Осколки жизни

Сколько лет прошло с последнего его появления здесь? Два года, три. Неважно. Тогда он был мальчишкой с непосильной задачей, потерявшимся в мире, где столько людей, нашедшим друга в призраке. Он искал утешения в любом закоулке огромного замка, за каждой дверью, на каждом занятии. И он его нашел. Он был потерянным мальчишкой несколько лет назад. Кто он сейчас? Юноша, который мог бы сделать еще очень многое. Молодой человек, которому всего семнадцать. Мужчина, переживший потерю семьи. Слабак, потерявший смысл сопротивляться. Сдавшийся судьбе, обстоятельствам. Когда-то он обрёл смысл жить. Нашел утешение в шоколадных глазах и копне каштановых волос, вечно торчащих в разные стороны. Он усмехнулся, вспомнив «воронье гнездо» на голове, магловские джинсы и глубокие карие глаза. Те, что читали тебя с одного мимолётного взгляда. Те, в которых плескалось понимание, когда другие осуждали. Те, что всегда смотрели с теплотой, свойственной только им. Он всё это потерял. Сегодня. Часом ранее, когда на его глазах её губы в последний раз произнесли «Только живи». Как просто звучит..живи. Это сложнее, чем ты думала. Не слышать твоего голоса, вечно читающего нотации, не видеть мягкой улыбки, предназначенной для него, не чувствовать ладошек в варежках в своих руках. Ей всегда было холодно. Дрова в камине сгорают, давая тепло, она кутается в плед, пьет горячий чай, заботливо принесённый домовиками, и все равно мёрзнет. Он смотрит на нее и едко замечает, что жир, кажется, должен греть. Она разворачивается на его голос, улыбается и показывает язык. Ещё сильнее зарывается в плед так, что только лицо выглядывает, а он подходит и пытается его стянуть. Смеётся. Перед глазами пелена, а он сидит и смотрит на свои ладони. Он ничего не мог сделать. Он даже не мог отвернуться, видя как она в последний раз судорожно вздыхает, вымученно улыбается и её глаза закрываются в последний раз. Навсегда. А сердце стучит, норовит вырваться из клетки, работает, поддерживает жизнь. Но зачем? Зачем жить без неё? Как жить без нее? Без нее— пустота. Страшная, всепоглощающая… Старые кошмары, тишина, одиночество. Он отдал свое сердце ей, а она забрала его с собой. Он не живёт последние два часа, нет. Его больше не существует. Есть лишь пустая оболочка. Безразличным взглядом окидывает помещение. И куда это делась Миртл? Решила дать ему немного уединения? Нет, скорее следит сейчас за кем-нибудь в ванной старост. А ведь ему это только на руку. Медленно поднимается. Ему нужна холодная вода. Ледяная, обжигающая своим холодом. Открывает кран, набирает, плещет на лицо. Ничего. А что-то должно быть? Он думал, что вода закроет дыру в груди? Заменит её? Идиот. Её ничто не заменит. Ничто, никто, никогда. Слышите? НИКОГДА! Хочется кричать, плакать. А это что-то изменит? Нет, ничего. Но он кричит. Потому что хочет. Потому что так надо. Странно, что никого нигде нет. Только тишина. Будто она ушла и забрала все звуки, краски, чувства. Она забрала с собой его. Всего, целиком. Как сувенир. На память. Он снова растянул губы в горькой ухмылке. Нет, ты меня не забудешь. Я не дам. Поднял глаза. Посмотрел на парня, отражающегося в зеркале. Красивый, самоуверенный, слабый. Разбил отражение. Первое, второе, третье. Все в осколках. Кулаки изрезанны, глаза закрыты.  — Прости, Грейнджер... Достает палочку из кармана. Холодное древко ложится в руку, приятно охлаждая. Он проводит рукой по волосам, пропускает меж пальцев жидкую платину, которая тут же приобретает кроваво-красный оттенок. Направляет конец на себя, улыбается. Я уже иду. —Авада кедавра!