За 15 минут до смерти

15 этаж. Отсюда все внизу кажется таким крошечным и нереальным, как причудливые фигурки на игровом поле, делающие ход по своему собственному решению. Они так быстро мелькают перед глазами, то и дело сменяя друг друга, что смешиваются в единое целое и с такой высоты выглядят как разноцветный огромный бурлящий ком. Его пока не заметили. Это, пожалуй, и к лучшему. Ему не нужна паника. Ветер шумит в ушах, отчего до его слуха едва доносятся звуки с раскинувшейся там, далеко внизу, под ним, улицы. Звуки жизни. Под них он и умрет. Как иронично. А что будет потом? Темнота? После смерти всегда остается лишь темнота. Так пишут в книгах. Попадет ли он в ад? Да, пожалуй. Ведь всех самоубийц неизменно ждет пламя адского котла. А впрочем, так ли это важно? Резкие мощные порывы ветра треплют неряшливо отросшие волосы; тусклые измученные глаза, давно утратившие ту особенную, яркую искорку жизни, какая зажигается в глазах энергичных, преисполненных надежд молодых людей, беспрестанно слезятся. Крупные слезы одна за другой скатываются по бледным впалым щекам, оставляя влажные дорожки, тут же осушаемые ветром, и, срываясь с заостренного подбородка, стремительно падают вниз. Сейчас и он сорвётся с края крыши, подобно горькой слезе этого загнивающего мира, наполненной всеми разочарованиями, потерями и болью неудавшейся человеческой жизни. Пора. Это ведь совсем не сложно. Сделать шаг навстречу пустоте. Навстречу неизбежному концу и долгожданному блаженному спокойствию. Не сложно. И не страшно. Наверное. Надо лишь глубоко вдохнуть, зажмуриться и... Он закрыл глаза и слегка наклонился вперёд, все еще крепко держась замерзшими пальцами за холодные железные прутья перил. Осталось только... - Скажу прямо, если решил проверить в действии законы Ньютона, ты выбрал не лучшее место для экспериментов. Он обернулся. Позади стояла молодая девушка. На вид не больше 25, возможно, и того меньше. Лицо, которое можно было бы даже назвать красивым, если бы не пустые, будто бы нечеловеческие глаза, не выражало ничего. Сложно было понять, что у нее на уме и собирается ли она его останавливать, но он все же, прокашлявшись и изо всех сил стараясь унять дрожь в голосе, крикнул: - Не подходи, иначе... - Иначе что? Прыгнешь? - девушка поглядела на него. - Прыгай. На секунду оторопев от подобного безразличия, он так и застыл с приоткрытым ртом, но вскоре, поняв, что ему не собираются мешать, вновь повернулся к девушке спиной и уставился на серый асфальт мостовой под собой. Интересно, будет больно? - Ну же, сколько будешь ждать? Так ведь и состариться можно! - воскликнула незнакомка. Он вновь обернулся, устремив на нее широко раскрытые, насколько это представлялось возможным, и полные недоумения глаза. Воспользовавшись его замешательством, девушка приблизилась к краю крыши и, оперевшись локтями на ржавые перила, выжидающе уставилась на молодого человека. Тот, вдруг отчего-то густо покраснев, тряхнул головой и недовольно пробурчал: - А ты не мешай. Девушка неожиданно звонко рассмеялась. - А разве я тебе мешаю? - все еще с улыбкой на губах произнесла она. Он еще больше залился краской и, смущенно фыркнув, отвернулся. Следующие пару минут они провели в молчании, неотрывно вглядываясь в одну точку, и каждый думал о своём. Наконец, нарушив тишину отрывистым вздохом, девушка, все еще не отводя взгляда от живущей своей жизнью улицы, сказала: - Красиво. - Что? - переспросил парень, грубо выдернутый из паутины собственных размышлений. - Я про вид, - она положила голову на предплечья и теперь смотрела на него снизу вверх. - Будет жалко, если ты его испортишь, - произнесла с ноткой сожаления в голосе. Он едва слышно хмыкнул. Действительно, его бездыханное изломанное тело с вытекающей из-под проломленного черепа и медленно расползающейся по асфальту кровью немного подпортит картину. - Другую крышу искать уже поздновато, - сказал он. - Дело твое, - безучастно пожала плечами девушка. Он молча поглядел на нее с минуту, а потом вдруг спросил: - Даже не станешь останавливать? - А есть смысл? - усмехнулась она. - Не знаю, - он покачал головой, внимательно изучая взглядом носки