Пунш

      — А с чего вы взяли, что я умею танцевать?       Профессор МакГонагалл с удивлением посмотрела на своего студента. Ей казалось, что разговор закончен: она сообщила Поттеру, что тому предстоит открывать Святочный бал, как одному из чемпионов Турнира Трех Волшебников, и поэтому ему нужна партнерша для танца. Отсутствие у Поттера танцевальных навыков не было препятствием. Тем более что он учился в маггловской школе, а там должны были ставить хотя бы основные движения. Во всяком случае, так было в ее время… хотя да, с тех пор прошло много лет. Непозволительное количество лет, сказала бы она.       — Но… почему? — выдавила из себя МакГонагалл.       — Мои опекуны, мэм, — просто ответил Гарри. — Понимаете, они не слишком заботились о том, чтобы я умел танцевать. Зато я неплохо готовлю и весьма хорошо обращаюсь с садовыми ножницами. Кстати, с девочками у меня тоже… кхм… с ними у меня тоже… В общем, сомневаюсь, что я смогу кого-либо пригласить.       — Не порите чушь, мистер Поттер. Разумеется, вы пригласите одну из девушек!       Гарри лишь пожал плечами и развел руками, как бы показывая, что он в своих словах полностью уверен. Не пригласит и даже не подойдет, а если и подойдет, то не сможет заговорить. А если заговорит, то вряд ли выразит нужную мысль вербально.       — Но… но вы уже три года дружите с мисс Грейнджер! — в отчаянии напомнила МакГонагалл. — За это время вы должны были научиться, как вести себя с девушками.       Гарри с пару секунд обдумывал эту новую для него сторону дружбы с Гермионой. Потом снова пожал плечами.       — Это так, мэм. Пожалуй, я теперь знаю, как вести себя с Гермионой. Но только с ней, — уточнил он и подумал, что и с Гермионой у него временами получается не очень.       — Тогда вам стоит пригласить на бал вашу подругу! — торжествующе провозгласила МакГонагалл. — Это значительно упростит ситуацию. Для всех. Кроме того, я проведу несколько занятий по танцам и надеюсь увидеть вас на них. Обещаю что вальс вы освоите.       — Вы настолько хорошего мнения обо мне? — с сомнением спросил Гарри. — Я некоторые заклинания тренирую по месяцу, а тут вальс. Нет, профессор, я не могу открывать бал. Я опозорюсь. И тем более не хочу втягивать в это Гермиону.       — Можно подумать, вам впервой делать вещи, от которых любой другой сгорел бы со стыда, — фыркнула МакГонагалл. — К мисс Грейнджер это, кстати, тоже относится. Но если вы так ее бережете, можете пригласить другую девушку.       — А которую вам не жалко? Над ней наверняка будут долго-долго смеяться, возможно, даже после выпуска из Хогвартса. А, это та, с которой Поттер «танцевал» вальс на том самом Святочном балу, — Гарри попытался изобразить интонации Драко Малфоя, но получилось у него плохо.       Он осознал это и насупился.       — Тем не менее я поговорю с мисс Грейнджер. Возможно, она относится к вам с большей симпатией, чем вы думаете, мистер Поттер, — с досадой произнесла МакГонагалл. «И чем заслуживаете», — добавила она про себя.       

