***
В ночном заснеженном лесу было совсем не темно из-за яркого месяца и нарядно блестящего укрывающего всё вокруг снега. Льдинки хрустели под ногами, притаившиеся тени загадочно поблескивали, а воздух был холодным и колючим, кристально чистым — таким, которым дышать и больно, и благостно одновременно. Гарри всё не мог налюбоваться природным волшебством, плёлся за Роном с Герми и Биллом с Флер — Джинни сказала, что они с Дином и дома в тепле нацелуются, пока все вымелись. Фред и Джордж со своими девчонками отстали сразу, Перси с мужем демонстративно ушли в другую сторону отдохнуть от шума, только верные друзья были рядом, и Поттер с одной стороны испытывал неловкость, что лишает их романтики, а с другой огромную благодарность: остаться в такую ночь пусть и в условном лесу одному — вот уж действительно хоть волком вой от тоски. Молодые волшебники не спеша шли по лунной дорожке в снегу, пересекая почти круглую проплешину в чахло растущем кустарнике, вспоминали лес Дин и свои скитания уже без горечи, а скорее, как случившееся давно и не с ними. Вдруг Гарри резко остановился. — Ребята, слышите? Как будто кто-то плачет… — Не, это ветка скрипит на морозе, — отмахнулся Рон. Гермиона пожала плечами, она в своей шапке «сделано Молли» вообще только собственный пульс слышала, уж очень та толстая, связанная на защиту и тепло для ценного мозга будущей невестки. Но Поттер продолжал прислушиваться и вертеться, утаптывая снег на месте, как охотничий пёс. — Вот, опять! — Гарри пошёл, увязая по колено, в сторону, с которой, как казалось, слышал подозрительные звуки, пробираясь через голый, но, зараза, колючий терновник. — Гарри! Ай! Герми, не ходи за нами! — ломанулся лосем следом за Поттером верный друг. «Послушная» Грейнджер по продавленной просеке шла след в след, смешно задрав на ушах шапку и чутко прислушивалась. Да, действительно, звук, чуждый спящему под снегом лесу, имел место быть. Поттер добрался до поваленного дерева, густо обросшего облетевшим сейчас кустарником, и наконец разглядел, кто плачет в ночи. Существо не больше средней собаки, чёрное и лохматое. Всё какое-то обмусоленное, с ссохшейся колтунами шерстью, оно запуталось в густом переплетении веток, и чем больше вертелось, тем сильнее цеплялось за колючки. Видно было, что зверь обессилел и давно тут сидит, он упал на лапы и тихо подвывал с прискуливанием. — Бедняга! Не думая об опасности, Гарри стянул с шеи плотный шарф (Мерлин, благослови Молли, да не иссякнут у неё запасы пряжи!) и, обмотав руку, принялся раздвигать ветки, освобождая узника. Зверь, конечно, мог покусать или оцарапать, но он был настолько выбившимся из сил, что замолк и с настороженностью наблюдал за подбирающимся к нему человеком. Вплотную приблизившись к животному, чтобы раздвинуть последние ветки, Гарри замешкался, вдруг и правда кинется. Зверёк тяжело дышал, чёрные глаза-бусины влажно блестели в темноте, и в них не было отупелого безумия, лишь обречённость. Бедолага, наверно, уже прощался с жизнью, замерзая в колючей тюрьме. — Вот так! Можешь бежать к своим! — волшебник расширил вокруг чёрного комка место и, стараясь не прикасаться к шерсти, выпутал ветки. Рон предупреждающе заворчал за спиной Поттера: его мама с детства учила не трогать диких животных и не тащить в дом больше одного за раз. Герми, как и все девчонки, жалела пострадавшего, но с опаской выглядывая из-за жениха: на тёмных магов — это она запросто, а если мышь какая или ещё кто-то наподобие — нет-нет, это без неё. Гарри же, затаив дыхание, наблюдал, как комок шерсти поднялся, тихо скуля, переступил, поджал под себя левую заднюю лапку и с почти человеческим стоном снова упал, сощурившись от боли. В выемке, где он пролежал неизвестно сколько времени, на снегу рукой сюрреалиста были разбросаны кровавые штрихи — немного, но пугающе чётко. У Поттера сердце от жалости зашлось. — Надо его добить, чтобы не мучился, — с видом знатока выдал Рон, хотя по самому видно, что опять же на тёмных магов он может, а на вот такое создание добивалка не поднимется. — Никого мы добивать не будем! — воскликнул Гарри. — Что это вообще за чупакабра? — не унимался рыжий: ему Чарли всякое понарассказывал, когда из Мексики вернулся. — Песец, — авторитетно изрекла Гермиона, подобравшись на полшажочка ближе. Рональд в очередной раз возгордился своей невестой: умеет Гермиона вовремя и по делу ввернуть ругательное слово, самой сутью отражающее происходящее. Бывало, придут к ним в гости Гермины однокурсники, так Рону хоть записывай и потом в своём аврорате всех поражай: квинтэссенция, констатация, абсорбент, экспонента, так можно обругать — любо-дорого. — Ага, полный, — согласился Уизли. — Да нет, ты не понял! Это животное такое — песец, — Гермиона приняла свой привычный вид и явно приготовилась цитировать что-то по памяти, смешно потряхивая помпоном на шапке и кивая сама себе: — Обыкновенный песец или полярная лисица, вид хищных млекопитающих семейства псовых. Длина тела 50-70 см, хвоста 25-30 см, высота в холке 20-30 см. Средняя масса тела самца от 3,5 кг до 9 кг, самки в районе 3 кг. По окраске различают белого или голубого песца, реже коричневого или чёрного с светлыми участками шерсти. Брачный период… Ой, это уже неинтересно. — Видишь, Рон, он редкий, а ты «добить»! Так нельзя, правда, малыш? Ты же позволишь тебе помочь? — Гарри показал зверю раскрытую ладонь, как когда-то, знакомясь с Хагридовым Клыком. Песец настороженно следил за человеком, хотя было видно, что голову ему держать тяжело. На ладонь около своей морды показал острые белые зубки, но не укусил, лишь носом повёл, вдыхая. — Можно? — как у человека, спросил Поттер и попытался притронуться. Меховой ком дернулся в попытке увильнуть и упал недвижимый на снег. — Сам умер! — с облегчением заключил Рон, которому уже очень хотелось вернуться домой и урвать ещё кусок маминого пирога до того, как до него доберутся братья. Новогоднего эльфа они не нашли, только сердобольный Гарри — какую-то падаль. Можно идти обратно. — Он не умер! — заупрямился Поттер, — Дышит, только слабо. Я его домой заберу, может, выхожу. Гарри кое-как завернул обмякшую тушку в шарф. На поверку зверь оказался не таким большим, просто торчащая шерсть добавляла объёма, да и вес был намного меньше, чем представлялось. — Гарри! Ну куда ты пойдёшь? Давай положим его в гараже мистера Уизли, там тепло, — предложила практичная Гермиона. — Нет, ребята, я домой его возьму, попытаюсь раны обработать, может, вылечу. Жаль, Хагрид к родственникам уехал, он бы толково подсказал. Извинитесь за меня перед родителями, увидимся позже. Поттер прижал к себе замусоленный чуть дышащий комок и аппарировал в особняк на Гриммо. Вышедший в холл поприветствовать хозяина Кричер только рот открыл, не успев поворчать всласть. — Принеси, пожалуйста, аптечку и миску с водой. Домовик недовольно поглядывал на кровать, где поверх некогда чистого покрывала лежало лесное чудовище, а