– Ну почему он так со мной? – продолжал всхлипывать Серёженька, и горькие слёзы текли по его щекам, капая на кофейный столик, на стоящую на нём тарелку с клубничным пирожным, попадали в бокал с кофе гляссе, смешиваясь с давно уже подтаявшим мороженым…
Игорь нервно покрутил головой, комкая в руках салфетку. Ему казалось, что взгляды всех остальных посетителей кафе устремлены только на них.
– Да хватит тебе, успокойся! – немного резко одёрнул он собеседника. – Ну подумаешь, кинул мужик, ну с кем не бывает?
Серёженька впился в него пронзительным взглядом, и парень слегка стушевался.
– Ну ладно, ладно, ты прав! Со мной такого не бывает! – говорящий даже позволил себе усмехнуться на этих словах.
– Конечно, не бывает! Ты же натура-а-а-а-а-а-л! – снова зашёлся в рёве высокий розовощёкий блондин, теперь уже точно привлекая внимание всех, кто до того ещё не успел заинтересоваться двумя сидящими за отдельным столиком парнями.
Игорь скрипнул зубами.
– Слушай, когда я предлагал поговорить, я не подразумевал, что ты будешь завывать на всю кофейню как бешеная белуга! Не знаю, как тебе, а мне не нравится, когда на меня все пялятся! – с плохо скрываемым раздражением процедил он.
– Прости! Прости, прости пожалуйста! – стушевался собеседник, торопливо вытирая слёзы и шмыгая носом. – Я больше так не буду, я очень постараюсь! Просто… Просто понимаешь, мне так боль… так больно!.. – не в силах справляться с собственным голосом, выдавил он, стараясь говорить потише.
– Ну да, бывают в жизни огорчения, – кивнул Игорь, с удовлетворением отмечая, что соседи снова отвлеклись на собственные разговоры, вместо того, чтобы разглядывать их одиозную парочку. – Но Серёжа, какой бы ты там ни был гей, ты же в первую очередь мужик! Ты должен уметь справляться с эмоциями! Ну или хотя бы не демонстрировать их на людях, – поспешно добавил он, видя, что лицо собеседника снова начинает горестно вытягиваться.
Сергей тяжело вздохнул, но в плач всё же не сорвался.
– Да я с детства только это и слышу, – хриплым сдавленным голосом заговорил он, вынуждая приятеля наклониться поближе, чтобы расслышать его слова. – «Надо быть смелым, надо быть сильным! Ты же мужчина! Ты должен брать на себя ответственность! Если трудно – ты должен терпеть!» Я и терпел, сколько мог. В старших классах все уже давно по парам были, один только я «мальчик-отличник, спортсмен и медалист-онанист хренов»!
– Это как? – искренне заинтересовался Игорь.
– Как-как? Вот так, – отмахнулся Сергей, покосился на облитое слезами пирожное, и всё же отломил кусочек, отправляя его себе в рот. – Думаешь, я всегда вот такой вот манерный был?
Собеседник ещё раз окинул взглядом блондина. Красивый, стройный, с от природы ярко-блондинистыми волосами, породистым выражением лица, отличным мускулистым телом и пронзительным взглядом серо-голубых глаз, сейчас из-за сдержанных слёз кажущихся зеленоватыми, тот легко мог бы выглядеть едва ли не натуральнее самого Игоря. Всё впечатление портила розовая футболочка в обтяжку, зауженные джинсы, связки многочисленных браслетов на запястьях и какие-то слишком мягкие, тягучие жесты, делавшие его слегка похожим в поведении на девочку.
– Сколько тебя знаю – всегда, – отпивая свой эспрессо, пожал плечами Игорь.
– Так в том-то и дело, что ты меня знаешь только три с половиной года, – Сергей сцепил руки под подбородком и упёрся локтями в стол. Посмотрел в окно, за которым неторопливо кружились в танце снежинки, подсвеченные сиянием украсивших подоконники кофейни гирлянд. Мимо спешили по своим делам радостно взбудораженные прохожие, и не было никому из них никакого дела до проблем обычного студента, переживающего в этот предновогодний вечер свою личную трагедию…
– А что, раньше ты был сильно другим? – наконец отвлёк Серёжу от грустных размышлений сидящий напротив парень.
– Что? – вскинулся тот. – Ой, прости, пожалуйста! Я сам же тебя отвлёк, а теперь ещё и игнорирую! Просто понимаешь, у меня же никого теперь больше нет, с кем можно было бы поговорить, я совсем один, и меня вся эта ситуация… Я сам не свой, вот и отвлекаюсь, ты извини, пожалуйста!..
– Да хватит уже! – Игорь недовольно поджал губы, отхлёбывая ещё кофе. – Хватит извиняться! Я же тебя ни в чём не обвиняю, а ты тут уже весь рассыпаешься!
– Да, да, конечно! – тут же остановился блондин, вытирая снова выступившие слёзы салфеткой.
Он замолк, когда к ним приблизился официант, чтобы убрать со стола мусор, робко улыбнулся тому уголками губ, благодаря, и, получив в ответ безразличный взгляд, снова поник плечами.
– Каким я был раньше? – не поднимая глаз, заговорил тот, кого вся группа звала только и исключительно «Серёженька». – Примерным я был. Пятёрки по всему, включая физкультуру. При этом не «ботаник», хоть и не «альфа-самец». Просто каждый в нашем классе знал, что я – тот, кто закончит школу с золотой медалью, ВУЗ – с красным дипломом, построит шикарную карьеру, и только потом женится на красавице-умнице и обзаведётся двумя, а то и тремя детишками. И будут они жить долго и счастливо.
– Но в какой-то момент что-то пошло не так, да? – невольно хмыкнул Игорь, попытавшись представить себе эту идиллическую картину, в которой Серёженька старательно затыкает сосками рты сразу трём орущим младенцам, параллельно помогая жене приготовить ужин и одной рукой набирая на ноутбуке докторскую диссертацию.
– Да не в какой-то, а сразу, – снова оборачиваясь к окну, застыл в неподвижности блондин. – Втюрился я. В восьмом классе, и в одиннадцатиклассника. До сих пор смешно вспоминать. И больно в то же время.
– В смысле? Ты спалился, и вся школа про тебя узнала? – с каким-то нездоровым интересом наклонился вперёд Игорь.
– Нет, что ты! – тоже развеселился Серёженька. – В школе всё так и осталось. Любил я своего тёзку, Сергея Калинкина, трепетно, но тайно. Целый год промучился, всё про него разузнал: и что живёт на Второй Кубинской в доме восемь, и что увлекается робототехникой, и расписание его уроков наизусть знал, чтобы на перемене лишний раз мимо пройти… Если бы он на следующий год школу не закончил – не знаю, что бы со мной было. До сих пор в груди дёргает при воспоминании! – Серёжа больше не улыбался, но хотя бы и плакать снова не начинал. – Просто именно с того момента и сложился этот образ «железного человека», который «до свадьбы ни-ни», и только об учёбе думает. А как мне иначе было объяснять отсутствие девушки, когда все вокруг через пару лет только об этом и думали?
