абсурд.

казалось бы, что может быть глупее, чем смерть по собственной вине. что может быть глупее? что может быть глупее, чем ложь? что может быть глупее, чем сидеть сейчас, привязанным к стулу и сжимать в руках записку от человека, который уже прошёл через это? нет, не через электрический стул, конечно. через смерть. записку от человека, который сам лишил себя наверное, самого прекрасного, что только у него было. жизни. с каких пор? с каких пор Салли так захотелось жить? с каких пор он стал считать все разы, когда случайно ловил себя на мысли "я счастлив"? с каких пор он стал каждую мелочь ценить как отдельное историческое событие? простой взгляд, задержанный на холодном протезе немного дольше, чем надо. лёгкие случайные(?) прикосновения и еле слышные, незаметные "прости”, идущие следом. почему? почему он так скучает? почему он прямо сейчас хочет зарыться в эти тёмные каштановые волосы и, уткнувшийся носом в плечо, просто быть рядом? потому что совершенно плевать, что бы они делали. главное вместе. невольно вспоминая всё лучшее из своей недолгой жизни, Фишеру в голову ударило воспоминание, когда он сидел в комнате Ларри и планировал с тем их будущую жизнь.. тоже вместе. они хотели уехать в Нью-Йорк и жить там в одной квартире.. Джонсон даже хотел завести нового кота, если Салу не разрешат забрать с собой Гизмо. вроде они даже уехали..или нет? зачем? зачем ты сделал это, Лар? я ведь тебя- время смерти 18:33. Эш продолжает долбиться в дверь, добавляя для большей эффективности ноги и чуть ли не ломает всё к херам. к ней подбегает несколько полицейских, в тщетных попытках оттащить от двери. Сала медленно отстёгивают от электрического стула, что заставляет девушку орать и брыкаться ещё сильнее. эмоции. а нахера они нужны? открыв глаза, Фишер видит только свет. белый и чистый. совсем не такой пустой, тёмный и пугающий, как рассказывал Ларри, пока Сал был в тюрьме. "да ну нет, быть такого не можееет" - подумал синеволосый. "я не мог попасть в рай, я слишком много дерьма натворил". протезник встал с колен и, оглядевшись, отметил, что тут нет ни пола, ни потолка, ни стен, ничего. "очень умно, Сал" - пронеслась у него в голове мимолётная мысль, на которую он только скептически хмыкнул. прошло наверное около часа. или два. или семнадцать. или минуту. или две. или семнадцать. Фишер потерял счёт времени. та белая чистота давила на него, будто заставляя поджать коленки под себя и уткнуться в них носом, издавая тихие всхлипы. - Салли-Кромсали? - послышался за спиной Сала дрожащий, но до боли знакомый голос. этот голос. - Ларри-Схерали? - Фишер резко обернулся на звук, но никого не увидел. - Ларри? Лар-ри? - он начал крутиться вокруг себя и нервно искать глазами того, кому принадлежал голос. - Ларри..пожалуйста, не шути так. Ларри, слышишь? это не смешно! - голос ломался, а коленки дрожали всё сильнее. чёртов Джонсон. - Ларри? ЛАРРИ-МАТЬ ТВОЮ-ДЖОНСОН?! - синеволосый сорвался на крик. пронзительный и громкий. до визга. до хрипоты. - Сал, ты слышишь меня? Салли? протезник открыл глаза. он оказался в комнате, тускло освещённой ночником, стоявшим на прикроватной тумбе. комната почти до потолка была уставлена коробками. перед Салом сидел перепуганный металист и смотрел тому прямо в глаза. - Ларри.. - Фишер вцепился в него, боясь, что тот исчезнет в любой момент. - тебе опять снилась та херня про тюрьму? - Джонсон обвил синеволосого руками, показывая, что тот под защитой. - я ведь говорил тебе, что не обязательно было смотреть тот фильм, про казнь, который задали по истории. уткнувшись в плечо Джонсону, Сал позволил себе издать пару всхлипов. - ну..малыш, ты чего? это всего лишь сон. я ведь здесь. я всегда буду здесь и никогда, никуда не уйду. - Ларри поцеловал Фишера в макушку и начал гладить по голове. - я всегда буду здесь. я обещаю. - я люблю тебя, Ларри-Схерали. - пробубнил протезник ему в плечо. - и я тебя, Салли-Кромсали.