Неожиданная встреча

Его будто опустошили, вынули самое главное и оставили одну оболочку. Забрали самое ценное, что вообще может быть у человека — его память о давно минувших днях. Юджио, сколько себя помнил, всегда старался убежать от трудностей. Просто потому что убегать было намного легче, нежели встретиться с ними лицом к лицу. Он убегал из дома, чтобы провести время с Алисой, когда родители порой были недовольны братьями и его сестрами, слушать ругань родных было необычайно больно. И все что на тот момент мог сделать Юджио. опять же убежать, провести время с Алисой и отстраниться от негативных эмоций. Это было одним из лучших способов избежать неприятных встреч и ругани. Только вот привычка избегать трудностей не прошла и с его взрослением. Будучи детьми, в памяти надолго закрепилось одно событие, которое окончательно перевернуло его жизнь. Алиса, его подруга детства нарушившая закон просто из-за проявления жалости к рыцарю, который был на грани смерти. Как её, совсем еще ребенка забирает рыцарь, а он только и мог что стоять и смотреть на это со своего места. В очередной раз он остался один на один с самим собой и не знал, что мог бы сделать, будь у него такая возможность. А потому и утешал с себя с каждым днем, что когда-нибудь выполнив свой долг, сможет отправиться в столицу и спасти её. Только вот, время шло, а долг оставался долгом, а мысли о том, чтобы в самом деле отправиться за Алисой в конце концов сменились обреченностью невозможности выполнить свое обещание. А потом вдруг появился черноволосый юноша, заблудший в их деревню из густого леса, потерянный и необычно выглядящий ля него. Юджио тогда не мог сказать точно, что чувствовал находясь рядом с ним, несмотря на то, что он виделись впервые, он чувствовал что они встречались и раньше, когда-то давно в далеком позабытом детстве. Тогда, Юджио почувствовал, что его желание спасти Алису все-таки можно осуществить. Юджио впервые решился не убегать от трудностей, а идти вперед и преодолевать собственную неуверенность в своих силах. Он отчетливо помнит сражение с Беркули, как они с Асуной спустя продолжительное время все же смогли одолеть двух рыцарей. но, вот после… Юджио ненавидел себя за проявление слабости. Однако тогда, сладкие и такие заманчивые слова, мягкий тон и нежные руки, так похожие на руки его матери, которую он оставил позади в деревне, эгоистично и несправедливо оставив их в одних лишь воспоминаниях, следуя за собственной мечтой. Тогда, слушая Квинеллу, он вспомнил свою обиду на семью, когда они смотрели ему вслед, провожая его недовольными взглядами, не понимая его искреннее желание найти Алису и вернут её в Рулид. Он не замечал до этого, однако горькая обида засела и теперь вместе со словами Квинеллы лишь распустилась, подобно лепесткам цветов в весеннюю пору. И вновь он поддался. Поддался сладким речам о любви, о безопасности. и никак не мог проснуться ото сна, навеянным голосом Квинеллы. И прямо во время битвы, сам того не ожидая, он вдруг услышал звон меча, а после и его собственное имя. В глаза ударил яркий свет, будто бы ранее он держал их все время закрытыми, а перед ним наконец возник образ черноволосого мечника, стоящего от него в нескольких метрах. Стыд. Первое что он почувствовал, после того, как оплетенное цепью сознание смогло высвободить оставшиеся в его голове воспоминания о счастливых моментах во время Академии, где они с Кирито и Асуной вместе постигали искусство меча, как попадали в передряги. Юджио понимал, что мало что могло исправить его ошибку. Но было кое-что, что он должен был сделать в знак извинения: сразиться с Квинеллой. Ему просто нужно было убедиться, что его друзья и возлюбленная не последуют за ним. Именно потому, не раздумывая, он воткнул собственный меч, мысленно обещая себе позже извиниться, как перед Кирито и Асуной, так и перед Алисой. Тогда он сбежал, только на этот раз, чтобы защитить дорогих ему людей. Теперь. стоя перед той же кроватью, где совсем недавно он слушал её сладкие речи о любви, он не мог понять почему же он внимательно слушал её, почему позволил ей завладеть собственным сознанием После того, как он снял невероятно тяжелые для него доспехи, Юджио остановился, медля несколько минут, пытаясь придумать хоть какой-то план. Мысленно он надеялся, что лед, в который он заковал троих своих друзей растает еще не скоро и у него будет достаточно времени, чтобы осуществить то, что он задумал. Как назло, стоило ему сделать шаг по направлению к постели Первосвященницы, как откуда-то сбоку раздался режущий слух громогласный звук: — Ты уже выполнил свое поручение?! — плюясь слюной, не то в удивлении, не то в сомнение воскликнули около него, когда Юджио пришлось пересилить себя и все же обратить внимание на противное существо около себя. — Я заковал преступников во льду, — он пытался сохранять безразличный тон в своем голосе, чтобы Чуделкин не смог понять что он задумал на самом деле. Конечно же, как и того стоило ожидать такой ответ вовсе не устроил его. Он, уже не сдерживаясь, яростно воскликнул, одновременно захлебываясь в смехе: — Ты должен был убить их! Убить! Ахах-ха, бесполезный Рыцарь! Юджио не знал сколько они будут еще вести эти бесполезные разговоры, однако он прекрасно понимал важность каждой потраченной секунды и если он не убедит Чуделкина в том, что он «достаточно» выполнил свою работу, вряд ли он вообще успеет сделать что-то до того, как Квинелла, скорее всего прибывающая в расслабленном состоянии, сможет стереть его последние воспоминания, превратив его в самую настоящую куклу. От одних