Игорь прищурился.
– Дай угадаю! Твоё поступление на факультет кибернетики – это следствие именно той самой увлечённости?
– Естественно, – грустно подтвердил Сергей, смотря всё так же куда-то вдаль. – Сперва я только из-за него в ту же секцию по роботам в школе пошёл, а потом и впрямь захватило.
– Ну надо же! А мы-то все думали, ты просто выбирал специальность, чтобы вокруг парней было побольше, – усмехнулся Игорь.
– Нет, – очень спокойно пожал плечами Серёжа. – Мне правда нравится. Но, следуя твоим рассуждениям, твой выбор филологического направления – это чтобы вокруг всегда девицы вились?
– Тебя не проведёшь! – довольно усмехнулся сокурсник. – Но всё же, возвращаясь к нашей теме: почему ты говоришь, что совсем один? Отличник, призёр олимпиад, гордость родителей, ни разу не палился, всё такое – и вдруг так себя ведёшь, как будто сирота круглая. Это что, всё из-за этого твоего мужика?
– Про «ни разу» – это я о школе, – снова поник на глазах Серёженька, хватаясь за салфетки и начиная промокать глаза. – Летом, после окончания, отец спалил меня… – парень замялся, пытливо посматривая на собеседника, но потом всё же решился. – В общем, когда все уехали на дачу, я остался дома готовиться к универу. У меня же не могло быть просто каникул, я должен был постоянно быть на шаг впереди, поэтому матанализ и физику первого курса я должен был наизусть выучить ещё летом…
– Так что отец-то? – поторопил парня будущий филолог.
– Ну что? Зубрил-зубрил я, пока мозги не закипели, а потом решил чуток расслабиться, пока дома никого. А тут ещё соседи сверлят стены без конца, шум такой, что собственных мыслей не слышно, какая тут учёба? В общем, открыл я сайт с гей-порнушкой и стал на кровати… дрочить.
Последнее признание явно смутило говорящего, и его и без того красные от слёз щёки стали совсем пунцовыми, делая парня ещё симпатичнее.
– Застали? – понимающе протянул Игорь.
– Ага, – кивнул Серёжа. – Оказалось, что забыли дома ключи от дачи. И все остальные там остались, на улице – лето же, а отец домой вернулся. А я из-за этого ремонта сверху звука открывающейся двери не услышал. Ну и попался. Он заходит, а я не знаю, в какую сторону кидаться – то ли штаны натягивать, то ли комп вырубать. Надо бы, конечно, второе, но со спущенными на щиколотку трусами особо не побегаешь – я прямо там на полу мордой вниз и растянулся. Так стукнулся, что аж искры из глаз. Лежу, ногами подёргиваю, руками пытаюсь до трусов дотянуться, а над головой «Ух! Ах! Фак ми, фак ми, оуе!» на всю комнату. В общем, это был полный кабздец!
Паренёк закрыл лицо руками.
– Мда… – пробормотал собеседник. – Если бы меня за таким застали, то, наверное, ничего страшного бы не случилось – я, естественно, обычное порно смотрел, сам понимаешь. Но я представляю, как бы это было… эээ… неприятно, скажем так, даже в таком случае. А уж в твоём варианте…
– Да уж. Мне даже самому жутко вспоминать, что тогда творилось, – застывшим голосом продолжал исповедоваться Сергей. Кофе и пирожные были забыты, казалось, насовсем. – У меня отец – генерал, он хоть в армию меня после школы и не тащил, но в планах после ВУЗа она у него была. Да и вообще он от меня всю жизнь требовал неукоснительной дисциплины. Тренировки ежедневные – спасибо ему за хорошее тело, конечно. Только он всё равно был гораздо сильнее…
– Ты о чём? – не понял Игорь.
– Ну как? Избил он меня, конечно же, что же ещё могло быть? – слишком безэмоционально проговорил Сергей.
– И сильно? – зачем-то поинтересовался сокурсник.
– Да. Наверное. Видимо, очень сильно, я уже не очень хорошо помню, – опустил глаза Серёжа.
– Как можно не помнить таких вещей? – удивился парень.
– Я, вероятно, предпочёл забыть, – снова взгляд собеседника блуждал где-то за окном. – Мне не хочется акцентироваться на этом, а то я снова начинаю жалеть себя, мне опять хочется плакать…
– Да ладно, с кем не бывало! Меня отец однажды знаешь как выпорол? Ух! Я потом два дня сидеть не мог! – постарался подбодрить приятеля Игорь. – Твой тебя как, тоже ремнём, или просто так?
– Руками, ногами, ремнём… Клавиатурой, лыжными палками с балкона. Потом душил проводом от той же клавиатуры. Потом головой об пол и стену, – принялся леденяще спокойно перечислять Серёжа. – В какой-то момент я уже отключился, так что дальше точно не помню. Очнулся уже в больнице. Как мне там объяснили, я, оказывается, с лестницы упал. Пробил голову, сломал рёбра, руки-ноги повредил по-мелочи… Я потому на первом курсе и не ходил на физкультуру – не до конца ещё восстановился за два месяца.
Игорь сидел и шокированно смотрел на говорившего, открывая и закрывая рот.
– Но как же так? Врачи же легко отличат травму, вызванную падением, от избиения!
– Когда лежишь в больнице при Военно-медицинской Академии, и с отцом-генералом – напишут всё, что попросишь, – невесело заулыбался Серёженька. Точнее, теперь уже точно не «Серёженька», а «Сергей» – как-то не вязалось рассказанное им ранее с ласковым шутливым прозвищем, которым его называл весь поток.
– А ты сам что, не пытался никуда обратиться?.. – начал, было, Игорь, но паренёк только рукой махнул.
– Можно мне зелёный чай? – обратился он к пробегающему мимо официанту, решительно отодвигая от себя бокал с остатками мороженого. – Тебе что-нибудь взять? – взглянул он на приятеля.
Игорь отрицательно мотнул головой, о чём-то глубоко задумавшись.
– И какие у тебя отношения с родителями теперь? – осторожно спросил он наконец.
– Никаких, – пожал плечами Сергей. – Меня долечили к концу августа, выписали. А дома меня ждала собранная сумка с вещами и сообщение, что я зачислен везде, куда подавал заявки, поэтому волен выбрать тот ВУЗ, общежитие которого мне наиболее понравится для дальнейшей жизни. И хотя сына у моих родителей больше нет, но позорить их семью я не должен, поэтому обязан вести себя как полагается, если не хочу «новых неприятностей».
