Merry Christmas, ResetTale

      Ему думается, что на Поверхности снег всё же прекрасней, нежели там, в Сноудине. Но, вроде бы, он и привык, ведь жил в снежной локации годами, если, конечно, не веками, однако здесь снег всё же будет мягче, приятнее и холоднее в разы — Сансу приходится надевать теперь не только куртку, а под неё и свитер, и шарф, и тёплые ботинки (которые Фриск как-то смогла уговорить его купить).       Папирус рад как малое дитё, бегает от человека и закидывает её снежками в ответ, а ей весело: смеётся, закрывает от очередного снаряда лицо руками, а иногда бежит и за небольшие, заранее приготовленные укрытия, и уже там лепит свои снежки. Монстрёнок, этот теперь ещё более несносный мальчишка со смешными, можно сказать, колючими волосами светлого цвета, тоже играет где-то в сторонке, и Альфис с Андайн тоже кидаются в друг друга снежками (первая стала после выхода на Поверхность низкой, и волосы её приобрели жёлтый оттенок, когда кожа стала немного смуглой, как и у ундины). Все монстры рады сегодняшнему празднику. Лишь Санс (который обзавёлся белыми волосами, хотя брат его, к удивлению, теперь блондин; старший скелет, может, стал чуточку выше, а кожа похожа на ту, что может быть у мертвеца) смотрит, улыбаясь и облокотившись о балку дома, на счастливых монстров и человека.       Скелет никогда не назовёт себя на сто процентов человеком: монстр знает, что они все останутся собой, существами из Эббот, и Сансу также известно, что их облик не вечен — стоит сильным эмоциям взять вверх, и истинный облик не заставит себя ждать.       — Санс, давай к нам! — кричит Андайн и машет рукой, как бы подзывая скелета присоединиться к игре.       Монстр как-то лениво качает головой и руками показывает крест — он как-то не спешит. Ему достаточно тех эмоций, что испытывает Фриск.       Однако снежок прилетает в лицо, заставляя всех вокруг смеяться, а его самого — впасть в ступор. Но, быстро смекнув, кто именно (Фриск) кинул в него снаряд, скелет просто не может не присоединиться: комкает в руках снежок и с достаточно кровожадной, немного полуухмылкой-полуулыбкой, наблюдает из-под чёлки за человеком и монстрами. Первая не пугается, а вот другие весьма напрягаются, хотя маленькие дети (коих не так много в столько холодное время) продолжают резвиться, не замечая волнения взрослых.       Скелет знает, что это вызов, и ей также известно, что он всегда его примет.       Монстр метко и умело бросает снежок в сторону ундины, опешившей, как и Санс прежде, и вокруг снова всем становится смешно.       — ХА! САНС ТЕПЕРЬ С НАМИ! — радуется младший брат.       От следующего, кажется, даже слишком сильного для рыбёхи удара Санс умело уклоняется, а затем спешит снова запульнуть в знакомую снежок. Фриск ему помогает, и Папирус подключается следом, а вот Альфис встаёт на сторону своей девушки. Спустя некоторое время к ним обеим присоединяется Азгор (этот уже седой мужчина, высокий и мускулистый, может, с излишкой лишнего веса) — никто так и не понял, зачем король вышел из дома, тем более одетый в один свитер (потому что монстр уже без шерсти, и холод ему уж точно страшен).       Все в снегу, промокшие до нитки, они не скоро заканчивают игры, однако всем в какой-то момент становится холодно. Впрочем, и не это было причиной, по которой они уже сидят дома: Ториэль (эта всё такая же прекрасная, но строгая леди с седыми волосами, ещё больше напоминающая строгую мать) вышла на улицу с половником в руках, разгневанная, что её муж так и не вернулся домой с другими, да ещё сам ринулся в игру.       — тори, не злись ты на него, — пытается образумить Санс королеву.       Монстр посылает скелету грозный взгляд, а тот и не пугается — лишь подаёт Фриск тёплое одеяло, за что получает благодарный кивок и тёплую улыбку. Девушка сразу закутывается в плед.       — Правда, мама, это ведь так весело, — нежно, чуть дрожащим от холода голосом, приговаривает человек.       Ториэль злится ещё немного, но всё же, вздохнув, прощает всех и просит подождать чуть-чуть: праздничный ужин будет скоро подан.       Папирус решает помочь Азгору с подарками, потому на время уходит наверх, но очень скоро возвращается, разочарованный, что у короля монстров нет работы для младшего скелета. Андайн вместе Альфис устроились на одном из четырёх диванов, обе укрытые одним пледом и почти дремлющие — по крайней мере, Сансу кажется, что Альфис уже спит.       