Нам бы крылья...

В машине ехали молча. Иногда, тишину нарушал звук включенного поворотника. Алиса старалась не смотреть в сторону Леши, так как краснела всякий раз, когда взгляд скользил по его губам. А глаза сами собой поднимались к его губам, будто сознание желало проверить, изменилось ли на них что-нибудь. Сам же молодой человек был сосредоточен на чем-то ином, потому что его лицо выглядело беспристрастным и не выражало ни единой эмоции. — Вот здесь поверни, пожалуйста, налево. — Произнесла Алиса, увидев дом Алены в нескольких поворотах от их машины. Алексей повернул, заехав во двор, остановился напротив подъезда и поставил машину на «ручник». Сафонова молчала и смотрела перед собой, в лобовое стекло. Почему-то ее мысли вились вокруг Стаса, которого могли уволить из-за Леши, который в свою очередь, имеет право подать заявление в прокуратуру. — Ты занята завтра? — Леша заставил лейтенанта вздрогнуть, и она мгновенно обернулась. — После работы? Может, сходим куда-нибудь? — Я… Да, я не против. Тоесть, я не занята. — Девушка постаралась улыбнуться, но вновь смутилась и опустила голову. — Хорошо. Тогда я заеду за тобой в шесть? — Взбодрился молодой человек. Алиса кивнув, вышла из машины. Алексей поспешил за ней, с желанием поцеловать на прощание, но едва успел подойти, как в него врезалось что-то маленькое, отталкивая мужчину от Алисы. — Ого, это кто это тут у нас? — Алиса с лаской и заботой в голосе потрепала по волосам сестру, а затем подняла ее на руки. — познакомься, Юля, это Алексей. Никольский улыбнулся ребенку, протянул руку для рукопожатия, но Юля, протестуя, уткнулась лицом в шею старшей сестры. Ей явно не хотелось знакомиться с дядей Лешей. — Извини, она не очень общительный ребенок… — Алиса улыбнулась, целуя сестру в ухо. — Ничего. — Леша с улыбкой кивнул и склонился к Алисе. — Позволишь украсть поцелуй с твоих губ? Сафонова слегка оторопела, щеки стали пунцовыми от смущения, и она опустила голову, насколько позволяла ей Юля. — Ребенок… — тихо пробормотала девушка, и почти в ту же секунду услышала голос подруги: — Здравствуйте! Юля, пойдем, чай поставим для гостей? Или вообще торт в магазине купим к чаю? — Алена похлопала Алексея по спине так, словно знает его, уже целую вечность, после чего отодрала (почти в буквальном смысле) Юлю от ее сестры и добавила: — Ждем вас на чай. Алиса, вот ключи, идите в дом. Мы скоро придем. Сафонова и слова сказать не успела, как художница подняла на руки ее сестру и почти бегом направилась в ближайший магазин за тортом. Врач рассмеялся, нажимая на брелок и ставя машину на сигнализацию. Собственно, Алиса тоже рассмеялась, понимая, что подруга занимается сводничеством и никак иначе этот ее поступок не назвать. Впрочем, на протяжении школьных лет рыжеволосая успела привыкнуть к закидонам Валеевой. — Ну, идем? — Алиса подбросила ключи вверх, поймала их и зашагала к подъезду. Квартира находилась на первом этаже, дверь была самой первой справа от лестницы. Дверь была металлической, а наверху была серебристая цифра «33». Внутри же, квартира выглядела, как обычная однокомнатная квартира. С одним лишь различием: кухня и балкон были разделены остеклением, которое состояло из цельного пласта стекла. Конструкция была хрупкая, но красивая и была она расписана кистью художницы Алены. Мебель была отнюдь не шикарная, в кремово-красных тонах, не смотря на такое резкое разделение оттенков, выглядело очень даже ничего. В комнате стоял шкаф, раскладной диван и раскладное кресло, в котором спала Алена. Тумба, с плазменным телевизором на ней, на стене портрет Алены и Алисы в выпускных платьях, срисованный с самой качественной из имевшихся фотографий. — Красиво! — Восхитился Леша, пока Алиса ставила чайник. — Ей будет приятно, — девушка улыбнулась, скрестив руки на груди. — Она недооценивает свой талант и в этом ее огромная проблема – немного уверенности и ее галерея возымеет огромную популярность у любителей настоящего творчества. Никольский