– Как полагается? – окинув взглядом вызывающий прикид собеседника, приподнял брови Игорь.
– Именно! – со злой усмешкой подтвердил парень. – Вот тогда-то и родился этот самый образ «Серёженьки», мальчика-одуванчика. Я решил, что назло родителям теперь уж точно не буду вести себя как примерный выпускник школы. Им меня не запугать! – тут его усмешка заметно увяла. – Но видишь, похоже, отцу я стал настолько отвратителен, что он даже не может себя заставить хотя бы иногда проверять, что со мной стало. Потому что за все эти годы никто так и не попытался меня зажать в тёмном переулке и свернуть шею уже окончательно. А потом я и сам привык к такому имиджу, – молодой человек благодарно улыбнулся, принимая от официанта свой заказ и принимаясь дёргать за ручку калебаса, размешивая заварку. Работник общепита опять одарил его холодным взглядом, и Серёжа тут же снова весь сжался, словно его ударили.
Игорь проводил недружелюбного парня глазами, и вновь повернулся к собеседнику.
– А что, друзей в этой вашей среде, ну или девчонок-подружек ты так и не завёл? – как-то вновь раздражённо вертя в руках опустевшую чашечку из-под эспрессо, поинтересовался он.
– Как видишь, – юноша развёл руками. – Так я и не смог влезть в образ помешанного на шмотках пидорасика, чтобы нормально с девчонками тусить. А парни либо от меня шарахаются, либо надо мной подшучивают. Я уже привык. Да и ты сам ведь так же себя вёл всё время, – вдруг испытующе посмотрел на Игоря парень. – Почему вдруг ты сам решил со мной встретиться?
– Да так, просто, – опустил глаза Игорь. – Видел тебя последние дни, ты прямо весь какой-то как в воду опущенный был, вот и стало жалко…
– Спасибо тебе! – горячо зашептал Сергей, протягивая руки и пытаясь коснуться ладоней сидящего напротив, но Игорь быстро отдёрнулся назад. – Ты пойми, мне не нужна жалость, я и так справлюсь, но ты - единственный! Хоть кто-то, кто отнёсся ко мне по-человечески!..
– Так уж и единственный? – вдруг резким тоном заговорил Игорь. – А как же этот твой Максим? Тебя послушать – ты прямо ни с кем не находил контакта, весь ото всех изолированный. Но если так – как же ты, весь такой отстранённый и ничего не хотящий, успел с мужиком познакомиться?
Сергей вцепился в кружку, из которой пил чай, с такой силой, что аж кончики пальцев побелели, и глаза у него снова подозрительно заблестели.
– А я и сам не знаю, – сдавленно пробормотал он. – И вообще, это не я с ним знакомился, а он меня, можно сказать, снял, как я теперь понимаю.
– Снял? – поморщился Игорь. – Что за выражение? За деньги, что ли?
– Нет, нет, что ты! – вскинулся Серёжа. – О деньгах я точно не думал, поверь! Хотя они у него есть. Просто я шёл по улице, и мне было очень одиноко. А тут вдруг рядом останавливается новенький автомобиль, оттуда выглядывает шикарный мужчина в костюме, и начинает спрашивать, почему такой красивый парень идёт совсем один, и при этом такой грустный? В общем, сразу дал понять, безо всяких там формальных «не подскажете, как пройти?» или «не найдётся ли закурить?»
Игорь презрительно усмехнулся.
– И ты, весь такой независимый, вот так вот взял и отдался? За автомобиль и костюм? А говоришь, о деньгах не думал!
– Да нет же! – громко воскликнул Сергей, опять привлекая к их столику внимание остальных посетителей. И продолжил уже тише: – Я просто так коротко рассказываю, вот и получается, что ты меня неправильно понимаешь! Всё не так! Я, естественно, сперва тоже пытался его игнорировать, но… Максиму, ему уже немного за сорок. Он не сдавался, когда я не отреагировал, продолжал ехать за мной и шутить, упрашивать выпить с ним хотя бы чашку кофе. А я… Мне в тот момент было так пусто на душе, что просто необходимо было почувствовать, что я хоть кому-то интересен, что кто-то может меня желать…
Игорь закатил глаза, но Сергей продолжал.
– В итоге он всё-таки уговорил меня выпить кофе. Я решил, что ничего страшного не случится, а если что – я всегда могу просто встать и уйти, потому и согласился. А потом… Он просто очаровал меня. Он оказался таким интересным собеседником, понимаешь? Взрослый мужчина! Совсем другие суждения, кругозор, интересы, выходящие далеко за рамки того, о чём можно говорить с сокурсниками… Наши с тобой сверстники казались мне рядом с ним просто какими-то детьми! Начитанный, интеллигентный… А как он за мной ухаживал!.. – парень, казалось, с головой утонул в воспоминаниях: взгляд у него стал отстранённо мечтательный, а на губах блуждала глупая улыбка.
– Ну так и что же тогда вы с ним разбежались, если он весь такой очаровательный? – недовольно хмыкнул Игорь, вырывая собеседника в жестокую реальность. – Ухаживал-ухаживал, а потом вдруг бросил?
– Если бы я знал! – с отчаянием пробормотал блондинчик, и вновь начал всхлипывать. – Он же даже не объяснил ничего!
– Скорее всего, он от тебя не получил того, чего ждал! – откинувшись на кресле, Игорь с видом знатока скрестил руки на груди.
– В каком плане? – пальцы собеседника добрались до стопки салфеток и принялись кромсать несчастную бумагу на мелкие кусочки.
– В сексуальном, в каком же ещё? – скривился Игорь. – Знаешь, почему я, например, девушек бросал?
– Почему? – тупо повторил за ним блондин.
– Да потому что они слишком много от меня хотели, но при этом сами не желали делать в постели то, чего от них хотелось мне.
– А чего тебе хотелось? – всё так же непонимающе спросил Серёжа.
– Да много чего! Только речь сейчас не о моих отношениях с девушками, – Игорь подался вперёд и вперил напряжённый взгляд в парня. – Вот смотри, чего этот твой Максим хотел в постели?
– Ну как чего? – щёки Серёжи вновь заалели, и он закусил губу, становясь похож на маленького мальчика. – Секса, естественно, чего же ещё?
– А ты что? Отказывался? – продолжал допытываться Игорь.
– Нет, ну почему? – смущённо забормотал Сергей. – У нас всё было, я же говорю – полноценные отношения! Только я не пойму, к чему ты это спрашиваешь? Тебе разве не противно говорить о таких вещах?
