обходя звёзды

Сейчас, наблюдая за ним под звёздами, Джун в очередной раз осознает, как сильно ненавидит эти самые звезды. У Минхао в руках, от которых взгляд нельзя было бы отвести, дорогой фотоаппарат на вид. Только он знает, что куплен-то фотоаппарат на барахолке, где вещи не первый раз по рукам идут. Зато дешевле. Минхао хочет стать астрологом, а пока может только в своем скучном офисе с уже скучными бумагами возиться, стирая об нее пальцы и сажая последнее зрение за компьютером. А по выходным на улицу выбираться с фотоаппаратом и еще на чистое небо ночное смотреть. На работе глупые шутки отпускать, ходить на общие корпоративы и делать вид, что он вполне доволен. — Боже, — спотыкается об ногу Джуна, засмотревшись на объявление на большом экране, хватается где-то в районе плеча за чужую джинсовую куртку, — когда я уже на дорогу упаду, чтобы машина переехала? А Джун полностью против. Во-первых, так он не сможет своими звездами любоваться больше. Во-вторых, Вэн сам не сможет любоваться младшим больше. В-третьих, ему вообще не нравится такой способ умереть. На улице давно темно, да и людей все меньше с каждой минутой. Им на работу завтра, Джун спать невероятно хочет, Хао, собственно, тоже, но в этот раз он со сном бороться решил. На том свете, считает, отоспится. — У тебя завтра разве не ночная смена? — Джун знает, что Минхао спокойно сам не упадет, потому что ловкий очень, но лишний раз поддержать и дотронуться не откажется. — Я завтра тридцать часов за двадцать четыре работаю. Может, смогу начальника завалить какими-нибудь тяжелыми предметами и никогда не возвращаться туда. У Минхао, на самом деле, талант к разработке игр. И пока Джун на повышение идет в следующем месяце, потому что почти подручный начальства уволился, Су из вредности и собственной, и все того же начальства сидит на своей должности после двух повышений за все время. Разбирает чужие сюжеты и иногда свои подкидывает, никогда не подписываясь, да персонажей рисует. Локации придумывает, находя вдохновение на улице. А Вэн вдохновение в нем находит. Завтра Минхао снова выслушает неудачные подколы Сокмина и пошлет его в ответ, запрет Мингю где-нибудь в каморке, насыпет Джонхану три столовые ложки сахара в кофе, в конце упадет лицом вниз на диване Вону. Поноет (побурчит что-то неразборчивое) и снова по кругу все. И так до тех пор, пока не наступит отдых. Или смерть. Только на следующий день так не происходит, к бумагам он ни разу не притрагивается. Джун за ним подглядывает в окно изредка, когда мимо проходит, пока к вечеру на это окно жалюзи не надвигаются. Заходит один раз, чтобы передать что-то из отдела разработок, что даже не запоминает, что конкретно. Говорить какой-то текст на автомате стало привычкой, особенно, если в этот момент на глаза попадается Минхао. Личный кошмар Джунхуэя. Потому что Минхао верит звездам больше, чем себе и всем остальным. "Ты ведь не маленький", — говорил ему Мингю, после чего убегать дважды пытался. "Это не по-мужски", — Сокмин успел, к счастью, увернуться от пустой чашки, да еще и поймать ее. Ведь если не Су, то пришел бы Джун, который точно бы спихнул все на Сокмина. А вычтенные из зарплаты деньги считать не хочется. "Они врут", — стало фразой, после которой Минхао окончательно по отношению к Вэну изменился. Они, может, и не всегда правы, но принимать это парню не хочется. Все отделы, кажется, понимают, что Джуну на все эти звезды плевать. Но мало кто понимает, как на его столе появляются чьи-то разработки с космосом связанные. Сюжет про парня, мечтающего встретить принцессу на другой планете, идеально прорисованные главный герой и эта самая принцесса, которая летит в мусорный бак. Всю ночь Джун в смену Минхао сидит и рисует второго главного героя. Плевать, что игру не допустят. Он и не горит желанием. Однажды