***
К счастью, Лансера согласилась взять к себе на время мать одного из его друзей, давая Рулсу и Меттатону возможность съездить в город одним, чтобы немного отдохнуть от родительских обязанностей. Если Каард уже давно привык к этому, то на телезвезду они в своё время свалились довольно неожиданно, даже вызывая некое раздражение и недовольство изначально. Впрочем, сейчас он относился к малышу уже вполне положительно, хотя его и радовали моменты, когда Лансера можно было отправить погулять с друзьями, чтобы уединиться с Рулсом. Придерживая возлюбленного за руку, Меттатон всё же был благодарен добродушной женщине, что дала им возможность побыть вдвоём, не отвлекаясь на ребёнка. Множество цветных огней свешивались с высокого потолка торгового центра, а почти из каждого магазина играла какая-то новогодняя музыка, а изнутри они были украшены несколькими десятками гирлянд. Из зоны фудкорта доносился чудный запах какой-то выпечки, то ли коричной, то ли имбирной, а у любимой кофейни Меттатона стояла табличка, на которой говорилось о новых сезонных напитках. — Мы сначала пойдём за украшениями или подарками, Рулси, куда ты хочешь? — Слегка дёрнув Каарда за руку, привлекая внимание, спросил юноша. Говоря откровенно, в каких-либо украшениях особой нужды не было, поскольку у Меттатона в кладовке и без этого стояло несколько коробок с игрушками, на часть из которых ему даже не хватало места. Однако сейчас ему хотелось, чтобы Рулс прочувствовал всю эту прелесть Рождества, даже путём покупки каких-то новогодних украшений. Неважно. — Я хочу пойти домой, — с некой апатией Каард посмотрел в сторону магазинчиков, про которые говорил его парень, — но можно сходить и за подарками. Это важнее, я думаю. Но не успел он договорить последнее предложение, как ему пришлось затормозить, потому что Меттатон резко остановился, глядя куда-то в сторону. Приглядевшись, Рулс заметил, что смотрит юноша в сторону какого-то магазина с одеждой, на витрине которого стояли несколько манекенов в каких-то страшненьких свитерах с оленями и чем-то вроде орнаментов. Каард даже не успел что-то сказать, как его схватили за руку, потянув в сторону этих ошибок природы. Если Меттатон, который так ценит стиль и моду, да и вообще был привередлив в плане одежды, сейчас собирался пойти в магазин ради глупых свитеров с оленями, то Каард был бы разочарован. Разочарован и удивлён. — Рулси, Рулси! Ты только посмотри! Я давно хотел нам парные новогодние свитера! Ты хочешь, каких цветов? — Каард даже не вслушивался в то, что тараторил Меттатон дальше. Ради какого-то там духа Рождества, люди действительно готовы были тратиться на уродливые, еще и колючие, скорее всего, свитера с оленями. Это звучало так глупо и странно одновременно, и ему было даже в какой-то степени жалко своего парня из-за того, что он тоже был подвержен этому «новогоднему влиянию». — Мы же собирались идти за подарками… — Даже не сопротивляясь, Рулс едва успевал идти за Меттатоном, который активно тянул его за руку, неминуемо приближаясь к злосчастному магазину. На самом деле, ему попросту не хотелось, чтобы юноша тратил свои деньги на это, ещё и с учётом, что Каард скорее умрёт, чем наденет такой страшный свитер. — Я хочу сделать подарок для тебя, дорогуша, — На секунду посмотрев в сторону Рулса, который плёлся за ним, Меттатон лучезарно улыбнулся, так наивно и по-доброму, что Каард на секунду даже выпал в осадок, остановившись. Но когда его с силой дёрнули за руку, он лишь покачал головой. Ладно, он принимал правила юноши. Если все эти глупости так радуют его, то он может потерпеть их. Во всяком случае, пока они не начали выходить за пределы нормальности.***