– Противно – не противно – это дело десятое! – по-деловому заявил парень. – Не о том сейчас речь! Ты лучше скажи, что ему в постели нравилось? Ну, вот я, например, люблю, когда во время минета мне в глаза смотрят и глубоко в горло пропускают, – принялся рассуждать он. – Или ещё когда я между грудями, а девушка язык вытягивает и старается лизнуть, – не обращая внимание на не находящего себе места от таких подробностей Серёжу, продолжал рассказывать он. – А что нравилось твоему? Может, было что-то такое особенное, какие-то приёмчики? Что там у вас, геев, может быть? Ласкать уздечку как-нибудь по-особенному? Секс с игрушками? Обзывательства? Чего-то же ему не хватило, раз он с тобой порвал? Какие-нибудь секретные приёмчики, которые его возбуждали, но на которые ты не хотел соглашаться? Глубокое горло то же самое?
– Хватит! – резко заявил Сергей, на секунду затыкая уши руками. – Я не хочу это слушать! Не может такого быть, чтобы причина была только в этом! В любом случае, я не буду это обсуждать!
– А как ты тогда хочешь получить совет? – тяжело глядя на него, веско обронил Игорь.
– Я не хочу советов! Мне просто… Мне просто нужна поддержка! – Сергей снова тихо заплакал. На этот раз без громких всхлипываний и стонов. Он просто сидел, и по искажённому горечью лицу бежали слёзы, а слова негромким речитативом текли из его губ. – Я очень благодарен тебе, что ты вдруг сам мне позвонил и предложил встретиться. Я, если честно, всегда считал, что ты меня ненавидишь, и очень рад, что ошибался.
Сергей на секунду замолчал, уставившись невидящим взглядом в стол, и, не обращая внимания на нахмурившееся лицо парня напротив, продолжил.
– Вот так и раскрываются люди, в тот момент, когда совсем от них этого не ожидаешь. Я ведь снова остался совсем один, мне не с кем было даже и поделиться – все те, с кем я мог бы поговорить, разъехались на каникулы по домам, а мне, сам понимаешь, ехать некуда. Я просто сидел в общаге и медленно сходил с ума, и вдруг этот твой звонок с предложением встречи… А ведь ещё неделю назад у нас были планы на праздники. Мы сегодня с ним должны были улетать на Бали! Он предлагал Новый год встретить там, и я, дурак, радовался, чемоданы собирал…
– Да я ж говорю, в сексе наверняка всё дело! – прервал его собеседник.
– Да какой секс?! – раздражённо вскрикнул вдруг Серёжа, в очередной раз собирая взгляды всей кофейни. – Секс? – продолжил он уже тише. – Хочешь знать, что ему нравится больше всего? Жёстко ему нравится, понятно? Вот что он любит! Чтобы накидываться как зверь сзади, и насиловать без смазки и без подготовки – вот что его больше всего возбуждало! И плевать ему на всякие там отсосы. Но я и это ему давал, хоть и ходил потом неделю враскорячку. Я и это терпел, просто просил его, чтобы хоть иногда мне отдохнуть давал, чтобы не повредить ничего и не загреметь в больницу, которую я всей душой ненавижу! Ты же это хотел узнать?! Извини, если тебе противно теперь рядом со мной находиться! – юноша в отчаянии сжал кулаки. – Мне это не так важно, я бы и дальше продолжал, для меня не секс главное, я просто хотел быть с ним рядом, понимаешь?!
– Вот как, значит? – слегка озадаченно протянул Игорь, резко отодвигая кресло в сторону. – То есть это у него постоянно, а не какие-то отдельные приступы? А я думал, только первые разы так будет… Ну ладно, ничего, потерплю, оно того стоит. Спасибо за информацию!
Сергей поднял на сокурсника непонимающий взгляд, а тот вдруг поднялся со своего места и принялся натягивать куртку.
– Что ты сказал? – прошептал паренёк, по-детски наивно моргая глазами. – Я не понимаю, Игорь, ты о чём сейчас?
– Серёженька! – губы филолога скривились в презрительной ухмылке. Тот прекратил одеваться и навис над столиком, глядя собеседнику в глаза немигающим взглядом. – Ну как можно быть таким дураком, а? Ну что это за исповедь несчастного страдальца первому встречному? Пожалейте, блин, сиротинушку! Ну что ты за лох, в самом-то деле?
– Игорь! Зачем?.. Почему?.. – словно через силу подал голос Серёжа, по-прежнему продолжая сидеть и растерянно глядя на говорящего. – Ты же… Как же?..
– Знаешь, что меня больше всего не устраивало в девушках? – уже одетый, парень снова присел за столик и продолжил прожигать ненавидящим взглядом блондина. – Не проблемы в сексе сами по себе. Просто все они требовали слишком много денег и заботы. А я отлично видел, как ты, наш «Сержик-цветулёчек», проживая в общаге, то с новым телефоном появляешься, то вдруг кроссовочки от Гуччи за шестьдесят тысяч в магазине примеряешь!
– Игорь, я… Я же три года деньги откладывал, ходил со старым «Сиеменсом» чёрно-белым, – зачем-то начал жалобно оправдываться в ответ Сергей. – А потом, когда уже вся группа стала в «Вотсаппе» домашкой обмениваться, а надо мной все ржали, я сразу купил хороший, чтоб надолго… А кроссовки я просто мерил, я никогда себе такого не покупал! Я просто мечтал, что когда-нибудь… – продолжал что-то лепетать он, но его никто уже не слушал.
– Да ври больше! – стукнул кулаком по столу Игорь. – Можно подумать, Макс тебе никаких подарков не делал, да? Заткнись!! – видя, что парень порывается ответить, практически зарычал приятель. – В общем, я решил так: девушки – это всё здорово, но мне гораздо больше нравится, когда не меня в роли кошелька держат, а я сам что-то от отношений получаю. Что-то вполне материальное. И ради этого моя задница готова потерпеть какое-то время. Так что извини, но твой парень – теперь мой. Прими это как факт, и всем будет легче! Тем более ты его давно уже достал этой своей манерностью и тягой поиграть в чувства. Ему нужен просто хороший секс с крепким парнем, и я ему это даю, понятно?
На скукожившегося на стуле Серёжу было жалко смотреть, и Игорь вновь поднялся из-за стола.
– Жаль, конечно, что ты столько времени изводил меня своими бреднями и соплями. Мне от тебя нужно было узнать только одно – что Максу нравится в постели. Но толку с тебя оказалось, как с козла молока; даже, пожалуй, что и меньше.
Парень заглянул в мобильник, что-то быстро печатая.
