***
— Дорогая, почему ты с альфой закрываешься в одной комнате? Это же опасно, ведь у тебя течка. Ты забыла, что в такие периоды очень легко… — белоснежная волчица была перебита своей дочерью, которая улыбалась, как дурочка, и прикрывала лицо ладонями, смотря на мать счастливыми глазами. — Она моя альфа, — радостно взвизгнула Гвен, подпрыгивая на месте. У девочки зашкаливали эмоции, она скакала вокруг матери, пища, словно мышь. Ее голубые глаза бегали по коридору и то и дело останавливались на двери, которая отделяла ее от такой желанной альфы. — Ой, ну, подожди. Как истинная? Ты уверена? Дорогая, это очень сложный процесс, подожди, — говорила мать, понимая суть происходящего. Женщина переживала, чтобы ее драгоценное чадо не обманулось в собственных порывах. Ведь молодые омеги так легко могли спутать запахи, просто по неопытности. — Мам, мамочка, я самая счастливая. Она такая красивая, боже, а ее запах, она пахнет лесом и моими любимыми фруктами, боже, яблоки. Я просто тону в ее глазах, это что-то невероятное! Меня так никогда не привлекал альфа! Никогда-никогда, — у молодой девушки сносило крышу от пережитых эмоций. Мать Гвен лишь серьезно смотрела на девочку, которая от вида взрослой альфы словно лишилась рассудка. Женщина задумалась. — Постой тут, я хочу поговорить с твоей альфой, — сказала она, желая войти внутрь, но Гвен встала перед ней. — О чем ты хочешь с ней поговорить? Мам, клянусь Богом, если ты попробуешь ее прогнать… — рыжая не договорила, женщина добро улыбнулась. — Дорогая, я не монстр. Если это действительно твоя истинная, то зачем мне рушить две судьбы? Коль так решил сам Стромкарл, я лишь приму вас и дам свое благословение. Но если же все наоборот, я буду обязана противостоять этому союзу, — беловолосая отодвинула свою дочь и прошла внутрь комнаты, где на кровати сидела полуобнаженная альфа. Юна закрыла дверь, оставляя свою маленькую омегу прыгать за дверью. Она грациозно села на стул. Статная женщина произвела на Данаю нешуточное впечатление. Хоть беловолосая волчица была омегой, девушка почему-то не решалась ей противостоять. — Здравствуй, ты, видимо, та самая Даная? — женщина слегка наклонила голову, изучая избранницу своей дочки. — Да, это я, а вы, стало быть, Юна де Лявеге? Я о вас наслышана, мадам. Восточный клан славиться вашим правлением, это честь знакомиться с вами лично, — сказать честно, белокурая волчица готова была признать, что эта альфа умела производить на себя впечатление, но ее озадачил вопрос. Неужели Даная не из Восточного клана? — Мне приятно, что обо мне ходят слухи, причем лестные, в самых отдаленных уголках света. Могу ли я у вас спросить. А вы из какого клана? Просто не пристало моей доченьке сцепляться с, кхм, пардон, нищенкой — слова женщины слегка обидели Данаю, но она лишь кивнула и поспешила ответить на поставленный вопрос. — Я вожак Северного клана. Дочь Стивена Ауттенберга. У Юны приподнялась бровь, а ее взгляд стал задумчивым. — Я припоминаю такого, ваш клан славился «Железными деревьями» — сказала она, спустя две минуты раздумий. Ее морщины одобрительно вздрогнули, но тут же погрузились в очередные раздумья. Альфу напрягала эта неловкая тишина, которая нарушалась запахом истекающей омежки. — Скажи мне, пожалуйста, Даная. Что ты чувствуешь к моей дочери? Ведь как ты могла заметить, она новоиспеченная омега, не понимает еще совсем, как отличить истинного альфы от чужого. Понимаешь, мне бы не хотелось, чтобы слияние моей дочери было не по традициям. Я надеюсь, в Северном клане помнят, что такое ритуал Слияния? — черноволосая подметила, как волчица беспокоится о своей дочери. Золотые глаза с уверенностью посмотрели на статную даму. — Мадам, я понимаю ваше беспокойство, но хочу вас уверить, ваша дочь в тех самых лапах, — проговорила альфа. Ее голос стал звучать более мужественнее, чем при первом разговоре