Любовь и Мед

Так мило… Мед стекал по его телу, объединенному между мышцами, в пупок ниже. Нойз лизнул его там, опуская язык в бассейн. Подошел вверх по животу, по груди к одному дерзкому соску, который он грубо взял в рот. Аоба выгнул спину, когда блондин начал сосать, пробовать на вкус, катать языком маленький бутончик. Он почувствовал, как член Аобы коснулся его бедра, почувствовал, как на него прилип мед, и увлажнил его кожу. Аоба был покрыт этим. Возможно, он ушел немного за борт, возможно, за борт, но когда он двигался, чтобы облизывать горло, пытаясь прижать свое тело к этому липкому беспорядку… Он глубоко застонал, томясь от этого ощущения, торчащий здесь и скользящий там к Аобе. Аоба вздрогнул под ним, мягко кусая горло другого, памятуя о том, что Нойз все еще так ужасно чувствителен ко всему. Они потерли свои члены, мед и другие вещи, создавая ощущения, превосходящие все, что Нойз мог вспомнить. Он любил отдавать минет, когда его язык был единственной вещью, которая могла действительно чувствовать ... Это было за пределами этого, за исключением того, что его лизали или лижут в ответ. Он чувствовал, как их яйца соприкасаются, прилипают, чувствует запах меда и мускуса их пота. Аоба раздвинул ноги, в то время как Нойз погрузился в чувство, их желудки, их секс сжались. Бедра синеволосого мужчины разделили мед по его бедрам, прижали его вплотную, пока почти не осталось места. Шум заставил их на мгновение расстаться, на мгновение окунуть пальцы в бассейн, который был пупком Аобы, покрывая его пальцы медом и опускаясь все ниже и ниже. Аоба застонал, когда в него впились липкие пальцы, скользкие от смазки. «Я собираюсь наполнить тебя медом… Я хочу съесть тебя… Тогда, может быть, если я не взорву свой груз по простыням, я тоже тебя этим наполню… Да…?» «Да… Боже, пожалуйста…» Аоба вздохнул, поднимая бедра, наблюдая за Нойзом с закрытыми глазами. Прекрасная золотая карие, наполненная жаром, похотью и любовью. Его сердце витало. Нойз чувствовал, как жар между его бедрами растет, его член пульсирует этим смелым взглядом. Он нашел бутылку с медом сбоку, маленькую насадку, чертовски подходящую для того, что он собирался сделать. "На твоих коленях, Аоба ... Протяни мне эту задницу ..." Аоба застонал, один раз ударившись о него, прежде чем медленно перевернуться. Он опустился на локти, раздвинул колени, и его покрасневший член низко висел между бедер. Он толкнул свою задницу вверх, изгибая спину красиво. Как искусство, идеальный изгиб с дрожью Нойза. Он раздвинул щеки Аобы, двигаясь, чтобы плотно прижать его лицо к ним. Аоба вздрогнул, задыхаясь, отталкивая его. «Больше… Больше, пожалуйста… » Нойз застонал, быстро пососал его, прежде чем отодвинуться с огромным усилием. Он принес мед в дырочку Аобы, осторожно вдавливая насадку в него. Это было мало, но было холодно. Мужчина внизу издал тихий шум дискомфорта, замолчав, когда Нойз начал сжиматься. «О…» Брови Аобы сошлись. Он чувствовал, как внутри него льется прохладная жидкость, все больше и больше, и еще больше: « Не сходи с ума…» «Это все происходит…» Блондин чуть не засмеялся, затаив дыхание, «Я собираюсь наполнить тебя этим, детка. Ты будешь таким чертовски липким ... Аоба застонал, прижимаясь лицом к подушке. Он покраснел, словно только что понял, что происходит. Что Нойз делал с ним. Там он начал чувствовать себя полным. Его тело отреагировало на это чувство, почти снова оттолкнув его. «Ваааааааааааааа ... Я не готов, ты должен сдержать это… Держи это для меня, детка… Будешь чертовски милым…» «Черт, Нойз…» Эти бутылки с медом были не маленькими. Это продолжалось некоторое время, пока он не услышал его дыхание, когда Нойз полностью опустошил его. Аоба теперь чувствовал, как медовый шарик давит на его мочевой пузырь. Это чувствовало… Хорошо… Действительно хорошо. И так чертовски странно. Нойз медленно вытаскивал