Джуну пришло сообщение с "я все еще люблю тебя" и следующим "в худшие времена особенно". И пока он анализировал и пытался найти свои детективные способности, прошла какая-то пасмурная ночь, а на утро третье "ой блин можно не надо". А днем вслух сказанное: "Вот вообще не надо, у нас был корпоратив, и вряд ли это писал я". Минхао говорит, чтобы Джун даже не пытался приударить за ним. У них совместимость не стопроцентная, и бывают случаи, когда их знаки не ладят от слов вообще никак. Только то, что это не самые частые случаи, Хао не воспринимает будто специально. Но против игры с принцем вместо принцессой он не отказывается. Зато к совместимости ссылается каждый раз, потому что она только все и портит. Может, если бы не она, ничего бы этого и не было. — Там небо чистое, — Джун не замечает, в какой момент дверь распахивается, на пороге Минхао появляется. — Я причем? — Кроме тебя тут никого нет. — Мы же вчера ходили, — Вэн лениво под стол сползает, продолжая сильно сжимать стилус для планшета графического. Радуется, что экран от входа отвернут. — А ты вчера зеленые вешал, сегодня желтые, а завтра тебе ничего не помешает поменять на синие и снова попытаться подкатить ко мне, даже гороскопы. Мне подойти? Джун кивает прежде, чем думает. Вообще-то, зеленые бумаги он не снимал со стены, а желтые поверх наклеил. И таких слоев там уже под сорок, что скоро сверху можно будет ставить что-то, как на полку. — Твои гороскопы тоже никогда мне не помешают. Минхао бесится сильно, когда его любовь к астрологии задевают любым способом. А у него её задевают как угодно, стоит только сказать что-либо не в духе того, что ты без ума от этого так же, как он сам. Поэтому уходит сейчас молча, пожав плечами. И знает, что Джун все равно придет к нему. Ему, вообще-то, нравился старший. По крайней мере, он так считал. Потом к выводу пришел, что это было лишь поначалу, потому что на китайском он только с ним говорить мог, да и помощь во всем нужна была. И счел это просто за некую привязанность, ведь больше никого рядом не было. Всерьез сам забывал о гороскопе, несовместимости и всех не совпадениях со знаками. Но Вэн не отлип, даже когда Минхао ни помощь его не нужна стала, ни общество. Даже когда узнал, что раз против его мнения в этом ключе, то лучше уйти, не ушел и не отлип. Только в этот раз Джун не приходит. И Минхао сердцем, душой и всем внутренним миром остается там, на крыше, куда к нему за полтора часа никто не поднимается. Он, может, и дал бы шанс старшему, но не тогда, когда он так предан небу. Еще из гордости. И из вредности. И из принципа. "придурок", — приходит Джуну на телефон в семь утра. И разбудить эта вибрация его заставляет, потому что лицом на телефоне уснул. Ответить, конечно, сил и соображения нет, поэтому он просто придается сну дальше, но уже подкладывая под голову руки и накидывая капюшон. Но не долго спится ему, потому что буквально через два часа начинается рабочий день у всех, а у него он еще не заканчивался. Никто, конечно, не заставлял его всю ночь оставаться здесь, ведь не только Су не признает его, да и другим разработчикам не сильно надо. Разве что Вону похвалит его и скажет, что это Минхао хорошо постарался. Еще Джун пропускает один момент и одно сообщение. Минхао, видимо, удалось отпроситься на сегодня. Или просто свалить, ведь если никто другой не прикроет, то Джун обязательно сделает это сам. Всем ведь кажется, что они действительно близки. Конечно, особенно когда Минхао может неделями его не замечать ни в какую, а потом просто заставить идти куда-то с ним. Когда с неудачных подкатов половина компании весь день ходит с тучей над головами. Однажды Джун подкатил к нему на стуле на колесиках. Только Джонхан тогда бутылку подкинул, из-за которой парень вместе со стулом и упал. Как-то Минхао выиграл