***

      Гарри с мрачным видом сидел в гостиной и пытался играть с Роном в шахматы. Получалось не очень — он проигрывал уже шестую партию и никак не мог понять, в какой момент неприступная вроде бы позиция осыпалась как карточный домик. Вдруг Рон отвлекся от шахматной доски — небывалый случай, особенно учитывая то, что до очередного мата королю, которым командовал Гарри, оставалось ровно три хода белых фигур. Действия черных при этом не имели никакого значения.       — Гарри! Я вдруг понял, что до бала осталось всего два дня! — прокричал Рон на всю гостиную.       — Да, — осторожно подтвердил Гарри.       — А у нас нет пар!       Гарри замялся. Он уже не помнил, по какой причине сразу не сказал Рону, что пригласил Гермиону. Наверное, потому, что не был уверен, кто кого пригласил. После разговора с профессором МакГонагалл Гермиона уведомила Гарри, что они идут на бал вместе. Они даже сходили на пару занятий по танцам, которые проводила МакГонагалл, где Гарри еще раз убедился в том, что танцы — это не его, а Гермиона, кажется, впервые усомнилась в мудрости преподавателей.       — Есть, — коротко ответил он, совершенно не желая продолжения этого разговора.       Но остановить Рона было невозможно.       — И ты мне ничего не сказал! А еще друг называется! И с кем ты пойдешь? С Джинни, наверное?!       — Нет, — Гарри отчаянно хотел, чтобы Рон перестал. — Ты не хочешь сделать ход?       Но Рон даже не посмотрел на шахматную доску.       — А кто? — требовательно спросил он.       Гарри обдумал варианты ответа и остановился на самом простом.       — С Гермионой.       — Да ты что?! — завопил Рон. — О, точно! Она же девочка! Может, она и со мной согласится пойти? Пойду, спрошу!       Он вскочил с дивана и быстрым шагом направился к выходу из гостиной. Гермиона после ужина отправилась в библиотеку, и найти ее можно было именно там.       — Рон, нет! — крикнул ему вслед Гарри. — Она же тебя размажет чем-нибудь тяжелым… для легкого чтения…       Но этого Рон уже не слышал.       

***

      — Я пытался тебя остановить.       — Нет, не пытался. Если бы пытался, остановил.       — Пытался, кого угодно спроси. Я тебе кричал.       — Этого мало, надо было меня силой останавливать!       Рон выглядел неважно. У него был проломлен череп, сломано три ребра и вывернуто правое плечо. Еще у него было сотрясение мозга, но и Гарри, и сам Рон, не сговариваясь, решили, что эта мелочь не стоит их внимания. Было непонятно, как не слишком крупная Гермиона, вооруженная всего лишь томиком учебника по Трансфигурации, смогла нанести такие раны рослому Рону. Гарри считал, что его другу очень повезло — если бы Гермиона не писала эссе, а изучала что-нибудь для собственного развлечения, увечья могли бы быть намного страшнее.       — С нее даже баллов не сняли и отработку не назначили, — пробурчал Рон.       Гарри вздохнул. Он был согласен с МакГонагалл и Дамблдором, которые решили, что Рон сам виноват в своих травмах. Предлагать Гермионе, которая уже две недели переживала из-за бала и Гарри, стать парой для еще одного гриффиндорского болвана, было очевидной попыткой самоубийства. Миссис Уизли, конечно, прислала Гермионе вопиллер, но потом лично посетила Хогвартс, пообщалась с директором и деканом, смягчилась и даже извинилась перед девушкой. Правда, вопиллер орал в Большом зале на завтраке, а извинения были принесены в коридоре рядом с башней Гриффиндора, где обычно никого не бывает. Гарри не знал, как к этому отнеслась Гермиона — она не поощряла разговоров на эту тему, — но сам считал, что таких извинений недостаточно.       — Ладно, ты выздоравливай, — Гарри похлопал Рона по здоровому плечу. — А я пойду одеваться на бал.       — Хорошо тебе… — промямлил Рон.       — Тебе тоже неплохо, — заметил Гарри. — Ведь тебе не нужно искать пару и надевать ту ужасную мантию. Полежишь тут, в тишине и покое, попьешь костерост… а мне ведь еще и вальс танцевать.       Рон даже не попытался изобразить сочувствие.       