начинающий ветеринар щедро обмазывал его заживляющей мазью. Хорошо ещё, что песец в себя не пришёл, а то не досчитался бы потом хозяин дома пары пальцев. Костеростом угостить потерпевшего удалось с трудом — из раскрытой пасти он выливался обратно, Гарри надеялся, что хоть что-нибудь внутрь зверя, да попало, что там надо подобной мелочи. Хагрид как преподаватель по уходу за животными сейчас бы, наверно, прослезился. После того, как рваные от шипастых веток ранки зарубцевались, оставляя на их месте розовые полосочки без шерсти, Гарри решил, что зверька неплохо бы помыть, пока он в себя не пришёл. Но стоило только опустить того в тёплую воду ванны, чёрный ком взвился, как ошпаренный, и кинулся на Поттера, то ли спасаясь от мокрого, то ли нападая. В итоге угощённый с перепугу беспалочковым ступефаем песец был вымыт, вытерт и высушен в одеревенелом, как чучело, состоянии. Зато Поттер не молчал и сопровождал свои действия разговорами, от которых песцу деться было некуда. Сначала Гарри как вежливый человек извинился за вынужденное обездвиживание, потом шипел, когда смазывал свои царапины той же заживляющей мазью, после приговаривал, уговаривал и просто нёс всякую чушь. — Ты прости, что я тебя ступефаем. Но надо же помыться, чтобы инфекция не попала, а ты дерёшься и кусаешься. Я тебе ничего не сделаю, честно! Полечу и обратно в лес отпущу. Только откормить бы тебя немного, смотри, какой тощий, когда мокрый. Зверь смотрел нечитаемым взглядом и, казалось, возводил умные глаза к потолку. После того как его высушили и даже причесали своей расчёской в попытке найти блох, суетливый и не в меру болтливый человек снова положил его на кровать на уже замененное ушастым эльфом покрывало и снял своё колдовство. Песец взвился на месте, но с кровати убегать не стал. Прихрамывая, он оббежал поверхность по кругу, упал на спину и принялся кататься, словно пытался стереть с себя прикосновение чужих рук, или ему не понравился запах геля для душа, кто поймёт?! Все свои па зверь выделывал, не выпуская из поля зрения стоящего рядом Поттера. — Смотри, какой ты опять лохматый! — вспушённая шерсть топорщилась во все стороны, и если раньше походила на колючки, то теперь — на сплошной шарик с торчащими хвостом и ушами, которые так хотелось погладить. На протянутую руку песец предупреждающе оскалился и отодвинулся. — Хорошо, я не буду тебя трогать. Давай ты поешь, и ляжем спать, утро уже скоро. Зверь сам спрыгнул на пол и, приволакивая заднюю лапку, подобрался к плошке с молоком и нарезанной бужениной в тарелочке. Кричер ворчал что-то про нахлебников, которых развелось, как мышей в амбаре, но уходить не спешил, смотрел с любопытством. Ему тоже было скучновато, хозяин Гарри невесть какой весельчак, всё учится или в библиотеке сидит, или с бумажками в кабинете, а тут какое-никакое, всё же развлечение, хоть и хлопотное. Ночевать песцу определили место в большой плетёной корзине с мягкой диванной подушкой на дне. Дикий гость осмотрел своё «ложе», скривил морду, отдалённо кого-то напоминая, и, вытащив зубами подушку, поволок её к камину. Утоптал своё ложе лапами, прошёлся по нему пару кругов и лёг в получившуюся лунку спиной к стене, мордой к хозяйской кровати, достаточно далеко, чтобы увидеть приближающегося и успеть удрать. Гарри тоже лёг. Поиграли в гляделки. Комнату освещал только камин, гость сверкал из тени глазами: «Я слежу за тобой», а Поттер вдруг грустно улыбнулся и пустился в откровения: — Знаешь, что я на Новый год загадал? Я очень не хотел и дальше быть одиноким, ну и попросил, а потом неожиданно нашёл тебя. Так что ты — мой подарок. Ты уж не убегай сразу, погости немного. Я тебя правда отпущу после праздников, как раз отъешься. Парень, почти засыпая, грустно вздохнул и замолчал, а зверёк подкрался ближе и долго всматривался в лицо спящего, пока его тоже не сморило от насыщенного событиями дня с почти состоявшейся смертью. Утром песца в комнате не оказалось, но Кричер уверял, что периметр дома ни одна мышь не проскочит без его ведома — значит, бегает где-то. По раскопанному грунту и отпечаткам грязных лап в коридоре скоро определилось, что «где-то» — это небольшой зимний садик, который домовик выхаживал всеми силами от скуки, но больше в память о Хозяюшке. Зверь, видимо, посчитал ниже своего достоинства гадить на ковёр или в углу, а потому выбрал себе вариант, наиболее приближенный к природе. Кричер долго ворчал, досыпая в кадку землю, и уверял, что, если судить по тому, что из животного выходит, оно совершенно здорово, и пора ему в лес. Гарри был кардинально не согласен и потому очень обрадовался появлению на кухне во время завтрака чёрного с серебристыми подпалинами комка. Гость пришёл на запах пищи. На положенный перед ним на пол оладушек зубастая морда сморщилась и как бы случайно отодвинула лапой предлагаемое. — Гляди-ка, принц какой! — упёр руки в бока Кричер, но на блюдце еду переложил. — Точно Принц! Так мы тебя и будем звать! — обрадовался Гарри, а новотитулованный возвёл глаза к потолку и зачавкал завтраком.***
Так и зажили втроём. Зверь в руки не давался, но спать приходил неизменно в комнату Гарри на свою подушку у камина. Парень привык с ним разговаривать, ведь Принц так хорошо его слушает и даже иногда пофыркивает в нужных местах то сочувственно, то осуждающе. У песца оказалась на редкость богатая мимика, он кривил морду так, что многим завидно будет, играл надбровными дугами, мог так сощурить глаза и проницательно посмотреть своими тёмно-карими бусинами, что неловко становилось. Ещё у Принца оказался разнообразный «языковой запас»: он издавал звуки, реагируя на происходящее, мог заскулить или расфыркаться, а когда впервые позволил Гарри погладить себя, то неожиданно для всех и для него самого зауркал, чем растрогал до крайности. Посторонних Принц не любил, когда приходили редкие гости, прятался, Кричера как источник еды великодушно терпел, зато к Гарри начал залезать на постель и с комфортом спал там всю ночь, обернувшись роскошным хвостом, периодически ворча и несильно прихватывая зубками за пижамную штанину, если его придавят. Исключение составил крестник Гарри, маленький Тедди Люпин, ему Принц даже позволил погладить себя один раз, чуть не лишившись усов при этом. Больше подобной глупости не совершал. Гарри по окончании каникул с тоской понял, что пора возвращаться к делам и выполнять обещание. Зверь хоть и адаптировался в доме, но всё же, несомненно, как любому свободолюбивому, ему полагалось жить в лесу. Поттер долго говорил с Принцем, больше успокаивая себя, тот, склонив голову, слушал и хитро щурился, даже на руки пошёл и прильнул под мантией к ладному тёплому телу человека, спрятанному под свитер. Аппарировав на место рядом с полянкой, где был найден песец, Гарри поставил его на снег у своих ног и немного отодвинул от себя: «Иди!» Принц сел и застыл с выражением на мордочке: «Да ты никак издеваешься?!» — Иди. Тебе же есть куда? — молодой волшебник и так держался из последних сил, в глазах предательски щипало. Он привязался к Принцу и не относился к нему, как к животному. Вот до чего одиночество доводит. Песец подполз и лёг на ботинок, всем видом показывая, что не сдвинется с места. — Ты не хочешь уходить? — недоверчиво. — Фырк! — утвердительно. — Если бы существовали волшебные песцы, я бы знал… может, ты мой фамилиар? — с сомнением. — Фырк! — насмешливо. — Пойдём домой? — с надеждой. — Фырк! — торжествующе. Поттер с облегчением поднял блестящий чёрной шёрсткой шарик и прижал к груди, без страха уткнулся носом между ушек: — Я рад, что ты решил остаться!***
