Имбирное

— И тогда эта сука сказала мне, что поставит три за полугодие, а я, понимаешь ли, все это время вкалывал на четверку, ночами не спал, ты видишь вообще мои мешки под глазами? А мне ведь нужен хороший аттестат, выпускной класс, как никак. — возмущается Джисон и шмыгает носом, плотнее закутываясь в сиреневый плед, который всегда был аккуратно сложен на джеминовом диване. Джемин готов вместе с ним разрыдаться возле ёлки, но только сочувственно кивает и левой рукой размеренно гладит Джисона по голове, а правой переключает каналы на телевизоре, пока наконец не доходит до мультиков. Там как раз крутят новогоднюю серию «Утиных историй», и Джисон довольно улыбается. Он возится, устраиваясь поудобнее, укладывает голову Джемину на колени и затихает, внимательно смотря на экран. Джемин ласково перебирает его мягкие волосы и думает о том, что этот ребенок не заслужил этого дерьма. Джисона хочется протектить двадцать четыре на семь, и сейчас это чувство особенно острое.  — Все дураки, а ты золото, — тихо шепчет, но Джисон все равно слышит и благодарно улыбается. В доме наконец-то починили отопление, поэтому очень тепло и уютно, и не нужно носить по пять пар носков одновременно. В гостиной во всю мерцают гирлянды, и Джемин думает о новогоднем чуде, которое умиротворенно сопит на его коленях. Джемину внезапно хочется открыть туториалы как вырезать снежинки (несмотря на многочисленные попытки делать это он так и не научился) и украсить ими всю комнату, а еще сбегать в ближайший супермаркет и купить там стикеры с Санта Клаусом да наклеить их на окна. Но Джисон все еще сопит у него на коленях, поэтому Джемин кое-как дотягивается до телефона, лежащего на тумбочке, и заказывает пиццу, потому что кушать очень хочется и от стипендии все еще кое-что осталось.  — Когда ты говорил, что у тебя будет крутая тусовка, я не думал что мы будем просто слушать реп, кушать пиццу и зависать в интернете, — сонно бормочет Джисон, лениво потягиваясь. На нем дурацкий красный свитер с оленями, который ему Донхёк подарил, чтобы поиздеваться, но Джисону на самом деле понравилось. И, черт, такой Джисон заслуживает быть на всех обложках Вога. Джемин растерянно замирает посреди гостиной в сверкающих гирляндах с коробкой горячей пиццы с ананасами. — Если чем-то недоволен, то дверь там. Старший плюхается на диван, но Джисон только отрицательно мотает головой и жмется ближе. Джемин жует пиццу и думает о том, какой же Джисон безбожно кра-си-вый. С отблесками гирлянд на немного опухшим ото сна лице, с блестками в уголках глаз, невозможно длинными и изящными пальцами. В него очень легко влюбиться, а разлюбить у Джемина ну никак не получается. Он пережил вступительные, зимнюю сессию, а просто взять Джисона за руку до смерти боится. Рядом с Джисоном все становится проще, но одновременно и усложняется в тысячу раз: Джемин забывает как дышать и нормально функционировать. Парадокс. До прихода Марка и Донхёка два часа, а из съедобного только недоеденный кусок пиццы и бутылки пива в холодильнике. Пока Джемин лазит по кухне в поисках ингредиентов для имбирных печенек, Джисон находит в своем рюкзаке небольшую баночку с маленькими блестящими звездочками и клеит их старшему на лицо, а то «ты какой-то не новогодний, хён». В итоге Джисону приходится сбегать в ближайший магазин за глазурью и формочками в виде зайчиков, потому что у Джемина есть только с елочками, а такие ему совсем не хочется. Заодно он покупает большие наклейки со снежинками, а Джемин остается сидеть дома, потому что «ну там как-то холодно, и чем тебе вообще не нравятся елочки?» Обратно он возвращается замерзшим, краснощеким и с потекшим носом, но внутри квартиры его ждет сиреневый плед и горячий, сваренный Джемином какао с зефирками. Джемин оказывается очень рад снежинкам и с довольным лицом клеит их на окна, пока Джисон раскатывает тесто. Спустя мучительный час переругиваний и швырянием в друг друга тестом, у них получается немного подгорелое, но весьма съедобное печенье. Белая глазурь красиво переливается в тарелке, и пока Джемин зачарованно смотрит на это, он не замечает как Джисон пальцами, измазанными в ней, тянется к его лицу. Звонкий смех младшего рассыпается по кухне, и Джемин растерянно улыбается, ощущая холод на своей щеке. В ответ он пачкает чужой нос и подбородок.  — Ну и вот как мне теперь это убирать? — недовольно спрашивает Джисон, оглядываясь в поисках полотенца. И то ли это подействовала атмосфера праздника и желание перемен в новом году, то ли выпитая до этого бутылка пива, но Джемин решительно наклоняется ближе к младшему и высовывает кончик языка. Кожа у Джисона теплая и пахнет персиком. Он вспоминает крем с запахом персика, который подарил ему на день рождение и ненароком улыбается, проводя языком по чужому подбородку.  — Вкусно? — шепчет Джисон после минутной тишины и взволнованно в глаза смотрит. Джемин медленно кивает и нервно сглатывает, смотря на бледные губы Джисона. Обожемойясейчасумру Нервный вздох, и Джемин наклоняется ближе. Раздается звонок в дверь. Они оба вздрагивают и после секундного неловкого взгляда в глаза друг друга, вскакивают и несутся открывать дверь. Печенье так и остается без глазури. Вместе с собой Минхен и Донхек приносят запах мороза и мандаринов, два пакета с продуктами, гитару и целый рюкзак мишуры, а еще, кажется, новогоднее настроение. Донхек с энтузиазмом раскидывает мишуру по всей квартире и включает свой новогодний плейлист, тут же начиная пританцовывать. Джемина утаскивают на кухню помогать готовить, и посреди всей этой предновогодней суеты ему хочется кричать о своей влюбленности. Хочется крикнуть прямо в ухо Донхека, проколотое в нескольких местах, о том, какой Джисон прекрасный, создан буквально из всех самых лучших вещей этого мира. Как он любит его любого: счастливо улыбающегося, с аккуратно нанесенными блестящими тенями на веках, заплаканного из-за несчастной тройки по математике, раздраженного из-за того, что соседский кот не хочет идти к нему на руки, ворчащим из-за плохой погоды, непричесанного и заспанного, рассуждающим на серьезные темы, пока макает картошку в сырный соус в макдоналдсе. Любым. Абсолютно. Но он молчит, и только нервно режет яблоко тупым ножом, потому что хороший нож забрали. В двенадцать они выбегают на улицу смотреть на фейерверки, Минхен поскальзывается и разбивает захваченную с собой бутылку шампанского. Донхек выглядит разочарованным, но не удивленным, и только помогает ему встать, не говоря ни слова. На небе взрываются разноцветные огни и все четверо заворожено смотрят на ночное небо, хоть и видели это все предыдущие годы. У Джемина в груди поселяется чувство тоски. Он переводит взгляд на Джисона, у того на ресницах и макушке лежат снежинки, потому что он, дурак такой, выбежал без шапки. Он накидывает ему капюшон на голову, а тот взгляд на него переводит, улыбается и берет за руку, крепко сжимая ладонь — Спасибо, что был со мной все это время, — и глаза на мокром месте. Минхен лениво наигрывает на гитаре мотивы своих любимых песен, пока остальные пытаются справиться с остатками салата. Донхек хвалит их печенье, и Джемин с Джисоном, переглянувшись, неловко краснеют. Чувство недосказанности сжирает изнутри. На часах четыре утра, а некоторые все еще запускают фейерверки. Из спальни слышно, как Минхен и Донхек тихо переговариваются на диване в гостинной. Джемину завидно, он тоже хочет мягко обнимать Джисона и шептать ему на ушко всякие глупости, но тот наверняка уже уснул. Кровать у Джемина небольшая и он может чувствовать спокойное дыхание Джисона на своих ресницах. Спать на одной кровати еще никогда не было так волнительно.  — Хен, ты не спишь? — совсем тихим шепотом. Джемин вздрагивает и открывает глаза. Джисон смотрит на него в ответ пристально и внимательно, облизывая губы. Страшно, вырубай, думается Джемину, когда Джисон целует его по-настоящему, влажно и глубоко.  — Ты будешь со мной в этом году? — спрашивает, когда отстраняется и взволнованно заглядывает в глаза. Джемину требуется несколько спасительных секунд, чтобы отдышаться и осознать происходящее, прежде чем ответить.  — Конечно же буду. И счастье накрывает с головой. Начало нового года ему нравится так же сильно, как и Джисон.