В цвету

Он въезжает в городок утром в среду и видит указатель: «Добро пожаловать в Бикон Хиллс*». Парень сам себе улыбается при мысли, что название подходящее. Что-то манило, вело его сюда последние несколько месяцев, и он, наконец, здесь. Он устал, потому что ехал без остановки почти двое суток подряд. Но этот «маяк», что бы это ни было, заставлял поторопиться. Разумеется, зов становится сильнее по мере приближения. Настойчивее. Пересекая черту города, парень подстраивается, выбирая дороги ближе к окраине, которые ведут в направлении, куда его тянет. На пути появляется знак «Заповедник». Он паркуется, выходит из джипа. Потягивается, разминая затекшие конечности. Слишком много времени провел за рулем, черт подери. Неотложность ситуации буквально витает в воздухе, вынуждая подчиниться, идти глубже в лес. Деревья рады ему. Они в восторге. Солнце восходит, проникая лучами сквозь кроны, позволяя пристальнее взглянуть на окружающую флору. В основном, здесь только дубы да сосны, с небольшим вкраплением кедров и осин. А еще в изобилии представлены всевозможные кустарники. Стайлз шепотом пытается перечислить их по названиям, родам и видам. Наличие магии в лесу ни с чем не спутаешь, но она источает какую-то нездоровую, слабую ауру. Углубившись в чащу на милю, парень встречает лей-линию* и кивает сам себе. Пусть она не видна глазу, но зато прекрасно ощущается и, если следовать ей, то инстинкт подсказывает, что линия приведет его к нужному месту. Так он и поступает. Деревья разговаривают с парнем по пути, трепеща листочками от восторга и волнения. Они сплетничают о почве, участке и солнце, а также – о волках-защитниках, живущих по ту сторону леса. И тут ноги несут Стайлза к пересечению лей-линий, где растет самое красивое дерево из тех, что ему доводилось видеть. Она полна жизни, не прекращает расти, но при этом больна. По дереву заметно, что его отравили. Она грустно нашептывает свою историю. Прикасаясь обеими ладонями к стволу, Стайлз дает дереву выплакаться. Он наклоняется вперед, упираясь лбом в кору: — Не волнуйся. Я о тебе позабочусь. Стайлз подарил дереву надежду и это прекрасно. Немного напрягает сила, с которой она тянется к нему своей магией, отчаянно стремясь связать их, но парень понимает, что не смог бы отказать и просто кивает, принимая ее предложение. Он – зеленая искра. Подпитывать энергией – его призвание. А Неметон просто нуждается в нем. Стайлз никогда прежде больше ни в чем не был так уверен в жизни. — Я все исправлю. Вот увидишь, — шепчет он, проводя ладонью по коре Неметона. Ее переполняет облегчение. А еще — надежда. Заповедник ощущается по-другому. Питер не уверен, как еще описать это, не может выразить свое впечатление словами или понять, что именно изменилось. Оборотень просто чувствует перемену. Впечатление слишком расплывчатое, чтобы ставить в известность Талию, но это точно не плод его воображения. Особенно после того, как мужчина отмечает про себя, что деревья в последнее время выглядят гораздо живее, чем он помнит. Бриз доносит запах растущей зелени. Казалось бы, что такого особенного в запахе и возрождении леса? И все же… Что-то изменилось, более всего — в заповеднике. Питер вспоминает, что нечто подобное происходило прежде. Когда-то он шел по лесу со своей бабулей и ее тогдашним эмиссаром. Он не думал о Паулине целую вечность. Она уже тогда была гораздо старше его дедушки и бабушки и пахла зеленью. Паулина любила бродить по заповеднику, как он делает сейчас, разговаривая с деревьями. Их нынешний эмиссар не общается с флорой и фауной, да и с самой Талией, по наблюдениям Питера, едва поддерживает разговор. От него несет грязью, рябиновым пеплом и озоном, а не как пахло от Паулины. Дитону оборотень никогда не доверял. Он вообще не склонен проникаться доверием к людям, во всяком случае — не сразу, тем более — после неудавшейся попытки охотников шесть лет назад, при помощи индивида, втершегося в доверие к оборотням с милыми улыбочками и лестью, сжечь дом их стаи со всеми родственниками внутри. Пит тогда узнал обо всем и успел погасить пламя, пока ситуация не вышла из-под контроля, но так и не сумел забыть страх и то, насколько их вид был близок к уничтожению. Талия говорит брату, что тот параноик, подозревающий всех и вся. На самом деле, Питер не подпустит никого вроде Кейт Арджент к своей стае во второй раз. Он не позволит какой-либо угрозе приблизиться к ним. Стайлз решил, что Бикон Хиллс ему по душе. После того, как он привязал себя к местному Неметону, парень мало что мог сделать, разве что осесть. Он быстро нашел работу в питомнике. Рекомендации у него отменные, хоть некоторые записи в трудовой способны вызвать некое подозрение, но, черт подери, коль речь идет о послужном списке, то он успел потрудиться во многих престижных организациях мира, имеющих дело с растениями, если уж на то пошло. Здесь он процветает, ведь имеет дело с флорой, да и оклад достойный. Совсем скоро хозяин поймет, что Стайлз способен на гораздо большее, нежели перемещение тяжелых тюков с мульчей. Он снимает комнату над пустующим магазином в городе. Она крохотная и нуждается в хорошей чистке, но идеально подходит для его нужд. Все равно Стайлз там бывает крайне редко. Большинство ночей парень проводит в спальном мешке, который тащит к Неметону и просто спит рядом с ней, пытаясь сделать все, что в его силах, дабы обратить действие яда. Неметон благодарна за его близость и исцеляющую магию, а ему гораздо уютнее в заповеднике, чем в тесной комнатушке. Если Стайлз не на работе или у Неметона, он бродит по заповеднику и делится магией с прочими растениями, обитающими там. Они общаются. Это приятно. Они нашептывают что-то ему, а он отвечает. Парень со времен колледжа так продуктивно не беседовал ни с кем. — Талия, творится что-то