— Гарри, ты уверен, что с твоей собакой всё нормально? — едва прожевав мясной пирог, спросил Рон, косясь на пушистый клубок на диване. — Принц не собака, Рон, — привычно повторил Поттер, но рыжему так нравилось несерьёзное противоборство с питомцем друга, что он всё не унимался, потому несколько раз уже был покусан, когда тянулся к мягким торчащим ушкам. Трогать их, как и особую гордость — хвост, дозволялось лишь Гарри. — Неважно, кто, но животные так себя не ведут. Вон как смотрит! — Да уж, получше некоторых людей, — фыркнула Гермиона, расстилая салфетку на коленях у жениха. — Ты ешь любимый пирог Принца, как на тебя ещё смотреть, и он, между прочим, только что уничтожил целый кусок, ни крошечки не уронив, не то что ты! Песец оскалился в зубастой улыбке и притявкнул, соглашаясь с гостьей, Уизли уставился на него: «Вот об этом я и говорю!», а зверь с видом полноправного хозяина вольготно вытянулся на диване, подставляя Поттеру бок для обязательного почёсывания. Постоянные посиделки с появлением в доме ещё одного жильца неизменно проходили при высочайшем присутствии царственной особы. Принц приходил, усаживался рядом с Поттером, и когда вкусное заканчивалось, делал вид, что спит, обернувшись своим пышным хвостом с серебряным кончиком, но чуткое ухо всегда было направлено в сторону звука. Гарри не воспринимал его как животное и всерьёз опасался, что начинает сходить с ума. Он говорил с новым другом, и тот ему «отвечал» в меру своих возможностей, они спали и ели вместе, с недавних пор чёрный проныра и в ванную комнату мог вломиться, когда Гарри принимал душ или отмокал в ванной после напряжённого дня. Принц смотрел на его голое тело внимательно и как-то оценивающе, от чего парень смущался, убеждая себя, что это всё разыгравшееся воображение и затянувшееся воздержание. Однажды, тиская песца перед сном, парень несколько увлёкся. Гарри катал меховой тявкающий от удовольствия комок, наглаживал бока и шикарный хвост, холку, между торчащих мягких ушек. В какой-то момент довольный зверь перевернулся на спину, подставляя под почесушки живот, и Гарри присвистнул: — Да ты у нас самец самцов! — из мехового мешочка на причинном месте показался красный возбуждённый кончик. Песец взвился, поджав хвост, и юркнул под кресло. До глубокой ночи оттуда не показывался, хотя Гарри и уговаривал, что ничего не разглядел и вообще не смотрел. Только когда Поттер сладко спал, Принц выбрался, пофыркивая от пыли, и крадучись перебрался на кровать. Человек не видел, как песец рассматривал его, охраняя сон до утра, и думал о своём. На следующий день зверь вёл себя как ни в чём не бывало, преувеличенно внимательно выискивал несуществующих блох на кончике хвоста, с особой тщательностью жевал, выбирая из своей тарелочки самые нежные кусочки слегка поджаренного мяса, и всем видом показывал, что ждёт не дождётся, когда надоеда-человек уберётся из дому на свою учебную каторгу, а свободный и независимый зверь отправится в подвал мышковать Кричеру на радость и себе на потеху. Вечером Гарри понял, что инцидент полностью исчерпан — Принц запрыгнул к нему на кресло, и они вместе любовались горящим камином в уютной тишине. Предложить песцу вечерние почесушки Гарри постеснялся, зато зверь милостиво и как-то со знанием дела выслушал, какая это мука зимняя сессия в магической Сорбонне. Учился Поттер подальше от дома. То, что на факультете экономики в престижном французском вузе числится герой всея магической Британии, знал только тамошний ректор, и то он был под клятвой неразглашения. Дома Поттеру не давали спокойно сгрызть свой гранит науки, он пробовал. На чужом же берегу всё было намного проще — шрам замаскировал, очки снял, причесался поприличней, и вуаля. Почему именно магическая экономика, а не сосватанный ему аврорат, Гарри долго объяснял Принцу и, кажется, убедил. Идти в аврорат, хоть туда и брали без экзаменов, Поттер не захотел — не его это, всю жизнь подчиняться и строем ходить. Это Рон привычный, сначала мама воспитывала, теперь Гермиона перевоспитывает — вся жизнь сплошной аврорат. Гарри так не мог, только представил своё будущее и заочно задыхаться начал. К тому же у него долг есть — не перед всем честным народом, тут вроде выплатил, хоть и не занимал, а перед предками. На нём же грузом два рода висят, и оба не в лучшем состоянии. Быть лордом в квадрате молодой волшебник не собирался — на два стула седалища не хватит. Над наследием Блэков оформил регентство: вот подучится, дела в порядок приведёт, чтобы было что крестнику на совершеннолетие передавать, и выдохнет спокойно. В маленьком Тедди Люпине, хоть и изрядно разбавленная, но родная кровушка Блеков течёт, и алтарь мелкого принял и наследником признал. Про род Поттеров вообще только вздыхать можно — от менора один фундамент с подвалами, семейные предприятия или законсервированы, или вообще развалились, золото в сейфах лежит мёртвым грузом, никак не оборачивается в выгоду. Но чтобы объять необъятное и постичь непостижимое, нужно много учиться и упорно трудиться. Гарри это понял очень вовремя. Не поддавшись эйфории победы, выбил у министра для себя неограниченный количеством перемещений порт-ключ во Францию и уже больше трёх лет почти каждый день живёт на две страны. Тут не до личного и амурных шашней, себя бы помнить. Раньше домой, на Гриммо, не всегда возвращался, снял небольшую студию около университета, но теперь у него появился свой собственный Принц, и домой тянет, как металлическую стружку к магниту. Песец всегда слушал внимательно, с выражением лёгкого удивления на треугольной мордочке «оказывается не только в лесу тяжело, но у человеков в тёплых домах тоже…», иногда сочувственно лизал ладонь и тыкался мокрым холодным носом. Но всё же что-то незримо менялось между ними. Гарри не мог сформулировать, что именно. Он даже озаботился достать большой зоологический справочник Британии и долго искал в нём полярную лисицу, выяснил, что они вообще на этой территории не обитают. Нашёл другую литературу, почитал о повадках, ещё раз согласился, что его Принц особенный — редкая птица, точнее, зверь. А между тем на исходе второго месяца совместного проживания Принц вёл себя всё страннее и беспокойнее. Он так же подглядывал за своим человеком, когда тот мылся или переодевался, но