Награда

      Генерал Драга мертва.       Предвестница смотрит вниз, на землю. С того момента, как она и Людомир нашли заветный меч, и Предвестник победила Водена в финальной битве, не прошло и десяти минут; ночь всё ещё была в самом разгаре, и события только подходили к своей кульминации. Цепь событий, запущенная убийством безбожной жрицы, столкнула генерала Драгу и Бессмертную Ратику в смертельной дуэли.       Предвестница помнит дни — она сражалась с каждой из них бок о бок. Именно её сила, вероятно, играла в исходе битвы решающую роль. В паре с Драгой они побеждали Бессмертную, в паре с Ратикой — генерала и её солдат. Но сейчас они друг против друга. Без неё.       Генерал Драга осталась одна. Она привела с собой несколько десятков солдат: два батальона, которые должны были превратить поле боя в кладбище для себя и Родентианцев; что ж, они выполнили только часть плана — Бессмертная оказалась им не по силам. Сколько людей убито!       Сколько времени длится бой? Предвестница не держит под рукой часов. Она лишь видит: всё рассеяннее становятся движения Драги, всё тяжелее её дыхание, всё труднее ей прямо стоять на ногах. Ничего. Ничего. Генерал Драга не сдастся. Генерал Драга не даст себя убить.       У неё наверняка есть какой-то план. Из лагеря к ней наверняка бежит подмога. А она отмечает слабые места, рассчитывает, прикидывает расстояние, собирается с силами чтобы нанести Бессмертной смертельный удар. Сбить на землю и прикончить ударом в грудь. И она победила. Предвестница может спокойно вздохнуть.       Но битва продолжается, и Драга всё никак не соберётся ударить, и подмога всё не идёт. Предвестница начинает думать, что и плана никакого у неё уже нет. Магические искры слились в непрерывные ослепляющие вспышки, звуки — в болезненные удары клинком по ушам, движения — в почти неразличимую мешанину сине-жёлтого и тёмно-фиолетового пятен. Она уже устала. Она хочет, чтобы всё это наконец закончилось.       Особо мощная вспышка бьёт Предвестнице по глазам; оглушающий крик. Бессмертная наносит последний удар. Генерал Драга с глухим стуком ударяется головой о землю и больше не двигается.       Призрачное сердце Предвестницы болезненно сжимается, а затем медленно опускается глубоко вниз.       Она проиграла. Она умерла.       Её мёртвое тело на снегу, в луже багровой крови; полыхающий огонь, крики солдат, звуки войны! Она умерла.       Её труп, уложенный в красивую позу падшего воина с мечом на груди — ведь она и есть падший воин, да? Она умерла.       Её памятник, высеченный из холодного камня. Она стоит в центре города, в горделивой позе, с клинком, размером с неё и совсем непохожим на её настоящий меч, и её бывшее войско поднимает взоры и отдаёт ей честь, проходя мимо; но с наступлением ночи она кажется такой одинокой и совсем не гордой. Она умерла, умерла, умерла!       Если бы только в ту ночь Предвестница была там, внизу! с ней. Она не дала бы ей умереть. Ни за что.       Почему же всё вышло так? Она сделала всё как надо. Она победила Водена, заточив его в его духовной тюрьме. Она предотвратила конец света, она спасла этот мир.       Но генерал Драга вновь умирает. И вместе с ней — все, кого Предвестница знала на протяжении этого дня.       Сидя на коленях у Древа, Предвестница молится памятнику; боль в груди заставляет её, прерывисто дыша, склоняться всё ниже. Она не умеет плакать.       Сколько раз Предвестница видела её смерть? Без счёта раз; к этому не привыкнуть. Покидая мир каждой следующей ночью, она знала: там, на поле боя, генерал Драга сейчас поражена потоками энергии, выходящей из-под земли; безжалостно уничтожена вместе с этим миром. Её душа, тело, всё, что было ей дорого, распадается на куски, превращается в пыль, поглощается всесильным змеем, воплощением Пустоты. Тот её взгляд, который Предвестница ловила в этот момент — он пугал её, по-настоящему ужасал. «Бессильна, бесполезна! Предвестник! Как ты могла это допустить!..» — вот что, казалось, говорила Драга, но это был лишь миг; потом её глаза наполнялись диким, первобытным ужасом, и она умирала, поражённая, распадаясь в пыль. Предвестница едва ли не чувствовала ту же боль.       