странное, — пытается выразить свои опасения Питер, входя в кабинет сестры. — Кто-то или что-то бывает в заповеднике. Часто. Я уловил запах, но не узнал его. Такое бывало прежде. — Мне нужно больше фактов, — раздраженно глядя на него, отвечает альфа. — Что прикажешь делать с твоими предчувствиями? Ее брат рычит от бессилия: —Откуда мне знать? Но что, если оно представляет опасность? — Питер, далеко не все угрожает нашей стае, — смягчившись, произносит Талия. — Разумеется, нет. Я должен оценить ситуацию на месте, но не могу. Кажется, тут замешана магия. Запах напоминает мне Паулину. — Папиного эмиссара? — брови альфы взлетают вверх. — Хорошо. Спрошу у Алана, что ему известно о загадочном запахе. — Это даже не аромат, а ощущение. Разве ты не учуяла ничего необычного в последнее время в лесу? Талия фыркает, словно вопрос брата ее позабавил: — Я работаю, забочусь о доме и детях. Мне не до пробежек сейчас. — Твои дети практически взрослые, — огрызается Питер. — Но по-прежнему нуждаются в наставлении. Мы не прекращаем быть их родителями в каком-то определенном возрасте, знаешь ли. — Как скажешь, — не веря ни единому слову, вздыхает мужчина. Его сестра готовится передать полномочия альфы своей дочери Лоре, которую тренирует себе на замену. Конечно, до этого еще несколько десятков лет пройдет. Ее просто устраивает текущее положение вещей. — Мне стоит пробежаться, — задумчиво изрекает женщина. — От сидения взаперти добра не жди. Брат с ней согласен. Лучше, когда твой внутренний волк доволен. — В полнолуние, возможно… — Нам всем стоит побегать, — предлагает Питер. — Мы целую вечность не выходили на пробежку при полной луне всей стаей. Он помнит, как в детстве делал это с родителями. Талия смотрит на прежние времена как на скопище предрассудков. Ее брат склонен вспоминать их с нежностью. Да и стая тогда была более сплоченной, разве нет? — Я подумаю об этом, — говорит альфа. В лесу есть друид. Деревья сплетничают о нем. Он не делится магией. Вообще ничего для них не делает. Стайлзу доносят, что тот — эмиссар у волков. Спрятаться от него не составляет особого труда. Друид что-то ищет, а когда не находит, просто разворачивает и уходит восвояси. Неметону он особенно сильно не по душе. Она от друида в ужасе. Причина Стайлзу неизвестна. Навыки общения у Неметона не так уж сильно развиты, так что сама сообщить причину парню она не может. После ухода друида, Стайлз задерживается подольше, чтобы успокоить ее и убедить в том, что он не позволит ничему дурному случиться с ней. Парень подозревает, что отравленные корни — дело рук друида. В тот день он опаздывает на работу, но с уверенностью, что оно того стоило. — Дитон говорит, что в лесу нет ничего нового, — сообщает брату Талия. Для нее это значит, что вопрос закрыт. Питеру кажется, что мрак вокруг данной тайны только сгущается. Кем бы ни был чужак, ему не укрыться от друида, переживающего за судьбу заповедника. Чем больше оборотень проводит времени в лесу, тем крепче убеждается в своих предположениях. В воздухе витает этот запах, а все остальное словно становится… интенсивнее, что ли. Кругом все зеленеет, разрастается. Даже сами деревья кажутся счастливее, если такое возможно. Простите ему полет фантазии, но это похоже на магию. Стайлз ходит кругами у Неметона, то и дело возвращаясь к ней. Чем дальше он отходит, тем больше слышит от деревьев о волках. Неметону нечего сообщить на этот счет кроме того, что однажды ей приходилось прятать их щенков от пожара, спасать их от охотников. Она не знакома с альфой, ведь корни Неметона не дотягиваются до дома их стаи. (Пока, по крайней мере, но вскоре и это станет возможно благодаря тому потоку магии, которым парень подпитывает почву). Ему кажется странным, что он до сих пор не столкнулся с волками. Неметон его скрывает, как и себя саму от друида, лучась озорством и предвкушением чего-то. Стайлз гладит ее по стволу и хвалит: — Ты хорошая девочка, но рано или поздно, я должен буду с ними поговорить. Она не возражает против одного конкретного оборотня. Один из тех щенков, но уже взрослый. Тот до сих пор бегает по лесу, как положено и когда-то был близок к прежнему эмиссару стаи, у которой такая же энергетика, как и у Стайлза. — Пожалуй, можешь дать ему найти меня, — прислушиваясь к шелесту листьев Неметона на ветру, соглашается парень. Сегодня запах особенно интенсивный. Питер следует ему и находит парня, пахнущего мхом, травами, древесной корой и всевозможной растущей зеленью. Тот не сразу замечает оборотня, отвлекшись на разговор… с деревьями? — Мои славные, вас так запустили… Понимаю, ага. Но не волнуйтесь: я о вас позабочусь. Вам обязательно перепадет немного магии. И пыльцу давно никто не переносил, не подпитывал. Это заметно. Все будет хорошо. Тс-с, тише. Никто не будет впредь игнорировать ваши нужды, хорошо? Питер моргает. Сквозь кроны деревьев струятся солнечные лучи, окружая голову незнакомца подобно нимбу. Вблизи его аромат еще вкуснее. Он словно свежий клевер, в котором внутреннему волку хочется от души поваляться. Парень оборачивается и смотрит прямо на оборотня. Его улыбка настолько обезоруживающая, что Питеру ничего не остается как усмехнуться в ответ. — Я искал тебя несколько недель, — сознается вервольф. — Меня зовут Стайлз, — представляется незнакомец. Ему чуть за двадцать. Может, на пару лет моложе Дерека. Он протягивает руку, а Питер пожимает ее не задумываясь: — Питер Хейл. Cтайлз склоняет голову на бок, словно прислушиваясь, а затем произносит: — Идем со мной. Мужчина следует неохотно, с долей пессимизма, слишком осторожно. Ощущения наложенных чар нет, но такой возможности тоже исключать не стоит. В этом мальчишке есть нечто особенное. Волшебное. По пути Стайлз бормочет под нос, шепчет что-то или склоняет голову на бок, будто прислушиваясь. Паулина