– Да, ты у нас «трудная судьба», и тебе даже удалось меня всерьёз растрогать, но Серёженька, милый, кому сейчас легко? Что ж ты за идиота кусок такой? Давно же уже должен был понять, что не стоит слишком доверять людям! Ну а если ещё не понял до сих пор – так можешь мне спасибо сказать, я тебя хоть уму-разуму научу! Может, наконец перестанешь быть таким доверчивым дебилом, и в следующий раз не дашь себя наколоть!
Парень кинул взгляд на звякнувший в руках телефон, молча вытащил из кармана кошелёк и небрежно уронил на стол пару тысяч. Теперь он говорил громко, ничуть не стесняясь окружающих.
– Короче, спасибо за угощение, и я даже оплачу счёт. А теперь посмотри в окошко и пожелай мне удачи, – он протянул руку, и машинально повернувшийся следом за ней Сергей увидел припарковавшийся рядом с кафе автомобиль, тут же узнав и его сам, и фигуру водителя. – Знакомая тачка, правда? – издевательски подначивал Игорь. – И Максим по-прежнему собирается встречать Новый год на Бали. Только уже не с тобой, а со мной. Так что мы сейчас за вещами, а потом – в аэропорт. Так что адьос, амиго! Желаю всего наилучшего в наступающем году!
На этих словах Игорь резко наклонился, и из его голоса исчезли всякие намёки на веселье.
– И послушай доброго совета – не путайся у меня под ногами! – практически прошипел он в лицо сокурснику. – Попробуешь снова полезть к Максиму или ко мне – и я найду людей, которые доведут до конца то, что не удалось твоему папаше. Ты меня понял? Вижу, что да. Ну вот и хорошо! – закончил он, глядя в залитые слезами голубые глаза, и быстро покинул помещение.
Авто под окнами, дождавшись пассажира, неспешно отъехало от тротуара и унеслось прочь в снежную даль.
* * *
– Оп-па! Вот это поворот! – раздался голос кого-то из посетителей, ставших невольным свидетелем безобразной сцены.
Эта реплика вырвала Серёженьку из оцепенения, в котором тот сидел последнюю минуту. Невидящим взглядом он обвёл зал. В голове шумело, мышцы не слушались, словно тело онемело и принадлежало не ему, и только в глазах почему-то стояла острая резь, мешающая отчётливо воспринимать окружающих людей и предметы.
Он снова медленно обвёл взглядом зал, сквозь затмившую зрение дымку натыкаясь на не слишком дружелюбные взгляды, лишь в паре из которых сквозило что-то похожее на сочувствие.
– Вас можно посчитать? – возник рядом со столиком всё тот же давешний официант. Губы его неодобрительно кривились.
Серёжа не смог выдавить из себя ни звука, поэтому просто кивнул. Хоть это ему было доступно. Опустив взгляд на лежащие на столе деньги, он пару секунд рассматривал их, словно не понимая, что это такое, а потом нахмурился и дрожащими руками добавил ещё тысячу.
– Два кофе, чай, пирожное… Этого, наверное, должно хватить? – хотел он поинтересоваться, но из горла вырвалось только какое-то невнятное мычание.
Парень в униформе, ни говоря ни слова, подцепил со столика все бумажки и исчез в глубине помещения. А Серёжа вдруг почувствовал, что не может здесь больше находиться. Сияющие на столиках свечи вызывали головокружение, заставляя воздух колебаться и оставляя плывущие силуэты. Запах кофе и корицы ударил в нос, вызывая рвотный рефлекс. Тело, до той поры онемевшее, словно в него укололи обезболивающее, внезапно заработало с силой туго сжатой пружины, подбрасывая парня вверх.
Не разбирая дороги и сам не понимая, что он делает, Сергей кинулся к кажущейся бесконечно далёкой в плывущей вокруг дымке двери и выскочил на улицу.
– Подожди! Куртку забыл! – кажется, это кто-то прокричал ему вслед, но он уже не был уверен, что ему не показалось.
Вопреки ожиданиям, на свежем воздухе легче не стало. Предметы всё так же плыли перед глазами, а на место недавнему онемению пришла боль, дикая и всепоглощающая. Горло сдавило железными тисками, и, не в силах вздохнуть, он бросился бежать куда-то по улице, мимо несущегося по дороге потока машин.
Всё окружающее слилось в сплошную яркую массу, в которой не было отдельных людей и предметов, а была какая-то каша из цветов, звуков и запахов. А надо всем главенствовал холод, вцепившийся в тело сквозь тоненькую розовую маечку, и это рвущее, выворачивающее наизнанку чувство собственной ненужности.
Он бежал и бежал, не в силах остановиться, не понимая, куда и зачем несётся сквозь нарастающую снежную пургу. Кажется, он несколько раз перебегал дороги на красный свет, потому что слышал отчаянные гудки негодующих автомобилистов. Иногда натыкался на мечущиеся впереди тени, бывшие, очевидно, людьми, и тогда они тоже что-то кричали. Временами ему даже казалось, что кто-то гонится за ним, но всё это было неважно. Ничего больше не было важно.
Он не знал, сколько прошло времени. Может, минута, а может, час. Его бросало из стороны в сторону, как пьяного, и сориентироваться в этой круговерти он не мог при всём желании. Он только как-то понял, что вокруг что-то изменилось – яркие огни улиц потускнели, стали более далёкими и превратились в уходящие вдаль длинные цепочки, прорезающие мрак. Одновременно с этим усилился ветер, проникающий, казалось, в самую глубь души и вымораживающий оттуда остатки того, что было когда-то «милым мальчиком Серёженькой».
Да и звук вокруг изменился. Теперь сквозь шум пролетающих мимо машин доносился какой-то глухой и грозный рокот, идущий словно откуда-то снизу. «Река! – в один из редких моментов прояснения мелькнула в его голове одинокая мысль. – Я где-то на мосту!» И тут же само собой пришло решение.
Собрав последние силы, он как мог быстро рванул вперёд – ещё дальше в темноту, ещё дальше от этих огней, от людей, ото всех тех, кто так и не смог принять его и сделать частью своей жизни. От ненавидящих его родителей, для которых его уже давно не существовало. От одногруппников, в большинстве своём видящих в нём либо шута, над которым можно поприкалываться, либо «мерзкого пидораса». От Максима, от Игоря, от далёкого Бали и своих несбывшихся надежд. От своей жизни, и ото всего, что этой жизнью так и не стало, и теперь уже никогда не будет. Ото всего, что случилось с ним после восьмого класса, когда все его мечты и чувства, зародившиеся в самый первый раз, словно кислотой были безжалостно растворены окружающей реальностью, так и не успев ещё как следует сформироваться…
Времени на сожаления больше не было. Его вообще больше не было. В глазах снова на секунду прояснилось, и юноша воспользовался этим моментом, чтобы понять, что находится как раз где-то на середине моста.