***

      Гермиона Грейнджер мрачно сидела рядом с огромным чаном и пыталась залить пуншем свой позор. Рядом с ней сидел красный как рак Гарри, который теребил край своей парадной мантии и, кажется, пытался что-то сказать, но пока что смог только несколько раз открыть рот. Со стороны это, наверное, смотрелось смешно, но Гермиона была не в том настроении, чтобы смеяться.       Она не подозревала, что безобидная на первый взгляд просьба профессора МакГонагалл приведет к таким последствиям. Ну что такого — сходить на Святочный бал со своим лучшим другом? Все так делают. Вот и она согласилась, даже не задумываясь. Первые сомнения посетили ее, когда они с Гарри пытались изобразить вальс во время занятий у профессора.       Гермиона танцевала относительно хорошо — в детстве родители делали все возможное, чтобы отвлечь дочь от книг, и водили ее на разные курсы в надежде, что что-нибудь ее увлечет сильнее, чем чтение. Танцы Гермионе, в принципе, понравились, там у нее даже появились знакомые. Основной проблемой танцевальных курсов был недостаток мальчиков, из-за чего девочкам предлагалось осваивать что-то сольное, но модный брейк-данс Гермиону не привлек, а для бальных танцев она так и не нашла партнера, хотя основные движения освоила — вместе с другой девочкой. У Гарри подобного опыта не было, а двигался он хоть и изящно — все-таки ловец команды Гриффиндора, но совершенно не в такт музыке. И, кажется, Гарри даже не понимал, где у музыки находится такт. Это было ужасно.       За две недели, прошедшие с того момента, когда к Гермионе подошла декан с серьезным разговором, девушка накрутила себя так сильно, что не вовремя подвернувшийся под руку Рон надолго загремел в Больничное крыло. Узнав, что ее второй лучший друг из-за травм пропустит бал, Гермиона всерьез подумывала о том, чтобы сломать ногу — не себе, конечно, а Гарри. Это был бы идеальный выход из непростого положения. Первый лучший друг Гермионы отлежался бы в привычном ему Больничном крыле вместе со вторым ее лучшим другом, а ей бы не пришлось позориться на балу, на который она с чистой совестью не пошла бы. Но совесть не позволила Гермионе калечить своего единственного здорового лучшего друга. За это она теперь и расплачивалась пуншем.       Гермиона мрачно отхлебнула еще пунша, старательно не поднимая глаз от бокала. Ей казалось, что все в зале говорят только про нее. Возможно, они говорят про то, сколько раз Гарри наступил ей на ноги во время первого танца. Возможно, вспоминают, как Гарри упал, запутавшись в своей длинной парадной мантии, упал прямо на нее, повалив подругу на пол, из-за чего красивое и чуть закрывающее колени голубое платье открыло ее ноги полностью — вплоть до аккуратных голубых трусиков «Викториа’c Сикрет», купленных по случаю этим летом во Франции. И Гермиона была уверена, что сейчас все обсуждают только это — ведь в Хогвартсе не происходит ничего интересного, что могло бы затмить случайно показанное какой-то грязнокровкой белье.       Гермионе до ужаса хотелось сбежать с этого бала в свою спальню и не показываться никому на глаза до конца зимних каникул — в надежде, что все забудут про ее конфуз. Конечно, надеяться на это было глупо, Малфой и слизеринцы точно не забудут такой темы для издевательств. Гермиона сидела в зале только из-за умоляющего взгляда профессора МакГонагалл и совершенно убитого вида своего первого лучшего друга.       