тоже так делала, вспоминает вдруг Питер. И тут все начинает обретать смысл. — Ты — зеленая искра? — в лоб спрашивает он у парня. Стайлз останавливается, оборачивается и улыбается: — Да. Как ты узнал? Немногие из людей знают о нашем существовании, не говоря уже о том, чтобы различать нас по способностям. — Я был знаком с тем, кто был наделен подобным даром, — отвечает Питер. Находиться рядом с парнем, вдыхать его запах — это словно триггер, пробуждающий воспоминания о том, как он в детстве ходил хвостиком за Паулиной, учился у нее магии трав и одновременно постигал основы ботаники, свои чувства близости к природе и всему, произрастающему вокруг. Мужчину переполняет желание ощутить это снова. — Прежний эмиссар, — кивает Стайлз. — Откуда… ? — Они нашептали мне о ней, — делает неопределенный жест рукой парень, указывая… на деревья? Звучит немного нереально, но если он действительно зеленая искра, то это логично. Не останавливаясь, Стайлз добавляет: — Ее любили. Запах свежей зелени и роста становится насыщеннее. Питер осознает, что исходит он не от парня, а от чего-то, находящегося впереди. И тут они выходят на поляну, которой Питер не видел очень давно. Посреди нее стоит огромный дуб, излучающий силу. Стайлз подходит к дереву и укладывает ладони на ствол. — Взгляни, кого я привел! Это тот щенок, которого ты помнишь? — шепчет парень, но волк слышит. Листва мерцает и шуршит на ветру. Магия пульсирует. Питер припоминает, как подростком прятался здесь от охотников. — Это Неметон, — не в силах скрыть благоговейный трепет в голосе, произносит оборотень. Даже когда в заповеднике был дарак, они не могли отыскать это дерево. — Мы нуждаемся в твоей помощи, Питер, — удерживая одну ладонь на стволе священного древа, говорит Стайлз. В памяти всплывают более давние воспоминания о том, как мужчина бывал здесь еще с бабушкой и Паулиной, восторгался возрастом и могуществом Неметона. — Что я могу сделать? — Кто-то пытается убить ее. Неметон не спилишь напрямую — она даст отпор, — нахмурившись, Стайлз потупляет взор. — У нее есть механизмы защиты, но если ее предварительно ослабить, попытка может увенчаться успехом. Ей уже отравили корни. Тот, кого Неметон боится. — Кому понадобилось вредить дереву? — искренне удивляется Питер. Стайлз сердито прищуривается, отчего выглядит свирепым и безумно красивым одновременно: — Все, что я могу сказать — ее неправильно поняли. Или этот человек хочет ослабить ее при помощи яда, чтобы подчинить своей воле. Я действительно хочу верить в то, что имеет место одно большое недоразумение, ибо, в противном случае, вынужден буду признать, что мы имеем дело с дараком. Питер кивает. Им приходилось тягаться с темным друидом прежде и повторять тот опыт совершенно не хочется. — Ты знаешь, кто ей вредит? — Друид. Возможно, эмиссар вашей стаи. — Откуда подобная осведомленность? — нервно уточняет оборотень. Он не встречал раньше смертных, которые бы вот так, без обиняков, давали знать, что прекрасно знают о существовании сверхъестественного. Парень кивает в сторону дерева: — От Неметона. Она призвала меня для защиты и с тех пор рассказывает обо всем. — А если нам не удастся спасти… ее? — Я установил с ней связь. Мы — единое целое. Если она заболеет, сгниет или умрет… Это отразится и на мне. Питеру невдомек, как можно установить связь с деревом, пусть это и Неметон, но если кому-то и под силу подобное, то точно — зеленой искре. Тем не менее. Странно. — Немного необычная ситуация, знаю, — правильно истолковав выражение лица своего спутника, произносит Стайлз. — Такое порой случается. — Как скажешь, — с сомнением в голосе отзывается оборотень. Стайлз хихикает. Глаза парня горят. Улыбка на лице широкая и красивая. Вопреки желанию, Питер понимает, что очарован им. Он ведет нового знакомого к Талии, а та вызывает Дитона. Как только друид переступает порог дома Хейлов, Стайлз инстинктивно придвигается поближе к Питеру. Оборотень не возражает. Напротив. Он сам приближается к пареньку, так чтобы их плечи соприкасались. На подобное утешение гость даже не рассчитывал, но понимает, что ему оно по душе. — Вы не можете ее убить, — вырывается у Стайлза, едва тот видит Алана. Парень тушуется и исправляется: — Простите. Я — Стайлз Стилински. Неметон призвала меня как только вы стали отравлять ее корни. Почему… Зачем вы это делаете? Она никому не угрожает! — Алан, буду крайне признательна, если вы объясните, что происходит, — сухо осведомляется альфа, а затем, более эмоционально: — Этот мальчик правду говорит? Вы пытались отравить Неметон? Друид склоняет голову на бок и сознается: — Я не мог отравить ее за один раз. Слишком уж она сильна. Стайлз презрительно фыркает: — Что — отшвырнула вас, заставив сесть на задницу, да? Дитон обижено замолкает. — Почему вы не поставили меня в известность о том, что собираетесь сделать с Неметоном? — не унимается Талия. — Я бы остановила, не позволила. Не вам решать… — Вот потому и не спрашивал, — вздыхает друид, наклоняя голову. — Она слишком могущественна и представляет опасность. Как вам известно, любой может прийти на нашу территорию и завладеть ее силой… Мы не можем позволить Неметону оставаться здесь. — Простите великодушно, — скрипит зубами Стилински, чувствуя, как внутри закипает гнев. — Вы имеете хоть малейшее представление о том, что из себя представляет Неметон? Друид же вроде. Пора знать такие вещи. Питер крепче придвигается к парню и заявляет: — Стайлз — зеленая искра. Как Паулина. Глаза Алана округляются. Талия кивает. Стилински же не в силах больше сдерживаться. — Неметон — святыня. Правда и то, что ее силой может завладеть третья сторона. Ваша задача, как друида, состоит в том, чтобы защитить ее от посягательств, — качает головой он. — Но вам не доведется напрягаться, потому что я переехал жить