Под бой курантов...

Родное место под Киевом для Петра Порошенко; большой частный дом, внутренность которого озаряют разноцветные гирлянды и радостные крики детворы. Время на часах близится к полночи; маленькая стрелка часов приближается к одиннадцати. В Новогоднюю ночь, по традиции, семейство включало поздравление Владимира Владимировича Путина и под бой соседских курантов начинало дарить друг другу подарки, отмечать праздник за поздним ужином. Все присели за стол и молча слушали решающие слова и итоги по широкому телевизору. Марина Анатольевна позабыла в соседней комнате свой телефон, на который, по задумке, должно было сниматься всё торжество. Пётр вежливо согласился сходить за устройством забывчивой жены. Выходя из комнаты, он окинул холодным взглядом своего «коллегу» и остановил взор на вороте его рубашки. Под воротником виднелся знак, да, это точно был он. Владимир всегда нелестно отзывался про тату, а детский рисунок на теле отца он бы сумел вовремя смыть. Маленький бело-синий угол привиделся Петру и не хотел улетучиваться из его сознания. Взаправду, он не обратил бы внимания на эту глупую и досадную мелочь, если бы не обнаружил на своём теле подобную. На плече Петра Алексеевича с недавних пор красуется флаг — знамя из трёх контрастных цветов: белый, синий и красный. Единожды утром он проснулся с осознанием того, что истинный его партнёр будет иметь метку. Привиделось это туманным сном или ошибкой в работе сознания — он знать не мог, но с того злосчастного полудня он живёт ожидая. Вечерами его грубые пальцы и испуганные глаза скользили по телу жены, выискивая хоть намёк на маленькую глупость, похожую на его недоразумение. На Марине ни черта не было. Каждую ночь он подробно изучал миллиметры её кожи, но всё тщетно: на ровном и, так некстати, чистом фарфоре тела могли появиться только редкие родимые пятна и прыщики. Он изводил себя с ума. Мысль, что он, может быть, нашёл сейчас свою родную душу, не давала покоя. Но в лице кого?! Владимира Владимировича?! Быть не может. «Эта ночь — последний шанс всё выяснить!» — пронеслась молнией мысль в голове Порошенко. Пётр Алексеевич быстро надел пальто и обвязал свою шею серым шарфом. Непозволительно было медлить, руки тряслись от волнения и разнообразных мыслей. Жена с детьми привыкли к тому, что уже пятый год подряд глава семейства отлучается по надобности поздравления, поэтому на данный раз не удивились отлучению Петра от празднования. Спешка так же была оправдана, ведь, бывает, что засиделся и позабыл о счёте времени. На самом деле за порогом дома всё случилось иначе: в руках сверкнул телефон и торопливым, даже скорее злым, голосом было отдано команду про то, чтобы мгновенно вызвать пилота геликоптера на сверхурочную работу. Спустя несколько минут, которые показались мужчине длительными часами ожидания, пришёл сонный рабочий и осведомился о конечном пункте назначения. Впервые за долгие года перелётов Петра укачало. Голова будто билась об барабанные тарелки, да с такой силой, что позолота трескалась и обваливалась в ноги; множество барышень подхватывали его и кружили в своенравном темпе мазурки, перехватывая данного «денди» одна у одной; ворот рубашки казался петлёй, которая с каждым вздохом всё туже и тужё затягивалась на его шее. Руки продолжали содрогаться при каждом «а может это не он» и у взрослого мужчины затряслась нижняя губа, подобно губе маленького ребёнка. В окне виднелись дома, поля, редкие усадьбы и абсолютно белоснежные виноградники. Долетели. Алексеевич врывается на площадку. Ещё пол часа назад тут проходила прямая трансляция с поздравлениями от Владимира Владимировича. «Лишь бы успеть! Лишь бы подтвердились мои опасения!» — на глазах Петра появились намёки на мокроту. Тотчас он взял себя в руки и продолжил поиски. Его взору предстали только трудящиеся сотрудники и ничего более. Через минуту к довольно пассивному способу поиска, подключились расспросы работников. Таким образом он в скором времени осведомился, что Путин недавним временем уехал. Порошенко понял, что шанс ушёл, если быть точным, то уехал на своём золотящимся авто. На улице поднялась дикая метель, большие снежные хлопья ударяли каждому прохожему в лицо, поэтому разумным планом было бы сидеть в эту ночь дома. Пётр Алексеевич потерял всякую надежду, его вялое тело направлялось к вертолёту. Багровый, из-за холода и шампанского, нос был уставлен в землю, а голая рука, раздвинув пальцы, время от времени поднималась, чтобы защитить лицо от снега. Мужчине пора домой и уверенность в том, что он проживёт остатки своих дней в несчастье, поглотила разум Петра. Русская хандра и меланхолия разом свалились на сильные плечи президента. Под их тягостью он упал коленями на мокрый снег и заплакал. Слезы стекали по красному широкому лицу и морозно свежий воздух со вздохом проникал в его лёгкие. Этот большой мужчина принял довольно комичный вид. Он опять был схож с ребёнком. Через некоторое время, когда наплыв слёз и истерик окончился, мужчина встал и отряхнул с мокрых ног снег. Это событие не уничтожило его полностью, но сильнее тоже не сделало. Следующему, кто процитирует ему этого глупого философа, он рассмеётся в лицо. Мысли про гуляющую сетью пословицу вытолкнули из головы приходящую печаль, поэтому Пётр не заметил то, как перед ним, в туманных просторах метели, то виднелся, то полностью исчезал тёмный силуэт. Пальто этого мужчины развевалось от силы ветра и, несложно было понять то, что он никуда не спешил. Это была именно та погода и тот настрой, которого незнакомец ожидал. Наслаждаясь одиночеством, он, скорее всего, томно бродил по пустым переулкам и бульварам. Тем временем проклятый ветер ещё одним рывком заставил Порошенко упасть на колени. Был ли это знак свыше, мы никогда не узнаем, но факт таков, что Пётр воспринял это именно так. На последних силах он побежал к дурацкой тени или глупому виденью; положил ему руку на плечо. Незнакомец обернулся. Широкий рот показал нежданному гостю вежливую улыбку и промолвил: «Алексеевич, здравствуйте». Ушные пазухи «Алексеевича» были доверху забиты снегом. Он действовал машинально, его умом и движениями руководил кто-то свыше; Пётр быстро скинул с себя пальто; на теле разорвалась рубашка и, скинувшись хозяином на землю, была заметена белой пылью. Он молча ослабил хват галстука удивлённого собеседника и увидел там то же знамя, что и у себя на плече. Глубоко посаженные глаза Владимира Владимировича быстро опустили свой взор на лакированные туфли Петра и вновь, так же резко, подняли его на лицо Петра Алексеевича.

***

Это был страстный поцелуй, словно в пыльном занавесе метели стояли Брежнев и Хонеккер; Новый год внедрял нежность в соприкосновение губ, другой бы сказал: «Кэмерон и Барак».