Скелет присаживается возле Фриск, и та молчаливо протягивает ему одну сторону пледа, но монстр лишь отнекивается — куда же ему, состоящему из костей, мёрзнуть? — и, чуть ли не закатав любимую в кокон из одеяла, приобнимает её, немного обиженную (но он знает, что она безмерно счастлива), за плечо. Фриск инстинктивно присаживается ближе к монстру и головой ложится ему на грудь, прикрыв глаза.       Каждый успевает заснуть за полчаса до объявления Ториэль, что стол полон еды, и время скоро подойдёт к тому, когда можно будет дарить подарки. Папирус первым «летит» на кухню, Альфис и Андайн, сонные, лениво плетутся, потирая глаза (хотя учёная, ещё не до конца проснувшаяся, усиленно трёт очки, не скоро осознав, что она делает). Санс и Фриск идут следом.       Стол действительно накрыт, и скелету стоит бросить взгляд на пару блюд, чтобы понять, что Ториэль очень постаралась: ирисково-коричный пирог — неизменное блюдо каждого праздника в этом доме — в самом центре стола; рядом располагается вкусный на вид и хорошо запечённый гусь; целая тарелка козюлей стоит на краю стола слева; есть тут и суфле в достаточном для всех количестве, и Санс уверен, что Ториэль точно запасла ещё немного на случай, если кто-то захочет ещё; жаркое из лося находится на тарелке справа; бело-жёлтая жидкость, поверх посыпанная чем-то, неизвестна скелету, но выглядит как напиток.       Присев за стол, монстр первым делом обращается к королеве, указывая на странную, по его мнению, субстанцию:       — что это за смесь такая, тори?       Сначала женщина кидает злобный взгляд в сторону скелета, но после смягчается.       — Это напиток Эггног, Санс, весьма вкусный, — объясняет монстр.       Протяжное «у» звучит неуверенно. Санс кивает и недоверчиво смотрит на то, как Папирус начинает с удовольствием пить напиток, а вслед за ним и Фриск.       — ЭТО ВКУСНО, САНС! ПОПРОБУЙ! — восклицает Папирус, радостный донельзя.       Человек рядом лишь тихонько кивает рядом, попивая из трубочки, видимо, действительно вкусный напиток (впрочем, по её эмоциям ему и так понятно, что ей он явно пришёлся по душе).       Скелет ещё немного сомневается, но всё же решает выпить это чудо, которое все начинают хвалить. Санс отпивает немного, и ему думается, что да, он действительно вкусный, даже чем-то напоминает молочный коктейль.       — В эт-том году, Т-ториэль, В-вы превзошли сам-му с-себя, — подмечает Альфис.       Учёная с большим энтузиазмом рассматривает стол, полный еды, словно бы не зная, что наложить себе первым. Неуверенность своей девушки Андайн не разделяет, накладывая от каждого блюда понемногу. Ундина первая, наперерез желанию Ториэль немного подождать Азгора (и Санс знает, почему), начинает поедать праздничный ужин.       — Согласна! Мне бы так готовить, как Вы! — громко, подняв в воздух вилку, говорит Андайн.       Альфис пытается её успокоить и уговорить прекратить есть ужин до прихода короля. Как-то ей это удаётся.       Азгор очень скоро приходит, радостный, но Санс понимает, что монстр всё же немного устал.       — пора начинать?       Они быстро приступают к ужину, беседуют на разные темы, но ни разу не затрагивают на тему Подземелья, и Санс улыбается этому, в мыслях, далеко, чтобы Фриск не услышала, благодарит каждого присутствующего. Постепенно все перемещаются в гостиную, где вместе с Меттатоном (запоздавшим из-за съёмок и прочей суеты, которую так порой не любит робот; и он единственный, кто не изменил своему внешнему виду) сели за кружками чая (а у кого-то и какао) и телевизором, тихо играющим музыку на заднем плане.       Подарки обнаруживаются радостной Фриск почти сразу, и она первой спешит найти свой или свои. Остальные лишь наблюдают и ждут, когда человек откроет их подарки, адресованные ей.       Санс присаживается рядом и высказывает желание посмотреть, что за презенты у Фриск. Та лишь радостно кивает и открывает первый подарок: он от Азгора и Ториэль.       