в Бикон Хиллс и связал себя с ней. Я защищаю ее и забочусь о ее благополучии. — Что подразумевается под словом «святыня»? — с нескрываемым любопытством переспрашивает Питер. — Неметон словно церковь, — улыбается Стайлз. — Место поклонения. Не она сама, но ее суть — да. — И ты связан… с ней? — выпучив глаза от удивления, уточняет Дитон. Стилински поворачивается к друиду, улыбаясь во все 32, бросая вызов: — Именно. И что вы планируете предпринять по этому поводу? Талия едва не плачет от разочарования: — Ну почему никто на моей территории больше не спрашивает, прежде чем что-то делать?! — Это произошло случайно, — мямлит Стайлз. — Я не знал, что она планирует привязаться ко мне. Дитон прочищает горло. Талия смотрит на него выжидающе, но друид лишь качает головой, не находя что добавить в свое оправдание. Стилински воспринимает это как шанс выговориться. — Территория в запустении. До моего приезда лес изголодался по магии. Что вы можете сказать в свою защиту? — злобно зыркнув на Дитона, интересуется парень. — Ты обо мне ничего не знаешь! Ребенок совсем… Понимаешь ли ты, что значит быть эмиссаром? — Да уж побольше вашего! — выплевывает Стайлз. — Ваша обязанность — укреплять связь стаи с территорией, так? А почему же я ее почти не ощущаю? Талия хмурится. А стоящий рядом с парнем Питер издает неопределенный звук, словно он внезапно понял что-то важное. Вот и славно. — Паулина была сильнее привязана к стае, чем Дитон. Мне всегда казалось, что это личное. Я не осознавала… — Выражение лица Талии становится суровым. — Алан, мы можем побеседовать с глазу на глаз? — Идем со мной. Расскажешь поподробнее о силе твоей связи с нашей стаей и территорией, — предлагает Питер, положив ладонь на талию парня и уводя его из кабинета своей сестры. Его волку очень нравится запах Стилински. Чем ближе мужчина подходит, тем сильнее этот аромат терзает его. На то, чтобы не поддаться инстинкту и не уткнуться носом в кожу Стайлза, уходят остатки самоконтроля. — А что — это может создать проблемы для стаи? — настораживается парнишка, а Питер выпадает из реальности, напрочь забывая, о чем они говорили. — Дитон? Ну… — мужчина пожимает плечами и ведет Стилински на улицу, где все еще стоит теплица Паулины. — Уверен, что они с Талией разберутся сами. Я же гораздо охотнее поговорил бы о тебе, если честно. Стайлз мило морщит носик: — Я думал, тебя интересует связь с территорией? — Так и есть, — подтверждает оборотень. — Все, до малейших подробностей. Парень улыбается ему, заставляя что-то теплое и приятное расцвести внутри. Питер открывает дверь в теплицу перед гостем. — Наш предыдущий эмиссар практически жила здесь. Она была гораздо ближе к стае, чем Дитон. Понимаешь, у него есть ветеринарный кабинет в городе, собственное жилье. Паулина все делала по-другому. Стайлз выдыхает тихое «о-о» и заглядывает в теплицу, а затем начинает порхать от одного растения к другому, нежно нашептывая им: — Ох, вы ж мои бедняжечки! Как вас запустили! Ничего, мои хорошие. Все наладится. Я теперь здесь. Питер внезапно чувствует себя виноватым. — Я поливаю иногда, но должен признать, что мы о них часто забывали. Талия раньше посылала сюда малышню в наказание, если те успевали набедокурить, — пожимает плечами он. — Удивительно, как тут хоть что-то уцелело. — В них сохранились остатки магии, подпитывавшей силы. Похоже, ваша эмиссар основательно заботилась о благосостоянии растений, — бормочет парень, прикасаясь к папоротнику, который мгновенно начинает расцветать, зеленее и краше прежнего. — Ты потрясающий, — вырывается у Питера. — Я не… я всего лишь… — резко поворачиваясь к оборотню, лепечет Стилински, широко распахнув глаза и подняв руки вверх, словно пытаясь объяснить, что ничего особенного не сделал. Сейчас его ладони перепачканы землей. Питер очарован. Указывая жестом на увядающие и мертвые растения вокруг них, он произносит: — Не останавливайся. Если позволишь мне наблюдать, можешь творить свои чудеса сколько душе будет угодно. Стилински с обожанием смотрит на своих подопечных. — Спасибо, — тихо отвечает он, а затем лицо парня приобретает решительное выражение. — Мне кое-что понадобится. Навоз, пищевая сода, сульфат магния, аммиак. Пустые банки и хороший запас воды. — Если хочешь, могу подбросить в город, чтобы ты смог запастись всем необходимым, — предлагает Питер. — Ты, правда, сделаешь это? Спасибо! — со смесью смущения и благодарности, улыбается Стайлз. Они возвращаются, когда становится совсем темно. Всю дорогу Стилински распространяется о лей - линиях, растениях, магии, а Питер восторгался каждым его словом. — Хочешь приступить с утра, да? — предполагает мужчина. — Что? Нет! Мне на работу рано вставать! Я займусь этим сегодня, — настаивает Стилински. Таким образом Хейл узнает о том, что парень работает в местном питомнике. — Если ты не возражаешь против того, что делать это доведется в потемках, — напоминает оборотень, занося в теплицу мешок с навозом. Стилински фыркает. Внезапно Питер видит все. Не только благодаря его сверхвозможностям. А потому, что мягкое зеленое свечение исходит от ладоней искры. — Молодец, уделал меня, — хмыкает оборотень, наблюдая за гостем, словно зачарованный, пока тот из воды, английской соли, аммиака и соды готовит средство для подпитки растений. Стайлз лишь улыбается в ответ. — Я думал, что ты станешь использовать исключительно натуральные составляющие. — Моя бабушка так делала. Я люблю соблюдать традицию, — объясняет гость. — Аммиак, кстати, абсолютно натурален. — Зато воняет от него точно химией, — упрямится мужчина. — Химические вещества встречаются в природе, знаешь ли. Питеру импонирует то, что парень не сдается и нравится наблюдать за его пальцами. Руки у него просто волшебные. Неожиданно для себя, Хейл обнаруживает, что помогает ковыряться в