Нot-Сold

Конечно, Тодороки привык к тому, что каждый раз, когда они уходят на тренировку вне академии — происходит что-то странное и опасное. Тодороки привык возвращаться в общежитие с новыми царапинами и шрамами. Он привык стирать с лица прилипшую грязь и выбрасывать сгоревшую одежду. Но к такому Шото точно не был готов. — Я… я в порядке, Тодороки-кун! Мы должны найти наших. Ох, так плохо видно, – Изуку трёт и без того красные глаза, в попытке рассмотреть дорогу через пелену снега и тумана. Шото отмечает, что ещё немного — и некогда розовые губы сольются с пейзажем вокруг.

***

— Это будет тренировка на выносливость и способность ориентироваться в любой локации. Вам нужно будет собрать флаги, расположенные в разных частях леса, не сходя с маршрута, — Аизава выглядит достаточно бодрым для субботнего утра. Он складывает руки на груди, делая шаг назад. — Пять утра... — Я хочу спать. Класс 1–А точно не разделяет стремление учителя сделать все как можно скорее. Сейчас они больше напоминают безвольные манекены в спортивной одежде. — Хватит ныть. Думаете мне хочется сейчас распинаться перед вами? – Герой закатывает глаза, выпрямляя руки. — Но сенсей! Где мы возьмём карту? И вы ничего не сказали про само место назначения. – Яойорозу поправляет локон, что выбился из идеального хвоста. Никто так и не понял, как она умудряется выглядеть хорошо в такую рань. — А… Если бы вы замолкли и не перебивали, я бы всё рассказал, — Сотриголова около секунды копается в кармане, пока не достаёт небольшой свёрток. — Эта ваша карта, — поясняет он, разворачивая холст. — Что? Э, учитель, она чё, не электронная? — Киришима вздергивает одну бровь, — это же отстой, — фыркает он. — Какие-то проблемы? Можете идти без карты и потеряться в горах. Мне нет дела. Но последние будут месяц оставаться после уроков, — лицо Аизавы-сенсея выражает всю боль за будущее поколение героев. Он уже мысленно извинился перед всеми гражданскими, — Ну и подростки нынче, — шепчет он, потирая виски. В толпе послышались стоны и немые просьбы о помощи. Даже невозмутимое лицо Тодороки немного кривится при мысли о дополнительных часах. Казалось, только Иида остаётся воодушевленным. — Это часть тренировки, ребята! Как хорошо придумано, — он вытягивает одну руку вверх, а второй поправляет очки, — Герой должен уметь всё, а я, как староста, позабочусь о собранности класса! — Ага... — Аизава зевает, прикрывая один глаз, — Вас разделят на группы по четыре человека. На этот раз местом обозначен заснеженный лес в горах. Там не будет монстров или чего-то подобного. Единственная опасность — дикие животные. А, — он поправляет бинты, — и, конечно же, стихия. На том маршруте, что вам дан, нет укрытий. Поэтому не пытайтесь срезать, — на лице учителя появляется жутковатая улыбка. Задание, как задание. Изуку почесывает густую копну волос, поглядывая на товарищей. Они были в куда более страшных ситуациях. А насчёт команды он не собирается волноваться. За этот год Мидория смог сблизиться со всеми учениками 1-А. Со всеми, кроме… — ДА ХЕРЛИ Я ДОЛЖЕН БЫТЬ В ОДНОЙ ГРУППЕ С ЭТИМ ЗАДРОТОМ И ДВУМОРДЫМ?! Я ЛУЧШЕ НАХЕР СВАЛЮ ОДИН В ЭТОТ СРАННЫЙ ЛЕС! — Кацуки, как ненормальный принялся тыкать пальцем в вышеназванных. Несколько людей, что стояли близко, отходят назад. Да, кроме него. Удивительно, что единственный человек, с которым так и не поладил Мидория — его друг детства. Деку переводит взгляд на других членов своей команды. Киришима постукивает нервно сплёвывающего Кацуки по спине, а Тодороки уже рассматривает