повернулся, подошел, аккуратно обнимая Алису за талию и прижимая к себе. Его улыбка, мягкая, добрая и спокойствие, плещущееся в глазах, словно экстракт валерианы, заставляли девушку смотреть на него, как зачарованную. Леша слегка наклонился к ней, но Сафонова отпрянула, правда, все еще оставаясь в его объятьях. — Боишься меня? — Ласково произнес молодой человек. — Нет. — Она улыбнулась, отвечая, совершенно открыто. — Я не боюсь даже рецидивистов, за которыми бегаю, размахивая пистолетом. Не боюсь пули, летящей в меня, не боюсь пыток, и смерти не боюсь. Так объясни мне, почему я должна бояться тебя? Леша, улыбнувшись чуть шире, резким движением прижал Алису к стене, припечатав ее руки, которые он сжимал своими руками за запястья, и, для верности, зафиксировал ноги девушки, предупреждая самый болезненный для мужчины удар. Сафонова выдохнула, ощущая не страх или опасность, которые, обычно, всегда следуют за подобными происшествиями, а странную тяжесть, почти мгновенно образовавшуюся внизу ее живота. Молодой человек коснулся губами края уха Алисы, затем прикусил мочку, осторожно коснулся губами шеи, ощущая участившийся пульс и, все сильнее сжимая запястья Алисы, медленно опустился губами еще чуть ниже, на ключицу. Девушка прерывисто выдохнула, запрокидывая голову, но затылок довольно быстро соприкоснулся со стеной, и остудить разгоряченные мысли не удалось. — Больно? — Поинтересовался Леша, услышав в ответ только слабое отрицание, усмехнулся, прикусывая кожу в районе ключиц и слегка оттягивая ее на себя: — А теперь? Алиса ощутила жжение в районе укуса, но болью это нельзя было назвать. Девушка издала слабый стон, после чего получила игривый поцелуй в приоткрытые губы, была укушена в верхнюю губу и отпущена. На ногах устоять не получилось, и если бы не рука Алексея, Сафонова наверняка сползла бы по стене на пол, превращаясь в некоторое подобие лужицы расплавленного воска. — А если бы вошел кто-нибудь? — Прошептала рыжеволосая, прижимаясь к широкой груди «мучителя». — Ты закрыла дверь, я слышал. Плюс ко всему, для того, чтобы я тебя отпустил, тебе всего лишь требовалось сказать «стоп», или «хватит». Упираться – не поможет, предупреждаю сразу. — Леша самодовольно ухмыльнулся, почему-то походя в этот момент на Стаса. — А теперь я могу украсть свой, точнее твой, поцелуй? Алиса улыбнулась, слабо кивнула, и в мгновение ока оказалась параллельно полу. Леша впился в губы девушки, словно хищный зверь, который, наконец, поймал свой ужин и принялся за трапезу. Алиса, вопреки своему подсознательному желанию, обхватила молодого человека за шею, неловко и робко отвечая на страстный поцелуй. Слегка отстранившись, но, не желая обрывать момент сладкого поцелуя, Леша пробормотал: — Убери швой яжык. — После чего уже ни он, ни она продолжать не смогли и рассмеялись. *** — Кстати, я посмотрела то, что ты мне передал. — Алиса достала папку с бумагами и села напротив Леши за стол. — Мне показалось странным, что дело, над которым работал отец в частном порядке, бесследно исчезло. Здесь написано, что все крутилось вокруг риэлтерской фирмы «Приматек», но нигде в интернете о ней нет ни слова. — Значит, она зарегистрирована чисто формально, а деньги за жилища и аренду земельных участков уходят кому-то в карман. — Закончила мысль Алисы, Алена, выпуская из рук своего кота. — Скорее всего, еще и на левое лицо зарегистрирована. — Добавил Леша. — Именно! — Алиса быстро пролистала страницы в папке, — но здесь написано, что в прошлом году было выделено десять миллионов рублей из бюджетного фонда Московской области, на покупку земли и застройки ее под олимпийский объект. Однако, вместо фирмы «Приматек», которой изначально «поручили» денежные средства, земельный участок был предоставлен компанией «Глобус». — Девушка ткнула пальцем на название фирмы. — Я знаю, где у них офис. — Невзначай бросила Алена, после чего на нее взглянули Леша и Алиса, — Что? Я у них хотела взять в аренду помещение для галереи: низкая цена, много