Приёмные родители дарят человеку... Фриск восторженно ахает, и с осторожностью, крайней, с которой только можно брать в руки хрусталь, девушка хватается за красивые резные фигурки из дерева в виде всех её друзей и даже её самой, а следом и за полотно с изображением каждого монстра, которого только знает человек. Фриск тут же спешит поблагодарить приёмных родителей и обнимает их крепко-крепко, чуть ли не перепрыгнув Санса, немного недовольного этим действием.       Вернувшись, решительная откладывает подарок, делая себе заметку на потом: поставить их на самое видное место, а полотно повесить на стену возле кровати.       Подарок от Альфис и Андайн идёт следом. Браслет с рисунком голубой стрелы — многофункциональные часы-телефон, специально изобретённые и особенно тщательно протестированные Альфис. Фриск благодарит их просит после учёную объяснить ей устройство этой странной для неё техники.       Подарок от Папируса представляет из себя шарф, красный, с синего цвета полосками по внешнему контуру — единственное отличие от того, что носит младший брат Санса. Старший бросает короткий взгляд на радостного Папируса.       — Спасибо, Папс! — благодарит его девушка.       Санс помогает Фриск надеть новый предмет её гардероба, и решительная тут же закрывает половину лица за мягким материалом (тканью, наверное).       Человек не оставляет без внимания каждого. Фриск дарит друзьям ответные подарки: Андайн и Альфис — диски с их любимыми шоу, самые редкие выпуски, которые еле-еле удалось выманить девушке; приёмным родителям решительная преподносит браслеты ручной работы со знаком королевской семьи — Дельтаруной, и у Ториэль вышито аккуратное имя её мужа, а у Азгора — наоборот; Папирусу Фриск дарит красивую фигурку его любимого героя того же телешоу, что смотрят Альфис и Андайн, и девушка смастерила фигурку сама, правда, из глины, пускай и твёрдой, и несмотря на то, что фигурка вышла не такой красивой, как те резные, что подарил Фриск Азгор, Папирус всё равно безмерно счастлив.       Это пошло по кругу: каждый вручает друг другу подарки. Постепенно все начинают вести беседы, и очень скоро находится одна большая и общая тема.       — А помните, как в прошлое Рождество Санс угодил под омелу с Меттатоном?! — еле сдерживая рвущийся наружу смех, восклицает Андайн.       В конечном итоге ундина всё же заходится в смехе, а Санс пытается спрятаться за чёлкой.       Может, в силу уважения к нему никто сразу не смеётся, но это очень быстро меняется.       — Да, это было прекрасно, милый, — весело подмигивает робот.       Санс ещё больше пытается исчезнуть из поля зрения каждого, и даже Фриск тихо смеётся, всё же одной рукой поглаживая монстра по белым волосам, однако это мало успокаивает.       Вроде и был поцелуй в щёку, а вроде сейчас Меттатон жёстко издевается, и скелет обязан ему ответить.       — тогда давайте уж вспомним о том, как после уже попали под омелу меттатон и андайн, — скелет умело переводит разговор в другое русло.       Теперь приходится краснеть ундине: в её ситуации получилось всё куда хуже, потому что она умудрилась вдобавок свалиться на робота.       — А вот это не было прекрасным, — бурчит Меттатон.       Однако слова робота заглушает всеобщий смех, и радость всех подхватывает даже Андайн.       Пока все отвлекаются на воспоминания о других, Санс знаком показывает Фриск на дверь, и та, понимая, что имеет в виду скелет, кивает.       Монстр первый покидает дом, тепло одевшись, и уверяет, что скоро вернётся. Некоторое время Санс стоит на улице, засунув руки в карманы куртки. Он терпеливо ждёт, и вот дверь наконец отворяется. Фриск, укутанная по самое не хочу, подбегает к монстру и хватает того за руку, весело улыбаясь.       Эта картинка быстро исчезает. Санс, словно ошпаренный, подскакивает. Со стола тут же улетает пара листов, и плед, кем-то накинутый (хотя он догадывается, кем именно), падает на пол. Скелет, устало протерев глаза, зевает и смотрит на настенные часы лаборатории — пять часов и тридцать минут. Устало схватившись за шею, монстр некоторое время смотрит в, видимо, уже давно выключенный монитор.       — все лишь сон, санс, — выдыхает скелет. — очень хороший сон.       — О-о-о, — мерзко, так противно, смеётся голос.       Фриск не реагирует и упрямо отворачивается от экрана. Однако она, против воли, всхлипывает.       — Наша Фриски хочет такого же счастливого конца?       — Отстань, — шепчет, ещё раз всхлипнув, девушка.