Панацея для душевнобольного

      Тэхён — это солнечный свет, это детская улыбка, это сахарная вата и радостные крики на каруселях. Тэхён — это счастье в жизни своих заботливых мамы и папы.       Златоволосый юнец с глазами цвета карамельного сиропа и крайне неестественной квадратной улыбкой сидит, поджав под себя ноги и натянув до подбородка пушистый тёплый плед, глядит на заходящее кроваво-красное солнце, прощающееся с землёй до следующего утра. Он любил закаты, как момент наслаждения, как момент эстетического оргазма, когда эмоции настолько заполняли его нутро, что сил не было сказать что-то. Да оно и не нужно было: яркие искры из глаз и затаившееся дыхание говорили сами за себя. Тэхён не мог и шелохнуться, боялся, что одним неуклюжим жестом тонкого запястья прогонит солнце прочь, заставит янтарные лучи исчезнуть с бескрайнего неба, и они, обидевшись на такую грубость, больше не явятся, не украсят переливами розового и жёлтого цвета огромное космическое пространство. Космос? Какие закаты там, в космосе? Они столь же прекрасны, как и тут, на Земле?       Тэхёна занимали мысли о высоком, мысли о галактиках и о других, похожих на наш, мирах, об инопланетянах. Тело Тэ — худое, с рельефом тонких рёбер и манящих острых ключиц, с выпирающими косточками на бёдрах, молочно-белого цвета, с россыпью мелких родинок на плечах — это храм, это скопление галактик и потусторонних миров, это лилово-синяя Вселенная с мерцающими звёздами и неизведанными планетами. Он весь — сплошная Вселенная, сплошная галактика, планета с иноземным народом. Тэхён сообразителен и развит не по годам: в свои шестнадцать он может встать вровень с первокурсниками Сеульского национального. Он духовно обогащен, наполнен заботой и любовью родителей, пригублен сотнями поцелуев в щёки.       Парень сидит напротив открытого настежь окна, упивается июльским воздухом и машет ладошкой на прощание солнцу. Оно скрывает свой миллиметр за горизонтом, и небо испепеляется красками алых и багряных цветов с добавлением темно-синих ночных оттенков. Светловолосый зевает, не прикрывая руками рта с аккуратными белоснежными зубами и маленьким розовым язычком, и жмурится, чувствуя уходящее тепло и легонько касающийся тюль, который развивается при дуновении свежего ветра. Тэхён откидывается на подушку, глядит на мерцающие огоньки гирлянды, паутиной окутывающей всю светлую комнату, и прикрывает глаза, утопая в собственных снах о Луне и о лисах, на которых так похож.       Его будит привычный свет и шелест листьев под окном, а ещё топот босых ног старшей сестренки, которая всегда тайком пробирается в его незапертую комнату и набрасывается на сонное мягкое тело, сжимая его в медвежьих объятиях. — Доброе утро, соня! — её голос совсем не похож на голос двадцатитрёхлетней девушки, уже имеющей должность в адвокатской конторе. Он больше похож на детский лепет и пение певчих птиц по утрам. — Сегодня завтрак готовила я. — Хочешь отравить меня, да, Ханыль? — бархатный голос из-под одеяла, проникающий и бодрый, несмотря на раннее утро.       Он вскакивает с кровати, бежит за старшей сестрой, грозясь поймать её и останавливается на полпути в ванную, вернувшись обратно за махровым полотенцем с мишкой. Холодная вода бодрит организм не хуже кофе, скатываясь по коже и оставляя на ней мурашки от неприятного морозца. Тэхён подставляет личико с пухлыми щечками под струи воды и жмурится, одергивает голову резко, когда кислород в лёгких сжигается. Он окончательно проснулся, смыв остатки сна в слив душевой вместе с кристальной водой.       На завтрак — незамысловатая яичница-глазунья и какао с миндальным печеньем, в которое влюблён Ким Тэхён. Эта приятная сладость с упоением хрустит на зубах и тает на языке, оставляя привкус терпкого миндаля и жжёного сахара. Тэ выпивает остывшее какао из кружки, кидает в рот кусочек печенья и уносит в раковину пустую от глазуньи тарелку с маленькой детской вилкой. Он не любил эти серебряные и дорогие столовые приборы, не видел в них ничего красивого, а вот детский наборчик с милейшей уточкой его привлекал куда больше. Тэхён — такой взрослый ребёнок.       Он идёт в школу в наушниках, вслушивается в радостные мотивы любимых композиций и чуть ли не пританцовывает в такт мелодии. Тэ задумывается о многом и рассуждает о странных вещах в своей голове: о птицах, которые, почему-то, летают вниз брюшком, а не в верх, об убегающих облаках и об инопланетянах розового цвета. Не зеленого — не любил эти банальные стереотипы и зелёный цвет.       Обычная жизнь мальчика с необычным внутренним миром не привлекала окружающих. Они появлялись и бесследно исчезали за тэхёновой спиной, а он запоминал их, запоминал каждое лицо, каждую одежду и цвет волос. И все люди разные, не похожие на друг друга, все люди — разные планеты одной Вселенной. Тэхён был юн и свеж, он старался запомнить каждый кусочек и каждый момент, пролетающий птицей в его жизни, который не вернётся никогда, но останется целым в сознании шестнадцатилетнего мальчика.       Он прибегает в школу, плюхается за парту, снимая рюкзак с плеча и доставая стопку пятнистых тетрадей. Тэхён — послушный ученик, пример для других. Он правда послушен на уроках, внимателен и серьёзен. Грубая морщинка появляется на его хмуром лбу, сосредоточенное лицо остаётся неподвижным, и лишь юркий язычок выпирает своим кончиком между пухлых губ.       Домой идёт только под вечер, совсем уставший и измотанный чтением книг в школьной библиотеке. Домашняя атмосфера для чтения ему не подходила, он часто отвлекался, поэтому засиживался подолгу в библиотеке, где пахло пылью и фолиантами, а ещё духами с нотками корицы от бабули-библиотекарши. Пробегая глазами по выученным строкам Экзюпери, Тэхён радостно выдыхает, дочитав знакомого до боли «Маленького Принца» с его шляпой-удавом, о которой грезил Тэ в своих снах. Он был этим «принцем» для других и для себя самого, он был этим «лётчиком», был несостоявшимся художником.       Вечером дома шумно и уютно: родители с работы бегут в дом, принося большие пакеты с вкусностями для брата и сестры. Шоколад в шуршащих обертках, печенье для Тэхёна, сладкие медовые персики. Дома всегда ими пахло, а ещё потухшей спичкой, и слышались звуки трескающего огонька в камине. Потом посиделки на диване, семейный фильм, который был пересмотрен множественное число раз и шутки, заезженные, но смешные и забавные из уст бородатенького отца с белеющей проседью в густоте чёрного цвета. Старость так шла родителям, но и забирала из них кусочки жизни, теряла детальки пазла. Тэхён взглянул на них своими карими лучистыми глазами и улыбнулся горько, но по-детски наивно и мило. Не нужно думать о будущем — нужно жить настоящим и ценить каждый миг. Тэ уложил свою голову на материнское плечо, утопая в запахе её цветочных духов.       И семья Ким — маленький уютный мирок без злости и гнева, проблем и недопонимания, мирок с миндальным печеньем, кино, завтраками и смехом. Семейство Ким, как и все, живущие на Земле, идут по дороге с чёрными и белыми полосами, ступая каждый раз на определённый оттенок. Никто не знал, когда придёт их черёд вкусить трудности жизни, да и никто не хотел знать этого. Но черёд наступил. Смех в квартире сменился бездушным плачем и воем.