рекомендаций в интернете… — Завтра я туда съезжу, посмотрю, кто руководит этой компанией. Здесь написано, что восемь лет назад, когда отец взял это дело, фирмой руководил некий, Лихачев. Если он до сих пор стоит во главе этой компании и живет припеваючи, значит… — Значит, что тебе нельзя туда ехать. — Отрезал Леша, забрав папку. — Почему?! Отдай! Ты мне ее отдал, а значит она моя! — Алиса перевесилась через весь стол, и отняла бумаги. — Потому что они наверняка тебя знают, особенно, если причастны к заказному убийству. — Без эмоций заключил молодой человек. — А тебе какая выгода с помощи Алисе? — Валеева прищурилась, в любой момент готовая схватить сковороду (сковородка – оружие свободы!) и «огреть» Алексея по голове. Никольский улыбнулся, после чего взглянул в глаза Сафоновой со всей своей нежностью и лаской. Невозможно даже в полной мере описать эти эмоции и чувства, которые он пытался отдать импульсом своей ауры, сидящей напротив, Алисе. — Мой отец расследовал это дело и его убили почти так же, как и ее отца. А документы остались у меня, вот я и решил, что передам их ей. — Спокойно произнес молодой человек. Алене он явно не нравился, и, наверное, со своей стороны, она была права: Алиса и он были знакомы всего ничего, а он уже влюблен и готов на все, ради рыжеволосой оперативницы, из-за которой он уже даже от ее начальника успел получить по самые помидоры. Но даже не это казалось самым странным, а то, что заявление на Стаса Карпова, Никольский писать не хотел, говоря, мол, все-таки, испортит жизнь человеку. Подумаешь, мол, сорвался. Проводив Лешу, Алиса прямиком направилась на кухню, села напротив подруги, изучая документы. Художница все это время не сводила взгляда с подруги, размышляя, в чем коварный план кавалера Сафоновой. — Тебе он, что, даже не кажется странным? — Изумлению Алены не было предела. — И совсем не странно, что он не хочет подавать на Карпова в прокуратуру? — Это Стас вправе подавать, и я не удивлюсь, если он именно это и сделает. Потому что Леша ударил его первым, а значит, напал на сотрудника правоохранительных органов. И тут уже без разницы, какого цвета у тебя погоны и кто за тобой стоит. — Алиса вела указательным пальцем по строчкам, вычитывая малозначимые факты о произошедшем, изучая протокол вскрытия, заключение о смерти. — Ладно, я спать пойду. Не сиди долго, утро вечера мудренее. — Хорошо. — Алиса улыбнулась подруге и углубилась в чтение бумаг. *** — Вот ты где, скорее в кабинет Зиминой, она там Карпова строит! — Крикнул Юра, и пробежал мимо Алисы, на ходу снимая куртку. Девушка, скорчив кислую мину на лице, нехотя поплелась к кабинету Ирины, на ходу пытаясь придумать оправдание вчерашнему происшествию. — Явилась, — Крикнула Зимина, увидев Алису в дверях. — Что за балаган вы трое вчера тут устроили? Мне теперь, что, ночевать в отделе, чтобы контролировать ВСЕ ваши действия? — Ир… — Ирина Сергеевна! — Крикнула подполковник, обращаясь к Сергею, который явно забыл, где сейчас находиться и с кем разговаривает. Стас усмехнулся, незаметно положив ладонь на спину Алисе, которая дрожала, как осиновый лист, пытаясь судорожно сообразить, как ей быть. — Ну а ты, Карпов, что скажешь? — Ира переместилась поближе к ним с Алисой, чтобы и им жизнь медом не казалась. — Я думаю, что отвалили ему здесь, в отделе. И отвалили за дело. — Коротко ответил Стас, все еще самодовольно улыбаясь. Зоркий взгляд подполковника Зиминой обратился к Алисе, а рот уже открылся, чтобы Ирина начала рассказывать девушке, кто она и что значит в этом отделе, а так же то, что приносит пока что больше проблем, чем даже сам Агапов, но вдруг, Карпов заслонил оперативницу своим плечом: — Я своих людей буду защищать, в любом случае. Потому что это не левые люди, а мои опера. И мне без разницы, кто будет стоять на моем пути. Ирина молчала, как и Сергей с Алисой, никто, в принципе не понимал, в чем дело и с чего бы Карпов это сказал, ведь виноват по сути именно он, а не Сафонова. — Ладно, идите