Один из нас

      Холодный зимний ветер ворвался в комнату неожиданно, перемешался с ароматом свежей хвои и цитруса, стегнул по ногам колючим хвостом и исчез, словно неведомый ночной зверь. Рамси выпустил из рук гирлянду, которую они пытались починить вместе со Светофором, поднялся с пола и выглянул в коридор. Интересно, кто же приехал?       Ворон принёс подарки в разноцветных ярких пакетах, за плечами у него болтался привычный чехол с гитарой. Сказка встречала каждого гостя в прихожей. Вручала кружку со сладким, терпким глинтвейном, чтобы побыстрее согреться с мороза. Рамси достался горячий шоколад, ведь он был младше остальных: летом ему исполнилось одиннадцать, именно тогда он и познакомился с ребятами из тусовки.       Ворон сверкнул белозубой улыбкой и что-то сказал Сказке, та рассмеялась в ответ. Рамси подошёл ближе, и Ворон обратил внимание на него. Тряхнул его руку и спросил:       — Будешь с нами отмечать, Граф?       — Ага. Папа уехал, и я могу на всю ночь остаться, — с большим воодушевлением заявил Рамси. Казалось, что этот праздник будет особенным.       Ворон улыбнулся, а после кивнул на чехол с гитарой, прислонённый к покрытой бежевыми обоями стене.       — Не раздумал ещё учиться?       Рамси помотал головой.       — Нет, конечно.       — Тогда завтра и начнём, — пообещал Ворон. Не успел он пройти в комнату, как в дверь снова затарабанили.       Рамси услышал топот на крыльце, потянул на себя ручку и впустил новых гостей. Медведь появился со своей девушкой — Луной. Вместе они смотрелись довольно оригинально. Медведь — высокий, широкоплечий, с густой шапкой каштановых волос, Луна же тонкая как тростинка, бледная, с огромными голубыми глазами, густо подведёнными чёрной тушью. Выкрашенные в чёрный цвет волосы были заплетены белой лентой в толстую косу, спадающую почти до пояса.       Медведь потрепал Рамси по голове своей широкой рукой, Луна улыбнулась и нагребла конфет из кармана белого пальто, сунула в ладошку. Её серьги в форме полумесяцев звякнули, когда она наклонилась к нему.       К семи прибыли все гости. Девушки толкались на маленькой кухне Бродяги: завершали последние праздничные приготовления. Бродяга с Медведем притащили из сарая большой стол и почистили его от пыли и грязи, накрыли белой скатертью. Затем принялись расставлять разномастные тарелки и стаканы. Конечно же, никакого праздничного сервиза в маленьком загородном доме не нашлось. Ворон разжёг камин. Уютный треск поленьев придал вечеру чарующую волшебную нотку.       Рамси, прижав ладони к стеклу, смотрел, как кружится снег под фонарём, освещающим уснувший на зиму сад. Даже поглядел на небо, вдруг Санта появится со своими оленями. Однако на небе блестели лишь звёзды.        Светофор подошёл и положил ладонь на плечо.       — Пойдём вешать гирлянду, Граф, — позвал он.       Раскатисто рокочущая «р» придавала тону панка весёлую озорную ноту.        — Колючая какая, — поморщился Рамси, когда цеплял гирлянду к нижним веткам. Ёлка была совсем настоящая — живая. Пахла хвоёй и кололась как сто чертей.       — А ты как думал! — усмехнулся Светофор. После подхватил на руки, и Рамси вздрогнул. Не любил, когда к нему прикасаются посторонние. — Ты чего, испугался, что ли? — спросил панк.       Рамси помотал головой.       — Ну-у, немного.       Сказка подала золотую звезду, и Рамси прикрепил её на вершину ёлки. Вздохнул с облегчением, когда панк вновь поставил его на пол.       — Молодец, — Сказка ему улыбнулась, и на щеках её образовались милые ямочки. Её мелкие рыжие кудряшки сегодня не были перехвачены резинкой и свободно спадали на плечи. Праздничное платье — синее с крохотными белыми звёздами блестело под ярким светом люстры.       