— Ты выглядишь в том свитерке очаровательно, Рулси. — Меттатон чуть успокоился, когда они прошлись по нескольким магазинам, в большинстве из которых телезвезда покупала не подарки, а что-то для себя. Из последнего его пришлось уводить силой, потому что, хоть они и купили пару свитеров с оленями, юноша едва не купил ещё несколько, увидев акцию, что при покупке двух, третий им дадут в подарок. Конечно же, он повёлся, воскликнув что-то про то, что «Лансеру нужен свитерок тоже», после чего помчался в этот магазин, оставив Каарда с пакетами, которому пришлось пойти за ним, чтобы отговорить от этой глупой идеи. Сейчас, когда они уже, наконец, купили ближайшим родственникам и Лансеру подарки, Меттатон уговорил Рулса пойти в кофейню, чтобы юноша купил себе орехово-ирисковый латте со взбитыми сливками (и соевым молоком, конечно, он же на диете!), а заодно и Каард взял что-то себе. Тут уж парень отказываться не стал, кофе он любил, а, как бы скептически не относился ко всем этим праздникам, рождественские эксклюзивы были вкусными. — Солнце, а ты меня любишь? — Положив голову на плечо Рулсу, который и без этого был занят пакетами с покупками, Меттатон обнял его за руку. Каард лишь негромко и устало вздохнул, лишь на секунду переведя взгляд на тёмную макушку, которая лежала на его плече как на подушке, не облегчая ему задачу, на самом деле. Неожиданно для себя он мог заметить, что Меттатон уже где-то нашёл какую-то странную заколку, похожую на одно из этих новогодних украшений, и теперь ходил с ней. Видимо Каард упустил это из виду, когда они расплачивались за покупки, и юноша, как обычно, в последний момент схватил какую-то мелочёвку на кассе. Как ребёнок, честное слово. — А сам-то как думаешь? — За то время, которое они встречались, Рулс уже привык к подобным вопросам, когда парень хотел попросту какой-то нежности, либо, в особых случаях, что-то попросить. Но сейчас явно он не собирался что-то выпрашивать, поэтому, Каард не стал сопротивляться, когда Меттатон потянулся к его щеке для скромного поцелуя. — Думаю, что да. — Совершив задуманное, а заодно и оставив на смуглой коже след от помады, которую юноша аккуратным движением стёр, зная, что Рулс потом будет возмущаться, он обогнал Каарда на пару шагов, вставая перед ним, поставив руки в бока и хитро ухмыляясь. — А раз любишь, то согласишься дома ещё пару раз примерить свитерки, правда, Рулси? Кажется, Каард думал о том, что никаких скрытых мотивов у Меттатона не будет, что он просто хотел немного нежности. Что ж, он ошибался. Конечно, от этого человека порой можно было ожидать чего угодно, и теперь Рулс окончательно убедился, что он не отстанет от него с этим чёртовым Рождеством. — Вот и замечательно, дорогуша! Я займу нам очередь в кофейне. Догоняй! — Не дожидаясь ответа, Меттатон убежал вперёд, оставляя Каарда одного. Вздохнув, он медленно пошёл следом. Этот день определённо обещал быть тяжёлым.***
Они вернулись, когда солнце уже начинало заходить, окрашивая свежий, только выпавший снег в золотисто-розовую пастель с отблесками рождественских огней с соседских домиков. Меттатон чуть раздраженно свел брови, глянув сначала на один блестящий домик, а затем на другой. Их скромное жилище никак не отзывалось на Рождественскую суету, что явно его не радовало. Рулс, однако, вообще не обращал внимания на недовольство своего спутника, продолжая шарить по карманам в поисках ключей — это представляло некоторую сложность, учитывая количество разноцветных пакетов из магазинов, которые Каард пытался при этом не уронить. — Мне кажется, нам чего-то не хватает. — Наконец, задумчиво бросил Меттатон, глядя на юношу. Каард лишь на секунду поднял взгляд и вздохнул, ожидая от телезвезды очередных безумных