земле. Он не любит пачкать руки, но рядом со Стилински это делать весело. Все внимание оборотня занимает зеленая искра. Его запах. Пальцы. Глаза. Каждая подробность заставляет внутреннего волка выпрямиться и навострить уши. Стайлз заканчивает к двум часам ночи, вздыхает и гордо смотрит на плоды своих трудов. Питер тоже гордится им. Растения выглядят лучше раз в десять. — Мне пора. Нужно выспаться, — говорит он. — Подвезти тебя до дома? — предлагает оборотень. Парень лишь смеется: — Я планировал спать рядом с Неметоном. Она чем-то недовольна. Сама мысль о том, что старый дуб может дуться, вызывает у Питера когнитивный диссонанс. — По какому поводу? Или мне лучше не знать? — Я провел слишком много времени вдали от нее, — толкует Стайлз. — Рано или поздно привыкнет, но пока наш союз слишком свеж и зыбок, она предпочитает, чтобы я был поблизости. — Составить тебе компанию? — осторожно предлагает Хейл. — Иди спать, Питер. Со мной все будет в порядке. Может, в следующий раз, — одарив его ласковым взглядом, советует парень. С этими словами, зеленая искра уходит в чащу леса, а оборотень отправляется в дом. — Ну как — хорошо провел время в теплице? — спрашивает Талия брата, прежде чем тот успевает войти в свою комнату. — Я всего лишь приглядывал за гостем, — оправдывается мужчина. — О, я уверена, что так оно и было! — фыркает альфа. Любопытство берет верх над усталостью, поэтому Питер переспрашивает: — А Дитон? Что будет с ним? — На испытательном сроке, — отвечает Талия. Голос у нее не особенно радостный. — Серьезно? Все настолько плохо? — Будь Стайлз немного постарше, я бы рассматривала его кандидатуру на роль эмиссара, — бормочет женщина. Брови Питера взлетают от удивления, а Талия вздыхает: — Иди-ка ты спать. Мужчина так и поступает, грезя бесконечными возможностями. Стайлз приходит к Хейлам в одну из сред, а в пятницу на той же неделе его похищают. Прямо из теплицы у дома стаи. Секунду назад он спокойно трудился, оживляя чемерицу — и вот его след простыл. Получив по затылку, он приходит в себя в незнакомом подземелье с очень хорошо известным ему друидом, стерегущим его клетку. Парень шевелит пальцами в его направлении, испепеляя взглядом, но его руки связаны. Холодное железо, помогающее против фей и, что мало кому известно — от зеленых искр. — Зачем вы это делаете? — Мне нужно разорвать твою связь с Неметоном, — спокойно объясняет Дитон. — Прости, что приходится делать это вот так, но если бы ты меня изначально послушался, все завершилось бы совершенно по-другому. — Но почему? Она же не злая. Не вредит никому. Неметон не заслуживает смерти! Рот Алана искривляется: — Года два назад здесь появился дарак. Она приносила человеческие жертвы, чтобы завладеть силой этого дерева. Ее мы поймали и уничтожили, прежде чем дарак успела завершить задуманное, но подобное может произойти снова, если окончательно не избавиться от Неметона. Дерево окружает тьма как последствие тех ритуалов. Стайлз прищуривается. Он чувствует панику Неметона. Она понимает, что парень в опасности, но ни помочь ему, ни повлиять на происходящее не может. Он посылает ей импульс позитивной энергии через их связь чтобы успокоить. Может, Дитон связал ему руки, чтобы не дать провернуть какой-то магический трюк, но остановить такие древние чары, как их союз, даже друиду с холодным железом не под силу. — И как вы собираетесь избавиться от нашей связи? Алан пренебрежительно кривится. Каким бы ни было его средство, прибегать к нему мужчина не особенно горит желанием. — Вы собираетесь прикончить меня? — стараясь не выдать свой страх, интересуется Стилински. — Убить тебя? Нет. А вот отравить доведется изрядно, извини. Я изучал вашу связь. Если ослабить тебя, это отразится и на ней. Тогда можно будет разделаться с деревом — и дело в шляпе. — Хуже друида и не придумаешь, — бормочет парень. Питер прежде никогда не задумывался над возможностями Неметона, но дерево пытается обратить внимание на себя, начиная с тихого шуршания листвы. Он в данный момент работает с документами в собственной спальне, когда слышит этот звук. И все бы ничего, но мужчина не на улице. Шорох повторяется. И еще раз, но настойчивее и отчаяннее, если так можно сказать о лишенном эмоций звуке. Мужчина встает и идет туда, куда его ведет шуршание — вниз, в гостиную. Там уже находится его сестра, наблюдающая за своим фикусом. — Что тот мальчишка сделал с моими вазонами? И, да — множественное число. Фикусом чудеса не ограничиваются. Филодендрон у входной двери тоже треплет листьями. Чем ближе Питер подходит к порогу, тем громче звук, словно ему пытаются что-то сообщить. — Схожу - ка я, проверю, как там Стайлз, — решает мужчина. — Так и сделай, — сухо отзывается его сестра. Снаружи даже кусты шевелятся, словно приветствуя его, а находящиеся перед ним зеленые насаждения призывно машут веточками. Он идет, заранее догадываясь, что его заманивают в теплицу. Вот только стоит ему переступить порог, как вся зелень замирает. Питер различает запах крови. Не слишком много, но достаточно. Она есть на чемерице. Стайлз особенно радовался этому ядовитому сорняку сегодня, обещая вернуть растение к его прежнему состоянию. А еще чуть-чуть кровавых брызг на лопате с короткой ручкой — на изгибе, а не по острому краю. Успокаивает то, что парня не проткнули, а лишь оглушили. Озираясь, оборотень не находит ни следов сопротивления, ни крови, но зато улавливает запах Дитона. Питер вытягивает из кармана телефон и звонит сестре, в то время как сам углубляется в заповедник, ведомый шуршанием листвы. Он рассказывает ей о своих подозрениях и в каком направлении движется. У Дитона был не особенно большой выбор, куда вести Стайлза. Питер догадывается, где они могут быть и переходит на бег. — Прости. Мне жаль, что дошло до такого. Это — самый безопасный