теперь ещё и норовил обнюхать тайком. После того, как Гарри проснулся с ощущением приятного томления в паху и обнаружил у себя между ног Принца, почти уткнувшегося носом ему во вздыбленные холмиком пижамные штаны, парень задался вопросом: «А бывают ли песцы-геи?» Гарри сам был из неопределившихся — ему нравились девушки, на них было эстетически приятно смотреть и подыгрывать безобидному флирту, но и парни, точнее, мужчины тоже привлекали внимание, жаль только, что проверить силу тяги смелости пока не хватало. С типажом партнёра парень давно определился — идеал должен быть постарше его самого и выше, и желательно тёмной масти, тьфу, брюнет с тёмными глазами. Только близкие и очень близкие отношения ни с теми ни с другими индивидами спонтанно пока не завязывались, всё времени не находилось, а если честнее сказать, желания. Но от недостатка интима в жизни возбуждаться на животное, пусть и такое замечательно умное — это уже слишком во всех координатах! Принц в тот первый раз, когда его застукали за неприличным обнюхиванием, сделал вид, что мимо проходил и не понимает стыдливого румянца и бормотания Гарри. Песец постоял над ним, рассматривая в упор, так что у парня уши запылали от тяжёлого оценивающего взгляда, повёл носом ещё раз, облизнулся и, спрыгнув с кровати, неспешно удалился из спальни, потряхивая хвостом. Поттер, понимая, что ему очень пора к какому-нибудь врачу, отправился в душ снимать напряжение прикладным методом. Секс-символ, подсмотренный в одном из журналов для ведьм — красавец капитан квидичной команды профессиональной лиги — на этот раз дал сбой, и, кончая под тёплым дождём душа, Гарри за закрытыми веками увидел как наяву тёмно-карие, почти чёрные, внимательные глаза Принца, но были они не звериные. И с сожалением подумал, что не существует на свете такого волшебства из зверя разумного человека сотворить. С того памятного утра Поттер начал побаиваться Принца и себя самого. Твёрдо решил после закрытия сессии найти хоть кого-нибудь для временных встреч. Пол и внешний вид становились вопросом второстепенным, тут бы съезжающую крышу на колоннах удержать… Песец как ни в чём не бывало продолжал свой мелкий саботаж. Нюхал украдкой и строил невинные морды, подлезая под руку для восстановленных ежевечерних почесушек, мол: «Ты думай себе, что хочешь, извращуга, а зверюшку будь добр погладь, она привыкла и в ласке нуждается!», однако причинное место прикрывал пушистым хвостом, видимо, опасаясь ещё одного конфуза. Друзья тоже масла в огонь подлили. Гарри решил отметить удачную сдачу экзаменов по проф-предметам, осталась ещё парочка общеобразовательных, совсем несложных, и можно было выдохнуть. Идти куда-то и на потеху толпе раздавать всем трио автографы не было ни сил, ни желания, решили собраться, как всегда, на Гриммо и никуда не спешить. Кричер обеспечил сытную и вкусную пищу, а Гарри с Принцем — приятное околокаминное общество. Рон, зализывая по новой прокушенный палец, наблюдал за другом и ластящимся к нему злыднем-песцом на коленях. Шапка меховая ещё и ухмылялась ехидно в сторону рыжего, мол, «Знай наших!» — Герми, ну ты посмотри на него! Чисто Снейп на отработке, только бровь не заламывает и баллы не снимает, — всё ещё дуя на палец, обратил внимание Уизли. — У меня хоть бешенства от него не будет? — Принц совершенно здоров, — вступил на защиту мохнатого друга Поттер. — И не надо Снейпом его обзывать, Принцу может быть неприятно! — А правда, Гарри, смотри как похож! Я всё думала, кого он мне напоминает? — поддержала Гермиона. — Ну и вкус у тебя, сначала увлёкся профессором, потом и питомца себе подобрал один в один и цветом, и характером. Только этот тебя не изводит придирками. Или изводит? — звонко засмеялась Грейнджер. Гарри и Принц окаменели. Песец словно в чучело обратился, как только начался этот разговор, клыкасто ухмыляться прекратил и весь превратился в слух. Поттер же смутился до ужаса, потом ему стало резко жарко из-за прилившей к щекам крови. — И ничего он мне не нравился! Я уважаю его как очень смелого человека и как… как выдающегося зельевара, вот! — Ой, да ладно, — отмахнулся Рон. — Втюрился ты. Весь последний курс, пока мы доучивались, только от тебя и слышно было: «Снейп то, Снейп сё». Чего уж ты в этом носатом выползне из подполья нашёл, не знаю, профессор-то ещё и ядовитый поди… — Подожди, Рон, не напирай! — одёрнула рыжего Герми и сочувственно взяла Гарри за руку. — Почему ты так ему и не сказал ничего, можно же было хоть попробовать объясниться? — Ага, а он мне авадой в лоб, — вздохнул Гарри. Принц статуэткой застыл под боком Поттера, округлившимися глазами рассматривая своего загрустившего человека. — Может, всё же попробуешь пойти на контакт? Например, закажи у него какое-нибудь зелье. А там разговоришь его, найдёшь общие темы. Я знаю, на какой улице у Снейпа лаборатория, и живёт он, наверно, в этом же доме, — не сдавалась Грейнджер, которой неважно было — Снейп из подземелья или Флоренц из леса, лишь бы друг был счастлив. — Это не у меня бешенство от укуса, оно у вас! Точнее, помешательство, — Рон дурашливо затряс головой. — Вы всерьёз обсуждаете, что Гарри для полного счастья к этому меховому мешку ещё и нашего бывшего профессора не хватает?! Снейпа?! — Да, не хватает, — уныло согласился Гарри: ему не хотелось ни шутить, ни спорить. — Так иди к нему! — Гермиона прижала руки к груди, как и все влюблённые девчонки, несмотря на почти второе высшее, остро озабоченная, чтобы все были по парам и счастливы до розовых пузырей. — Не пойду! Я Снейпу и на ингредиенты не сдался, — твёрдо, с исконно поттеровским упрямством набычился Гарри. — Закрыли тему! После этого вечера Принц стал вялым и задумчивым, ел плохо, часто замирал, прислушиваясь к чему-то своему, Поттер несколько ночей просыпался от того, что на него пристально смотрит песец. Гарри всполошился и собрался было вести питомца к врачу, выяснил, где принимает ближайший специалист подобного профиля, и записался на приём через день, только экзамен последний сдаст, и сразу на осмотр.***