предложений, после чего вновь вернулся к поискам. Возможно, он и правда не понимал, какого ответа от него ждут, но, скорее всего, дело было лишь в том, что Рулс совсем не хотел продрогнуть и простыть, стоя здесь. — Запасных ключей под ковриком нам не хватает, это точно. — Фыркнул он, наконец, выуживая связку с брелком в виде подмигивающей меттатоновской мордашки — никто уже и не помнил, сам ли Каард решил разжиться этим очаровательным аксессуаром или же это был подарок Меттатона, однако в любом случае, у юноши это вызвало прилив очарования и легкую улыбку. — А к чему ты спросил? — Сюрприз, дорогуша. — Каард не видел хитрой улыбки своего возлюбленного, однако даже его интонация лишь утверждала Рулса в мысли, что о спокойном вечере без суеты можно было забыть — обычно такое его поведение не означало ничего, что сочеталось бы с понятием «вечер без происшествий».***
За тот час, что прошел с момента их возвращения домой, Каард уже успел забыть о том, что должно произойти нечто, отвлекшись на что-то, что привлекло его внимание раньше, чем успела всплыть хоть какая-то мысль о планах Меттатона — например, оставленные в спешке кружки или рассыпавшийся сахар на столе. Однако нарушитель спокойствия не заставил себя долго ждать — где-то в поле зрения Рулса вдруг появилось буйство мерцающих огней, заставляя его повернуть голову и забыть, что вообще он хотел сказать. Меттатон стоял перед ним, обмотанный сверкающей разными цветами гирляндой, и Каард мог поспорить, что и лицо парня сейчас сияло, хоть и не в буквальном смысле. — Сюрприз! — Юноша улыбнулся еще шире, ожидая, вероятно, реакции возлюбленного, но он лишь вопросительно приподнял бровь, отставляя на прежнее место кружку, которую собирался убрать в шкаф. Иногда Каарду казалось, что вместо спутника жизни ему достался еще один ребенок, хоть и внешне Меттатона вряд ли можно было спутать с малолеткой. — Так ты у нас вместо елки значит? — Слегка язвительно, но все еще по-доброму заметил Рулс, обратив взгляд обратно к повседневным делам, отчего телезвезда наигранно нахмурился, разворачивая Каарда к себе за плечи и решительно глядя в его глаза. — Нет, Рулси, вообще-то, я хотел, чтобы ты помог мне с украшением дома. — Каард вздохнул. Если честно, он надеялся, что после всей этой магазинной суеты парень успокоится — нормальный человек после такого свалился бы от усталости, но не Меттатон, нет. Казалось, в нем кто-то постоянно заводил мотор, заставляющий его вечно бросаться в авантюры и перемещаться от места к месту с невиданной энергией. — Вообще-то, я немного занят, как видишь, но ты же справишься сам? — Рулс мягко убрал чужие руки со своих плеч, вновь отворачиваясь, но физиономия телезвезды вплыла в свободное пространство между столом и парнем, с самым недовольным и одновременно хитрым видом. — Вообще-то, это был не вопрос. — Будто передразнивая Каарда, бросил Меттатон с самой хитрой своей улыбочкой.***
О спокойном вечере можно было забыть — неясно откуда, юноша вытащил бесконечные мотки гирлянд, коробки шариков и прочие атрибуты праздника. Глядя на все это буйство цветов и света, Рулс пожалел о том, что не догадался уехать к несуществующей тетушке по линии отцовской бабушки, но сейчас предпринимать что-то было поздно. Да и жаловаться было особо не на что — работа, которой он занимался, была ему по душе: распутывание огромного мотка с лампочками даже расслабляло, учитывая, с какой ловкостью Каард с этой работой справлялся, пока Меттатон завороженно смотрел, как тонкие пальцы без особого труда превращают узлы в ровную нить. Неудивительно, что Рулс не потратил на это много времени, и вскоре вручил своему парню аккуратный моток. — Постарайся не спутать снова, ладно? — Меттатон