вариант развития событий, который будет на пользу всем. Так будет лучше, поверь, — говорит друид, приближаясь к парню со шприцом в руках. Стайлз серьезно не любит иглы. — Ну как вы не понимаете, что моя связь с Неметоном — хорошая штука. Я ведь могу охранять ее и проконтролировать, чтобы никто не воспользовался ею. Алан упрямо качает головой: — Ее уже заразили черной магией. Еще немного — и ты сам последуешь за нею, если не разрушить ваш союз. — Да сколько ж вам повторять: она совершенно не виновата и абсолютно точно не испорчена Тьмой! — возмущается Стилински, а когда в него всаживают иглу, кричит от боли: — Божечки! Эй, любезный! А полегче нельзя было?! — Осталось совсем немного, — скорее себе самому, чем кому-то, бормочет друид. — Что было в шприце? — осведомляется пленник. — Аконит. Смертельно для оборотней, но… — Человека убить тоже может! — восклицает Стилински. — Не та доза, которую я ввел тебе. От укола разве что станет очень-очень нехорошо. Когда Дитон отходит, парень пытается вспомнить симптомы отравления аконитом у людей. Судя по всему, зависит от сорта растения. Уже совсем скоро ему становится как-то не по себе. Лицо немеет, руки и ноги покалывает, а в груди болит. — Вот же черт! — произносит (или, по крайней мере, пытается) Стайлз. Откуда-то сверху слышится звук падения чего-то тяжелого, а друид выглядит испуганным. Парню хочется прокомментировать это, но в данный момент он сосредоточен на своем сердцебиении. Оно ведет себя странно. — К вашему сведению, аконит и «Аддералл» смешивать нельзя. Подвал сотрясает от громогласного рыка. Алану некуда бежать. Пленник чувствует небольшое облегчение, но он все еще напуган. Ему трудно почувствовать благодарность даже тогда, когда Питер врывается в подвал и отшвыривает Дитона в угол. Вместо этого, его сковывает страх, потому что сердце стучит так, словно готово взорваться. К тому же, на губах выступает пена как у бешеной собаки. Питер в бета - форме, глаза горят. Он прекрасен. Ну, или это обман затуманенного ядом зрения. — Отравление аконитом, — удается выдавить парню. — Черт, — шипит Хейл. Железные оковы уже не удерживают, но Стайлз по-прежнему не может воспользоваться своей магией. — Мне доведется отвезти тебя в больницу. У парня темнеет перед глазами, когда он качает головой: — Нет. Пожалуйста, отнеси к Неметону, Питер. И после этого он проваливается во тьму. Даже если бы Хейл не знал, как от старого охотничьего домика добраться до священного дерева, волноваться не стоило: кусты, деревья, вся флора заповедника с готовностью указывает ему путь. В который раз оборотень ломится сквозь чащу, но теперь у него на руках Стайлз. Он кажется таким легким и хрупким. Остается надеяться, что парнишка прав по поводу Неметона, ибо при других обстоятельствах, они уже были бы на полпути в больницу. И Стилински уже не мальчик. Он — молодой мужчина, пусть между ним и Питером 15 лет разницы, которая даже не ощущается при общении с зеленой искрой — настолько притягательным и завораживающим существом. Остается лишь надеяться, что у них будет еще время узнать, летают ли метафорические искры между ними. Будет не просто обидно, если парень умрет; это станет трагедией для оборотня. В кармане звонит телефон, но Питер не собирается останавливаться ни на миг. Он ответит Талии тогда, когда убедится, что зеленая искра вне опасности. Приблизившись к Неметону, он укладывает Стайлза у корней. В воздухе, наполненном тревогой, ощущается присутствие магии. Неужели, парень все время это ощущает? Возможно, не просто эти конкретные эмоции, а вообще— так запросто? Наверняка, так и есть. — Пожалуйста, — умоляет мужчина. — Если ты слышишь, понимаешь: помоги! Его отравили. Я не искра и не умею общаться на вашем языке, как он… Исцели его, будь добра! Мобильный звонит снова, но на этот раз Питер отвечает. — Талия, Стайлза отравили… Дитон сделал это, — рычит он. — Не знаю, будет ли жить, но от больницы наотрез отказался. Талия долго молчит, а потом из ее груди вырывается рык: — Я разберусь с Дитоном. Вот и славно. Хейл надеется, что альфа вырвет глотку друиду. Звонок обрывается. Питер прячет телефон, наклоняется над парнем и прикасается к его лицу, гладит по мертвенно – бледным щекам. Они практически серые, а сердцебиение рваное. — Живи, милый, — шепчет оборотень. Очнувшись, Стайлз обнаруживает, что он не у Неметона. Это какая-то незнакомая комната, а на кровати, рядом с ним, лежит огромный черный волк. Во сне, парень, должно быть, перекатился под бок зверю и положил руку ему на спину. — Какого черта?! — возмущается Стилински. Горло першит, словно он долго кричал. Волк поднимает голову и потирается носом о щеку парня. И тут до искры доходит, что хищник — Питер. Кем же еще ему быть? — Питер? — уточняет он, заставляя волка фыркнуть. Выпутавшись из простыней, животное спрыгивает с кровати, покидая комнату. Стайлзу жаль с ним расставаться. Досадно, что он не помнит, как обнимал это роскошное создание (будем откровенны: это было бы невероятно). Несколько минут спустя, когда парень пьет воду из-под крана в ванной, в помещение входит Питер. Просто стоит в дверном проеме и улыбается, опираясь на косяк. На нем свитер с V-образным вырезом и джинсы, но нет ни обуви, ни носков. — Приятно видеть, что ты уже проснулся. Гость улыбается в ответ. Его горлу гораздо лучше после того, как парень смочил его водой. А еще он жутко голоден. — Как долго я был в отключке? — С тех пор, как Дитон тебя отравил, прошло два дня, — отвечает оборотень. В его голосе слышны рычащие нотки. Он не особенно счастлив вспоминать имя друида. — Где он? — неохотно задает вопрос Стилински. Он все еще не хочет, чтобы эмиссар стаи находился где-либо поблизости, на случай если ему захочется повторить попытку выкрасть неугодную зеленую искру. — Ты здесь в