Но ему не суждено было состояться. Ровно в тот день, когда студент получил последний высокий балл за успешно сданный экзамен и с радостной вестью вернулся домой, Кричер оглушил его страшной вестью — Принц пропал. Домовик сразу почувствовал, когда пронырливое животное, выбравшись на задний двор, скрылось в узорной щели забора, тревожа защитные чары периметра. Кричер было попытался пуститься в погоню, но хитрый зверь ловко запутал следы в подворотнях. — Умирать, наверно, ушёл, как кошки, — с видом знатока выдал эльф, после чего Гарри схватился за сердце и кинулся на улицу. Оббежав близлежащие кварталы и сорвав горло, Поттер вернулся домой, переполненный чувством невосполнимой потери. По камину связался с Роном. Друг его, как ни странно, поддержал и принял близко к сердцу горе Гарри, развил бурную деятельность, начал выяснять по каналам аврората и магловской полиции, не отлавливал ли кто или просто видел песца в городе. Увы, ни на следующий день, ни через ещё несколько обнадёживающей информации не появилось. Гарри как не в себе был, бродил по близлежащим улицам призраком самого себя, всё искал. Рон и Гермиона очень переживали за друга, который с маниакальной настойчивостью всё рвался на улицу искать. Кричер причитал о безумии, постигшем непутёвого хозяина, и всё пытался устроить его на отдых. Уизли извернулся и достал у начальника адрес поисковика, которого аврорат привлекает для особо трудных случаев. У загадочного мага, желающего оставаться инкогнито, был наследственный дар отыскивать ненаходимое. Загадочный волшебник в низко натянутом капюшоне переступил каминную решётку, выслушал бледного от нервотрёпки и недосыпа Гарри, поцокал, как только молодые люди с ума не сходят в наше время, но, впрочем, ладно, его наняли для работы. Собрал найденные на диванной обивке чёрные шерстинки и раскинул чуднУю карту Лондона и окрестностей на большом столе. Поколдовал, пошептал, рассматривая пульсирующие, словно дышащие кварталы на ней. Ходил и так, и этак вокруг, меняя тембр и громкость произносимого, потом обречённо покачал головой. — Ничего. Я не чувствую вашего зверя. Если бы он был жив, пусть даже далеко за пределами города, я бы смог определить направление. Мне очень жаль, видимо, случилось непоправимое. Можно, конечно, колдовать на поиски мертвого, но это уже к некроманту. Гарри несолидно всхлипнул, его тут же сграбастал Рон и прижал к плечу. — Ну, чего ты! Пойдём в лес ещё десяток наберём, только не таких вредных. Гермиона проводила специалиста до камина, попыталась вручить гонорар, маг отказался: — Вы лучше друга своего к колдомедику отведите, а то сами потом его искать будете, уж больно нервный, как бы чего не учудил. Друзья Поттера на улицу больше не отпустили, а смысл? Вместо этого неделю жили на Гриммо, развлекали его всячески и безуспешно. Гарри ходил унылой тихой тенью, ребята его даже после войны таким не видели. По окончании кратких после экзаменационных выходных Поттер еле уговорил Рона и Гермиону вернуться к своим делам: он всячески старался демонстрировать, что почти в норме, учёба началась, и теперь ему некогда будет тосковать по Принцу. Гарри хитрил, конечно. У него появилась навязчивая идея. Парень не поверил поисковику и почти убедил себя, что его Принца украли, он же ценный, один хвост чего стоит — красота неописуемая, а ушки, ушки-то какие! Значит, нужно искать по магловским зоомагазинам и скрытым от поиска подпольным лавкам магических кварталов. Этим и занимался все свободные от учёбы вечера. Возвращался домой поздно, уставший вусмерть, и падал спать, а ночью видел очеловеченные тёмно-карие глаза.***
Прошла неделя, потом ещё одна, чувство острого одиночества не притуплялось, а горечь потери жгла изнутри. Гарри, закутавшись в тёмную мантию, всё так же рыскал вечерами по злачным местам, в одном из них и натолкнулся на знакомого мага. — Поттер? — Снейп всматривался в осунувшееся лицо своего выпускника. — Добрый вечер, профессор. В былое время Гарри бы уже залился румянцем от случайной встречи с человеком, в которого в конце послевоенного обучения так внезапно и бесхитростно влюбился со всей силой отчаянного первого чувства, но сейчас его больше интересовало полуподпольное заведение, из которого только что вышел знакомый маг. — Я уже давно не профессор. — Да, конечно, извините, сэр. Позвольте пройти? Но профессор придержал за локоть и, казалось бы, взволнованно всмотрелся в нездорово блестящие глаза парня: — У вас что-то случилось? Вы плохо выглядите, Гарри. — Друг пропал… Близкий, — Поттер осёкся от того, что впервые услышал своё имя из этих невероятных губ. — Не слышал, чтобы с мистером Уизли что-то случилось, — удивился Северус. — Это не с Роном. У меня песец пропал! — вспыхнул Гарри. Какое Снейпу дело до его горестей?! — Песец? — брови Северуса взметнулись вверх, на лбу собрались трогательные морщинки. — Поттер, вы в своём уме, какой же из песца друг, он же животное? — Мой Принц — не животное! Вот чего вы привязались, может, он там у живодёров, а вы меня задерживаете! — Гарри вырвал руку, но его снова перехватили. — Нет там вашего песца! — Откуда вам знать?! — ярился Поттер. — Я знаю! И даже знаю, где он на самом деле, — устало вздохнул бывший профессор. — Где? — от вскрика кошки кинулись врассыпную из подворотни. Гарри с такой надеждой заглядывал в лицо встреченного в трудную минуту мага. Раньше бы он полжизни отдал, чтобы вот так рядом просто постоять, но сейчас его волновало совсем другое — всё ли с Принцем благополучно. — Следуйте за мной, тут недалеко, — сухо изрёк Снейп и двинулся по узкому проулку, фирменно развевая мантию вокруг своей высокой носатой персоны. Гарри готов был бежать вприпрыжку хоть на край света и с трудом сдерживал себя от тысячи вопросов. Главное сейчас найти пушистого вредину, прижать к себе, зарывшись привычно носом между чудесными ушками, а потом уже вопросы задавать. Маги, несколько раз завернув, вышли на более светлые людные улочки, а после и вовсе на довольно большой проспект, подошли к магазинчику, вывеска над которым гласила: «Зелья любой сложности от Северуса Снейпа». — Принц у вас? — задохнулся подозрением Гарри. — Можно и так сказать, — загадочно бросил Северус и отворил заклинанием дверь в торговый зал, пропуская гостя вперёд. Проведя за собой Поттера узким коридорчиком, заставленным коробками с ингредиентами, Снейп привёл взволнованного посетителя к себе в кабинет. — Скажите, мистер Поттер, зачем вам песец? — Вы что, хотите присвоить себе моего Принца? — удивился Гарри. Он был готов обнажить палочку на человека, которым искренне восхищался ради другого важного для него существа. — Я хочу вам кое-что показать, очень прошу воздержаться от поспешных выводов. Северус взял пустую плошку со стола, а со шкафа — пару колб с содержимым разного цвета. Из одной плеснул в ёмкость и поставил на полу подле себя. Другую откупорил и в один глоток выпил содержимое. Гарри рот только открыл, хотел потребовать не морочить ему голову, а отвечать, да так с раскрытым и остался. Как только Снейп выпил подозрительную жидкость, магия закружилась вокруг него, взметнулась вверх, скрывая в локальном возмущении всю его фигуру, и снопом искр рассыпалась, оседая вниз вместе с пустой тёплой мантией и другими вещами. Сначала Поттеру показалось, что таким способом хитрый Снейп сбежал от него, хотя это не вязалось со всем его героическим образом, но потом лежащие горой вещи зашевелились, в горловине мантии показалась до боли знакомая треугольная мордочка. Песец выбрался из тряпок, виновато смотря на Гарри, сел на них и жалостливо заскулил. — Принц? — не верил своим глазам Поттер. Он мог бы заподозрить подлог, если бы не одно прядающее с неровной кромкой заживлённое самим Гарри ухо песца, такое приметное. — Это что всё было? Дурная шутка? Но зачем, за что?! — парень