Мингю в армрестлинге, а Мингю не раз выигрывал Джуна. И, возможно, единственное, чего хочет Хао от Вэна – поединок. Или одно из немногих. "сегодня ночью если не придешь, то я буду встречаться с Мингю", — Джун замечает это на обеденном перерыве. Похоже, сон в очередной раз отменяется. Говорить не надо, куда приходить, потому что раз место не указано, значит, оно всегда одно. Джун оставшийся день даже коллег не донимает, только воодушевленно калякает что-то на бумаге, закинув ноги на стол. Он бы приписал себя к фанатам Минхао, да лично бы фанбазу основал. Он уверен, что ту игру точно не допустят к выпуску, отчего принимается за новую. Никак нельзя одно доделать сначала, а потом за другое браться. Куда лучше ведь тысячи недоработок оставлять и ждать, когда компьютер полетит от миллиарда никогда не закрывающихся вкладок и файлов. И пусть жалобно поскуливает уже давно. Джун спустя еще несколько часов белые бумажки с зарисовками и только ему понятными схемами поверх желтых клеит, хватает ключи и телефон со стола и в одном белом свитере поверх рубашки вылетает из офиса. Одним движением дверь закрывает на замок и, подобно тени, пролетает по коридору под "захвати мне острые крылышки, Джунхуэй" Джонхана. Сегодня прощает либо Минхао, либо Джонхан. Похоже, что второй, потому что Вэн вокруг своей оси уже прыгает перед чужой дверью. Делает два с половиной оборота, после чего выходит Су, тут же пролетающий мимо. Парень просто следует за ним, ни слова не говоря. И, господи, как он рад, что это не очередная крыша, а всего лишь детская площадка, где высотки небо не перекрывают. Обычно младший тащит его именно на крышу, чтобы помолчать или о созвездиях поговорить, потом Джун что-то выдать пытается, показывая на любую звезду: "Она говорит, что завтра Су Минхао забьет на нее, или у него отвалится заднее место". Вот тогда заднее место отваливается у Джуна от холода как на улице и в душе, так и от веющего от Минхао. — Знаешь, если верить им, — опять заводит шарманку Хао, размещаясь на горизонтальной лесенке на площадке, — то... — То я должен был умереть девять лет назад, я медь, я Джон Денсмор, ты круциатус, ты должен влюбиться в меня не по гороскопу, а я Роджер Тейлор, ты – тоже. Что-то еще? Напрягать тишина впервые начинает, когда Минхао не отвечает всего минуту. — Я, вообще-то, давно, — как-то на выдохе быстро говорит, — но мне нельзя. — Знаешь, а ты знаешь, — Джун удобнее руки переставляет, случайно одной натыкаясь на чужую, — я ненавижу эти твои звезды. Ненавижу из-за тебя, потому что ты веришь им. А мне плевать, я их обойду и докажу тебе, что ты не прав. — Уже давно. Видимо, соображалка Джуна осталась примерно в офисе взамен извинений за отсутсвие острых куриных крылышек. Он давно привык к непонятным фразам Хао, он ведь это хочет сказать? Уже не важно, что он хочет или хотел сказать, потому что вместо слов он толкает Вэна с лесенки на землю, пнув хорошенько по ноге, что та соскользнула. — Мне жаль тех, кто влюбится в тебя, Вэн Джунхуэй. — Я бы сказал, что взаимно, но себя мне давно не жаль. — А мне вот себя очень. Последнее, что за последние три дня Джун точно запомнит, это губы Минхао на своих, его ледяные руки на шее и пролетающую за его спиной комету, которую Хао точно не видит и потом будет жалеть об этом. Перехватывает его руки, отцепляя от себя и давая расслабиться, прижимает к себе за плечи. Су на практике узнает, что значит раствориться в человеке. Минхао хотел бы сказать Джуну, что ему уже и кометы не нужны, потому что нечто в разы лучше он нашел в себе спустя несколько лет. И любовь эта абсолютно противоположна любви к звездной науке, фотографиям и даже разработке игр. И теперь ему придется эту любовь терпеть не только на работе, но и дома периодически. Жалеет ли он? Несомненно. Жалеет, что тянул столько лет.