безопасности, — успокаивает его Питер. — Я предоставлю Талии возможность все объяснить тебе. У Стайлза все еще немного подкашиваются ноги, поэтому он опирается на умывальник и дверную раму. Оборотень замечает это и обнимает его за талию. Гость краснеет: — Спасибо за помощь. — Благодарить тут нужно Неметон. Она тебя исцелила, но ты, скорее всего, еще некоторое время будешь ощущать слабость. Надеюсь, до полного выздоровления, ты останешься у нас, — предлагает Хейл. — Если я вас не побеспокою, — тихо отзывается парень, пока оборотень помогает ему спуститься по ступенькам. Желудок жалобно урчит. — Надеюсь, ты ведешь меня к еде. — Время обедать, — кивает мужчина. — Я представлю тебя остальным членам семьи. Стайлз не знает, готов ли он знакомиться с большим количеством людей, что отражается на его лице. Питер успокаивающе притягивает его к себе. — Не волнуйся. Ты им непременно понравишься. А я все время буду рядом с тобой. Стилински неосознанно цепляется за него, словно рыба-прилипала. Именно в таком положении Талия обнаруживает у двери столовой. — Стайлз, — тепло и гостеприимно приветствует его альфа, переводя веселый взгляд с одного на другого. — Так приятно видеть, что ты уже очнулся и можешь передвигаться самостоятельно. Он не может пожать руку Талии, не отцепившись при этом от ее брата, но Стайлз с удовольствием бы вместо этого зарылся носом в его шею. — Надолго не задерживайтесь. Еда остынет, — увещевает женщина. Стилински не уверен, над кем, судя по голосу, посмеивается альфа: над ним или собственным братом. Возможно, над обоими. Он слышит, как за ней закрывается дверь. Питер успокаивающе поглаживает по спине. Это чертовски приятно. — Обещай, что не оставишь меня одного там, — просит гость. Он прекрасно отдает себе отчет в том, что при желании, все волки, находящиеся в доме, могут их услышать. — Обещаю, — отвечает мужчина. — А насколько велика ваша стая? — успевает спросить Стайлз, когда оборотень открывает дверь в столовую, наполненную людьми. Большинство из них улыбаются, но все без исключения рассматривают вошедших с любопытством. Талия начинает представлять гостю присутствующих: мужа, троих взрослых детей, свекра и свекровь, одну сестру с зятем, вторую сестру и ее жену, двух племянниц и четверых племянников. Стайлз настолько потрясен, что не запоминает ни единого имени. — И все вы живете здесь? Смех. Талия отвечает за всех: — Мои сестры с семьями живут в Бикон Хайтс, а родители Ричарда — в городе. Обычно нас здесь только шестеро. Ага, Ричард — ее муж. — Я никогда не запомню всех вас по имени, — глядя в тарелку, под звук урчащего желудка, бормочет Стилински. — Садись и ешь, — предлагает альфа, хоть никто пока не притронулся к еде. Как только она берет в рот кусок жаркого, все набрасываются на трапезу… как волки. Питер подкладывает ему на тарелку разные блюда. Начинает с картофельного пюре, мяса с подливкой. Стайлз вынужден попробовать все. Однако, отправив в рот первый кусочек, парень не удерживается от тихого стона. Восхитительный. Все невероятно вкусно, даже морковь, которую он не особенно жалует как правило, но эти под медово – цитрусовой глазурью, да? Сказочно! У Питера весьма довольный вид, но Стилински не успевает понять, почему. Он слишком занят поглощением пищи. Мужчина наливает в его бокал красного вина. Стайлз отпивает. Он практически не употребляет этот напиток при обычных обстоятельствах, но этот конкретный сорт прекрасно дополняет вкус жаркого. Уже через несколько мгновений вид у Питера слишком самодовольный, остальные закатывают глаза, но смотрят на него и гостя с теплотой. Особенно радуется Талия. До Стилински доходит, что их воспринимают как пару, по крайней мере — как потенциальных возлюбленных. Стайлз не уверен насчет своих чувств. Нет, Питер ему нравится, безусловно, и он благодарен мужчине как за спасение из плена, так и за миллион разных вещей — важных и не очень (но героизм определенно занимает первое место в этом списке). Но кто сказал, что сам Хейл чувствует к нему что-то подобное? Да и вообще, правильно ли он понимает происходящее? Стайлз косится в сторону Питера. Тот смотрит на него с нежностью. Это заставляет парня быстро отвести взгляд и покраснеть. — Мясо невероятно мягкое, — неловко комментирует он. — Ричард готовил, — с гордостью заявляет Талия. Гость салютует ее мужу бокалом: — Мои поздравления шеф-повару, в таком случае. — Благодарю, — улыбается тот. Присутствующие следуют примеру Стайлза, отчего улыбка на лице Ричарда становится еще шире, как и та, что у его жены, прислоняющейся к нему. Становится шумно. Все практически уже съедено. Стилински догадывается, что наступает время беседовать. Все так и поступают. Ну, кроме Стайлза. Питер обменивается парой фраз со своими сестрами, но он более сдержан, чем остальные. Поначалу разговор вращается вокруг жаркого, способов его приготовления или родственников, которые любили это делать, потом вспоминают бабушкину специальную сковородку, но каким-то образом все глаза снова обращены к гостю. Самая младшая дочь хозяев осведомляется: — А как Неметону удалось тебя исцелить? Стайлз практически ничего не помнит, ведь был без сознания, поэтому у него нет ответа на данный вопрос. — А ты и вправду привязан к дереву? — любопытствует кто-то еще. Кажется — одна из сестер Талии, а вторая возражает: — Сомневаюсь. Паулину помнишь? За столом упоминают зеленых искр, и гостю становится немного неуютно. Но это не плохое чувство. Он просто не уверен, чего от него ожидают и сможет ли он дать стае это; они словно переоценивают его. Парень чаще отвечает невразумительным мычанием, чем словами. Обычно он более разговорчив, но Хейлы его немного пугают. А еще их так много! Не будь рядом Питера, он сбежал бы уже. Но мужчина рядом и всякий раз угадывает, если Стилински чувствует себя