И как странно было видеть её вновь живой, возвращаясь! Перед глазами Предвестницы стоял тот яростный взгляд, грохот и дрожь земли; а она стоит над картой, повторяет план, как будто так и надо, как будто им не грозит конец, как будто от того, как всё сегодня пройдёт, что-то зависит. Как будто они будут жить.       Ещё один день. Ещё одна ночь, в которую прерывается жизнь генерала Драги.       Предвестница смотрит на памятник, и ей становится капельку легче. Больше Драга уже не умрёт.       В дни, когда Предвестница не смотрела на памятник, она смотрела по сторонам, вслушиваясь в пустоту, отчаянно надеясь вдруг расслышать отчётливые колебания в застывшем, будто бы мёртвом воздухе. Души смертных никогда не исчезают бесследно: где же теперь душа генерала Драги, куда же, минуя Древо Жизни, направилась в этом бескрайнем духовном мире? Неужто осталась в том злополучном последнем дне?       Предвестница ждёт, вслушиваясь в едва заметные колебания мёртвого воздуха; однако всё, что она слышит — негромкий, тяжёлый рык; пронзительные завывания — изредка; и тишина — такая плотная, что слышится как звук. Вибрация во всём теле, и земля почти исчезает из-под ног, как будто она не здесь, не в безопасности у Древа — как будто она в мире Водена.       Устало закрывая глаза, она видит его. Она хочет подумать о Драге: вспомнить её уверенный взгляд, мягкий голос, с какой заботой она, бывало спрашивала: в порядке ли Предвестница, всё ли нормально с её мечом? — представить её живой. Но вместо этого она видит его — искажённый образ Предвестника; Воден закован в цепи, но проникает в само её сознание, изводя и сводя с ума. Он прямо у неё перед носом, и будто бы готов вот-вот освободиться из цепей; Предвестница хватается за меч, но это лишь иллюзия — это оставляет её в напряжении. И он говорит ей что-то — на своём языке, низким, клокочущим голосом; слова падают вглубь головы, как камни в колодец, но Предвестница не понимает, или отказывается понимать. Что с ним не так? Почему он до сих пор осаждает её разум даже в её безопасном месте? Пусть сжалится, угомонится, теперь оставит её в покое наедине с воспоминаниями.       Что не так с ней? Хотелось бы Предвестнице покончить с ним раз и навсегда; но в том мире Воден теперь недостижим для неё, а вытащить его из цепей, чтобы вновь устроить битву, будет чистейшим безумием.       Скоро ей снова придётся вытаскивать мир из бардака, в который он себя загнал. В который они, смертные, загнали его. И на этот раз на её стороне не будет генерала Драги.       С последней битвы проходили дни — вероятно; Предвестница едва смыслила в концепции времени нижнего мира, — бесконечные дни, полные сомнений, спокойного горя, бессмысленного ожидания. Сегодня точно что-то случится. Нет? Значит, завтра. Значит, послезавтра. Значит, когда-нибудь.       Однажды Предвестница возвращается к дереву; но в этот раз она здесь не одна. Кто-то ещё стоит перед Древом. Ведьма.       — Ты неспокойна, Предвестник, — говорит она таким тёплым, понимающим тоном, что Предвестнице сразу же становится больно в груди. Слишком похожий голос. Как давно никто не обращался к ней так! — Как и я. Неужели ты недовольна этой победой? Предвестница неуверенно склоняет голову. Не то чтобы она недовольна победой — разве что ожидала, что Воден прекратит изводить её; что её знакомые из того мира останутся жить. Генерал Драга останется жить.       Нежный взгляд Ведьмы заставляет Предвестницу отвернуться. Болезненные воспоминания, на которые её натолкнул этот голос, ещё не прошли, и она вздрагивает, когда Ведьма мягко касается её руки.       — Возможно, мы можем сделать лучше.       Да?       — Возможно, я могу послать тебя дальше в прошлое — достаточно далеко, чтобы этой трагедии даже не случилось.       Предвестница не верит. Разве этого можно было избежать? Не выйди Воден на свободу, Предвестника не появилось бы в этом мире. Но ведь Ведьма много раз говорила про цепь событий. Может, она имеет в виду: возможно перенестись к её первому звену, к смерти Веры — и остановить эти события ещё до их начала?       Почему же ей не сказали об этом раньше? Предвестница уже смирилась. Уже даже почти перестала ждать. Сверхъестественному существу подвластно не всё, ведь так? Она недовольна, раздражена — зачем её заставляли верить, что это конец? — но надежда, всепоглощающая, раскрывающаяся в груди как огромный цветок, сильнее её. Она сможет спасти генералу Драге жизнь. Спасти жизни им всем.       