Внизу, не скрытая льдом, несла свои угрюмые свинцовые волны ледяная река, безразличная и холодная ко всему окружающему. Больше ни сомнений, ни переживаний, ни боли, рвущей изнутри. А что дышать не получится – так он и без того сейчас этого не может делать, с трудом втягивая колючий воздух в грудь маленькими рваными толчками. Для всех, кому он безразличен, ничего не изменится, а всем, кого он знает, будет только лучше. Вряд ли найдётся на свете хоть один человек, который всерьёз пожалеет о том, что его не стало.
Боль накатила с новой силой. Поскальзываясь и падая, сквозь снова сгустившуюся перед глазами муть, он наощупь кое-как добрался до перил. Не колеблясь более ни секунды, Сергей забросил ногу на ограждение… и в ту же секунду был сбит с ног каким-то непонятным снарядом, распластывающим его на мостовой и вышибающим из лёгких остатки с таким трудом добытого воздуха.
– Ты что творишь?! – закричал ему кто-то в самое ухо, и юноша понял, что этим «снарядом» оказался человек, который сейчас лежал на нём сверху, прижимая к асфальту, и изо всех сил орал на него. – Совсем из ума выжил?!
Было в этом голосе что-то неуловимо знакомое, но что именно, Сергей сейчас понять был не в состоянии. Вместо этого он протяжно застонал, пытаясь спихнуть с себя тяжёлое тело, и его наконец отпустили.
– Дебил! Придурок! Вот уж правда, идиота кусок! – рывком поднимая парня с холодной земли, продолжал причитать незнакомец.
И в этой фразе тоже было что-то знакомое, но паренёк в своём состоянии по-прежнему никак не мог сообразить, где именно он её раньше слышал. Зато он очень хорошо почувствовал, что от холода и пережитого стресса его тело начало трясти так, что зубы принялись лязгать с такой силой, как будто кто-то с размаху колотил верхние и нижние челюсти друг об друга.
– Куда тебя понесло? Зачем?! Ты что, действительно полный псих, а не просто притворяешься? – отчитывал его обладатель голоса, и, как ни странно, от этих слов веяло искренней заботой.
В ту же секунду Сергей почувствовал, что на него натягивают сверху что-то плотное. В глазах начало проясняться, и, опустив вгляд, он с удивлением опознал в этом предмете одежды свою собственную оставленную в кафе куртку. Теплее ему не стало, но хотя бы от пронизывающего ветра со спины она отгораживала.
Тем временем спасший его мужчина с силой притянул парня к себе, и прижался к его холодной груди своей, от которой так и веяло жаром через расстёгнутую на кожаной куртке молнию. Плотно обхватив одной рукой юношу за плечи, чтобы он не мог отстраниться, незнакомец принялся другой гладить его по голове, укрытой капюшоном, по плечам, по спине, успокаивая и что-то тихонько бормоча, уткнувшись теплым носом прямо в Серёжкино ухо.
Постепенно накрывший душу морок отступал, и до паренька начало доходить, что он только что чуть не сделал. Разом подкосились ноги, и он безвольно повис в тёплых руках, без видимого напряжения удержавших его на весу. А в ухо продолжали вливаться успокоительные мантры, в которых юноша постепенно стал различать отдельные слова.
«Всё хорошо! Успокойся! Я здесь! Ничего не случилось, всё в порядке, и теперь всё будет хорошо! Расслабься! Сейчас ты согреешься, и всё нормализуется. Дыши, дыши глубже! Ты меня слышишь? Всё позади! Теперь всё будет хорошо!»
И внезапно сквозь все эти бормотания прорвалась другая мысль, уже собственная: «Да не будет ничего хорошо! Всё уже плохо, всё хуже некуда!»
И эта новая мысль вызвала столько эмоций, что Сергей закричал во всю мощь вернувшегося в лёгкие воздуха. Закричал страшно, люто, нечеловечески. И в этом диком вопле выплеснулась вся его боль, весь страх, вся растерянность и недоверие, все те слёзы, что он уже успел пролить за сегодня, и которые ещё остались внутри, вся горечь, жгущая тело изнутри хуже самого сильного пламени…
Он орал и орал, наверняка оглушая согревающего его своим телом человека, но тот никак не реагировал, лишь ещё крепче прижимая к себе бьющегося в конвульсиях паренька. И только продолжал повторять, что всё будет хорошо. Особенно после того, как крик иссяк, и на смену ему пришли рыдания.
И снова Сергей потерял счёт времени. Он и правда не знал, сколько они так стояли. Просто в какой-то момент понял, что рассматривает украшенные синими огнями перила моста, и они больше не кажутся ему подсвеченным тёмным туннелем, уводящим куда-то в запредельное. А шум реки, несущийся снизу, внушает трепет, но никак не желание прыгнуть вниз и разделить участь плывущих куда-то в черноте ночи отломанных течением льдин.
Он шмыгнул носом, невольно вдыхая запах стоящего рядом мужчины, и непроизвольно зажмурился. От того пахло кофе, и Сергей уже понимал, откуда взялся этот аромат, но вместе с тем было и что-то ещё… Что-то такое непонятное и будоражащее душу, но вместе с тем как будто давно знакомое. Не с детства, нет, но что-то близкое к этому…
– Ну как, успокоился? – снова заговорил мужчина после паузы. И теперь от звука этого голоса у юноши по спине пробежали мурашки.
– Это ты? – боясь, что сейчас мужчина отстранится, и его предположение окажется ошибочным, чуть слышно пробормотал Сергей. – Это правда ты?
– Смотря кого ты хочешь увидеть, – чуть насмешливо, но по-прежнему с заботой в голосе отозвался мужчина. Точнее, парень. Если предположение было верным, то у них должна быть не слишком большая разница в возрасте.
– Серёжа? Калинкин? – с паузой, полуспрашивая-полуутверждая, переспросил Сергей.
– Он самый, – отозвался обнимающий, и спрашивающего окутал его густой грудной смех. – Ты что же, даже голос мой запомнил?
– Да, – просто ответил паренёк, прикрывая глаза. – Он же особенный, как его можно забыть?
– А, ну да, чего это я такие очевидные вещи спрашиваю? – снова рассмеялся тёзка. – Мог бы и сам догадаться! А ты, я так полагаю – тоже Сергей? Фамилию только, уж извини, не знаю.
– Семёнов, – промычал куда-то в пространство шеи Серёженька, не думая ни о чём и просто наслаждаясь моментом.
– Приятно познакомиться! – слегка пожал сквозь куртку плечо юноши говорящий. – Ну так вот, Сергей Семёнов. Если не возражаешь, то есть у меня предложение! Вместо того, чтобы стоять вот тут на мосту, давай-ка мы найдём какое-нибудь место потеплее, и там уже поговорим, ладно?