неуютно или не хочет отвечать на какой-то вопрос. Он рычит на одну из племянниц, поднимает бровь на зятя (того, который не Ричард, ибо муж Талии ведет себя как паинька). Когда все выходят из-за стола, Стилински настолько измотан, что готов вернуться в постель. Опираясь на плечо Питера, он мысленно перечисляет все «за» и «против». Глаза закрываются сами по себе. — Милый, ты не можешь спать посреди столовой. Просто потерпи пару минуточек, ладно? — говорит Питер. Парень вздыхает, открывая глаза. Он рад отметить, что кроме них и Талии, все давно разошлись. Альфа смотрит на гостя и брата с едва заметной улыбкой: — Я всего лишь прошу выслушать меня. Парень потирает глаза и зевает: — Да? — Тебе больше не доведется переживать из-за Дитона, — говорит Талия. Питер обнимает его за спину рукой (и когда только успел?), сжимая плечо в знак утешения. Это приятно. — Что случилось? — настораживается Стайлз. — Я не смогла отговорить его от попыток разорвать вашу связь с Неметоном и уничтожить ее, — поджимая губы, сообщает женщина. — Поэтому я была вынуждена отобрать у Алана воспоминания и отослать его на Суд Советников, чтобы они с ним разобрались. Стилински мгновенно покидают остатки сонливости. Широко распахивая глаза, он произносит: — Стереть память? Это… жестко. — То, что он сделал, непростительно: ты был гостем на нашей территории, а наш собственный эмиссар выкрал и едва не убил тебя. Находящийся рядом Питер тихо рычит. Стайлз переводит взгляд на мужчину и замечает, что тот уставился на пустой стол. Наверняка, припоминает произошедшее. Это мило. Нет, не то, что он держит зло, а что настолько привязан к парню, что переживает за его судьбу. — Благодарю вас за то, что дали мне знать, альфа Хейл, — вовремя вспоминая положенную по этикету формальность, говорит Стилински. Талия улыбается: — Наш новый эмиссар будет лучше разбираться в подобных вещах, я уверена. — Весьма на это надеюсь, — бормочет парнишка. — Как знать, может даже будет зеленой искрой? Некоторое время Стайлз пытается осмыслить услышанное. Он устал, а его мыслительные процессы не настолько быстро протекают, как обычно. Даже если он правильно понял, может ли это быть правдой? — То есть, вы намекаете на меня… да? Питер крепко сжимает его, а Стилински растворяется в его объятиях. — Если у тебя есть желание и ты готов пройти необходимое обучение, то да — я имела в виду именно это, — опираясь распластанными ладонями на стол, отвечает Талия. — Потребуется некоторое время. Ты еще слишком молод. Однако, я не требую ответа немедленно. Подожди, пока узнаешь нас получше. Стайлз не знает, что и думать: это предложение — слишком большая ответственность, от его ответа зависит. Возможно, все его будущее. Он рад, что ему дают время подумать. — Оставлю вас наедине, — с улыбкой произносит альфа. — Питер, проводишь его до кровати? — Разумеется, — отвечает ее брат. Он даже выглядит немного обиженным тем фактом, что сестра переспрашивает о подобном. Это заставляет Стилински хихикнуть. Тем временем, Хейл помогает ему встать со стула. Гость даже не подозревал, что это понадобится, но он еще слишком слаб. Ему трудно удерживать равновесие. Питер словно собирается взять его на руки, как невесту, но сердитый взгляд парня останавливает его. Однако, это не мешает ему опираться на подставленное плечо всю дорогу до комнаты, в которой он проснулся. На гостевую спальню она не похожа. — Погоди, это что — твоя комната? На долю секунды мужчина выглядит смущенным, но потом фыркает: — Ага, мне просто не терпелось затащить тебя в свою постель. — Ты так нагло заигрываешь. Как я не замечал этого раньше? — дразнит его парень. — Просто ты слишком занят обычно, — криво улыбается Питер. Гость озирается, рассматривая обстановку комнаты. Здесь чисто и опрятно, имеется собственная ванная, у окна стоит письменный стол. Шкаф, примерно такой же площади, как и вся квартира Стилински, расположен на другом конце помещения. — У вас, должно быть, громадный дом. — Да и стая у нас не маленькая. — За столом были все члены стаи? — зевнув, осведомляется парень, позволяя хозяину комнаты укрыть себя. — О, нет. Это лишь мои дражайшие родственнички, — скалится Хейл. — Слишком большая ответственность для эмиссара — служить такой огромной стае, — хмурится Стайлз, натягивая на себя одеяло. Он не уверен, что готов к чему-то подобному. Питер садится рядом с ним на постели и вытягивает боль, о наличии которой парень даже не подозревал, прикасаясь ко лбу ладошкой. — Ты не обязан этого делать. Мы примем тебя в стаю в любом случае. Талия просто рассматривала такую возможность. Гость расслабляется. Хейл словно зрит в корень проблемы, не нуждаясь в том, чтобы ему озвучивали все, что тревожит. — То есть, меня не выгонят? — Никогда, — взяв его ладонь в свою, отвечает Питер. — Я хочу, чтобы ты был поблизости. Бормотал сущую бессмыслицу вазонам, делал мир зеленее, пах магией и новыми возможностями. Стайлз почти засыпает на ходу, но делает вывод: — Я тебе действительно нравлюсь. Стилински улыбается: — А те обнимашки перед сном будут? — Если ты действительно этого хочешь, дай мне минутку, — оборотень собирается уйти, но гость ловит его руку и качает головой: — Не волчьи. Твои. Брови Питера взлетают до линии волос. — Пожалуйста, — чувствуя, как горит его лицо, умоляет Стайлз. — Конечно, — кивает мужчина. — Поверх одеяла? Закрывая глаза, парень поворачивается на бок и отвечает: — Не-а. Так сложнее быть большой и маленькой ложечкой. Он слышит, как у оборотня вырывается смешок от удивления. — Ты — нечто, Стайлз. Тем не менее, Питер забирается под одеяло рядом с ним и притягивает парня к себе. Тепло его тела согревает спину, а рука, обнимающая поперек торса, дарит весьма приятные ощущения. — Идеально, — почти нечленораздельно произносит парень и проваливается в сон.