Helter Skelter

Романтика и всякая похожая дрянь, вроде поцелуев и держаний за ручку, только для девчонок и для… гребанных педиков. Естественно, Микки думал об этом - нет смысла лгать. Много думал, но каждый раз только злился. Это не для них. Пусть Галлагер и думать про это забудет. Они не такие. Микки Милкович не такой. Они трахаются, а не занимаются любовью. Первоначально, секс, основанный на ненависти к друг другу, продолжался как привычка, простое развлечение, со временем затянувшийся простой трах, с тягой к жизни и свободе. Со стороны этого не понять. Не понимал ни Лип, ни Мэнди. Противоречит, но их это не должно касаться. Пусть следят за своими шлюхами и нерожденными младенцами. Их секс всегда спонтанный, порывистый и резкий. Без капли романтики и нежности. Легкий, без обязательств. Горячий, без лишних эмоций. Где бы они ни находились, они не стали бы ничего менять. Будь то темный и грязный переулок, спальня Микки или тускло освещенный спортивный стадион… Они трахались так, словно готовы были умереть за это, что, естественно, полная чушь. Одни бы назвали это романтикой, но Микки ненавидит это слово. Он врезается лицом в стену, и наверняка до крови сдирая кожу о злосчастный неровный кирпич, а Йен крепко обхватывает его за талию, задирая футболку, его рука скользит по телу, оставляя на коже отметины от коротких ногтей. Другая рука грубо хватает Микки за волосы, оттягивая на себя и обнажая шею, он зубами прикусывает кожу, ощущая солоноватый и горьковатый ее вкус. Будоражит. Он на мгновение наслаждается близостью и сожалеет, что не имеет права целовать, облизывать, полностью ощущать вкус и мягкость кожи. Хочется безумно, до сильной боли в закушенной губе. Не время. Не сейчас. Никогда. Закусив губу, он толкается сильнее, быстрый темп, как нравится Микки. Жестко, без лишней ласки и подготовки. Все для него. Нравилось ли это Йену? Плевать, он старался не задумываться об этом. Просто секс. Не более. Он не может просить о большем, но иногда срывается, забывается, за что сразу получает удар в ребра или как минимум грубые слова в свой адрес. Тогда легкая усталая улыбка скользит по его губам, и Йен всегда послушно вздыхает. Нет, у них совершенно не романтично. Микки под ним содрогается – он уже близок, и Йен сильнее прижимает его к стене, и ни сколько не размышляя над своим поступком, он накрывает его ладонь своей, крепко прижимая к стене и до хруста сжимая ее в своей руке, ощущая, как кожа быстро стирается о пыльный кирпич. Это происходит часто, каждый гребанный раз, когда они трахаются. Но никто не обращает на это внимание. Возможно, ласка. Способ выражения привязанности и чего-то более интимного и личного. Плевать. Они потом разберутся с этим, если Микки вспомнит, конечно. Это красиво и… сексуально. Темная краска татуировки резко контрастирует с бледной кожей Микки. Длинные пальцы Йена сильнее сжимает его косточки и полустон-полувсхлип срывается с его губ. Чертовски заводит. Стоны, крики, грязные словечки – все перемешалось, и трудно разобрать, чей именно голос это произносит. Последний толчок и его ослепляет. Ноги подкашиваются, и он наваливается на Микки, ощущая, что тело практически его не слушается, но все еще содрогается от небывалых ощущений оргазма. У Микки получается извернуться, и он, видимо, еще не совсем пришел в себя, раз позволяет прижаться лбом к своему. Пользуясь моментом, Йен скользит рукам по влажным бедрам, кончиками пальцев ощущая следы от ногтей, что он в порыве похоти и страсти оставил на его теле. Опустив глаза, он видит уже выступившие синяки на бледной коже от его рук, до этого так крепко сжимающие его бедра. Так всегда, в такие моменты он теряет голову и не может контролировать свою силу, но Микки плевать, он ни разу не жаловался. Милкович никогда не жаловался: их секс полностью его удовлетворял и устраивал. Впрочем, как и самого Галлахера. Йен цепляется руками за его мятую футболку, носом вздыхает едва уловимый запах пота и мускуса. У Микки своеобразный запах. Пряный, терпкий – так должны пахнуть мужчины. Спрашивать, чем он пользуется – непозволительная роскошь, и остается только глубже вздыхать и запоминать. Их дыхание смешивается, срывающееся, еще не восстановленное после секса, оно горячит кожу и опьяняет. Так близко еще не было. Еще чуть-чуть и губы могут встретиться, языки соприкоснуться с друг другом… И Йен практически ощущает горечь возможного поцелуя, дыхание снова сбивается, он словно летит вниз по спиральному спуску. Глаза крепко зажмурены, но все равно можно чувствовать, как горячее дыхание приближается. Микки рядом, непозволительно и неожиданно близко. Еще чуть-чуть и он сможет ощутить улыбку на чужом лице. Непроизвольно его руки тянутся к его лицу, тут же касаясь большим пальцем его щеки, он медленно и аккуратно проводит линию вдоль скулы, жадно касается длинными пальцами теплой кожи за ухом, он практически ощущает, как рука Микки касается его талии, но неожиданно замирает в воздухе. Вместе с ней замирает и Йен. Несмотря на вечную дистанцию между ними, это действительно удивительно, и он ни за что не променяет даже это жалкое подобие отношений на что-то другое. Но если сейчас дать слабину, если на минуту представить, что Микки ответит, то в долгосрочной перспективе будет намного тяжелее и труднее прекратить все это. Сделать шаг назад уже не получится. Это нарушит и собьет их ритм, но позволит выйти на новый уровень… Если только на минуту представить, что может из этого получиться, во что выльется… Если вдруг Микки ответит, поцелует, признается… Сердце вот-вот выпрыгнет из груди – безумное мгновенье мечты уничтожает, лишает выдержки и спокойствия. Но решает как всегда все Микки. Отталкивая его от себя, он широко раскрывает глаза в притворном удивлении и отвращении. - Господи! Что, черт возьми, происходит, Галлагер?! На мгновенье Йену кажется, что в его глазах мелькает что-то вроде сожаления, но Микки быстро отворачивается и предсказуемо резко натягивает джинсы на себя. Йен переводит взгляд с него на безликую стену, на которую пару минут назад они опирались, и вновь покорно вздыхает и, последовав примеру Микки, он тоже натягивает на себя штаны. - Я знаю, что ты тоже этого хотел. Всего лишь на минуту, но все же я смог почувствовать. Не беспокойся, Мик. Мы можем сделать вид, что ничего и не было. Подумав секунду, он все же тихо добавляет: - Никогда не было. Микки тихо фыркает, все еще не поворачиваясь и не отвечая, он прикуривает сигарету и делает глубокую затяжку, тут же передавая ее Галлагеру. Расслабившись и растянувшись на грязном асфальте, Йен осторожно выдыхает едкий сизый дым дешевого табака. Горло жжет, но ему кажется, что он уже привык. Может, когда-нибудь и не придется делать вид, что ничего не было.