долго, - скоро Куроко все-таки достиг конечной точки. Тетсуя не ответил. Он видел, что гетерохромированный работает, усердно задействовав серое вещество. Но он тоже просто человек. - Иди, покажись Тайге. Делай что хочешь, но вытяни из него обещание. И кивает, уходя, не замечает, что Сейджуро и после его ухода не может спокойно выдохнуть. *** - Куроко? - Кагами-кун. - Куроко!! - Кагами-кун. Втащил паренька в комнату, не смотря, есть ли кто-то за ним. - Объясни свое поведение. - Ты мне не мама. - Куроко! - Не кричи на меня. Я просто не хотел мешаться. - Что?! Ты чем думал! - О тебе, - нарочито, словно выразительно, не отрывает взгляда. Сердце Тайги трепещет. - Думаю, вам с той девушкой нужно было побыть наедине. - Ты идиот или да? - отвесил подзатыльник. - Садись есть. - Я не голоден, Кагами-кун. Я пришел с просьбой. - Как "не голоден"? Ты же наверняка... - Помолчи. Пожалуйста, - добавляет несколько позже. - И выслушай меня, - баскетболист, отобразив на лице вселенскую тяготу, сел рядом. - Как известно, к нам переводятся ученики из-за границы. Ты не мог бы пробить их по базе данных? Твой отец ведь полицейский. - С чего бы? - Кагами-кун, - все тот же настойчивый взгляд. - Я сделаю все, что угодно для тебя. Только помоги мне, хоть я и многого прошу, - оба знают, что это не так, но раз заведено давно, значит надо. - Все? - кивок. - Ладно, - отмахивается. Куроко заметно расслабился. - А теперь, на кухню! - О нет, прости, я не могу. Нужно помочь Акаши. Что-то внутри нещадно колет, желая поранить окружающих. На Тетсую хочется сорваться, а прямо сейчас - не из-за чего. - Эй, раз дал обещание - исполняй. Сейчас ты никуда не пойдешь. И те слова оказались правдой. До самого вечера Тайга занимал Куроко: то поедят, то проведут небольшую уборку, то придется обсуждать предстоящие занятия. В итоге, выбрался голубоглазый только к полуночи - Тайга, поев на ночь, открыл учебник и теперь сладко храпит. «Фантом» даже сумку успел забрать. Спешить ему некуда - проходящие мимо охранники все равно не заметят. Всего пятнадцать минут пути. Он перетерпит, но оттянет себе неясное удовольствие увидеть чужое лицо. Целые пятнадцать минут. *** - Акаши, я дома. Сейджуро отвечает невнятно, ибо устал. Прокашливается, оттого что в горле першит. - Покажи свое расписание на завтра, - говорит на выдохе, подпирая подбородок рукой. Даже в таком состоянии держит голову высоко. - Как? - После десяти вечера ведется SMS-рассылка занятий на ближайшую неделю. - О, вот как, - достает раскладушку. Смотрит на нее, разок моргает. - А где это? - мозг Тетсуи потихоньку тормозит. - Давай сюда, - цыкает сонный юноша. Тетсуя кивает, подает ему телефон, про себя дивясь: что мог делать Сейджуро все это время, что заметил в кромешной темноте, в другом конце помещения, такую деталь? Пускай и не малозначимую. Несет одну из них, не читая английское название. В крайнем случае, коль ошибется, принесет по второму разу. - Я... Осекается и застывает. Сейджуро не выдержал, уснув на своих же руках в кипе бумаг. Куроко убирает литературу на пол. Берет простыню с постели, тащит ее в руках. Шаги тихие, но он все равно осторожничает, боясь спугнуть чуткую, начальную, фазу сна. Накрывает Акаши этим самым покрывалом, сосредоточенно наблюдая, как при этом дергаются его плечи. Но вскоре, невнятно пробормотав очередную формулу, уснул покрепче. Тетсуя хотел принести еще и подушку, но не смог - залюбовался столь редким зрелищем расслабленного бывшего одноклассника. И все равно казалось, что Сейджуро напряжен. Будто даже во снах он должен соблюдать допустимые рамки. Голубоглазый неосознанно убирает пряди волос с его лица, не отрывая холодных пальцев со лба. Гетерохромированный морщится, фыркает и выдыхает через рот. Тетсуя сидит рядом и почти не дышит, боясь спугнуть умиротворенную атмосферу. Сам Куроко зевнул, опираясь лбом на руку Акаши от скуки. И всего на долю секунды, жалкое мгновение, смог углядеть, что... На его плече пурпурная бабочка была.