был настолько обескуражен открывшейся правдой, не знал, что сказать, как прореагировать. Стоял и хлопал глазами, пытаясь прийти в себя. Получается, он со Снейпом бок о бок прожил пару последних месяцев?! Услужливая память тут же подбросила особо стыдные моменты, когда Гарри попадал на глаза песцу голышом, все разговоры и откровения при нём, и понял, что сейчас сгорит со стыда, спалив вместе с собой все соседние кварталы. Парень прижал руки к полыхающим щекам и понял, что ему невыносимо душно тут находиться, он в полушаге от позорного обморока или, что ещё унизительней, истерики. Неуверенно, словно пьяный, Гарри развернулся и, не обращая внимания на песца-зельевара, двинулся на выход. Чёрная тень метнулась ему под ноги, тявкая и призывая остановиться, но Поттер обогнул некрупного зверя и выскочил за дверь. Песец кинулся не следом, а к миске с зельем, вылакав почти всё, мигнув волшебными огоньками, фигура начала преображаться, и вот уже голый худощавый мужчина, на ходу натягивая на себя мантию, ринулся вслед убегающему мальчишке. Снейп появился у выхода в тот момент, когда Гарри пытался алохоморой отпереть дверь на улицу, от бомбарды его уже почти ничего не удерживало. — Гарри, постойте! Позвольте вам всё объяснить! — Северус ухватил Поттера за локоть, разворачивая к себе, руша все шаблоны о лимите прикосновений. — Что объяснить? Рассказать, в какой момент стало настолько скучно, что вы решили поразвлечься за мой счёт? — Поттер шарахнулся от всклокоченного Снейпа в сторону, уходя от контакта. — Вы осуждали мародёров, а сами, сами чем лучше?! Да как вам в голову такое пришло? За что? — Так, Поттер, вам нужно выпить успокоительного, а потом мы спокойно поговорим, — решил проявить рациональность Северус. — Ничего я пить у вас не буду! Ненавижу! — Гарри сжал кулаки. — Неправда, Гарри, вы меня не ненавидите, — не согласился Северус. — И мы оба об этом знаем. — И что теперь? К Скиттер побежите? — Обойдёмся без Скиттер. Выслушайте. — Не хочу я слушать ваши дурацкие оправдания, — снова метнулся к двери Поттер, но влетел в твёрдого Снейпа, двинувшегося наперерез, и тут же его сжали жёсткой хваткой, зафиксировали, вмяли в себя. — Мальчишка! Да выслушай ты наконец! — вспылил Северус. — Ты думаешь, я хотел застрять в шкуре зверя в проклятом лесу на морозе в трижды проклятом терновнике?! Я уже с жизнью прощался, понимаешь ты или нет?! — Гарри встряхнули так, что челюсть клацнула, и снова прижали. После Снейп сделал невероятное — он зарылся носом в пушистые волосы на макушке парня и зашептал: — Откуда я мог знать, что моё самое горячее, самое заветное желание придётся на новогоднюю полночь? В лесу, видишь ли, календарей и часов нет, тем более у песца. Знаешь, о чём я думал в самое волшебное мгновение ночи, и что магия приняла за сокровенное желание? — Что? — замер испуганным мышонком парень. — Я даже не просил. Чувствуя, что силы покидают меня, и вскоре я просто засну, чтобы не проснуться, я сожалел, что у меня нет и, видимо, уже не будет единственного, но самого близкого человека, которому я буду небезразличен. И в тот момент, когда я смирился со своей судьбой и перестал бороться, меня нашёл ты. Совпадение? — Северус заломил бровь, а у Гарри защемило в груди: на него смотрели глаза очеловеченного Принца, те самые, из снов. — Совпадение, — непослушные губы ещё упрямились. — Я тоже так думал, пока ты не начал со мной разговаривать, посвящать в личные дела, и твои болтливые друзья к нам не зачастили, — ухмыльнулся Снейп. — Магия не ошибается и свела нас не просто так. Ты — моё сокровенное желание, Поттер, хочешь того или нет, так же как я — твоё. — Но почему вы так долго не оборачивались, это что, сбой в анимагических способностях, проклятие? — Гарри весь лучился недоверием и подозрительностью. Странный какой-то Снейп, верящий в новогоднее чудо и удивительно благожелательный. — Я посчитал себя неоспоримо гениальным, за то и поплатился, — вздохнул Северус. — Изобрёл зелье вынужденной анимагии, когда волшебник, не имеющий расположенности, с помощью состава всё равно может оборачиваться в близкого ему по духу зверя. Но только не учёл временную единицу. Предполагалось, что действие зелья продлится пару часов, а вышло, что до принятия антидота. — И он, конечно, же был? — Поттер всё ещё не верил зельевару. — Был, конечно! Что я, дурак, пробовать новинку, не имея под рукой безоара и контрзелья?! Беда только в том, что уже изготовленный состав должен настаиваться три полных лунных цикла, а новинку испытать хотелось сразу. Как думаешь, легко условно дикому зверю затеряться в городе? Гарри пожал плечами: откуда ему знать. — Вот то-то же! Я две недели в доме просидел, а когда еда закончилась, начал выбираться по ночам. Магии нет, только разум человеческий, да и тот часто инстинктами зверя замутняется. Когда меня собаки погнали, так понёсся, что чуть лапы в темноте не переломал, и влетел в раскрытый фургон, а там люди грузят что-то, я за ящики и забился, сердце чуть не разрывается. Потом машина поехала, я заснул и проснулся уже в лесу. Люди выгрузили свои коробки на каком-то складе, еле выполз незамеченным. Они уехали, а я там остался чёрный на белом. Колдовать не могу, размером не медведь, вокруг, куда ни глянь, снег и деревья, мороз, в какую сторону город, нет представления — жуть, — вздохнул Северус. — Несколько дней по лесу бродил, хорошо хоть, мех тёплый, только есть очень хотелось, и страшно было. Представляешь, как обидно войну пережить и Лорда, а от собственного изобретения погибнуть, — фыркнул совсем по-принцевски Северус. — Гарри, пойдём обратно в кабинет, холодно босиком, и от двери дует. Поттер смутился: точно же, Снейп за ним в одной мантии на голое тело побежал, не до остальной одежды и ботинок было. Вернулись в тёплую комнату, Гарри тактично отвернулся, пока хозяин одевался и обувался, дождался, когда Северус зазвенит бокалами, наливая коньяк для улучшения понимания. Расселись по креслам. — Всё равно я не пойму… Почему не дали понять, что вы это вы? Ведь можно же было знак какой-то подать? — Я и так вёл себя не как «дикая тварь из дикого леса», думаю, из вашего друга всё-таки выйдет хороший аврор, он это сразу заметил, — Северус салютовал бокалом гостю и отпил солидную долю, дабы быстрей согреться. — И всё же, почему? — напирал Гарри, так и не пригубив терпко пахнущий напиток. — Сначала решил, что ни к чему вас пугать. Гарри, к тому моменту, когда вы забрали меня в свой дом, прошёл всего лишь месяц и пара дней, как сваренный антидот начал настаиваться. Куда мне было деваться оставшийся срок? Обратно в лес, в который вы так великодушно хотели выпустить на волю Принца, или в город к оголодавшим зимой собакам? Не скрою, я поступил эгоистично, решив воспользоваться вашим гостеприимством и устроить себе каникулы с полным пансионом, — Поттер захлебнулся было возмущением, но его остановили взмахом ладони. — Да, я должен извиниться за своё