Разведка

      Пожалуй, среди согласных с неожиданным миром не оказалось только мелких стран-детишек, в голову которых уже вбито имя Скора как страны-диктатора, но на них даже его брат не обращал внимания. И всё же доверяли парню одни лишь единицы. Он заслужил. Старался, как мог, и заслужил. И всё равно находились те, кто ему немного, но доверял, не считая родственника, если подумать. Япония, к примеру. Хитрый тип, очаровательный и открытый во всём. Всё, что в его словах тогда имело смысл, это: "Я верю своему другу и поддержу его. Просто оправдай его ожидания." Остальное — пустая болтовня о поп-культуре.       Скор — старший брат, и как более северный, отличался холодным нравом и военной подготовкой. Конечно, развело его в последнее время, что даже позволило объединиться братьям на политической арене вновь, а Юг думать не хотел о мероприятиях без него, но старые привычки так просто не развеешь. Всё такой же молчаливый и пустой на лицо, живущий своими идеологиями и манерами, смотрящий на мир по-особому... И отвыкший от поддержки самого близкого, кто у него вообще когда-то был. Теперь есть, и это теплило сердце.       Хотя, если попробовать взглянуть на парочку схожих на лицо близнецов, то различия в них окажутся крайне кардинальными. Республика, будучи таким же черноволосым, перекрасился в розовый, что просто убивало военного брата, цвет, в то время как он сам просто зачесывал волосы. Так же Юкор носил мешковатые худи, майки, любил к-поп, караоке, одевался, словно премиленький идол, и даже иногда красился. Последнее родственника убивало, стоило ему узнать об этом, хотя стоит отдать должное, тот тактично промолчал и даже виду не подал, пока Япония вел себя так, словно это для него — обычное дело. А может, так и было...       На фоне такого крохи, Северная Корея выглядел совсем уж официально: тёмные рубашки, отчёты, почти полное отсутствие разнообразия вкусов... Но они всё же хранили к друг другу тёплые семейные чувства, не смотря на своё крайнее различие, разделившее их несколько десятков лет назад. И со времени восхождения в союз пара не отлипала друг от друга, а если такое происходило, то брат Юкор просто впадал в панику, тут же разыскивая его "айдола" на ближайшие лет пять. О, да... Он залипал по рубашкам. Однако, не смотря на всю радужную картину образовавшегося мира, Япония углядел нечто тёмное со стороны тёплого Юга.

* * *

      — Я бы хотел наверстать всё упущенное время, и даже если поделю его пополам, это надолго. У нас ведь была такая семья... — Корея опять ударился в старые, пусть и не самые приятные, воспоминания, когда они были одним целым. Да, тогда такой связи парень так не ценил, но во благо собственного народа рискнул даже братом. Возможно, жалел бы до сих пор, но старался думать, что если решено, то решено. А сейчас, когда всё наладилось, можно было выдохнуть спокойно. И, не смотря на недовольство, прямо-таки выраженное на лице военного (а если учитывать объятия, в которых они сидели — военнопленного), он всё так же уверен в том, что ему такое тепло только по душе. И был прав. КНДР уже давно не сопротивлялся, наслаждаясь уютом, пусть ответных действий не позволял себе.       — И так уверенно наверстываешь, что я скоро тебя подвешу, лишь бы не видеть хотя бы несколько минут. — да, для холодного брата всё ещё легче было бы переживать рознь, нежели нежность 24/7, которую он ну никак не ожидал. Ожидаемо как-то, а тут... Конечно, лелеявший мысль о мире, розоволосый тащился по всему, что можно было делать в месте. Это пугало... Это очень пугало! Потому что Юкор знает гораздо больше, чем все остальные, в курсе его характера и любимых фишек, понимает, куда нужно надавить, чтоб успокоить или расслабить. Или чтоб заставить Скора чувствовать себя глупеньким ребёнком, — Я не в обиду...       — Я понял. — парень, даже свитер выбравший с розовым оттенком, сильно напоминал милого айдола, и сейчас, поступив, как самый настоящий нежный айдол, поцеловал его в щеку, приподняв голову, но после опустив её обратно на плечо. Они так и сидели вместе. Сидели на диване, в гостиной дома с большим залом, пушистой ёлкой и горящими во тьме гирляндами. И смотрели на это всё, словно завороженные коты, — На самом деле, ты не настолько жесток, просто иногда делаешь вид, словно сам понимаешь, что творишь. — это ведь была шуточка над ним, да...       — Засчитано. — и опять молчат. Была бы тема поговорить, но суть с места не движется. В такой уютный вечер мысль либо о празднике, либо о работе, которая перед ним наваливается, однако, Юкор смог найти решение из этой неловкой ситуации, правда, со своими странными методами, свойственными только ему одному. Ему нравились рубашки, которые самому не особо шли, в то время как на других смотрелись очень респектабильно, как на брате, к примеру. Или КНДР быстро увлекся поп-культурой мира и нежного братика, больше похожего на одуванчик, нежели на медика, а из Республики отличный косметолог.       На самом деле, им уже давно совершенно не о чем разговаривать, только эта дрянная неотступность и холодная привычка у обоих словно бросали вызов друг другу, и они всё никак не расцеплялись, примагниченные солдатики. Братья... Близнецы. Настолько похожие, что если поработать над Скором, он так же великолепно повторит розового айдола, да и их фиг отличишь потом. Но кому вообще подвластно такое сотворить..? Да и зачем? И всё же семья собралась в новый год, который корейцы не так уж и отмечали, если по-честному. Просто для приличия. Остальные-то празднуют, аж весь мир ударился в традицию.       Юкор, не вытерпев крайне долгой паузы между ними, решил хоть немного развеять обстановку и начал подлизываться к собственному брату, имитируя лёгкую щекотку за бока. Тот едва дёрнулся, но не более. Он вообще кремень, если не присматриваться, и об этом братик разболтал по сети уже всем, кому только не лень, лишь бы рассказать о милой стороне личности диктатора.       — Да, ну... Ты не сможешь сопротивляться моему нападению долго. — возможно, Корея продолжал шутить над военной обстановкой у страны, обходя больное шутками и сарказмом со светлого позитива и сантиментов, а может и нет. Несмотря на всю очаровательность, предсказать сложно...       — Если бы ты использовал оружие, а не шарики и фейрверки, я бы подумал. — но его всё так же продолжили щекотать за бок, улыбаясь в лицо и даже не думая о том, что его это может как-то задеть. Республика явно на щекотку болт клал — ему другое интересно, — Ну, хорошо... Чего ты хочешь? — проигнорировать его всё равно крайне сложно — умел быть надоедливым — и парень чуть ослабил ледяную "оборону".       — Твоего внимания. — честно сознался Юкор. Будто бы подобное признание могло смутить айдола, и без того достаточно любвеобильного и мягкосердечного, что признавался в любви чуть ли не каждому знакомому. Дружественный тип среди стран, как Грузия, к примеру, но гораздо милее. С этим фиг поспоришь. Мягкий и похожий на приятный розовый зефир. КНДР недовольно смутился, — Я честно говорю, брат. Или ты думаешь, мне есть смысл врать? — есть, конечно, но о таком никогда не говорят, даже если раскрывают все карты. Северную Корею такой ответ только ещё больше обозлил, хотя он мог сказать, что не чувствовал какой-либо четкой и ярой агрессии. Просто обижен.       — Да, особенно учитывая то, что ты достаточно хорош в разведке. — военный аргумент.       — Хочешь сказать, что я могу знать о тебе то, чего ты не хотел бы раскрывать? — Республика стрельнул метким взглядом, оторвавшись от брата, а в ответ получил ожидаемый вздох разочарования. Паршивая ситуация... Не то, чтоб у него было что скрывать, нет. Тёплый родственник мог не только в разведку, но и в тактичность, хорошо читал собеседника, знал много языков и имел множество связей, распространяя заманчивую культуру страны. Конечно, он мог что-то узнать даже о таком закрытом человеке, как этот диктатор, и так уже открывший границы для поставок техники и продовольствия.       — Хочу сказать, что ты знаешь, как быстро утомить меня. — съязвил он, отвлекаясь от собственных мыслей о своей старой военной разведке и киллерах в иные страны, которую ему подорвали недовольные соседи. Но это в военное время и после неё. Тогда основным желанием всех было лишь восстановление собственной шкуры и флага.       — Хитришь. — и они вновь замолчали. Корея опять прилег на плечо брату, едва улавливая мятный шампунь, который сам пихал ему, надеясь хоть немного превратить диктатора в своего айдола. Ну, своим не смог бы сделать, а приблизить его к идеалу... Было бы супер. И он понемногу начал дремать. Не спал, но так уютно и легко в невероятной, учитывая годы разногласия, обстановке, так греющей душу. Слишком хорошо, чтобы не наслаждаться ей. Такое чувство убаюкивало. КНДР это заметил, но трогать не стал, решив, что родственник и так вымотался, везде и всюду поддерживая его. Никто не просил, он сам хотел и прекрасно понимал, что поддержка невероятно влияла на обстановку в не только соседней стране, но и в душе брата.       Скор вздохнул. Тяжело отходить от тоталитаризма... Струнная система и навыки командования останутся в нём надолго, и всё же то, что окружало его теперь, требовало прогибаться под систему, хотя прогибаться гораздо легче, нежели сопротивляться. Тому годы доказательств на практике его народа. А рядом годы доказательств того, что не только труднее, но и почетнее управлять этим потоком времени и моды. Лежит, ровно дышит и не заботится о том, что его могут просто в любой момент убить. Мог бы и посопротивляться хотя бы... Никто не сомневался в способностях самой Республики, конечно, как и в его разведывательных, а теперь ещё и хороших медицинских навыках, но так странно просто сидеть и смотреть на спящего малого и даже не думать о том, чтоб попытаться убить противника. Противник не способен так доверчиво и очаровательно сопеть на вражеском плече.       — Ты не можешь быть настолько наивным, не лги мне. — КНДР подтянул плед, лежавший в ногах, и накрыл им засыпающего, как ему казалось, брата. А тот и не врал. Даже не думал врать. Образ одуванчика в самой середине лета очень шёл ему, но и без того хитрые глаза слишком многое скрывали за блеском собственных линз. Они оба что-то скрывали, — Но, наверное, это стоит того?       — Стоит... — совсем сонным и едва слышным голосом. Что-ж... Тогда цена оправдана. Если что-нибудь случится, виноват в этом будет только он и никто иной. Сам потом понесет ответственность.       Япония отправил очередное за вечер сообщение, стараясь достучаться до друга. Думал, что не успеет, но в поздний час тот, наконец, прочитал все вопли и крики, которые только мог наговорить. Будто аниме насмотрелся... Парень не первый год подозревал Юкора в одной немаленькой хитрости, которую тот активно проворачивал уже несколько лет, добывая всю нужную себе информацию. Какую? Можно догадаться: его интересующим звеном всегда являлись новейшие разработки в области техники, медицины и Северная Корея. Без вопросов, что важнее. Естественно, разведка существовала до сих пор, но догадывались (даже не "знали") о ней буквально единицы. Это же Корея, он такой пай-мальчик. Умненький, хорошенький, добренький... Весь из себя, короче. Япония же в стороне разработок получше будет, и уже успел раскрыть часть системы, по которой работал Азиатский сородич.       