***
Прошла неделя с того ужасного дня. Тоже мне «Крещение», видела бы это моя набожная бабушка, умерла бы на месте. Неделя, Боже… Стоп, а так ещё можно говорить? А хотя, какое мне до них дело? Да и ковену этому проклятому тоже никакого. Попугали и молчат, молодцы, ничего не скажешь. Теперь сиди, как на иголках. А если я им не понравилась и… Нет, не будут они мою семью трогать. Тем более не я виновата, я послушно пришла, всё остальное их дело. Я устала, хочу домой, хочу в старую школу, хочу… старую жизнь. Алиса, милая моя Алиса. Мы так готовились к выпускному вечеру. Платья, прически, кавалеры, лимузины, бал… до мелочей всё планировали. Поступление в университете, вечеринки, а теперь что? Либо притон для сатанистов, либо могила. Класс, просто отлично… Девушка повернулась спиной к окну и пнула стоящий рядом пуфик, отчего он, царапая паркет и поскрипывая колесиками, отъехал в темноту, которая образовалась из-за плотно запахнутых штор. — Да пошло оно все к черту… — Крикнула Рея в пустоту. И какое же было её удивление, когда она ей ответила. — Не думаю, что он будет этому рад, — вскрик застрял у юной ведьмы в горле, тело словно налилось свинцом. Ни движения, ни криков. Только звенящая пустота в голове. Щелчок и настольная лампа включена. Свет резко ударил по глазам, пришлось зажмуриться. Девушка открыла глаза, прямо перед ней, опираясь бедром о стол, стоял он. Николас. — Какого ты тут забыл? Моя комната — не проходной дом и у нас есть входная дверь. — У меня к тебе послание от Блэквуда, — проигнорировав все восклицания девушки, парень, словно из воздуха, материализовал в руке записку Прошу посетить Академию Незримых наук сегодня в 21:00, дабы уладить пару формальностейПервосвященник Церкви Ночи Фаустус Блэквуд
— С каких пор продажа души — простая формальность? Я сегодня не могу, у меня сестра дома одна останется — Если ты ещё не поняла, это не приглашение. — Если ты ещё не понял… — Рея, милая, я ухожу и, — Женщина в больничной униформе, приоткрыла дверь, дабы попрощаться с дочерью, но тут же осеклась, увидев дочь в компании «того самого симпатичного юноши». — Ох, прошу прощения. Я и не заметила, как ты вошел. Луис, мам Ренейт, — женщина протянула руку парню, и тот с довольной улыбкой ответил рукопожатием. — Николас Скретч. — Рея, ты даже не угостишь гостя чашечкой чая?***
Вечер подкрался незаметно. Эванс обратила на это внимание лишь тогда, когда последние лучи заходящего солнца окрашивали комнату в невероятные алые цвета. Такого зарева не было давно из-за пасмурных и серых дней, которые превращали, и без того жуткий город, в промозглую, серую тюрьму. Так девушке казалось каждый раз, когда она, потеплее укутавшись в свой шарф и пальто, по утрам брела в школу Бакстер, попутно ругаясь и обещая себе уехать обратно в свой уютный, теплый город. В школе девушка мало с кем общалась, может из-за короткого промежутка времени, проведенного там, может из-за нежелания в целом. Не отпустив прошлого, новое не построишь. И хотя Рея осознавала это отчетливо, эмоции всё же заслоняли сознание, постоянно рождая в душе тоску, злость и непонимание. Ренейт Эванс всё же была на пороге чего-то нового, необычного, неизученного, но это настолько пугало её, что эта неизвестность не давала ей и здраво расставить приоритеты. Что-то сдавливало в тиски сердце, останавливало, не давало даже прикоснуться к этому темному миру, хотя интереса было хоть отбавляй. — Чёрт, уже восемь Эванс встала с кровати, попутно придумывая, что можно надеть в ведьмовскую школу. Определённо должно быть что-то черное и… Вызывающее? Нет, точно, нет. Это же не панель, школа. Может у ведьм тоже рамки приличия есть, а если нет? А если нет, то я об этом не знала. Так и скажу им: «Простите, я не знала, на панели не была». А с каких пор ты и ведьм, и девушек легкого поведения