карту. Вот кому-кому, а Шото точно наплевать на Бакуго. Около семи утра весь класс уже стоял на большой снежной поляне, что располагалась прямо перед лесом. Аизава пояснил, что будет ждать на другой стороне горы у подножия. На прохождение испытания у класса есть не больше пяти часов. Все, кто придет позже отведённого времени — проиграли. Такая же участь ждёт тех, кто придет неполным составом или с недостающими флажками. У каждой команды свой цвет, маршрут и снаряжение. Помимо спортивных костюмов надеты куртки с капюшонами и высокие сапоги. На этом испытание началось. Сказать, что пошло всё не так — ничего не сказать. *** — Мидория. Эй, Мидория! Не спи. Черт... — Шото разворачивает друга к себе, сотрясая его плечи. Да почему с ними всегда происходит это?! Тодороки прищуривается, чтобы в лицо так сильно не наметал снег, благо, его причуда способна регулировать температуру тела, поэтому сам Шото выглядит отлично, что нельзя сказать о Изуку. Его одежда и вовсе промокла. Тодороки попытался бы её высушить, но какая вообще разница, если снегопад все равно не прекращает идти, — Эй, ты меня слышишь? — А… Я слышу тебя! Я не сплю, Тодороки-кун. Нам нужно найти Каччана и Киришиму, и закончить задание… — Изуку немного трясёт, а в глазах все время мелькают белые пятна снега. Его нос стал похож на спелую вишню, а губы посинели. Тодороки не верит, что даже в таком состоянии Изуку думает не о себе, а о чертовом Бакуго, который на втором же часу испытания разорался, как идиот об их слабости и попытался начать драку с Мидорией. Сильный взрыв вызвал обвал снега, отрывая Шото вместе с Деку от второй части "команды". Этот идиот скинул их с маршрута, завалив путь к отступлению. Если б Кацуки хоть немного думал о ком-то ещё, кроме себя, то осознал, что подобный обвал способен поднять сильный ветер, от чего атмосферное давление резко б упало и началась настоящая буря. В лучшем случае их найдут через часа три. В худшем — к утру. Но, так или иначе, они бродят уже как минимум час. И что-то подсказывает Тодороки, что это не путь к выходу. — Нам нужно где-то укрыться, Мидория! — из-за сильного ветра приходится буквально кричать рядом с ухом напарника, ещё и сгибаясь. Изуку вздрагивает, обеспокоенно смотря на Шото. Как это укрыться? Где-то там их команда. Они не могут остановиться. Тем более Деку прекрасно знает, что является балластом для Тодороки. Ведь его собственные ноги уже давно окоченели, а тело становится свинцовым. — Я… я могу идти! Прости, Тодороки-кун, просто немного холодно, — Мидория шмыгает носом, делая ещё один шаг вперёд. — Немного... — Шото стал оглядываться по сторонам в поисках хоть какой-то пещеры, хоть чего-то. Его черные ресницы облепляют снежинки и тут же тают от жара тела, который герой пытается усилить. Он закусывает губу. Ему нужно взобраться повыше. Из-за сильного тумана толком ничего не было видно, но, возможно, он бы заметил какие-то постройки. — Мидория, — Шото немного нагибается, от чего сам Изуку вздрагивает, поднимая на него взгляд. Тодороки точно бы запнулся, если б не был собой, — я залезу на дерево и поищу, где можно укрыться. Ты только не стой на месте, попрыгай немного. Хорошо? — Хорошо… — Мидория снова опускает взгляд, закусывая ледяные губы. Ему показалось, или голос Шото был мягче обычного? Неужели он... — он! — волнуется о таком, как Изуку. Если б кто-то другой сказал, что один из сильнейших учеников класса, сын Старателя, будет проявлять заботу к такому, как он, Мидория точно б рассмеялся в лицо этому человеку и ушел