Кто говорил, что сетка КНДР закрыта? Казалась бы, нет сети, что сможет проникнуть в их кабели и закрытые хранители без элементарного интернета. Братишка подскажет. У него много рукавов в запасе, откуда он добывает достаточное качество фактов о происходящем на территории диктатуры. И про родственника тоже. Пока тот сидит тихо, он ничего не предпримет, но мало ли... А вдруг на него спланируют покушение, или сам подставит собственную шкуру? Зато на будущее. О таком не говорят, не так ли?       — Мы с тобой оба не глупые, так что прекращай это. — очнувшийся от навалившей дремы Скор оторвал родственника от неприятных бесед по сообщениям, — И друга своего отошли, прошу... — он просто хотел спать.       — Извини. — естественно, никто из окружения не понимает, к чему эти пустые разговоры. На деле же просто их общение: понимают с полуслова. А как по-другому, когда данную тему при людях обычно не обсуждают. Или Север решил надавить на совесть Юга? Японии прикрыли лавочку, отключив оповещения о входящих. Удивительно, но как только брат уснул, парень тут же взялся за телефон, опять возвращаясь в круги своя, откуда отправлял сообщения кому не лень, хотя в основном получателями были важные Республике лица.       — Давай, извиняться ты будешь утром, а? — Скор прилег обратно на подушку, недовольно морщась. Слишком шумно...       — А чего не сейчас? — действительно. Корея отложил телефон на тумбочку, возвращаясь обратно под плед, приобнимая недовольного сына севера и запуская руки под ночную футболку. Хотя бы тут не рубашка, а то было бы уморительно. Кожа тёплая, приятная, но гораздо приятнее именно объятия, тем более, что хитрый парень ещё не все шрамы на чужом теле успел изучить. Ему мало того, что позволяет взять братец. Он хочет больше... Ещё больше.       — Сейчас ночь, дурак. Спи. — хах... Будто бы это остановило очаровательную страну. Он закинул ногу на чужую, переплетая их, и приподнялся над братом, замечая, как тот неприятно отвернулся, хотя вряд ли думал только о сне, — Опять буянишь? — в их паре не было сильнейшего. Они близнецы, никто не думает о том, что какая-то страна в мнимой драке сможет победить, и хорошо, что, благодаря разуму южанина, псевдо-соревнования не стали полноценной войной в своё время.       — Дай мне быть к тебе немного ближе. Я столько времени не мог коснуться даже твоих рук... — он опустился, положив голову на плечо, подтянул чужую футболку, касаясь ошрамированной груди и чувствуя, как битые ребра разминаются изнутри мирным дыханием. Слишком волшебно, чтоб упустить невероятную возможность насладиться моментом. Юкор прижался к тёплому брату ближе, а тот не стал возражать, пригладив его по волосам. И как так вообще вышло? Они просто заключили мирный договор, КНДР даже позволил вторгнуться в его дела народного обеспечения, но всё в итоге свелось к тому, что малой не может себя грамотно сдерживать. Наслаждаться, но в меру. И он это заметил, но отстраняться всё равно не хотел, — Извини.       — Ничего, я не против. — кстати, а сверянин ведь действительно его не оттолкнул. Это наводило на мысль, что парень всё же понемногу склонился в сторону милого айдола с праздничного юга. Тот лишь тихо ойкнул, мысленно кусая себя за локти и даже не представляя, как же парень переломил себя так быстро, чтоб произвести благосклонно хотя бы такое действие.       — Да? — он искал именно это. То, что так давно нащупывал в полутьмах чужого сознания, добывал через закрытую паутину и братское мышление. Они же близнецы, да? Так... Южная Корея неловко улыбнулся, неожиданно странно и неопределенно чувствуя себя в этой ситуации. Любовь стрельнула в его сердце крупной пулей, — Я тоже тебя люблю. — и неважно, что тот совсем не это имел ввиду, просто говоря, что не против его прикосновений. И всё равно, что потом ему скажут в ответ.       КНДР неловко пригладил брата по голове, отворачиваясь и закрывая глаза, пока Республика грелся на плече чужим теплом.       Так чего боялся Япония..?