решение, но я ничуть о нём не жалею! Потому что, когда вы начали со мной разговаривать как с равным, как с другом, я узнал совсем другого Гарри Поттера, узнал и был очарован. Я-то думал, что вы безмозглый богатый наследник, даже учиться дальше не удосужились, шатаетесь по миру в своё удовольствие, проматывая наследство. А вышло, что был неправ, что позволил, как и раньше, в школе, судить о вас предвзято. — И что же вы узнали? — Поттер сидел ни жив ни мёртв, щёки горели, сердце бухало в ушах, рука с бокалом подрагивала, грозя расплескать. — Что вы — молодой маг, вовсе не избалованный славой бездельник, а серьёзный человек с трезвым взглядом на мир и определившимися целями на свою жизнь, верный друг и любящий крёстный, даже Кричер хоть и ворчит, но жизнь готов отдать за своего хозяина. И ещё что этот самый юноша, оказывается, был и является увлечённым своим старым бывшим профессором. — Вы не старый! — вскинулся Гарри и зарделся сильнее прежнего. — Всё равно так нечестно, вы знали обо мне всё, а я о том, что вы это вы — нет! — Нечестно, — не раскаиваясь, согласился Северус. — А молчать о своих чувствах и даже не попытаться подойти честно перед собой, передо мной? — Ну, знаете ли что! Вы мне ещё морали читать будете! Я выяснил, что с Принцем всё более чем хорошо, мне пора! — Поттер в очередной раз двинулся на выход, но кто бы его отпустил. — Морали читать не буду, — как-то слишком интимно выдохнул Северус, останавливая Гарри у двери и привлекая к себе за талию. Поттер не мог не отметить хищный блеск в глазах и неуловимое сходство в чертах Снейпа и Принца, он задрал голову, всматриваясь, и спросил шёпотом, но со всей серьёзностью: — Зачем вы меня обнюхивали? — Ты нам с Принцем очень понравился, и по запаху в том числе. Зверь сходил от этого с ума и трудно поддавался контролю. Но согласись, если бы песец проявил к тебе, скажем так, знаки активного ухаживания, ты бы сразу зашвырнул его обратно в лес. Мне и одного раза хватило, когда я почти полностью потерял влияние на него. — А теперь, когда вы человек? — Гарри в кольце рук дышал через раз, лишь бы не спугнуть небывалую галлюцинацию. — Почему вы так и не пришли ко мне? — Я планировал сделать это в ближайшее время. Но… не мог собраться с мыслями и понять, как объяснить тебе всё. Я бы пришёл непременно, рано или поздно. Представляешь, за то время, что меня не было, никто даже вопросом не задался, куда я делся… Поставщикам и заказчикам это неинтересно, пока не вышел срок доставки или заказа. У меня даже домовика нет, который бы обеспокоился. Дел поднакопилось за время моих вынужденных каникул, решил сначала с неисполненными заказами разобраться, но когда встретил тебя сегодня и увидел, как ты переживаешь из-за потери, решил не ждать больше. — И что дальше? — Гарри набрался смелости спросить почти в губы приворожившего его мужчины. — Долго и счастливо, раз нас свела сама Магия? — наклонился ниже Снейп. — Пока не убьют они друг друга в один день? — потянулся вверх парень. — Непременно. Лет через сто, — пробормотал Северус, по-звериному лизнул Поттера в губы и наконец-то поцеловал, как никогда бы не смог Принц, но со всем пылом получалось у человека. Гарри знать не знал, как оказался прижатым к тёплой стенке у камина, а наглые руки уже исследовали его подрагивающее от непривычного контакта тело под одеждой. Губы размыкались лишь на краткий миг, когда эмоции переполняли до краёв, и Северус то прихватывал, метя нежную кожу на шее Поттера, то оттягивал губами мочку покрасневшего уха. Парень, не сдерживая стонов, тёрся о него бедрами и болезненно твёрдой плотью, с восторгом вжимаясь в не менее жёсткий пах Снейпа. Северус избавил вожделенное тело сначала от тёплой мантии, затем от свитера и майки, чуть не угодив ею в камин, и всё никак не мог нащупаться, нагладиться, насытиться осязанием. — Знал бы, какая мука видеть тебя каждый день раздетого, разнеженного после ванны или томного со сна и не иметь возможности дотронуться, провести ладонью… — выстонал Снейп в губы партнёра, когда Гарри, не оставаясь в долгу, стащил с намечающегося любовника всё, оставляя его в одних брюках, и прильнул кожей к коже, потёрся о его грудь с редкими чёрными волосками, торчащими от возбуждения сосками, выдохнул со стоном, так, как и опытной куртизанке не снилось. — Мерлин и Моргана, я подвергался реальной угрозе быть изнасилованным песцом? — хитрый с прищуром взгляд и движение пахом навстречу твёрдому бедру. — Скорее, зализанным до потери пульса и вынюханным до донышка, — ухмыльнулся Снейп и, прижав к себе уже точно своего Поттера, аппарировал в спальню. Не ожидающего подвоха Гарри толкнули на кровать и тут же придавили сухощавым жилистым, но приятно тяжёлым телом, так что у парня инстинктивно ноги разошлись, а спина выгнулась. Его поза, до чёртиков эротичная, эмоционально раскрывала перед партнёром, говоря о доверии и передаче главенства избраннику. У Снейпа, приподнявшегося над Гарри, дыхание перехватило, а паршивец ещё подкинул хвороста в огонь: — Ты можешь воплотить все мечты Принца! У взрослого, умеющего, как казалось, контролировать себя мага дыхание перехватило и тело бросило в жар. Руки нетерпеливо, как ребёнок — новогодний подарок, избавляли Гарри и себя от оставшейся одежды. Парень не таясь разглядывал обнажившегося партнёра и был покорён неправильной красотой его вытянутого тела. Белая кожа казалась нежной, несмотря на перечёркивающие её тут и там шрамы, по ним хотелось пройтись языком, вылизать отметки былых сражений, отмечая не уродство, а индивидуальность и неповторимость мужественного мага. Сильные руки с выступающими венками, руки не атлета, а человека, привыкшего не ломаться под тяжестью, гнуться, изыскивая лучшее решение, много работать. Грудь не широкая и не узкая, с трогательными ореолами тёмных сосков. Впалый живот и ниже… Гарри раньше доводилось видеть фаллосы других мужчин, точнее, парней, что неудивительно, большую часть жизни проведя в общежитиях с общими душевыми и раздевалками. Но взрослого, развитого, такого прекрасного экземпляра ему встречать не приходилось — негде было. Налитой, тяжёлый, крупный, с влажно поблескивающей головкой, он покачивался, указывая прямёхонько на Гарри. Член Северуса Поттера приворожил, очаровал, но и немного испугал. Как же он туда, куда и палец вставить дискомфортно? Снейп производил впечатление человека, который точно знает, куда и как, потому парень отмахнулся от зудящих на периферии опасений, полностью отдался ощущениям и поработившим его губам. Гарри тёрся текущим естеством, попадая то в живот, то скользя по бархатистой твёрдости партнёра, и скулил не хуже Принца, выпрашивающего ласку. Столкнув с себя любовника, развернулся на живот и выставил аккуратные розовые от удовольствия ягодицы. Северус, хоть и насмотрелся в бытность свою песцом на Поттера разной степени одетости, но всё не спешил действовать, любовался. Получив новый полигон для осязания и