к чертям. Но Тодороки действительно забрался на дерево и осматривался, а Деку действительно прыгал на месте, боясь отключиться. — Вижу… Я вижу! — Шото в один момент спрыгивает с дерева, подлетая к Изуку в несколько шагов. Его обыкновенное равнодушие немного смазывается, — Там что-то вроде хижины или землянки. Я не знаю, но это постройка. Нам нужно идти, Мидория. Терпи. Тодороки подхватывает товарища под локоть, заставляя ускориться. От резкой смены скорости ноги Изуку немного подкашиваются, но он не падает, благо, физическая подготовка владельца "один за всех" требует совершенства. Шото был прав. В метрах тридцати от них стояла — почти лежала — хижина с низкой дверцей, одним закрытым окном и деревянной крышей. Возможно, это какое-то сооружение лесника, но, похоже, зимой его не использовали. Трубы на крыше не было, что говорило об отсутствии какой -либо печи. Тодороки цыкает, но останавливаться не думал. Все же это лучше, чем оставаться на растерзание стихии. Когда они вваливаются в помещение (да, именно вваливаются), Изуку наконец смог выдохнуть. Единственное, что мешало ему стечь на пол, это рука Шото, все ещё держащая первого под локоть. — Нам нужно снять мокрую верхнюю одежду и сапоги. Я их высушу, иначе можно… — он не успевает договорить. — Апчхи! П-прости! — Изуку подносит промокшие рукава куртки к носу, начиная его тереть. Тодороки вздыхает и тянет капюшон Изуку вниз. От чего сам Мидория, подобно резиновым игрушкам, тянется за его рукой. — Ай-ай-ай... — он жмурится, накрывая руками голову, – Подожди, Тодороки-кун, я могу сам раз-раздеться, — последние слова слишком тихими, но Шото отпускает куртку. И чего это он решил помогать ему раздеваться? Просто сейчас этот солнечный паренёк стал похож на сосульку. И в действительности Шото любил больше теплого Мидорию, чем замерзшего. Тодороки также снимает с себя пальто и сапоги, убирая вещи в угол. Его же примеру следует Изуку. — Тут почти ничего нет, —Тодороки оглядывает узкое помещение, сам себе кивая. Он в один момент забирается на короткую лежанку с тонкой подстилкой. Шото бы использовал ее, как покрывало, но смысла в этом будет не особо много, — Мы можем немного отдохнуть. Изуку лишь кивает, повторяя движение товарища. Его все ещё трясёт, а кончики пальцев на руках и ногах и вовсе не ощущались. Он бы обязательно проклял это задание, если б его воспитание позволяло. Сейчас Мидория сидит по правую сторону от Тодороки, поджав ноги к груди. — Твои губы, — Тодороки опускает на них взгляд, — Похожи на синяк после удара Всемогущего. Изуку смеётся. Немного прерывисто, но все так же звонко. Изуку единственный понимал шутки Тодороки и всегда смеялся. — Все настолько ужасно? — Мидория касается своих губ покрасневшими пальцами. — Не знаю, просто ты выглядишь холодным, — Шото пожимает плечами, отводя взгляд. Смех Мидории всегда заставляет его чувствовать себя странно. Это подобно тому неприятному чувству, когда ему жарко и холодно одновременно. — Ты выглядишь более холодным. И я не только о причуде! — Говорит Изуку достаточно уверенно, но через секунду дёргается, понимая, что ляпнул, — В смысле! — он начинает непрерывно махать руками, — Ты выглядишь круто. Тебе идёт! Девчонкам всегда нравилось подобное… Шото вздыхает и слезает с лежанки. Изуку хочет провалиться под этот чертов снег. Почему он такой идиот?! Он его обидел. Блин, блин, блин!!! Тодороки залезает с другой стороны от Изуку и замирает. — Мне кажется, что я смогу тебя немного согреть, Мидория, — его разноцветные глаза ярко блестят в полумраке, фокусируя на себе взгляд изумрудных радужек. — П-погреешь?