работать. — Ира без сил опустилась на свое место за рабочим столом, и взглянула, на выходящих, из ее кабинета, Алису и Стаса. Сережа опустился на стул, спрятал лицо в ладонях, после чего протер лицо ладонями и тихо пробормотал: — Странно все. Меняется он. — Ничего странного. Но вынесет ли он… — Зимина взглянула на окно, которое выходило на внутренний двор ОВД, и вздохнула. — Ладно, иди работать. — Слушаюсь, товарищ подполковник! *** Рыжеволосая, вздыхая, медленно шла по коридору, стараясь не привлекать к себе внимания. Алиса не выспалась, общее состояние было заторможенным, к тому же, хотелось есть и согреться. Чай вполне бы подошел. — Алиса, — девушку догнал Карпов, — зайди ко мне, я сейчас. — Хорошо. Вновь вздохнув, Алиса побрела к кабинету Стаса. Было интересно, о чем он хочет побеседовать. Наверное, спросит, чем вчера все закончилось и что она знает о Леше, чтобы найти его и заставить не писать о вчерашнем досадном инциденте. Вскоре после того, как в кабинет начальника вошла Алиса, появился и сам Карпов. Он бросил девушке что-то вроде «проходи, садись, чего стоишь, как неродная» и сел за свой стол, быстро переписывая что-то из телефона на лист бумаги. Алиса прошла к столу и села, закрывая лицо руками. Либо она не выспалась, либо заболела. А может, общее состояние было отражением происшедших накануне событий, как калейдоскоп, сменявших друг друга. — Вот тебе адреса, пробегись… — Подполковник поднял голову, одновременно протягивая бумажку и замер. — Что-то случилось? — Неважно себя чувствую. — Коротко ответила девушка, протягивая одну руку за запиской. Алиса протянула руку, чтобы взять листок бумаги, но ее перебил звонок мобильного. — Извини, Стас, — коротко произнесла девушка, нажимая на кнопку «ответить». — Да, Ален? На том конце провода, паникующий голос девушки что-то кричал, перемешивая крик со слезами и истерическими всхлипами. Сафонова с трудом разбирала то, что говорила художница и уже через несколько минут ей захотелось перебить темноволосую, прикрикнув на нее, однако, Валеева сама сообразила, что стоит говорить связно и разборчиво в ее-то годы, да при таком…пустяке, самое верное решение. — О, господи! — Алиса, ощущая какое-то внутреннее смятение в купе с температурой и простудой, вскрикнула: — Как она сейчас? Карпов наблюдал за изменением мимики своей подчиненной, пытаясь угадать, что случилось. Он предположил, что что-то случилось с ребенком Алисы, не подозревая, что Юля – ее ребенок лишь по закону, но не по крови и делая своеобразные, но ошибочные выводы. Почему-то подполковник не стал утруждать себя выяснением судьбы двух девочек, и вообще, не имел большого желания пытаться что-то узнать. — Хорошо, я сейчас… — Алиса взглянула на Стаса, который кивнул, — приеду сейчас, да. Да, хорошо. Пока. Девушка убрала телефон в карман куртки и потерла левый висок – таким образом, Сафонова с пятнадцати лет обозначала присутствие незримой нити каких-то проблем, о которых она не может рассказывать и которые, девушка не в состоянии решить. — Что-то случилось? — Тон голоса у Стаса был такой, словно он пытается принять хотя бы какое-то участие в жизни оперативницы, однако Алиса несколько раз сморщила свой прекрасный носик, прежде чем ответить. — Ребенок попал в больницу. Подозрение на аппендицит. — Немного подумав, рыжеволосая добавила: — Я… Наверное, если меня конечно отпустит начальник, съезжу к ней… Карпов, к великому удивлению Алисы, не просто согласился ее отпустить, но и предложил подвезти, мотивирую все это тем, что по его мнению, семья – превыше всего. «— Странно…» - подумала девушка. Ведь Карпов не был похож на семьянина, у которого семеро по лавкам и любящая жена. В его глазах, непередаваемым блеском сияло одиночество, больше похожее на собственный выбор, чем волю судьбы или стечение обстоятельств. Ну, знаете, так бывает, что в один светлый и солнечный день умирает жена, сын, дочь, внук, правнук и так далее, а ты остаешься один. Так вот Стас, он не был похож на