под одну гребенку равняешь? Господи, я сойду с ума. Стоп, главное там «Господи» не сказать. А это слово на них как на вампиров чеснок действует или им просто неприятно? И главное не спросишь, ну не подойду же я к ним: «Извините, а вы называете это слово?». Даже не уточнить какое «слово», мало ли. Всё меня понесло. Так одежда ладно, выпендриваться не будем. Главное комфорт. Через пару минут девушка стояла у двери, натягивая белые кожаные кеды и доставая из шкафа светло-серое пальто. Она замотала на шее шарф, который доставал до темно-синих строгих укороченных брюк и прикрывал простой кашемировый свитер с горлом. Девушка прочитала в пятый раз своей сестре наставления, взяла ключ, как в голове резко щелкнуло. Я не имею ни малейшего представления о том, куда мне нужно идти «Эванс, это полный провал. Как можно быть такой дурой и не уточнить, где это чертово здание вообще располагается?» Девушка достала из кармана брюк клочок бумаги и пробежала по нему глазами несколько раз. — Вот черт, и куда мне? — в это секунду бумажка из маленького клочка постепенно начала разворачиваться в карту, на которой была отмечена красная стрелка, которая словно пульсировала на бумаге, показывая направление. Путь предстоял долгий, порядка минут тридцати, и выдвигаться нужно было немедленно. Не теряя времени, Рея захлопнула дверь и пошагала вглубь ночного леса, молясь всем Богам, чтобы она дошла до этой Академии и ничего не случилось. В прошлый раз девушка сразу попала в кабинет Верховного Жреца, лишь благодаря одному щелчку пальцев Зельды. Её молитвы были услышаны и вот она замерзшая, уставшая и злая стояла напротив заброшенного здания из белого обветшалого камня. Девушка шла так долго через лес, потом по железной дороге, чтобы попасться на злую шутку, которую явно сыграл колдун. «Если он хотел посмеяться, то, наверное, уже сдох там от смеха.» Уже развернувшись, чтобы идти домой, ведьмочка услышала скрип двери, которая явно призывала, если не зайти, то хотя бы заглянуть внутрь. Здание не внушало никакого доверия, как и обстановка вокруг, но, дабы убедить себя, что она не совсем чокнутая и не зря сюда шла, Рея стала подниматься по лестнице в направлении того самого злосчастного входа. Какого же было удивление девушки, которая сейчас стояла посреди огромного холла, напротив огромной статуи «козла». Хотя нет, не удивление, просто немой шок. Эванс стояла как вкопанная и, не отрывая взгляда, смотрела на Тёмного Владыку, не единой мысли в голове, не единой эмоции на лице. Словно безвольная кукла, которую магнитом тянуло подойти ближе, дотронуться. И вот когда её рука уже почти коснулась белого холодного и мертвого камня, голос незнакомого человека вывел её из транса. Будто окаченная холодной водой, Ренейт с недовольным лицом повернулась в сторону говорящей, которая стояла в метрах трех от неё. — Отец Блэквуд ждёт тебя, — отчетливо и холодно проговорила девушка афроамериканской внешности. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела с глумлением на новоприбывшую. Её взгляд выражал издевку, пока она осматривала Эванс с ног до головы. «Очень уж они тут дружелюбные, я посмотрю. Даже не поздоровалась и смотрит так, будто она тут шишка важная.» Но не успела Эванс среагировать, ведьма развернулась и стала продвигаться вглубь одного из коридоров, явно приглашая следовать за ней. Ренейт, не желая потеряться в этом жутком месте, поспешно догнала девушку и всю оставшуюся дорогу шла позади, как тень. Спустя некоторое время, бесконечных подъемов и спусков обе героини дошли до огромной дубовой двери, которая стала открываться с неимоверно противным скрипом и шарканьем о бетонный пол. В комнате тускло горел свет, исходящий от свечей, пахло сыростью и гнилью. Это неприятно резало нюх, отчего Рея периодически морщилась. Посреди подвального