кивнул, с по-детски довольной улыбкой принимая из тонких рук моток проводов. — Теперь осталось только… — Взгляд телезвезды поднялся вверх, под самый потолок, который даже для него был слишком высоким. — Рулси, кажется, мне потребуется еще немного помощи. — Вид у Меттатона, конечно, был наигранно-виноватый, однако Каард никогда не умел ему отказывать — стоило лишь взглянуть в эти глаза, и сердце его таяло, как мороженое на подоконнике. В общем-то, иначе он бы здесь не оказался. — Я надеюсь, ты не собираешься… — Но парень не договорил, потому что Меттатон пружиной взвился с пола, лучащийся решительностью. — Ты подержишь лестницу, Рулси? — Обратился он к Каарду, который всем своим видом будто говорил «Нет!», однако всё-таки пробурчал «Ладно…», за что и оказался поднят с пола за руки и закружен Меттатоном в одном из порывов его восторга. Возможно, Рулс существовал здесь для того, чтобы остужать пыл своего чересчур эмоционального и чувствительного возлюбленного, но получалось у него… так себе. Отговорить его от идеи влезать на древнюю стремянку, которую здесь забыли прошлые хозяева, у него тоже не получилось. Теперь Каард хотел закончить поскорее не из-за того, что надеялся, вообще-то, на тихий вечер в компании самого себя, а из-за того, что несмотря на поддержку, стремянка так и норовила завалиться куда-нибудь в сторону. Меттатон этого, конечно, не замечал — тянулся куда-то, напевая под нос разные праздничные мелодии, иногда даже пританцовывая, отчего Рулсу приходилось со всей силой вцепляться в злосчастную стремянку, чтобы она не загрохотала вместе с тем, кто безрассудно на нее забрался. — Всё, Рулси, включай! — Конечно, ради этого Каарду пришлось отпустить эту ужасную лестницу, и именно поэтому, когда огни резко загорелись прямо перед глазами Меттатона, он качнулся вместе со стремянкой и… полетел вниз. Все происходило как в замедленной съемке — юноша попытался схватиться за ближайшую гирлянду, Каард бросился ловить парня, пока стремянка безучастно падала на пол… Никто и не понял, когда телезвезда вдруг оказалась не на полу, а в руках Рулса, на лице которого читались и испуг, и злость, и растерянность. Молчание тянулось, пока за окном так же тихо падал снег. — Нам тут только омелы не хватает. — Наконец хихикнул Меттатон, освобождая Рулса от собственной тяжести. Каарду еле удалось удержаться от колко-поучительной фразочки в адрес безшабашного парня, который так завороженно смотрел на окутавшие дом огни, будто первый раз видел это зрелище. Он лишь усмехнулся тихо, глядя на этот детский восторг, с которым светились глаза Меттатона — или это гирлянды отражались в темных глазах? — Ох, Рулси, я совсем забыл про свитера! — Он вдруг развернулся с лицом, выражающим абсолютный шок и, не дождавшись ответа Каарда, унесся прочь из украшенной комнаты, оставляя своего возлюбленного в недоумении. Рулсу оставалось лишь вздохнуть то ли облегченно, то ли раздраженно, пробегаясь взглядом по комнате и змейкой протянувшимся по стенам гирляндам. — Рулси, золотце, подойди сюда! — Послышалось из-за стены, и Каард неспешно двинулся туда, где он был нужен Меттатону, однако телезвезда вынырнул из-за угла с хитрющей улыбкой. Парень даже не успел среагировать, как оказался заключен в объятия. — Что… чёрт возьми, тут происходит? — Вяло отозвался он, даже не пытаясь освободиться. Нет, сегодня он определенно не был в настроении для всей этой романтики, уже после магазина Рулс валился с ног, а теперь к этому прибавилась едва заметная, но неприятная, ноющая боль в руках, что являлась последствем предотвращения падения Меттатона. — Взгляни наверх, солнце. — Практически мурлыча, проговорила телезвезда. Но, когда он, сильнее прижав