Белая ворона

Она стоит выше их всех, но они не опускают глаза. Смотрят с ненавистью, завистью, но с вынужденной покорностью подбирают юбки, склоняют головы, отводят руку в сторону в церемониальном поклоне. Они не хотят видеть ее рядом с императором, они мечтают, что сами сядут от него по правую руку или подложат под него своих дочерей. Она негнущимися пальцами сжимает скипетр, который Эмгыр вложил ей в руку. Она никогда не ставила себя над кем-то из них, тех, кто сейчас со злобой желают ей умереть при первых же родах, но сейчас она одна в белом. Одна среди моря черных одежд, строгих и выдержанных, она — белая ворона, ворона, которой отныне дозволено больше, чем кому-либо из этой залы. Кроме одного человека. Их взгляды пронзают подобно ледяным стрелам, и она незаметно пятится назад. Никто из них не видит этого — ее платье слишком большое, чтобы заметить пару маленьких шажков, но она упирается спиной в грудь Эмгыра и чувствует, как смыкаются его пальцы на ее плечах. — Ты теперь императрица, — говорит он тихо, ведь эти слова предназначаются лишь для ее и ничьих других ушей. Она сглатывает и смиряется с холодом короны на своей голове. Его руки невероятно горячие. Они наполняют жаром ее плечи и грудь, и она знает, что вокруг нее бушует вихрь. Белое пламя, которое опалит любого, посмевшего к ней приблизиться, испепелит до костей, да так, что не над чем будет насыпать курган, — и она сама становится этим пламенем, сливается с ним в единое целое, потому что только так ее сердце успокоится. И ей, наконец, больше не страшно.