– Давай, – машинально согласился паренёк, снова закрывая глаза. Он был сейчас согласен на всё. Вообще на всё.
* * *
– Ну и горазд же ты бегать, Сергей Семёнов! – наливая парню горячего чая, заявил объект его воздыханий со времён восьмого класса. Молодые люди сошлись на том, что кофейнями они сегодня оба сыты по горло, и вместо этого зашли в самый настоящий ресторан. Людей здесь было немного, лишь через несколько столов от них сидела какая-то явно влюблённая парочка, да двое уже хорошо выпивших мужчин отмечали какую-то то ли сделку, то ли что-то в этом духе, а официант, приняв заказ и принеся напитки, удалился в сторону кухни, так что говорить они могли безбоязненно. – Впрочем, неудивительно. Я так понял из подслушанного разговора, что у тебя и по бегу какие-то там грамоты или даже медали были, да?
– Да у меня они в то время по всему, по-моему, были, – смутился младший, не желая обсуждать эту тему. А сам тем временем во все глаза смотрел на сидящего перед ним бывшего одиннадцатиклассника.
Конечно, он изменился. Но исключительно в лучшую сторону. Все эти годы Серёжа внушал себе, что наверняка у объекта его страсти давно уже пропали все те черты внешности, что так манили к себе в своё время, и теперь он наверняка толстый, с двойным подбородком, а может уже и начинающий слегка лысеть и носить очки. Конечно, умом он прекрасно понимал, что двадцать три или двадцать четыре – для мужчин это самый расцвет молодости, и говорить о каких-то признаках увядания было бы глупо. Но надо же ему было как-то себя успокаивать с тех пор, как пути ребят разошлись, и он перестал его видеть не только регулярно, а даже иногда. И вот теперь все его задавленные желания, а вместе с ними и страхи, вернулись бумерангом и в полную силу били юношу по макушке.
Сергей был просто прекрасен. Потрясающ как никогда. И даже дезодорант за эти годы не поменял – эти освежающие лёгкие нотки ментола намертво въелись в память, и сегодня на мосту парень вновь почувствовал именно этот давно, казалось, забытый аромат. Слегка вьющиеся русо-коричневые волосы парня спадали тяжёлыми кольцами на лоб и виски, придавая ему схожий с херувимами, как их изображали на старинных картинах, вид. Лицо же… Не стоило даже разбирать его по отдельным частям. Это просто были те самые, намертво въевшиеся в память обожаемые черты с неизменной лукавой улыбкой на губах. Самым заметным изменением стал след от сбритой щетины, которой в школьные годы, естественно, не было, но и эта «смуглость» подбородка только усиливала волшебное очарование, источаемое парнем.
Наконец, понимая, что его внимание становится просто неприличным, Семёнов отвёл глаза и поинтересовался: – А откуда ты подслушивал и…?
– И как много я слышал, ты хочешь спросить, да? – помог с вопросом Калинкин.
– Да, – закивал юноша, резко выдыхая воздух. Терять ему всё равно уже было нечего. Что бы там ни стало для него сюрпризом из их с Игорем разговора, но если он его сегодня уже спас, то вряд ли теперь решит собственноручно убить.
– Думаю, что я слышал всё. Абсолютно. Ну, может, кроме самых тихих шепотков, – тут же развеял все сомнения тёзка.
– Но как?! – недоверчиво воскликнул младший.
– А это плавно подводит нас к вопросу о том, «откуда я подслушивал», как ты изволил выразиться.
Серёжа кивнул, ожидая продолжения.
– Всё просто, – ухмыльнулся парень. – Я сидел прямо за твоей спиной. Просто зашёл перекусить, и спокойно поглощал себе салатик, не глядя на окружающих и любуясь снегом за окном. Не сказать, что я особо прислушивался к вашей беседе, но какие-то отрывки до меня долетали. Всё-таки безудержно рыдающий в общественном месте парень – вещь не самая тривиальная.
Серёженька густо покраснел, вспомнив своё поведение в кафе.
– Ну да, все эти стоны, что «ты натураааал, тебе не понять» – это было очень необычно, – не скрывая веселья, продолжал его тёзка. – Естественно, чем дальше, тем интереснее мне становилось, хоть я и понимал, что это грустная история, и она точно не предназначена для моих ушей. Но с другой стороны – послушал и забыл, ведь так же? Именно так я и собирался поступить, выйдя на улицу.
Напряжение слушающего всё возрастало, а Сергей тем временем стал почти слово в слово озвучивать его мысли.
– И можешь себе представить, как я удивился, когда сидящий за моей спиной парень, которого я не успел рассмотреть даже краем глаза, вдруг принялся рассказывать обо мне? У меня аж глаза на лоб полезли, когда я услышал сперва свои имя с фамилией, а потом вдобавок ещё и адрес, совпадающий с моим! Да ещё и парень не просто обо мне рассказывал, а признавался, что он был в меня влюблён!
Серёжа совершенно некультурно облокотился локтями о стол и спрятал глаза за ладонями. Ну вот, всё самое страшное, кажется, позади. Сейчас он скажет, что обо всём этом думает.
Но тёзка, вопреки его предположениям, просто продолжал рассказывать.
– Ты представить себе не можешь, как мне хотелось вмешаться в ваш разговор. Или хотя бы обернуться и посмотреть на тебя. Думаю, ты сам прекрасно понимаешь, и тебя вряд ли обидит тот факт, что я не помню ни одного из тех, кто ходил в восьмой класс, когда я был в одиннадцатом?
Юноша только грустно улыбнулся, кивая, и по-прежнему стараясь не смотреть парню в глаза. Какая-то надежда всё же теплилась в его душе до сих пор, но это было не настолько сильное чувство, чтобы испытывать сейчас полноценное разочарование.
– В общем, я сгорал от любопытства, – продолжал свой рассказ старший. – И всё ждал, когда же вы соберётесь уходить, чтобы как следует тебя разглядеть, не выдавая себя раньше времени. А потом тот тип, как там его – Игорь, да? – так вот, потом он стал конкретно на тебя наезжать и озвучил свои истинные намерения, – Калинкин сморщился, будто вспоминая о чём-то мерзком. – Знаешь, я, наверное, был в шоке не меньше тебя, когда понял, как всё разворачивается. А потом… А потом случилось нечто такое, что меня до сих пор распирает от смеха, когда я об этом вспоминаю!
Сергей и правда рассмеялся, а его собеседник убрал руки от лица и с изумлением уставился на него. Вот уж чего-чего, а чего-то смешного в тот момент он точно ничего не мог припомнить. Неужели его побег из зала без верхней одежды кажется кому-то забавным? Или там что-то такое произошло после его ухода, о чём он не знает?