одного из таких «везунчиков». У него был взгляд вожака, с этой долей опасности и непередаваемой искрой романтики, еще не угасшей под толстой кожей этого «стального» человека. Смотря в окно, Алиса видела людей. Много людей, спешащих куда-то, бегущих, ищущих что-то, ждущих кого-то… Все они жили своей жизнью, выполняли поручения, доставляли документы, суетились. На минуту, девушке подумалось, что Москва и Санкт-Петербург больше похожи на два гигантских муравейника, и даже не столь важно, что жителями этого муравейника являлись люди: самые настоящие. В городской черте было мало зелени, а ведь Алиса так любила природу. С самого детства дети полковника Сафонова, гуляли на опушке леса перед их частным домом. Алиса умела плести венок из одуванчиков и часто приносила его домой, при этом пачкая одежду молочком этого цветка. Юля была еще совсем маленькой, но в отличие от сестры больше любила море и ветер, чем бескрайние поля и луга родного края. К больнице, Стас и Алиса приехали быстро. Минуя Московские пробки по каким-то объездным дорогам. Да и корочка Стасика, которую он показывал каждому сотруднику ГАИ, регулировавшему движение на дороге, творила чудеса. Больница представляла собой многоэтажный корпус, отделанный мраморными панелями снаружи. Раньше она представляла собой серое, невзрачное здание, с ржавыми подтеками, а теперь более чем презентабельна. Здесь Юле предстояло провести несколько дней, после операции на удаление аппендикса. Валеева сидела в приемной, ожидая приезда своей подруги. Перед врачом-хирургом Алена уже несколько раз заплакала, пытаясь доказать всем, что в случившемся нет ее вины. Когда девушка увидела Алису, слезы на глазах у нее выступили сами собой: — Клянусь, она не ела ничего грязного, не грызла семечки и… — Все хорошо, Ален, — Рыжеволосая понимающее улыбнулась, затем обернувшись к Карпову. — Спасибо, что подвез. — Ага. — Подполковник усмехнулся, бросив беглый взгляд на зареванную художницу. Та, забыв о расстройстве, метнула молнию в Карпова. — Мы с Аленой хотим сходить в клуб… — В ответ на Аленины попытки защититься от похода в клуб, Алиса выставила вперед ладонь, пресекая все возражения: — Пойдешь с нами? Стас вскинул бровь, недоумевая и изумляясь, как Сафоновой такое вообще в голову пришло. После недолгого молчания и смущенного заикания, Алиса добавила: — Конкретно со мной…? — Нет. Мы ведь уже говорили с тобой об этом. — Не прощаясь, Карпов бросил еще один беглый взгляд на Алену, смерил презрительным взглядом Алису, после чего развернулся и направился к выходу. Лейтенант обозлено схватила подругу за руку, и «выволокла» из здания больницы, на ходу набирая номер телефона Леши. Диалог был коротким, в котором Алиса попросила его взять с собой друга в клуб, под названием «Апельсин», после работы. Встречались в половину восьмого, и у девушек было море времени, чтобы подготовиться к походу. Приехав домой, Алиса сразу же решила для себя, что оденет кремовое, шифоновое платье с черным бисерным узором вокруг рукавов-фонариков. Алена же, сомневаясь, не могла ничего выбрать, борясь с комплексами, которые ей внушили ее прежние ухажеры. Однако Сафонова была настойчива, и одолжила подруге одно из своих платьев: шелковое, едва доходящее до колена, черного цвета с бархатным, красным цветком на спине. Леша настаивал на том, что заберет девушек от их дома, но Алиса не хотела нарушать эффектность своего появления, одновременно пытаясь отомстить Стасу за его грубость. Рыжеволосая накрасилась очень ярко: черные, густые ресницы, стрелки, аккуратно нарисованные карандашом для глаз и черные, и серебристые тона теней для глаз. Алена же выбрала более женственный образ, предпочитая более натуральные и теплые оттенки косметики. На фоне Алисы, которая создала себе образ страстной красавицы-стервы, Алена рассматривалась, как настоящая принцесса карнавала, за что и была вознаграждена: на улице у клуба к ней подошло пять человек, спрашивая номер, однако девушка, стесняясь, всех их «отшивала». — Алиса! Леша махал девушке рукой, волоча за собой друга, который со своей стороны, недовольно ворчал и упирался. В нем, Валеева быстро узнала своего нового знакомого – лечащего врача Юли, перед которым она сегодня плакала. — Алиса, это провал… — Художница закрыла лицо ладонью, не желая дальше участвовать в происходящем. Никольский, впечатленный макияжем и одеждой Алисы, которую, он до этого видел только в кедах и рубашке, вспыхнул, как спичка. — Детка, ты прекрасна! — Вырвалось у него, после чего он попытался схватить Алису в охапку и страстно поцеловать. У девушки на этот счет было свое мнение, поэтому она, хитро улыбнувшись и поманив за собой Лешу, побежала в сторону входа в клуб. *** — Привет. — С четко уловимым иностранным акцентом произнес молодой человек. Алена не собиралась смотреть на него, вообще руку от лица не собиралась убирать, так как стеснялась едва ли не сильнее, чем когда-либо в своей жизни. Увы, друг Леши решил перевернуть все самообладание художницы и самостоятельно отвел ее ладонь в сторону, заглядывая с улыбкой в лицо: — Привет! — Повторил он, с большим энтузиазмом, после чего коснулся своими губами, руки Алены: — Меня зовут Джеймс. Я практикующий хирург. — Привет… — Заикаясь, ответила девушка, машинально отводя в сторону взгляд. — Пойдем внутрь? — Не дожидаясь согласия, хирург повел Алену за собой. — Не знаю, как ты, а я переживаю за твою подругу. Она слишком вызывающе накрашена. — Есть немного, но ей очень идет. И повод есть. Джеймс кивнул, крепко сжал ладонь спутницы, от чего такая сильная характером девушка, как Алена, покраснела и постаралась думать о какой-нибудь из своих незаконченных картин. *** В огнях светодиодов Алиса двигалась эффектно и перемещалась, казалось, за долю секунды. Алексей, успевавший перехватить ее всякий раз, подтягивал девушку к себе, пытаясь украсть с ее губ страстный поцелуй, однако Сафонова лишь поддразнивала его, сама не понимая, что творит и какое желание пробуждает в мужском организме. После трех танцев, когда музыка, наконец, сменилась на более плавную, Никольский смог поймать девушку в свои руки и прижать ее к себе. Алиса попыталась вырваться, но Леша крепко ее держал: — Хочешь выпить чего-нибудь? — спросил он, склонившись к губам девушки. Алиса коротко кивнула, решаясь без раздумий и решаясь не просто выпить, а напиться и будь, что будет. Никольский кивнул, взяв Сафонову за руку, провел ее к стойке бара и взял все, что она ему заказала. После третьей стопки водки, которую Алиса закусила долькой лимона, Леша округлил глаза и жестом поинтересовался, не много ли ей? На что получил отрицательный ответ, и лейтенант заказала тройной виски, оплатив его из своего кошелька. Через час Алиса была в состоянии «шатания», когда мозг уже почти не воспринимал информацию и действия, которые производились по отношению к ней. Леша зажал девушку в углу, ощупывая ее во всех укромных местах, и целуя в шею. Рыжеволосая, мутным от алкоголя зрением, которое под влиянием громкой музыки, видело лишь три фигуры, которые стремительно подошли к ним. Затем опора, в виде рук Алексея исчезла и рыжеволосая «стерва» провалилась в темноту. *** «— Алиса! Открой глаза! Открой, твою, налево, свои бесстыжие глаза! И узнай, где ты находишься?!» Голова гудела. Открыв глаза, Алиса обнаружила себя в светлой и большой спальне, на двуспальной кровати и в обнаженном состоянии, под шелковой простыней. Лежала Алиса поперек, а рядом лежало влажное полотенце. Подняв голову, зажмурившись и чертыхнувшись, девушка разглядела, спящую в кресле Алену. Промычав что-то нечленораздельное, Сафонова попыталась сконцентрировать все свое внимание на том, что торчало у нее изо рта: то ли кляп, то ли она просто жевала край простыни – не суть важно. Освободив ротовую полость, Алиса тихо позвала подругу. Даже от тихого голоса, Алисе стало очень больно и плохо, и она зареклась мысленно, больше не пить. Бессильно опустившись обратно на мягкую постель, со скользким бельем, Алиса