своих ботинок. - Наверное, нет. - Тогда зачем? Он промолчал. Действительно, зачем? Зачем люди так отчаянно пытаются сохранить жизнь незнакомцу? Они в упор не замечают тебя, пока, наконец, не становится слишком поздно. Тогда они, спохватившись, стараются что-то исправить. Только вот зачем? Он не знал. - Просто... Умолк. Девушка взглянула на него, ожидая продолжения. - Просто, все так делают. - А я разве все? - Да... То есть... То есть, нет! Наверное... Не знаю, - он снова покраснел и смущенно отвел взгляд в сторону. Девушка лукаво улыбнулась и коротко хихикнула. - Ветер. Холодно здесь, - будто бы оправдываясь, пробормотал он и поежился. Только сейчас вдруг открылась ему маленькая деталь, все это время ускользавшая от его внимания. Несмотря на то, что на дворе уже начало октября, на девушке не было ничего кроме легкого платья, подол которого развевался на ветру, приподнимаясь слегка выше колена. Осмотрев ее с ног до головы, пытаясь приметить хоть что-то, выдававшее причину ее пребывания сейчас здесь, на этой крыше, он поинтересовался: - Как ты тут оказалась? - Поднялась по лестнице, - она пожала плечами, всем своим видом показывая, что ответ весьма очевиден. - Да нет же, - уголок его губ едва заметно скользнул вверх. - Почему? - Скажем, - она усмехнулась, - скажем так, я здесь по воле судьбы. Молодой человек удивленно вскинул бровь. - Чьей? - Кто знает. Своей, возможно. А может, твоей, - она снова пожала плечами. - Сомневаюсь, - тихо произнес он, и слова эти, скорее, были направлены в пустоту. - Моя уже давно от меня отвернулась. Снова тишина. Только тихое побрякивание обрывка какой-то цепочки, примотанной к перилам, да изредка доносившиеся снизу протяжные гудки автомобильных клаксонов. Он задумчиво смотрел куда-то вдаль, в пустоту, на мрачное октябрьское небо, затянутое серыми тучами, и размышлял. В голове его скопилось столько мыслей. О жизни, о смерти, о бессмысленности и скрытом от сознания человека значении его существования. О ней. О странной незнакомке, так некстати появившейся на этой злополучной крыше. Внутри него зародилось вдруг какое-то невинное детское любопытсво. И это чувство, неожиданно проснувшееся, единственное за столь долгое время, заполняло собой внутреннюю пустоту, без остатка, будоражило его сознание, заставляя снова почувствовать, как где-то глубоко в душе загорается пока еще совсем слабая искорка жизни. Интерес к этой девушке и цели ее внезапного появления здесь стал смыслом жить. Пускай на десять, пускай даже на пять минут дольше, но жить. Да, ради этого, пожалуй, стоило ненадолго отложить самоубийство. - Как тебя зовут? - ее голос прорезал тишину, отчего молодой человек невольно вздрогнул. - Сергей, - он бросил на нее короткий взгляд и снова уставился в никуда. - Сер-гей, - медленно произнесла она, растягивая каждую букву, будто их звучание могло помочь вытянуть из памяти нечто давно позабытое. - И как же ты тут оказался, Сергей? - спросила она. - Так же, как и ты, - улыбнулся он, но затем улыбка мигом исчезла с его лица, и он, опустив голову, уже намного тише сказал: - Сам не знаю. Действительно, как он здесь оказался? Почему позволил себе дойти до такого? Он не знал. Не знал и не понимал. Да и не хотел понимать. До этого момента не хотел. В голове звучал один единственный вопрос. Зачем? Он повторялся снова и снова, с каждым разом пробиваясь все глубже внутрь его сознания. Но он все еще не знал, как на него ответить. И это незнание сводило его с ума, заставляло кровь закипать в жилах. Где-то в глубине души зарождалась иступляющая злоба, затмевавшая собой все. Оторвав замерзшую руку от перил, он сжал кулак и с силой ударил по ржавому железу. Перила затряслись и протяжно загудели, а на побелевших от напряжения костяшках пальцев начала просачиваться кровь. Но боли он не почувствовал, то ли от этой ослепляющей злости, то ли от того, что руки уже давно онемели от холода. Он взглянул на красную капельку, стекающую по ладони, и снова с остервенением сжал кулак. Он все еще злился. Злился на себя за свою нерешительность, за то, что не может повернуть назад, ровно как и ступить вперед, за то, что не знает, что делает