к себе Каарда, потянулся за поцелуем, Рулсу пришлось его остановить, отстранившись, даже как-то слишком резко, отчего во взгляде Меттатона промелькнуло непонимание. — Давай… оставим этот цирк, ладно? — Вздохнул Каард. — Я не могу понять, что такого во всем… — он обвел рукой огни, елку в углу, свитер, — …этом. — Рулс не понимал, почему юноша промолчал в ответ, поджав губы, а потом просто ушел. Молча. Каард остался один, посреди комнаты. За окном уже давным-давно стемнело, а метель не прекращалась, отчего крупные хлопья снега кружились за окном. Радио, до этого совершенно безжизненным голосом вещавшее сводку новостей и погоды, вдруг запело какую-то бодрую новогоднюю песню. А снег идет, а снег идет И всё вокруг чего-то ждет… И посреди освещенной яркими огнями комнаты Каард начал понимать. Все эти огни, которые раньше раздражали его тем, что после них ужасно болели глаза, вдруг показались ему необычайно волшебными, переливаясь в полутемной комнате. Под этот снег, под тихий снег Хочу сказать при всех… Вся эта суета наконец начинала обретать смысл даже в глазах скептичного Рулса. Дело ведь было совсем не в дурацких огоньках, уродливых свитерах и колючих елках. Дело было в чувстве. Том чувстве, с которым Меттатон пытался подарить ему то волшебство, которым восхищался сам. Мой самый главный человек, Взгляни со мной на этот снег… Что-то защемило в груди Рулса — внезапно, на него нахлынуло неприятное чувство вины за то, как он поступил. Извиниться бы — но как? Каард никогда не был мастером чувственных речей, из них двоих именно у Меттатона к этому лежала душа. Он чист, как то, о чем молчу, О чем сказать хочу… И его посетила идея.***
Меттатон никогда не был тем, кто зацикливался на обидах — тем более, чего он еще мог ожидать от Каарда, который всегда был сдержан в эмоциях и проявлениях чувств? Неужели он и правда думал, что до души Рулса можно достучаться за один день? Нет, юноша не расстраивался слишком долго, а показательное исчезновение на час можно было считать лишь хорошей актерской игрой. Удивительная тишина встретила его, когда он вышел из комнаты — кажется, гирлянд стало больше, но он не был уверен. Шум на кухне заставил его остановиться и прислушаться — кажется, Рулс и Лансер нашли себе занятие и без Меттатона. Он слегка нахмурился, чувствуя легкий налет обиды, и решительно двинулся в сторону звука, но остановился в дверях, не веря своим глазам. Стол был буквально заставлен бесконечным количеством чашек и мисок, посреди стола красовался противень с, пока что, не испечёнными пряниками в форме елочек, Рулс с видом бывалого мастера вырезал из раскатанного теста еще больше печенья, пока Лансер увлеченно разрисовывал его глазурью. Появление Меттатона не было оставлено без внимания — Каард отвлекся от своего дела, подняв взгляд на возлюбленного. — Осторожнее с тем, где останавливаешься. — Заметил он, взглядом указывая куда-то вверх. Медленно и неуверенно телезвезда поднял глаза, видя… омелу. Нет, он определенно ее сюда не вешал, он бы запомнил. Но тогда… кто? Ответ на вопрос появился, когда Меттатон опустил взгляд, чувствуя на талии слегка холодное прикосновение рук Каарда. — И чего же ты ждешь? — Возможно, юноша просто не верил в то, что видел. Возможно, он не поверил, даже когда губы Рулса коснулись его собственных, так нежно и неуверенно, будто парень просто спрашивал разрешения. И вместо ответа Меттатон, чувствуя прилив тепла к сердцу, лишь заключил Каарда в объятия покрепче и забылся, отвечая на этот такой приятный, но забавный, неуверенный поцелуй. Это Рождество обещало стать самым волшебным в жизни обоих. А снег идет, а снег идет, И все мерцает и поет, За то, что ты в моей судьбе, Спасибо, снег, тебе…