вздохнула и почему-то, именно этот вздох разбудил художницу. — О, виновница торжества проснулась! Ее голос был возмущенным, но полным бесконечной заботы и волнения. Похоже, прошлой ночью, в клубе, девушка здорово переволновалась за свою подругу, однако, на шее у Алены красовался багровый засос. Алиса прыснула, но мгновенно об этом пожалела. В горле встала горячая и противная рвота, а Алена в мгновение ока сунула в руки неудавшейся алкоголичке таз для отверженного желудком спиртного. — Да, подруга, — темноволосая гладила Алису по спине, пока та, дрожа всем телом, опускала таз обратно на пол. — Выпила ты вчера все, что можно было пить. Просто не помнишь. Алиса помнила лишь яркие, непонятные вспышки прошлого вечера и что-то ей подсказывало, что лучше и не вспоминать. Между ног саднило. Сафонова испуганно взглянула на подругу, и, схватив ее за плечи, попыталась встряхнуть: — Что у меня было с Лешей?! — Крик отдавался адской болью в голове, но панике Алисе не было конца. В спор вмешалосб третье лицо. — Ты хочешь узнать, трахал он тебя или нет? Алиса узнала этот голос. Она узнала его еще в машине, когда ее, в полнейшем неадеквате силком запихнули в машину и везли по, уже опустевшим Московским улицам, домой к нему. И почему все вечно сводится к его персоне? «— Какая же я дура…» — Подумала девушка, скользя взглядом по Стасу. Он был одет в черные брюки, черную водолазку, рукава которой были закатаны до локтя и черные ботинки. На руке блестели его часы, на серебряном ремешке, которые он часто застегивал не так, чтобы они плотно сидели на запястье. Это был Стас: реальный, настоящий, грубый, невоспитанный подполковник. Алиса, прерывисто выдохнув, начала падать набок, постепенно теряя сознание. Последнее, что она видела и слышала, это ноги Стаса, стремительно подходящие к кровати и голос Алены, призывающий Сафонову держать себя в руках… *** — Доволен, да? — Не понимаю твоего недовольства. — Отозвался он. — Это из-за тебя она напилась до беспамятства, и чуть было не отдалась какому-то Дон Жуану! Знаешь, как переводится Дон Жуан, на китайский язык? Бля Дун! — Алена негодовала. — Еще и сказал «да мне все равно», а все равно приехал! Прилетел! — Да наши отношения это вообще не твоя забота, девочка, у тебя у самой есть личная жизнь? Ею и занимайся. — Раздраженно ответил Стас. — Знаешь, мне все равно, кто ты по званию, чем ты там занимаешься, хотя я и знаю, что ты та еще сволочь, так как живу здесь уже почти семь лет, но ты… В тебя влюблена моя подруга. Моя лучшая подруга. Поэтому я с тебя глаз не спущу! — Прорычала девушка, переходя на крик. Алиса на заднем сидении, подняла голову, что-то брякнула и упала обратно. — Я был бы разочарован, если бы спустила. — Отрешенно произнес подполковник, выжимая педаль газа в пол. *** Теплые руки крепко прижимали бормочущее разные глупости, тело к своей груди. Алиса так и не смогла выполнить просьбу Стаса, обнять его за шею, послав его по всем известному, короткому адресу. Карпов вздохнул, опуская девушку на постель и садясь на край, рядом с ней. Мужчина аккуратно снял туфли, жемчужное ожерелье, потянулся к застежке на платье, но вдруг Сафонова, как дитя, заплакала, бормоча что-то о сестре, родителях и умоляя не бить ее. Сердце подполковника, привыкшего к жести, учащенно забилось. Он коснулся ладонью ее щеки, смахивая выступившие слезы, затем провел рукой по волосам, и, не удержавшись, поцеловал рыжеволосую в приоткрытые губы. На удивление Стаса, они оказались мягкими и теплыми, имели вкус спиртного и помады. Стас на секунду закрыл глаза, пытаясь запомнить этот вкус, продлить момент поцелуя, а когда открыл их, увидел, что Алиса смотрит ему прямо в глаза и не двигается. Карпов отпрянул, пытаясь оправдать себя перед собой и перед самой Алисой, однако, ничего разумного и логичного на ум не приходило. Подполковник кашлянул, впервые в жизни чувствуя неловкость, но Алиса, закрыв глаза, прошептала: — Как хорошо, что ты меня забрал… — И провалилась в забытье.