с омегой. Женщина кивнула и, встав, поправила свои волосы. Она дошла до двери и на последок, обернувшись, добавила: — Знай, обидишь мою дочь, порву тебя и весь твой клан. На удивление женщины, Даная ничуть не испугалась. Она лишь улыбнулась той в ответ и одобрительно кивнула. Юна понимала, что хоть они и истинные друг для друга, чувств любви так быстро не возникнут, хотя про молодую Гвен, которая скачет по коридору так, словно ужаленная пчелой, такого не скажешь. Заприметив, что мать вышла из комнаты ее альфы и удалилась прочь, превращенная в волка особа пулей залетела к своей избраннице и кинулась ей в объятия. Рыжая волчица ласково виляла хвостиком и нежно урчала, облизывая Данаю. Девушка удивилась, она впервые видит такую реакцию на себя, и даже немного растерялась, ведь не знала, как правильно реагировать. Гвен поняла, что её альфа слегка не уверена в происходящем и обратилась в стройную и обнаженную девушку. — Даная… — прошептала омега у своей альфы наш ушком, начиная тереться о сильное и горячее тело черноволосой. Ее руки трогали торс, который реагировал на ее ласки приятным теплом и мурашками. — Что? — спросила та с закрытыми глазами. Она наслаждалась такой близостью. Вдруг ей в нос снова ударил запах ее омеги, и Даная растворилась в Гвен, словно кубик сахара в горячем чае. Волчица сама того не осознавая, начинала понижать тембр голоса, и рыжая это заметила. — Нас прервали, — все так же шептала омега своей альфе на ушко, замечая, как расслабляется тело ее избранницы. Неожиданно молодая особа почувствовала бугорок, который упирался прямо в ее девственное лоно. Гвен с небольшим испугом посмотрела на Данаю, которая, заметив легкий страх в глазах той, поняла, что экземпляр достался ей не тронутый ни кем ранее. — Ты ни с кем не была, да? — спросила альфа, ложась полностью на кровать и размещая свою омегу сверху так, чтобы им обеим было удобно. Сильные руки давно блуждали по мягкой и нежной попе омеги, которая то и дело вздрагивала от горячих рук. Возбужденное тело омеги вздрогнуло от слов Данаи. Она посмотрела на свою истинную, желая ее всеми фибрами тела. Девушка лишь кивнула и сомкнула их губы в поцелуе. Гвен неумело целовала черноволосую, наслаждаясь ее сладкими губами, пока та уже переворачивала рыжеволосую под себя, понимая, что они обе желают одного и того же. Лоно Гвен источало невероятно пленяющий запах для альфы, ее член уже стоял осиновым колом. Даная не стала особо медлить, она провела языком по твердым и набухшим соскам омеги и укусила их так, словно хотела услышать вскрик девушки, и она это получила. Из нежных губ вырвался первый стон, который наполнил комнату. — Сейчас будет немного больно, — прошептала альфа, направляя головку своего члена в лоно рыжей красавицы, которая сжала спину черноволосой своими коготками, боясь происходящего. Стон боли пронесся около ушей Данаи, и она, склонившись к губам омеги, принялась шептать успокаивающие слова, которые хотя бы немного, но заглушали минутную боль. Вскоре боль стихла, и нежные движения альфы уже доставляли омеге наслаждение. Она сладко постанывала, стараясь сдерживать свой звонкий голос, ведь в доме они были не одни.***
Сколько это продолжалось, я не могу сказать, но мне чертовски хотелось, чтобы это не заканчивалось. Такое нежно тело извивалось подо мной так, словно змея пыталась вырваться из крепкой хватки волка, но у нее не чего не получалось, ей было слишком хорошо. Ее стоны возбуждали меня с каждым разом все сильнее, а ее коготки царапали мою спину, пока она пребывала в очередном оргазме.***
Гвен посмотрела в золотистые глаза и коснулась губами носа своей альфы, обнимая ее за шею. Ее улыбка стала греть холодную душу Данаи. — Моя альфа, — шептала омега, гладя ушко той, которая так была ей необходима. Молодое сердце стучало в унисон с сердцем черноволосой, пока та целовала ее губы.