бутылку, наблюдая за его удобной работой. Большая капля меда сбежала, и Нойз позволил себе медленно и медленно лизать гладкие шарики Аобы к его отверстию, глубоко застонав от вкуса. «Это хорошо… Это чертовски хорошо, Аоба…» Аоба затаил дыхание, чувствуя, как Нойз облизывает каждый сантиметр, которого может достичь. Каждый дюйм, но там, где он хотел этого больше всего. Вокруг его щек, вдоль внутренней части его бедер, сосущих основание его шаров. Нойз подпрыгнул до ямочек на нижней части спины, двигаясь спиной к носу у медленно протекающего меда, целуя и всасывая его. «Неееееешь…» Аоба отчаянно застонал. Он потянулся вниз, чтобы дотронуться до своего члена, чувствуя, как он был липким, гладкость его головы: «Сделай это уже… Я чувствую себя чертовски полным…» Он сделал, как просил Аоба, к его чести. С горячим стоном Нойз снова уткнулся лицом в щеки Аобы, на этот раз глубоко погрузив язык. Аоба закричал, длинный и низкий, чувствуя, что язык двигается внутрь и наружу, плескается на мед, сосет его. Шум тяжело дышал, звук его рта, когда он ел его вслух и вульгарно. Аоба никогда не хотел приходить так много в своей жизни. Он сильно сжал свой член, заставляя себя протянуть руку, чтобы удержаться. «О-о, Боже ...» Аоба вздохнул, «Детка… О, Боже…» «Аоба…» - застонал Нойз, делая паузу, чтобы пососать так сильно, что Аоба услышал, как он хлюпает, почувствовал, как из него вырывается мёд: «Боже, ты такой вкусный…» «О-о-о… Продолжай ... Боже, продолжай ... Это ... черт, пожалуйста ... Нойз хлестнул его, сосал и кормил, широко раздвигая щеки, когда Аоба все больше раздвигал ноги. Его бедра дергались и вращались, его член все еще крепко держался в своих руках. Он был настолько отчаянным, чтобы прийти, его яйца обучены и готовы. Он заставил себя ждать, прижимая палец к своей щели, чтобы остановить утечку, настолько готовую взорваться, как и он. Лицо Нойза было покрыто мёдом и жидкостью до самого носа, с подбородка капала вода, стекающая золотым сиропом с шеи на грудь. Он все еще ел, его бедра в отчаянии прижимались к кровати, чтобы что-то почувствовать к его члену. Красный и протекающий, он оставил следы на темных простынях, рутируя без контроля. «Н-Нойз-! Нойз! Я не могу .. Мне нужно прийти, пожалуйста, пожалуйста… Аоба начал лепетать, сжимая его член так восхитительно, так сильно, что почти причинял боль. Сопротивление причиняет боль больше. Ему казалось, что он может умереть, заставив себя ждать. Шум резко остановился, покрытый липким медом, его глаза были темными и мутными. Он быстро двинулся между ног Аоба, отодвинув руку мужчины, когда он пошел, чтобы проглотить его целиком. Он резко вдохнул через нос, глубоко втянув Аобу в основание одним быстрым скользким движением. На вкус он такой сладкий, такой мускусный, такой соленый. Аоба взвизгнул, прижимая бедра к себе, и внезапно подумал, что может потерять сознание. Нойз захныкал, его рот внезапно наполнился таким сильным напором, что он чуть не заткнул рот, некоторые вырвались из уголков рта и вниз по горлу. Он сглотнул столько, сколько мог, чувствуя пульс Аобы, все больше и больше накачивая его. Он держал Аобу за бедра, чувствовал, как он дрожит, дрожит, дрожит, его бедра сильно вонзаются в горло, почти синяки. Нойз почувствовал, как его член стал твердым, отчаянно дергаясь за свое освобождение. Он понял это почти так же, как и Аоба, стонавший от почти боли и сжимающий сжатие. Аоба вздохнул, его руки были как желе, когда он медленно оторвался от губ Нойза. Мальчик не терял времени. Аоба почувствовал, как он пошевелился, отступил назад. Он чуть не покачал головой: нет, внезапно такой чувствительный, такой нежный, но Нойз не увидел бы его, не услышал бы его, если бы он хоть что-нибудь крикнул. Аоба почувствовал, как Нойз толкнул его вниз, лицо откинулось назад в подушки. Он почувствовал, как его член глухо пульсировал, когда