воспоминаний о предыдущих Рыцарях Юджио невольно поежился, молясь Богине, чтобы это существо наконец ушло и прекратило тратить его время. Видимо, иногда молитвы бывают услышаны, больше не произнося ничего вслух, хотя и не прекратив возмущаться, этот переваливающийся необычайно шароподобный подданый встал на платформу и спустился вниз. Юджио некоторое время сомневался, раздумывая над тем, чтобы бросить вслед за ним, но вспомнил, что если не поддерживать заклинание заковывание льдом, оно довольно быстро теряет свои свойства. Вновь сосредоточившись на своей главной цели, прикусив губу, борясь с противоречивыми чувствами внутри себя, Юджио все же залез на кровать, медленно, стараясь унять дрожь в пальцах проползая все глубже. Когда мягкий голос и лилового цвета волосы не попадают в его поле зрения. — Юджио, ты уже выполнил свою работу? — он почувствовал все такие же нежные прикосновения к своей щеке, а так же оплетающую его со всех сторон теплоту. — Да. — Хороший мальчик, — она вновь касается его, только теперь Юджио понимает насколько они кажутся неосязаемыми, настолько искусственными, что кажется, что они и не касается ими. В её объятиях нет не тепла, не нежности. В голову приходит мысль о том, что вся эта нежность, которую он чувствовал была лишь навеяна его затуманенным сознанием, однако сейчас мысля рационально Юджио ненавидит себя за то, что позволил овладеть собой. — Перед тем, как мы продолжим и я подарю тебе всю свою любовь, позволь мне немного подредактировать твои воспоминания, ты же будешь хорошим мальчиком? Юджио терпит, поджидает момент, позволяет Квинелле думать, что все идет так, как она и хотела бы. Только вот теперь он не откроет своего рта, не начнет произносить заклинание, стирающее его воспоминания, погружающие в отчаянный и одинокий холод. Он почти не слышит, что она говорит, потому что в этом нет никакого смысла. Квинелла похожа на змею, пронзающую клыками жертву и тут же высасывающую из неё все что только можно, оставляя пустую оболочку. Юджио искренне не понимает, что могут почитать в ней люди, живущие там внизу, не знающие о собственном правители абсолютно ничего и лишь страшащиеся её некогда не существующего гнева. Ведь вряд ли Первосвященница вообще хоть раз задумывалась о них, о вот таких вот как Юджио и его родителях и всех жителей Закарии и Рулида. Он слышит лишь её тихие слова, произнесенные в самое его ухо, просьбу, произнести последнее заклинание, которое опустошит его. Но Юджио невольно отстраняется от прикосновений, кинжал под его рубах холодит кожу, которая кажется сейчас необычайно горячей. Он приоткрывает рот, замечая, как по-настоящему самодовольная улыбка расползается по прекрасному белоснежному лицу, как глаза искрятся лукавством. А в следующую секунду, Юджио быстрым движением руки выхватывает припрятанный кинжал и пронзает… Звук треска оглушает его при быстром выпаде вперед. Он широко раскрывает глаза, пытаясь понять, почему же кинжал не смог найти свою цель. И насколько же сильно его удивление, когда он видит невидимый барьер, который окружает Квинеллу, подобно щиту, который он видел у Дюсольберта. Его откидывает, и Юджио врезается в стену, тут же сплевывая кровь, падая навзничь. Перед глазами плывет от боли, однако вопреки всему он приподнимает голову, глядя прямиком на теперь уже разгневанную, нет, скорее разочарованную Первосвященницу. Которая, кажется, лишь машет головой, выражая всю печаль, которой на самом деле и места нет в её голосе: — Юджио, не думаешь ли ты, что было наивно полагать, что меня возьмет игрушка той девчонки? Мечник полагает, что возможно, это и правда было наивно, однако чувство вины было намного сильнее, чем здравый смысл. Он лишь жалеет о том, что оставил друзей и возлюбленную внизу, что так ничего и не смог сделать самостоятельно. Он не отвечает на вопрос. И когда Квинелла хочет продолжить рассуждать на бессмысленность сего проступка, откуда-то сбоку вновь слышится визг, пронзительный и даже испуганный. Юджио с силой воли поднимается и встает на ноги, пока перед ним происходит ну совсем уже комичная ситуация. Чуделкин пулей вылетает из-под дырки в полу и кричит, кричит так пронзительно, что Юджио приходиться прикрыть уши от его визга. Он никогда ранее не думал, что есть настолько раздражающие люди. А потом он видит, как этот же Чуделкин тычет в него пальцем и вновь пронзительно кричит о том, что преступники вовсе и не обезврежены. \ Внутри рвется смех и насмешливое: «конечно, не стоило ожидать, что можно придать того, с кем прошел большую половину пути». И пока Юджио смотрит на развернувшуюся перед ним сцену, проглатывая насмешливые слова, что так и хотелось сказать им двоим, он видит, как вслед за Чуделкином из дыры вылетает и сам его сапог, а после виднеется темная макушка. В душе теплеет, но Юджио отводит взгляд, надеясь, что друг и напарник не обратит на него внимание. — Юджио! — однако его тут же зовут, улыбаясь самой беспечной улыбкой на которую тот был способен в такой ситуации. Он правда надеется, что после всего этого они смогут поговорить и обсудить недоразумение возникшее между ними, но после. Потом, когда Юджио сможет вымолвить что-нибудь и перестанет чувствовать угнетение от своей беспомощности. Вслед за ним, он видит и двух девушек, вставших подле друг друга. Эта картина такая родная, что кажется, что всегда было так и никогда не могло быть по-другому. Юджио невольно удерживает взгляд на Алисе и скромная улыбка появляется на его лице. Он переводит взгляд и вновь обращает внимание на Квинеллу, которая кажется даже немного удивленной.