В этот раз Предвестник нужен не чтобы в последний момент устранить катастрофу — чтобы предотвратить её.       Напротив Древа вдруг появляется новая, пятая каменная статуя — Веры. Она не светится сама, как другие — откуда-то сверху на неё падает луч мягкого сиреневого цвета.       — Если ты готова, Предвестник. Я отправлю тебя так далеко, насколько смогу. Остальное зависит от тебя.       Помедлив, Предвестница касается статуи — и проваливается во тьму. Видения сливаются воедино.       Предвестница не помнит, как оказалась в храме, как показывала Вере и императору видение. Она обнаружила себя стоящей перед статуей Предвестника в городе Экки; совершенно одна, и Вера сказала что-то про отражение, про слабость Водена — а из статуи тянется маленькое, но сильное деревце, усыпанное зелёными листьями; и она судорожно вспоминает, что было в Пустоте, когда они сражались, но воздух мешает ей дышать — она совсем отвыкла от его полноты и свежести, и солнце так мягко светит на белую землю, и руки Предвестницы подрагивают при мысли о новой битве.       Сфокусируйся. Вот что генерал Драга сказала бы ей, возмутившись рассеянностью её мыслей.       Генерал! Как тучи тают на небе, разум Предвестницы проясняется, и она с новыми силами бросается по дороге к склепу. Лишь бы поскорее увидеть её. Одна мысль о Драге, о её непроницаемом, сосредоточенном выражении на лице, о её мягком голосе, которым она поприветствует её, наполняет Предвестницу теплотой и трепетом. Когда они встретятся? Какой будет эта встреча?       Какой Драга была всего день назад? Память рисует её гордо стоящей на борту Ярости, в сияющих доспехах, развевающимися на ветру синими волосами; а за ней — огонь, жаркое пламя войны. Драга совсем не как огонь — наоборот, всегда сдержана и спокойна, сконцентрирована и последовательна — так контрастирует с ней огонь, по своей природе буйный, беспорядочный, разрушающий. Но война — это то, что сделало Драгу такой, какая она есть; огонь сопровождал её на пути, и вот почему он неотъемлемая часть того воспоминания.       — Согласно Вериным инструкциям, мы должны быть недалеко, — говорит Ратика, вскакивая с места, и присоединяется к ней на пути к склепу. Предвестница не обращает на неё внимания. Генерал Драга не станет встречать её — скорее всего, она уже дальше, занимается каким-то важным делом.       Они встречаются за мостом, на площадке перед воротами к склепу.       — Я уже начала думать, что ты устроишь вторжение, пока я буду занята здесь.       — Любой генерал в здравом уме посоветовал бы императору сделать так, как ты сказала.       — Нет ничего весёлого быть в здравом уме.       Драга даже не обращается к Предвестнице. Только осматривает быстро, по-деловому сосредоточенно, и устремляется вперёд вслед за всеми. Конечно, она ведь не помнит, не знает обо всех битвах, которые они прошли вместе. Она видит Предвестницу в первый раз. И всё же она надеялась, что Драга уделит ей больше времени. Она даже не успела прийти в себя, насладиться этим моментом желанной встречи. Но раз Драга считает, что дело важнее, то так оно и есть. Предвестница безропотно следует за ними.       Драга помогает ей открыть ворота. Она молчит всю дорогу — как, впрочем, и остальные, — но именно её молчание так давит ей на мозги. О чём она думает? О том, какую роль ей предстоит играть в их общем деле? Об императоре и том, какими словами он объяснил ей что происходит? Предвестнице тоже интересно. Может, думает о том, как выглядит Пустота изнутри? Как выглядит Воден? Вот бы она могла рассказать ей! Нет, генералу Драге неинтересны такие вещи. Она думает о своей миссии.       В склепе их уже ждёт император. Встав кругом, они слушают Веру.       — Предвестник и я пойдём дальше. Не дайте слугам Водена прервать нас. Вы поняли? Несмотря ни на что.       — Я чувствую, будто знаю только часть плана.       — Ратика, прекрати перескакивать! Я подхожу к этому.       Предвестник вдруг ловит взгляд внимательно слушающей речь Драги и резко отворачивается, пристыженная. Как смеет она так неприкрыто сверлить генерала глазами, когда им втолковывают действительно важные перед боем со змеем-воплощением пустоты вещи?       — Предвестник, — говорит Вера своим тонким, высоким голосом. — Под конец твоего видения — это было не отражение тебя, сражающейся. Нет… Воден проявил слабость.       