***

      Гермиона проснулась от смутно знакомых ощущений. Она однажды поддалась на уговоры родителей и съехала по закрытой трубе большой водной горки. Вот и в этом сне ее куда-то несло, закручивало по спирали, она не понимала, где находится, но чувствовала ужас от происходящего, и это было в тысячу раз хуже, чем в аквапарке. Гермиона продрала правый глаз и огляделась.       Она лежала на кровати, но не в спальне четверокурсниц Гриффиндора. Это была большая комната с какой-то мебелью, и кровать была побольше той, к которой она уже привыкла и которую считала своей. За окном было темно, но это ничего не значило — в Шотландии был разгар зимы с коротким световым днем и длинной ночью. Жутко болела и кружилась голова, а в рот словно Живоглот нагадил.       Тусклый ночник у изголовья не позволял разглядеть обстановку комнаты, но Гермиона увидела главное.       — Кх-гарри? — прохрипела она.       Силуэт первого лучшего друга дернулся и едва не свалился с кресла.       — Гермиона? — спросил Гарри, поправляя очки. — Ты проснулась!       Он встал и подошел поближе. Гермиона разлепила второй глаз — очень вовремя, чтобы заметить, что Гарри изо всех сил старается смотреть ей в лицо, но его взгляд постоянно соскальзывает ниже. Гораздо ниже. Она встрепенулась, ощупала себя и поняла, что заснула в том платье, в котором была на балу, и сейчас это платье в очередной раз бесстыдно задралось, открывая всем желающим прекрасный вид на ее ноги и, кажется, на трусики тоже.       — Гарри! — хрипло пискнула Гермиона и закашлялась. Она попыталась поправить одежду, но руки слушались очень плохо.       Гарри наконец оторвал взгляд от нижней части подруги, подошел к изголовью и встал рядом с ним на колени.       — Вот, держи, — он протянул ей бокал, который взял с прикроватной тумбочки. — тебе это должно помочь.       Гермиона осторожно протянула руку к кубку.       — Что это?       — Пунш.       Гермиона отдернула руку. Гарри улыбнулся.       — Шучу. Просто тыквенный сок. Почти холодный, МакГонагалл наложила чары, и они пока держатся.       В кубке действительно был прохладный тыквенный сок, и Гермиона влила в себя весь бокал. Это было то, что нужно, чтобы избавиться от неприятного ощущения кошачьего дерьма во рту. И смочить пересохшее нёбо, конечно.       Гарри аккуратно забрал пустой кубок у подруги.       — Лучше? — участливо спросил он.       Гермиона кивнула.       — А где мы?       — В спальне старост. МакГонагалл разрешила переночевать здесь, когда я уносил тебя из Большого зала. Она решила, что нам не стоит какое-то время появляться в гриффиндорской башне. Мы тут и позавтракать можем!       — Профессор МакГонагалл, — строго поправила его Гермиона. — Все совсем плохо?       Гарри смущенно кивнул.       — О черт…       Гермиона откинулась обратно на подушку.       — Как голова кружится… — пожаловалась она. — Меня все время куда-то закручивает.       — Это пунш, — пояснил Гарри. — В него кто-то огневиски добавил. Так МакГо… профессор МакГонагалл говорила. Тебе вот это надо еще выпить.       Он достал из кармана небольшой фиал с зеленоватой жидкостью и протянул Гермионе. Она вытащила пробку. Зелье приятно пахло мятой и чем-то хвойным.       — А это что? — с недоверием спросила она.       — Не знаю, близнецы дали, сказали, что должно помочь…       — Я не буду это пить! — взвизгнула Гермиона и резким движением сунула фиал обратно другу.       Гарри печально улыбнулся и отвел руку Гермионы.       — Извини, меня почему-то на дурацкие шутки тянет. Это мне Снейп дал. Тоже ничего хорошего, но он сказал, что тебе это надо принять, когда ты проснешься, чтобы… чтобы не чувствовать себя глупо — так он сказал.       Он не стал добавлять, что с его точки зрения зелье от Снейпа, да еще выданное в такой ситуации, мало чем отличалось от приколов близнецов Уизли.       — Он и мне такое же дал, если хочешь, выпьем вместе, — предложил Гарри, доставая еще один фиал с зеленоватой жидкостью.       — На брудершафт? — хихикнула Гермиона.       — На что? — удивился Гарри.       Гермиона вздохнула. Настроение у нее было совсем не игривым, но пунш — господи, сколько же она выхлебала? — все еще требовал шалостей. Брудершафт показался ей хорошим компромиссом.       — Я покажу, — решилась она, осторожно села в кровати, и похлопала по месту рядом с собой. — Садись сюда и поближе.       Гарри подчинился.       — Теперь открой свой фиал и поднеси его ко рту, но не пей! И не двигайся! — приказала Гермиона.       Она завела свою руку с фиалом за его локоть и тоже поднесла зелье ко рту.       — Ну, вместе. Раз, два… поехали!       