реализации мечт, мужчина вдумчиво гладил, разминая полушария, любуясь отметинами от своих пальцев на вожделенной заднице. Как будто не спеша принялся целовать ямочки на пояснице, поклоняясь и преклоняясь. Жадно нюхал распалённого мальчишку под собой и был на все сто согласен с песцом — пах Гарри завораживающе и возбуждающе, как персональная амортенция. Ладони с длинными пальцами легли на очаровательные смущённые половинки, развели их немного, открывая трогательную сжатую дырочку, и тут же без предупреждения коварный язык пустился в путешествие, вылизывая альтернативный вход в тело, бархатистую кожицу колечка, пытаясь ввинтиться внутрь кончиком. Парень даже думать не хотел, как он выглядит со стороны, когда наглый язык принялся за дело, ему стало не до этики с эстетикой и прочей ерунды. Порой Поттеру казалось, что его вылизывает именно Принц, настолько юркий и жадный был язык, терпкая нотка извращенных мыслей подстёгивала ещё сильнее, член готов был излиться от первого же касания. Вторгнувшийся в святая святых палец, смазанный чем-то прохладным, вернул стремительно возносящегося парня обратно на горизонтальную плоскость. Когда он немного пообвыкся, а к пальцу по ощущению добавился ещё один, Гарри завертел задницей, яро давая понять, насколько он не одобряет промедление в его дальнейшем просвещении. Но Северус всё медлил, обцеловывая и оглаживая, неторопливо лаская пальцами изнутри, сам сдерживаясь из последних сил, пока парень не взвыл дурниной, требуя трахнуть себя немедленно. — Гарри, но это же твой первый раз, нельзя просто так вставить, не разработав как следует! Парень хрюкнул досадливо и зарылся горящей физиономией в подушку. Ну, конечно! Северус же всё про него знает! У Поттера даже настрой немного сбился от воспоминаний, что он рассказывал Принцу, как откровенничал про всё, а тот внимательно слушал. Про то, что у него не встало на девушку из параллельной группы, которая сама предложила повеселиться, пришла на свидание с провокационно накрашенными ярко-красными губами, так похожая на вампира, испившего только что крови, всё в ней, несмотря на общую миловидность, раздражало, а уж когда она взялась делать минет, оставляя помадный след на незаинтересованном члене… Бррр… Об этом позорище знали только та француженка, которая отнеслась философски, посоветовав попробовать с парнями, и Принц. А ещё он знал о том, что Гарри заглядывался на мужчин и до этого неприятного инцидента. Песец вообще много о нём знал, того, что Поттер бы никогда никому не рассказал, знал и продолжал лезть к нему под бок ночью, относиться со звериной нежностью. — Северус, я уже достаточно разработан и непременно умру, если ты не предпримешь хоть что-то, — оторвался от подушки задыхающийся парень и добавил требовательно: — Ну же! Снейп восхитился категоричностью обычно скромного парня и вытянулся на нём, прижимаясь грудью к напряжённой спине. Вздыбленный предвкушением и трением меж крепких половинок фаллос несколько раз прошёлся по ложбинке, иногда попадая ниже и утыкаясь в напряжённую мошонку партнёра. Подобный массаж довёл Гарри до умопомрачения и прогнул в спине, колени его инстинктивно разъехались сильнее, а сам он, взвыв как мартовский кот, потребовал: — Хочу! Вставь уже! Северус не собирался душить себя воздержанием, раз его мальчик настолько сходит с ума от желания. Наколдованная второпях смазка была далека от идеальной, но функцию свою выполняла. Головка пропихивалась с трудом, и, наподдав бёдрами Северус, обливаясь потом от обилия впечатлений и важности миссии, оказался внутри замершего от первого близкого контакта тела. Гарри застыл, осмысливая новые для себя впечатления. Да, где-то было болезненно и дискомфортно, но от понимания, что в нём сейчас именно восхитительный член невероятного, давно желанного мужчины, перед глазами плясали звёздочки. А уж когда, переждав спазм мышц, плотно обхвативших естество, Снейп, дурея от узости и нежности, принялся неспешно раскачиваться, Поттер уверенно ушёл в эйфорию, отдаваясь трению, влажным жадным до ноющей шеи поцелуям, движению в унисон и стонам во весь голос, вторящим любовнику. Поттера, оторванного от подушки, поставили на колени и, обнимая поперёк груди, уверенно вели к оргазму каждым умелым хлёстким движением, отдрачивая в такт своему напору. Северусу хотелось всего и сразу. Целовать Гарри до лопнувшей кожи губ, кусать, оставляя метки, и иметь так, как Принцу и не снилось. Но он всерьёз опасался, что у парня скоро с такими темпами вывихнется шея, целоваться вполоборота неудобно, и так сесть завтра спокойно не сможет, не стоит добавлять новых травм… Перехватив Гарри поудобней, Снейп уверенно направил их к финишу, так как держаться уже не было сил. Замедлившись, вызвав стон возмущения, Северус несколько раз вынимал член из натруженной дырочки и вставлял обратно до плотного контакта тяжёлых поджавшихся яичек с напряжённой мошонкой парня, а потом резко взял бешеный темп, каждый раз задевая простату и высекая из любовника искры. Поттер с удивлённым: «Ох!» — почувствовал в себе разливающееся тепло и вцепившегося в шею вампирским поцелуем Северуса и заорал от накрывшего сильнейшего оргазма, истекая в руках любовника терпко пахнущим наслаждением. На сбитых влажных простынях было до ужаса хорошо засыпать под общим одеялом. Лениво нацеловавшись после увлекательного, но очень энергозатратного времяпровождения, Гарри всё не мог отвести глаз от теперь уже точно любовника и улыбался сыто и загадочно. Новогоднее волшебство, подарившее их друг другу, поблёскивало вокруг разгорячённых тел, отмечая сбывшиеся желания. Северус прижал к себе гибкого, кажущегося рядом слишком изящным Поттера, уже никуда не спеша, смакуя поцелуй своего «подарка». — Ты же понимаешь, что я теперь не отпущу? — Можно подумать, я сам добровольно уйду! — фыркнул Гарри, перенявший некоторые звуки от Принца, и вспомнил: — Скажи, Северус, а твоё супер-зелье для анимагии приготовлено специально под тебя, или другим тоже подходит этот состав? — Что, Поттер, не терпится узнать своё альтер эго? — рассмеялся Снейп. — Вот стану оленем, как отец, и затопчу, — парень скрутил козу из пальцев и попытался забодать любовника, за что был зацелован и снова уложен под бок в тёплые объятия. — Спи уже, завтра посмотрим, какая ты скотина… На следующее утро после лечения растёртой красной, как у мартышки, пятой точки и восхитительного утешающего минета, Гарри с удовольствием узнал, что ему песец, точнее — он. И в этой ипостаси не так чтобы крупный, но вёрткий, белый с каштановыми подпалинами, пушистым великолепным хвостом и чуткими слушалками. Обернувшийся после него Северус возвышался над молодым зверьком исполином, и хвост у него был пышнее, и усы длиннее, но на Поттера он всё равно смотрел с восхищением, притявкивал и поуркивал, вылизывая лёгшие горизонтально от удовольствия ушки партнёра. А ещё в этот день Гарри с удовлетворением узнал, что-таки бывают песцы-геи!