… — красная кожа становится совсем алой. Мидория надеется, что Тодороки не заметит, — Т..ты не должен напрягаться! В смысле, — Изуку зажмуривает глаза, разрывая зрительный контакт, — Ты же потратишь силы! — Нет, — Шото рывком расстёгивает молнию на своей куртке, сделав то же и с курткой Изуку, — Сними, лучше всего согревается голое тело. Эй, ты чего завис? Мы же парни. Мидория вздрагивает, в секунду стягивая с себя спортивную кофту. Она летит к курткам. Деку уже не понимает: его трясет от холода или напряжения. А Тодороки кажется таким же спокойным, словно он решает задачу по алгебре. Он как-то даже слишком осторожно обхватывает горячей рукой оледеневшую руку Изуку, рывком вдавливая его в свой бок. Мидория немного ниже, из-за чего его нос упирается в плечо Шото, вынуждая вздрогнуть. — Какой ты холодный… — Тодороки прикрывает глаза, усиливая свою причуду, и рядом раздаётся блаженное мычание. — Какая же удобная причу-уда. Ты невероятны-ый, Тодороки-кун, — он немного отвлекается, укладывая и вторую руку на своего одноклассника, крепче его стиснув. Шото удивлённо приподнимает бровь, ощущая, как горят уши. Чего это с ним?.. Обычная ситуация, в которой оказались два товарища. Шото помогает своему другу. Ведь так? Мидория действительно очень хороший парень. Он никогда не унывает и… он спас Тодороки, помог сделать шаг. Подтолкнул! Шото благодарен ему. Вот только чего это сердце заколотилось? — Тодороки-кун… — Изуку через силу открывает один глаз, отстраняясь, — Ты немного н-напрягся, — Мидория икает, сглатывая ком в горле, — Я перестарался? Шото удивлённо раскрывает глаза. Его рука осторожно сползает по рельефной руке Изуку, от чего каждый шрам легко прощупывался. Мидория перестаёт двигаться, краснея лишь сильнее. — Только… не щекоти, я боюсь, — он сглатывает снова, жмурясь. — Вот как. Я запомню, — Шото снова сжимает руку одноклассника. — З-зачем… — обладатель изумрудных глаз опять утыкается уже немного тёплым носом в твердое плечо. От Шото пахнет свежестью и лимоном. Этот запах определенно нравится Изуку. — Ты же записываешь сведения о героях. Может, и я начну, — он попытался усмехнуться, но выходит как-то странно. Ну, Тодороки так показалось. Даже в такой позе можно ощутить, что губы Мидории расползаются в улыбке. Он счастлив, что Тодороки считает его равным, что он может называть его товарищем. За весь этот год Изуку ещё никогда не засомневался в этом странном парне, поэтому ждал от Шото того же. Он точно не знает стали ли они друзьям, но уверенно может сказать, что они идут к этому. Вот только сейчас Изуку просто хочет быть рядом. И от этой мысли безумно стыдно! — Я высушу твои волосы, — Шото как-то даже слишком осторожно заводит ладонь в густую копну волос и ахает (мысленно, конечно). Они мягкие. Очень мягкие. Пальцы буквально проезжают между локонами, не путаясь. А Мидория вздрагивает, как только что пойманный зайчик, пряча глаза. Тодороки не знает, когда это началось. Может быть на фестивале или в битве. Да и какая разница? Сейчас ему просто хочется помочь Изуку и не важно как. — А… Тодороки-кун, — Мидория сглатывает, — Т-ты чего?! — А? — Шото резко приподнимает голову, и до него доходит, что он их нюхал… Вечно бледное лицо немного розовеет, от чего красный шрам становится на тон светлее. Изуку нравится цвет лица Шото, хотя он сам похож на вареного рака. — Слушай, Тодоро… — Мидория, я… Они начинают говорить вместе и вместе же замолкают, вызывая смех