– Прости, я понимаю, что ты подумал! – отсмеявшись, поднял руки в защищающемся жесте парень. – Но это не связано напрямую с тобой. В общем, когда этот твой Игорь стал тыкать в окно, показывая тебе приехавшую за ним машину, я тоже посмотрел туда. И знаешь, что я увидел? О, для тебя это, видимо, был «тот самый Макс». А для меня – Максим Рудиенович Чуйский, редкостное говно и один из моих главных профессиональных врагов.
Блондин задрал брови, всем своим видом показывая, что готов слушать дальше.
– Не буду вдаваться в подробности, но кратко поясню. У меня и ещё нескольких друзей есть свой небольшой бизнес – минипекарня. Мы начинали им заниматься ещё с третьего курса, когда я был даже младше тебя, – принялся увлечённо рассказывать Сергей. – И вот мы вовсю «стремились и расширялись», но не просто в сторону того, чтобы стать очередной «булочной», которых сейчас куры не клюют, а чтобы выйти на что-то более глобальное. И в результате долгих переговоров нам с приятелями в прошлом году наконец удалось заключить договор с одной известной зарубежной фирмой, чтобы она свои заказы по изготовлению печенья для российского рынка разместила на наших мощностях.
Серёжа кивал, показывая, что внимательно слушает, хотя пока так и не понимал, каким боком это всё относится к его… Хотя нет, уже не его, а к Игореву Максиму. И почему-то в этот момент очень отчётливо осознал, что его этот факт, оказывается, уже ни капельки не волнует. То, что какой-то час назад казалось смыслом всей жизни, внезапно стало пустым и неважным теперь, после всего произошедшего.
– В общем, тут-то и появляется во всей этой истории наш Чуйский. Я так понял, что у него такая специализация – всеми правдами и неправдами отжимать мелкие фирмочки, осуществляя рейдерский захват, а потом быстро распродавать по дешёвке принадлежащее им имущество, пока бывшие владельцы ещё не опомнились – и концы в воду. Так он и сколотил своё состояние, – пояснил старший Сергей. – На что-то крупное позариться у него зубов не хватает, вот он на «многообещающую мелочь» и бросается. Вот только с нами у него прокол теперь вышел, потому что этот контракт на печенье – он нас, фактически, на несколько лет вперёд поставил чуть ли не в разряд дочернего филиала крупной зарубежной компании, – парень весело улыбнулся, отпивая немного чаю. – И если вначале нам это казалось чуть ли не катастрофой, хоть мы и понимали, что на других условиях этот заказ нам не получить, то в данной ситуации это наоборот превратилось в наше спасение.
– То есть теперь, – заговорил младший, сопоставляя полученные факты, – вы оказались как бы под защитой транснационального гиганта, да?
– Примерно так! – подтвердил рассказчик его догадку. – А учитывая методы, которыми действовал Чуйский, и которые, как бы так помягче выразиться, оказались не совсем законными… Короче, я ожидаю, что как раз где-то этим вечером всё должно было вскрыться. Видимо, наш Максимка ещё не в курсе, но все его счета на данный момент уже арестованы «до выяснения обстоятельств». И я сильно сомневаюсь, что он и твой бывший приятель сейчас летят на Бали. – Калинкин радостно усмехнулся. – Я вообще-то думаю, что они вполне могут сейчас на пару ехать из аэропорта прямиком в следственный изолятор. Игорь этот – как потенциальный сообщник. Там никто разбираться не будет, раз его билет оплачен с тех же счетов, что и билет Чуйского. Словом, ты представляешь, как я развеселился, когда увидел хорошо знакомый мне номер отъезжающей от кафе машины и смог сопоставить в голове услышанные истории и имена. Так что, думаю, у них будет незабываемый Новый год! А особенно «порадует» твоего бывшего друга «новый уровень» финансовой обеспеченности его «благодетеля», стремящийся к околонулевой отметке. Так что бедный анус Игоря напрасно страдал всё это время!
Теперь и блондин радостно улыбался. Возможно, он не имел на это морального права, но ведь, право слово, всё так хорошо складывалось! Лишь один вопрос теперь не давал ему покоя. И старший Сергей, кажется, тоже прекрасно это осознавал.
– Про историю с твоим побегом, и как я, схватив твою куртку, за тобой гнался – тут, я думаю, добавить нечего. Я-то ожидал просто остановить тебя рядом с выходом, вернуть одежду и раскрыть свою личность, а вместо этого получилась бешеная гонка с неоднократным риском для жизни для нас обоих. А уж когда я понял, что тебя на мост тянет – тут я, мне кажется, чуть сам со страху не окочурился, – всё так же весело продолжал рассказ парень, но глаза его при этом не улыбались. – Поэтому давай сразу договоримся: ещё раз такое попробуешь выкинуть – я тебя сам на месте прибью. Быстро, чтоб не мучился. Я доходчиво говорю?
Серёжа радостно закивал, услышав, как и все влюблённые, только то, что сам хотел: его не собираются прогонять, даже наоборот, ему обещают как минимум ещё одну встречу! Сергей в ответ на такое выражение восторга на лице только головой покачал.
– Ну и самый главный, наверное, момент, – дождавшись, пока принёсший заказанные блюда официант чопорно разложит столовые приборы и удалится, продолжил старший парень. Глаза его торжественно поблёскивали. – Чтобы расставить все точки над «ё», так сказать. Даже для меня самого удивительно, конечно, что так совпало, но да – я тоже гей. И нет, у меня сейчас нету парня. И хоть я и говорю чистую правду, что не помню школьных восьмиклассников, но тот четверокурсник, которого я вижу сейчас перед собой, мне очень даже нравится. Так что если ты сам не против – мы могли бы попытаться продолжить наше общение и узнать друг друга чуть лучше. При условии, конечно, что ты согласен сменить эту розовую футболочку с блёстками на что-то более… скажем так, элегантное?
Серёжа молча слушал и кивал после каждого предложения. А на последних словах он снова потянулся к салфеткам. Из глаз его в который раз за вечер катились слёзы, и хоть это и были слёзы радости, хоть парень и улыбался во весь рот, но он всё равно ничего не мог с ними поделать – они просто текли, и он стирал их со щёк, вдыхая запах еловых веток, мандаринов и кориандра, витавший в помещении ресторана.
Просто это было слишком для него на сегодня. Слишком хорошо. Слишком радостно. Слишком много новой надежды и понимания, что в жизни порой случаются вот такие чудеса, переворачивающие всё твоё существование вверх дном, чтобы после череды переживаний оставить тебя совершенно обессилевшим, но безумно счастливым.
А завтра будет Новый год. И новая жизнь.