Зачем она повторяет ей то же, что сказала в императорском храме? У Предвестницы неплохая память: она помнит не только то, что было, но и то, чего не было — в этом времени. Как же связь с её предыдущим воплощением поможет ей победить его? Он поглотил предыдущую Предвестницу и принял её форму — её больше нет.       — Слабость, которую мы используем, — говорит Вера.       Она объясняет свой план.       — Ещё раз: то есть, ты просишь нас умереть, по наитию?       — Да.       — Хаха-а! Ну… тогда хорошо.       Людомир нюхает воздух:       — Они идут.       Предвестница открывает двери. Вера исчезает в конце длинного коридора.       — Иди, Вера! Мы защитим тебя.       Но сперва Предвестница возвращается к Драге, нагоняет её на пути к выходу. Она беспомощно хватает её за плечо: ну, посмотри на меня, говори со мной, послушай меня! Я столько всего хочу тебе сказать!..       — Предвестник, что-то не так?       И смотрит на неё; и говорит своим всё тем же мягким голосом; сейчас он, впрочем, несколько резковат — должно быть, от важности момента.       Это она. Это она, её сильная, мудрая и такая заботливая воительница, это она была с ней на борту Ярости бушующей ночью, это она стояла бок о бок с ней в императорской гробнице, рассказывая легенду, написанную на стенах, это она разделила с ней бесчисленное количество битв, сражений, бессмысленных, Предвестница знает это сейчас, но таких важных тогда, в тот день.       Но её памятник, одиноко стоящий в сумраке ночи, посреди снежной бури. Её мёртвое тело под ногами Бессмертной, в луже багровой крови.       Почему так стоят перед глазами эти картины? Почему воительница, стоящая перед ней, теперь кажется совершенно чужой, как будто она не прошла с Предвестницей с десяток дней вместе, как будто она не выручала её в бою бесчисленное количество раз, как будто Предвестница не знает, насколько она умна, тверда, и какой ласковой, заботливой она может быть?       Это последний раз, когда она видит её!       Где же былая близость? Привязанность? Любовь?..       Предвестница отпускает её плечо. Нет, нет, всё в порядке. Она ощущает лишь тоску и сожаление, как будто заточённая в сфере скорби Бессмертной, но всё в порядке. Она разочарована — в себе ли, в Драге, в этом дне. Нельзя ли ей провести здесь побольше времени? Хотя бы постоять рядом, собираясь с силами. Хотя бы попросить у генерала Драги совета о грядущей битве: она, вероятно, знает мир духов не так хорошо, как Вера, но точно знает, что посоветовать для хорошего сражения. Пусть она снова поговорит с ней! Предвестнице так хочется ещё раз услышать её голос.       Но генерал Драга молчит, и все остальные молчат — ждут, когда Предвестник наконец решит, что время не ждёт. Значит, пора идти.       На секунду Предвестницу останавливает сомнение: а вдруг Драгу нелепым образом всё же убьют шифры? Но натыкается на её твёрдый, уверенный взгляд — нет, генерал Драга не позволит так легко убить себя.       В этот день она не умрёт.       Предвестница уже знает, что будет дальше. Когда война закончится, Драга уйдёт из генералов и откроет свою школу, где будет обучать пигарийцев, годами не допускавшихся к военной службе, защищать себя. Дома будут отстроены, души успокоены — приглушатся отголоски терзавшей их семилетней войны; и стараниями Драги со временем больше Пигарийцев научатся выходить за границы устоявшейся имперской системы, обретая своё истинное призвание. И она будет счастлива, хочется верить — это то, чего она наверняка бы хотела.       Драга проживёт свою собственную жизнь. И Предвестница очень хочет спросить: что же стало с любовью, ради которой она пошла на поступок, подорвавший доверие императора? Разделит ли она эту жизнь с ней?       Но она не будет. Пусть это останется при ней.       Предвестница оглядывается на Драгу в последний раз. Та провожает её настороженным, слегка недоумённым взглядом. Генерал Драга будет жить. Это — награда, которую Предвестница получит за победу над Воденом, за спасение этого мира.       Это были, несравнимо, самые счастливые из несчастливых дней.       Предвестница на секунду прижимает руку к груди, успокаивая сладко ноющее сердце, и спускается вниз, к Вере и мечу. Это будет день, в который она больше не вернётся.