сейчас и что ему делать дальше. Он опустил руку, оставив ее безвольно висеть вдоль туловища, и обернулся на девушку. Она стояла чуть в стороне от перил (видимо, отстранившись от них после удара) и молча смотрела на него. В ее глазахвсе еще не отражалось ни намека на эмоции. - Кто ты? Вопрос вырвался у него сам по себе. Она молчала. Осознав, что сказал, он слегка помотал головой и отвернулся. - Извини, - едва слышно пробормотал он. Она все еще молчала. Ему казалось, что от этого вокруг стало слишком тихо. Эта вязкая, тягучая тишина действовала ему на нервы. Ярость очередной волной накрыла его с головой. Он стоял, опустив голову, часто и прерывисто дыша. Он должен сделать это. Сделать прямо сейчас, не колеблясь ни секунды. Колени предательски задрожали, по телу пробежали мурашки, но внутри все еще кипела беспричинная острая злоба. Он сделал глубокий вдох, откинув голову назад, прикрыл глаза, разжал пальцы и, стоя на самом краю, собирался с силами, чтобы сделать маленький шаг в никуда. - Уже уходишь? Он взглянул на нее. Она все еще так же неподвижно стояла и, не отрываясь, смотрела своими безжизненными глазами на него. - А есть смысл оставаться? - спросил он. Она пожала плечами. - А есть смысл уходить? Он промолчал. Есть ли смысл? Наверное, есть. Иначе бы он сейчас не стоял здесь. Однако нечто, скрытое глубоко внутри, заставляло его сомневаться. "Может, и нет никакого смысла? Может, я просто всё выдумал? Может, мы все просто выдумали это? Красивое слово, которое якобы должно придавать нашей жизни значимость. Кто, кто вообще сказал, что должен быть какой-то смысл?" Он посмотрел вниз. Все куда-то бегут, все куда-то спешат, за чем-то гонятся. Да только за чем? Он глубоко вздохнул и вдруг громко расхохотался. Внизу, ровно под тем местом, где он стоял, начала собираться толпа. Некоторые указывали на него пальцем, некоторые молча наблюдали за происходящим чуть издали; одна женщина звонко причитала, кто-то кричал, чтобы вызвали полицию. Сквозь слезы, навернувшиеся на глаза от смеха, он взглянул на собравшихся на дороге людей и рассмеялся еще сильнее, сгибаясь пополам, то и дело норовя сорваться с крыши. Девушка все так же недвижимо стояла и смотрела не него. В приступе дикого хохота он не заметил, как уголок ее губ едва заметно скользнул вверх. Немного успокоившись, он вдруг, неожиданно для самого себя, крепко ухватился за перила и, ловко перекинув ноги, оказался на крыше. Внизу снова раздались удивленные возгласы, но что именно кричали, он не мог расслышать. Да и не особенно старался. Ему вдруг стало так легко и спокойно, как будто он пару минут назад не стоял на краю крыши за ограждением с твердым намерением прыгнуть вниз и раз и навсегда покончить со всем этим. Его вдруг охватила дрожь, и по телу, словно расплавленный свинец, медленно начала разливаться слабость. Слегка отдышавшись, он повернулся к девушке и, улыбнувшись во все 32, без сил рухнул на пол. Она, все так же молча, громко цокая каблуками, подошла к нему и уставилась на него сверху вниз. - Чего разлегся? - губы ее растянулись в улыбке. Он хмыкнул и, сначала аккуратно приподнявшись на локтях, сел и прислонился спиной к холодному железу перил. С лица его все еще не сходила странная, слегка полоумная улыбка, но мысли уже постепенно начали приходить в порядок, и он, уже вполне осмысленно взглянув на девушку, произнес: - Скажи все-таки, что ты тут делаешь? Она усмехнулась. - А если не скажу? - лукаво прищурившись, спросила она. - Я передумаю и прыгну. И он снова широко улыбнулся. Она засмеялась и, присев на корточки, взглянула ему прямо в глаза, отчего тот невольно вздрогнул и поежился. - Переубеждаю судьбу, - прошептала она. Он непонимающе посмотрел на нее, но затем рассмеялся и, поднимаясь с пола, сказал: - Так уж и быть. Не хочешь - не говори. И направился к лестнице. - Не станешь прыгать? - крикнула она ему вслед. - Рано мне еще, - обернулся он и помахал ей рукой. - Прощай. Она ничего не ответила. Лишь едва заметно усмехнулась и вытащила неизвестно откуда взявшуюся маленькую черную книжечку. - Еще увидимся, Сергей, - тихо произнесла Смерть, аккуратно зачеркивая в списке его имя.