Изуку. — Прости-прости, — говорит он, — Продолжай. Шото кивает, тоже немного улыбаясь. Он говорит достаточно долго, начиная ещё из своего детства. Он рассказывает о матери более подробно, говорит, что навещал её недавно, что она простила его. Он рассказывает об их друзьях. Благодарит Мидорию за помощь. Мидория слушает и не может сдержать улыбку. "Герой всегда придёт на помощь нуждающимся", – звучит в голове голос Всемогущего. Можно ли это назвать спасением? Нет, Изуку лишь помог ему. Шото спас себя сам. — …поэтому я чувствую сейчас себя немного странно. Я никогда не оставался с кем-то так надолго наедине. Это ново для меня. Возможно, тебе может показаться что-то странным, — продолжает свой монолог Шото, периодически смотря в сторону. Изуку ругает себя, что пропустил несколько слов. Но эта искренность его поразила. Этот скрытный парень раскрывается ему? — Тодороки... — Мидорию не хватает даже на суффикс, он просто поднимает свои огромные глаза на Шото и улыбается. Он благодарит его за всё сказанное. Изуку хочет отплатить ему тем же. Он жмурится и почти невесомо чмокает Шото в бледные губы, тут же отстраняясь. Его щеки становятся в цвет правой стороны Тодороки. — А… А-а-а! — он отскакивает на другую часть лежанки, зажимая рот рукой, — Я... Я не хотел тебя целовать! Точнее хотел... Я не знаю, прости меня, Тодороки-кун! Наверное, тебе было очень мерзко. Просто, — он начинает махать руками, словно это поможет понять, — Я просто не знаю. Моё тело двигалось само! Тодороки молчит около пяти секунд, а Изуку они кажутся вечностью. Он сейчас его выгонит ко всем чертям на холод и запечатает дверь! Нет, так бы сделал какой-то Каччан, но точно не Шото. Просто он никогда с ним не заговорит... Сердце пропускает удар, ещё немного — и Мидория разрыдается. Шото касается своих губ, возвращаясь в реальность. Он немного хмурится и смущается. Тодороки поднимает взгляд на испуганного Изуку, протягивая тому руку. — Вернись, — говорит он, но сам Мидория немного сомневается. Шото действительно не хотел его торопить. Но поторопил. Он обхватил широкую ладонь Деку пальцами, притягивая к себе за один мах. Из-за рывка Изуку немного завалился на друга, но не упал. — Можно... Можно мне поцеловать тебя, Мидория? — Тодороки сглатывает, убирая от лица Деку прядь волос. Они сейчас так близко, что становится видно все веснушки Изуку и они… они очень милые. Мидория коротко кивает, стараясь не дрожать. И в этот же момент Шото касается его губ своими, немного неумело сминая в поцелуе. Это их первый настоящий поцелуй и он… безумно сладкий. Тодороки мало что умеет на практике, но кое-что знает в теории, поэтому его зубы мягко кусают нижнюю губу Изуку, оттягивая на себя. Второй издает тихое мычание от странных ощущений, покрывавших его спину. Шото благодарит создателей интернета. Его руки начинают сползать с волос на спину, обнимая Мидорию одной рукой. Вторую он все ещё пытается не использовать, но сам Деку не согласен. Он опускает к ней свою искалеченную ладонь, переплетая пальцы. Их поцелуй немного смазан, невинен, но чувства, что связывают теперь этих двоих такие же сладкие, как и касание губ. Их находят спящими в обнимку около пяти вечера. Урарака не забывает сделать фото. *** — Поэтому при использовании данного приема убедитесь, что рядом не осталось гражданских, — Аизава прищуривается, закрывая книгу, — На этом все. Увидимся завтра в то же время, "великолепная четверка". Можете быть свободны. Кацуки громко хлопает книгой по столу, оглядывая своих "товарищей". — ДА КАКОГО ХЕРА, А?!