Медведь гаркнул басом — созвал всех в гостиную. Люстра была погашена, и на краткий миг наступила темнота. Рамси невольно отступил и прижался спиной к панку. Дома темнота уже не страшила, а здесь, в незнакомой обстановке стало слегка не по себе. Светофор положил руки ему на плечи, и Рамси тут же успокоился, знал, что панк в обиду не даст, даже если в тёмных углах притаились настоящие монстры.       Бродяга включил гирлянду, и праздничные блики заиграли на лицах ребят. Жёлтые, голубые и красные огоньки превращали всё вокруг в волшебную сказку.       За столом собралась вся большая компания. Шумели и смеялись под музыку, грохочущую из колонок старенького музыкального центра, а чуть позже стол отодвинули к стене и уселись в круг на ковре. Рамси выбрал место поближе к огню: глядел, как пляшет пламя, словно танцующий под музыку яркий праздничный дух.       Ворон пел свои грустные песни, и Рамси сидел как завороженный, слушая перезвон гитарных струн и мягкий бархатный голос. Казалось, что Ворон владеет каким-то особом даром: под его песни мир преображался. Исчезала большая комната с картинами на стенах, лица друзей отдалялись и тускнели, словно выцветшая старая фотокарточка, а огромный неведомый мир становился близким и живым. Солёное море и острые скалы, звёздное небо над ночной степью, запах дождя и шёпот трав. Как будто Ворон умел рисовать, как Бродяга, вот только не красками, а словами.       Рамси прислонился спиной к панку и, кажется, задремал под тихую мелодию ветра. Сегодня он встал раным-рано и намаялся за весь день. От сквозняка кружились на тонких нитках бумажные скелеты и стеклянные красные шары на ёлке: видно, кто-то из ребят ходил на улицу покурить. Всё это он видел уже в полусне. Рамси потёр глаза и обернулся к панку. Тот мимоходом растрепал ему волосы. Среди этой шумной компании было так спокойно, как никогда прежде.       Гитара перешла к Бродяге, и в этот раз зазвучали совсем иные песни: весёлые и смешные. Рамси улыбнулся, подвинувшись ближе к камину. Песни Бродяги были совсем не такими волшебными, но тоже отзывались теплом в душе.       Старшие веселились долго, а вот Рамси уснул ещё до полуночи, даже шум не мешал. В этом доме он чувствовал себя в безопасности. Такие разные ребята были чем-то неуловимо похожи, словно все являлись одной семьёй, и он рад был оказаться её частью.       Наутро разбирали подарки. Рамси тут же напялил новую футболку с изображением «Металлики» и напульсники с черепами, а сверху накинул расшитую нашивками и украшенную металлическими заклёпками жилетку — ту, над которой Сказка поколдовала ещё осенью.       Светофор усмехнулся своей кривой ухмылкой и взъерошил ему волосы.       — Настоящий мишка-металлист! — хохотнул панк.       И Рамси вовсе не обиделся, знал, что на языке Светофора это похвала. Только вот смутился немного и потупил взгляд в пол.       — Ты хороший.       Улыбка Светофора стала какой-то растерянной. Он провёл рукой по сине-красно-зелёному ирокезу и хмыкнул. В карих глазах плясали озорные искры.       — Это ещё не все подарки, — панк нашарил под ёлкой яркий оранжевый конверт и протянул ему. — От всех ребят.       Рамси не сразу решился открыть, а когда вытащил на свет билеты, глаза его засияли.        — Ух, ты! Я никогда не был на настоящем концерте!       — Вот теперь самое время побывать. Я с тобой пойду. Ты ведь теперь один из нас, мишка-металлист, — усмехнулся панк и прижал его к себе.       Рамси не стал вырываться, хоть и чувствовал себя неловко. «Один из нас» звучало солидно, и он рад был, что взрослые ребята приняли его в своё тайное общество. Праздник в этот раз оказался по-настоящему тёплым, таким, каким он и должен быть всегда. И пусть дома дела идут не очень, Рамси знал, что теперь у него есть люди, с которыми он может почувствовать себя частью семьи. И дело тут вовсе не в подарках, а в том, что он вряд ли смог бы объяснить словами. Приходя в эту компанию, он мог оставить за порогом свои страхи и просто побыть самим собой.