помещения стоял бетонный блок, который явно напоминал последнее пристанище какого-то человека. Рядом с этим нехитрым сооружением стоял Отец Блэквуд, с лица которого долго не сходил хитрый оскал. Он протянул руку, приглашая гостью подойти ближе. И девушка на ватных ногах подошла к нему. В её глазах явно читалась тревога и непонимание всего происходящего. «Какого черта мы делаем в этом склепе. Зачем я вообще согласилась? Класс Эванс, молодец, тебя принесут в жертву какие-то сектанты в подвале, а ты даже без лишних вопрос пришла сюда ночью, никого не предупредив. Блестяще, аплодирую стоя…» — Дитя ночи, мы рады, что ты пришла к нам, — оскал не сходил с лица Блэквуда. Он был крайне доволен, вероятно, тем, что добыча сама без лишних вопросов прибежала к нему в руки. — И Вам, доброго вечера, мист… Отец Блэквуд, — ну всё допрыгалась Эванс. Пиши, пропало. — Ты знаешь, зачем ты здесь? — Вероятно, чай мы пить не будем. Значит, как Вы выразились, чтобы уладить некоторые формальности. Например, продажа души и обречение себя на вечное рабство, — смешок раздался из глубины комнаты, и девушка только сейчас заметила, что кроме неё, Блэквуда и темнокожей ведьмочки тут было ещё несколько людей. Три девушки и парень, которого веселила ситуация. Эванс стала всматриваться в лицо весельчака. Ииии, бинго, Николас. «Какого черта он тут забыл? У него же дела? Ах, да «дела по принесению меня в жертву», оригинально он время свободное проводит.» — Рабство? Тёмный Владыка освобождает тебя, дарит тебе свободу и вольность делать всё, что пожелаешь. Он стирает для тебя временные рамки, и ты становишься бессмертной, сильной, властной. Подписание Книги — это лишь формальность, доказательство верности, преданности своему Владыке. Это самая маленькая цена, которую ты можешь заплатить за столь бесценные дары. И пока ты не ответила, подумай, что на кону, — Блэквуд хищно улыбнулся и обошел стол, вставая напротив девушки с другого края. Он медленно раскрыл фолиант, но вместо чистого листа Эванс увидела полностью исписанную кровью страницу. — Одно из имен, записанных здесь, должно явно тебя заинтересовать, — Верховный жрец ткнул пальцем на одну из строк.Сара Гуд
— Красивый почерк, но имя этой женщины мне не известно, — девушка подняла глаза на Фаустуса. — Это твоя родственница, твои корни глубоко засели в нашей истории. Твой род один из древнейших, в ведьмовском мире ты должна гордиться своим именем. — Моё имя Ренейт Эванс, а род этой женщины мне не знаком, — лицо Блэквуда побагровело, и он яростно взглянул на Эванс. — Ты — Ренейт Гуд, из древнейшего сейлемского рода ведьм. Ты поставишь свою подпись в Книге Зверя, — голос Верховного жреца гремел на весь подвал, отчего у девушки покрылась мурашками кожа. В голове заметались мысли о побеге, переезде, о семье и её безопасности. — Подумай, прежде чем подвергнуть опасности милых дам, что живут с тобой под одной крышей. — Я согласна, — страницы фолианта зашелестели, представляя чистую строку для письма. Девушка взяла в руки перо. — Не так быстро, милая, — в руке у Блэквуда блеснуло лезвие. — Сначала чернила. Холодное лезвие обожгло нежную кожу ладони, потом резкая боль и вот капля за каплей на страницу падала алая кровь. Вновь взяв перо, Ренейт Эванс обмакнула кончик в свою же кровь и начала выводить буквы. Ренейт Гуд — имя, словно проклятие, которое теперь останется в этой книге навечно. Последний штрих, готово. Резкий вскрик пронзает тишину, а девушка падает на пол из-за сильной боли в ладони, которая начинает дымиться. — Какого черта, — только и могла проорать девушка, сидя на полу и держась за руку. — Ты нечиста, — Отец Блэквуд был явно не меньше девушки шокирован. — Это наказание Темного Владыки. — Что? За что? — в глазах плыло, а сердце бешено колотилось. Секунда и тело девушки безвольно лежало на полу.