***

      После зелья в голове у Гермионы сразу прояснилось, и она обнаружила, что их с Гарри лица находятся очень близко друг к другу. Непозволительно близко.       — Ты сказал, что унес меня с бала. Как это было? — шепотом спросила она, не делая попытки отодвинуться.       Гарри, кажется, тоже заметил, в каком положении они оказались, но он и до этого был сильно смущен, так что никаких изменений в нем Гермиона не увидела.       — Взял на руки, — объяснил Гарри, все же отведя глаза. — Я постарался сделать это так, чтобы твои… ну…       — Ноги? — пришла она на помощь другу.       — Да… они… их… чтобы их не было видно…       — И у тебя получилось?       — Не особо, — вздохнул Гарри.       Гермиона почувствовала те же запахи, которые были в зелье Снейпа — мята и что-то хвойное.       — Потом Снейп… он даже не ругался, а потом МакГонагалл отвела меня… нас… сюда и сказала проследить, чтобы ты выспалась.       — Ты проследил? — Гермиона по-прежнему говорила шепотом. Ей казалось, что так правильно, и по другому нельзя. И у нее не было времени задуматься, почему так.       — Да, — также шепотом ответил Гарри.       — Ты снял с меня обувь…       — Снял…       — И не поправил платье…       — Поправил… но не получилось, оно такое…       — Жесткое?       — Да.       — И ты не накрыл меня одеялом…       — Ты на нем лежала…       — …чтобы смотреть на мои ноги…       — Нет!       — Тебе понравилось?       — Нет! То есть да…       — Спасибо, Гарри.       И Гермиона мягко коснулась губами губ Гарри. Он замер, но потом ответил на этот невинный поцелуй и даже неловко обнял ее. А она одним движением положила руки ему на плечи и вытянула их, не смея прикосновениям нарушить этот момент. Момент, который длился несколько минут.       Они отпрянули друг от друга разом, словно что-то сломалось во вселенной. Гермиона упала обратно на подушки, думая о том, что это был самый первый поцелуй в ее жизни, а Гарри как-то беспомощно сполз обратно на пол. Только теперь он не стоял на коленях, а сидел по-девчачьи, поджав под себя обе ноги.       — За что? — негромко спросил он, не глядя на Гермиону. — За что ты благодаришь меня? Я испортил тебе бал, выставил на посмешище перед всей школой, из-за меня ты напилась этого дурацкого пунша и мне пришлось на виду у всей школы и всех гостей уносить тебя из Большого зала… и ты говоришь мне спасибо?       — Да, — прошептала Гермиона. — Спасибо. Все было, конечно, глупо и ужасно, но мило. А что до этого дурацкого бала… забудь. Я почти уверена, что уже завтра все будут обсуждать не цвет моих трусиков, а то, что мы с тобой стали парой.       — П-парой? — Гарри испуганно поглядел на Гермиону.       — Ох, Гарри, — она покачала головой. — Я думаю, что в этом нет ничего страшного. Ты сражался с василиском, с дементорами и с драконом. Тебя считали Наследником Слизерина и самым великим обманщиком за всю историю Хогвартса. Неужели ты боишься, что тебя начнут обсуждать из-за того, что ты встречаешься со мной? — она хихикнула.       — Н-нет, — выдавил из себя Гарри. — Н-не боюсь. Я не трус! Но ты… ты-то согласна на такое? Ну… чтобы тебя считали моей… хм… парой?       Гермиона посмотрела на отчаянно краснеющего друга, который все еще отводил глаза, и подумала, что теряет своего первого лучшего друга. Зато у нее есть неплохой шанс обзавестись парнем. Единственным, потому что нумеровать парней она была не готова.       — Я подумаю, Гарри, — сказала она, повернулась на бок и, протянув руку, потрепала его по непослушным волосам. — Я обязательно об этом подумаю.