Нойз втолкнул в него три пальца, настолько расслабленный, что это было совершенно ненужно. Он толкнул четвертого, чтобы быть уверенным, несколько раз качаясь в него, прежде чем резко уйти. Мед и смазка стекали по его бедрам в горячем потоке. Он ахнул, когда горячая, опухшая голова члена Нойза начала давить на него. Он был густой и почти палящий по сравнению с холодным мёдом внутри него. Аоба застонал, когда услышал, как внутри него хлюпнуло, извергая еще больше жидкости, когда обхват Нойза наполнил его. Это чувство было невероятным. Так гладко, так липко, бедра Нойза скользили по щекам Аобы, когда он погрузился в другого человека. Ему не потребовалось ни минуты, чтобы понять, что с ним покончено. Аоба послушно оттолкнулся от своего любовника, вздыхая от чувства. Шум вырвался и сильно ударил его, чуть не закопав пальцы в правую щеку Аобы. Он толкнул еще раз, едва выходя из Аоба, когда он сгорбился над ним. В третий раз все, что мог сделать Нойз, - это прильнуть к Аобе изо всех сил. Его яйца стали стучать и Нойз был поражен силой, которая словно должна была убить человека. Он наполовину закричал в экстазе, сильно прижимая бедра к Аобе, одновременно сильно притягивая мужчину к себе. Аоба вздрогнул, чувствуя внезапный жар, который наполнил его. Уставший, полный меда, петуха и придя, он почувствовал, как его собственный член оживает, хотя бы на мгновение, чтобы капать горячую жидкость на простыни. Нойз задыхался над ним, стонал и вертел его бедра, когда сквозь него пронеслись смертельные оргазмы. Аоба носил его, почти засыпая на подушках, пока не почувствовал, как Нойс медленно опускается на него. Блондинка осторожно притянула его к себе, все еще погребенного в нем, и крепко обвила Аобу сзади. Ни одна из спиц долго не чувствовала, все еще чувствуя сияние такого жестокого удовольствия. Пока Аобе стало не по себе, простыни и его любовник стали прилипать к нему более неприятными способами. «Мне нужен душ…» Аоба вздохнул, глядя на простыни и покрывала, на следы и густые лужи мёда и других пятен на них, «И кровать должна быть сожжена…» Нойз тихо засмеялся ему в плечо, крепко прижимая к себе, поглаживая бедро: «Аоба, Аоба…» «Что…?» Его настроение ухудшалось из-за затруднительного положения. Он был так полон меда и жидкости, что знал, что протекает в течение недели. «Я никогда… я имею в виду… Святое дерьмо, Аоба…» Старший мужчина сделал паузу, глядя через плечо на своего любовника. Глаза Шума мерцали, сияя от радости и счастья. Эффект был незамедлительным, сердце Аобы смягчилось, и его настроение остановилось в его прогрессии вниз. Со времени пробуждения Нойза они занимались сексом всего несколько раз, как Аоба любил это называть. Этот человек был настолько чувствительным, настолько нежным, чтобы касаться его, что это были относительно нормальные дела. Много минетов, много трогательных, много медленного, медленного секса. На этот раз ... Нойз отчаянно пытался почувствовать все, что мог, и почувствовать вкус, пока он касался. Он любил сладкие вещи, и он любил Аобу. Мед только что имел смысл. Аоба лично никогда ничего такого не делал ... Живой раньше. Они оба держались до тех пор, пока они едва могли сдержать себя, играя друг с другом таким образом, что Аоба мог чувствовать себя и подавленным, и в то же время безразличным. Трудно было волноваться, когда кто-то уделял его заднице такое особое внимание. И сейчас… «Мы вместе принимаем душ, верно?» - с надеждой спросил Нойз. Аоба мягко рассмеялся, потянувшись назад, чтобы коснуться его абсолютно липкого лица. Чистая любовь, которую он чувствовал в своем сердце, позволила ему не обращать внимания на то, насколько ужасно он был грязен. Нойз не просил больше секса. Он просто хотел сейчас почувствовать Аобу, обнять его, почувствовать воду на их коже и его любовника на руках. Это было мило, очень мило. Красиво по-своему.